«Tʜᴇɴ.»
— Ваша болтовня нарушает красоту тишины. Каждый взгляд, направленный в сторону пурпурного ворона, смерялся ответным, таким высокомерно-жалостливым ко всей сборе наемников, который нельзя было не ощутить всецело. Бедные, эти людишки повелись на красоту и изящество перьев вастайи, ровно как и на награду за её голову, ещё не зная, что даже малая часть способностей Шаи не была известна ни одному из них. Людские порядки внесли поистине разлад в такой дикий, хаотичный танец, отражающий всю суть Ионии, всю суть мира духов, оттого и разили сияющие во тьме орудия убийства, прорезая собой не только сумрачный воздух, но и тела десятка незнакомцев насквозь. Легкий поворот руки — и вот уже вернулись отточенные перья на девичью ладонь, крепко держащую свою собственную судьбу за хвост. Каждое спланированное действие, каждый шаг вел её куда-то вдаль от тех родных мест, в которых прошло детство. Вел туда, где мог, пусть даже чисто теоретически, находиться пропавший без вести народ её племени. Не прошло даже нескольких минут, когда перед золотистыми глазами бунтарки раскинулась небольшая деревушка Влонко, где, судя по рассказам, можно было получить достоверную информацию об одном из артефактов. Настороженно шевельнув кончиками ушей, первым делом было принято решение отправиться в местную таверну на самой окраине, явно слишком шумную даже для теплого вечера. Впрочем, женщина-вастайи успела пожалеть о своем поступке в первые же секунды нахождения в наглухо забитом помещении: на сцене перед всеми жителями деревни величаво скользил самый настоящий золоченый павлин, развлекающий толпу древними песнями своего народа и великолепными па. — Чт... да как он, вастайи, может развлекать людей?! — Ворон так и прикусила язык, удерживая себя от недовольного восклика. — Рэйкан! Рэйкан! — Но даже если бы он сорвался с насыщенно сливовых губ, едва ли был бы хоть кем-то услышан, ведь златокрылый красавец крайне вовремя закончил свое выступление парочкой дешевых трюков и, прежде чем опуститься в поклоне, одарил бунтарку неожиданным взглядом. — Чертов позер! — Закатив глаза, Шая всё же возмутилась, однако вовремя вспомнила о своей цели. Говорят, что танец — это искусство, переплетающее в себе нити спектра эмоций человеческой души. Каждый уважающий себя танцор, да ещё и артист, безусловно, должен знать это и учитывать на своей публике. Об этом много сказано в книгах, которые, к сожалению, солнечный вастайи не любил читать. Точнее, просто не принуждал себя, да время растрачивал на развлекательные шоу в шумной таверне под людские возгласы и поднятые стаканы с алкогольным содержимым, пока мужчина ловко исполняет свои лучшие трюки. Он плавно двигался по всей сцене, оставляя за собой золотистый свет плаща, отчего казалось, будто он именно колдует. Рэйкан любил танцевать, любил, когда восторженная публика не щадила аплодисментов и, конечно, комплиментов в его сторону. Это, можно сказать, забавляло его и лелеяло самолюбие. Подпевание певцам, работающим за мелкие гроши, прыжок — и вот он уже на другом конце сцены танцует с зеркалом и привычным подмигиванием. Но представление длиться недолго, потому что ему надоедает и хочется снова на свежий воздух. Длительный поклон — и плащ вздымается, словно павлиний хвост, а уголки губ приподнимаются в лёгкой, но такой довольной ухмылке. Ему нравилось внимание требовательной публики, потому что это позволяло потрепать собственный нарциссизм, да и доказать своё превосходство заслуженного, а главное — скромного артиста. Внутри что-то непривычно йокает, будто на него пронзительно смотрят и пытаются проделать дыру в широкой груди. Он немного хмурится и уже полноценно уделяет внимание незнакомой фигуре в проходе, что явно была недовольна таким поведением обольстителя. Даже в столь жестоком и своенравном мире каждому живому существу хотелось бы иметь под боком преданного напарника, друга или, быть может, любовника, на которого без промедления можно положиться. Нелюдимая бунтарка всегда лишь отмахивалась от собственной потребности в компании, долго не желая признавать необходимости в дружеском плече. — Тебя ведь зовут Рэйканом, кажется? Чего прицепился? — Уже давно продумав план к своему побегу через дремучий лес, девушка замедлила лишь на минуту, ожидая ответы на свои вопросы скорее из лёгкого любопытства, нежели необходимости, от той сияющей личности, что увязалась крайне надоедливо за объектом своего интереса. Да и, признаться честно, даже её блуждающего сердце коснулась та лёгкость, та веселость белокурого мужчины. Сама красота и очарование, ни дать, ни взять... ㅤ ㅤㅤ ㅤㅤ ㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤㅤ«Aɴᴅ ɴᴏᴡ.»
Неожиданное воспоминание, мелькнувшее стаей мрачных птиц в розоватых глазах, лишь на секунду отвлекло её от цели. — Надо же, совсем как в при первой встрече... помнится, тогда я назвала его «чертовым позером» и с тех пор так ничего и не изменилось. Как символично... — Усмехаясь, Шая лишь одарила достаточно мягкой улыбкой танцора, всё столь же завораживающе вычерчивающего пируэты на хрупкой деревянной сцене напару с изумрудной пташкой, и безжалостно принялась за свою работу вновь, лишая напарника драгоценного внимания от самого важного зрителя, что изящной волной света заскользил между изрядно выпившими деревенскими жителями. Это была уже не Влонко, а какая-то иная деревушка на другом конце Ионии, но задача оставалась неизменной — найти хоть какие-нибудь следы. Впрочем, стоило только Шае принять тот факт, что больше она не может спокойно существовать на своем жизненном поприще, как всё вокруг словно избавилось от навесы вечного одиночества и окрасилось в сияющий цвет позолоты. В его цвет. И путешествие, что казалось прежде тяжёлой ношей, сменилось на ту лёгкость, которую привнес с собой этот балагур вместе с парочкой очаровательных спутников. Саки и Рику, казалось, сами избрали хозяев, в один солнечный день напрочь сразив вастайи своим неожиданным появлением и вопросительно-удивленными взглядами в сторону плитки молочного шоколада в руках Рэйкана. А после кормления и вовсе увязались хвостиком: что первая, что второй, обе пташки оказались крайне смелыми, чтобы поудобнее устроиться на головах новых знакомых, игнорируя любые попытки избавиться от себя. И сейчас, шагая прочь из таверны со звездной птицей на плече, бунтарка улыбалась самыми уголками губ: столько лет прошло с момента первых встреч, столько жизней принесла и унесла река времени, но лишь их любовь, преданность и дружба остались непоколебимы раз и навсегда.