Я помогу тебе взлететь

      Всё началось в Китае, с новости о ребёнке, рождённом с прекрасными золотыми крыльями на спине. После этого появлялось всё больше детей с этой мутацией, которую вскоре стали считать новой ветвью в эволюции. Люди приспособились к новой части тела и постепенно переселялись на небеса. Строили изумительные дома на облаках, чтобы максимально пользоваться своей возможностью летать. Сейчас уже и не помнят каково это — жить на земле, пусть она всё ещё является пригодной для жизни. На самом деле, ссылка на землю даже считается довольно суровым наказанием… *       Катсуки открыл глаза и дал им мгновение привыкнуть. Он не знал, где находится, но распознал чувство, пробирающее всё тело. Боль. Настолько сильная, что парню потребовалась минута, чтобы вспомнить её причину. Медленно, но верно, воспоминания о случившемся вернулись, словно в голове рассеялся туман. Это был несчастный случай во время боевой подготовки, на которой он пытался доказать, что на ранг выше своих одноклассников. Во всяком случае, выше соперника. Остальные для него были, по сути, несущественной ступенькой. Единственной причиной, по которой он мог признать конкурента, было доказательство того, что тот может превзойти его.       Он провёл рукой от подстриженной части волос к более лохматой и непослушной, размышляя о произошедшем. Блондин вспомнил, как хвастался своими мощными крыльями и трюками, которые он может вытворять с их помощью. Собственное эго взяло верх над ним, когда он понял, насколько впечатлены его одноклассники. От пустого места или нет, похвала есть похвала, и он наслаждался её звучанием. Видимо, что-то в мозгу переключилось на автопилот, когда парень впитывал их обожание и находился на середине самого сложного трюка из всех, вполне осознавая его опасность. Крах, последующий после, помнился размыто, кажется, он потерял сознание после него — единственный напрашивающийся вывод, объясняющий его затруднительное положение.       Катсуки попытался медленно пошевелить левым крылом, но боль внезапно пронзила его, останавливая. Парень моргнул несколько раз, продолжая оглядываться и держа своё крыло абсолютно неподвижным. Он находился в унылом месте, выкрашенном в скучные пастельные цвета и на стенах которого висели медицинские карты. Логичным выводом оказалось то, что его отправили в соседний лазарет после несчастного случая. Он посмотрел направо, когда краем глаза заметил что-то движущееся.       В сознании мелькнуло удивление, когда блондин увидел стоявшего рядом с ним человека — выкрашенные в белый и красный волосы находились в абсолютном беспорядке. Несмотря на то, что они были заделаны в хвостик, видимо, завязаны на скорую руку, несколько прядей всё равно обрамляли лицо. Катсуки позволил себе посмотреть на незнакомца и обнаружил на левом глазу что-то вроде шрама. Не то чтобы это имело для него особенное значение, у самого было полно шрамов, каждый из которых имел свою особенную историю. Так же незнакомый парень был в очках, смотрел на дощатый планшет с зажимом и кивал сам себе.       Катсуки обратил внимание на белый халат, скорее всего, доктора, и понял, что предположение о его местонахождении в лазарете верно. Парень также отметил, что незнакомец, казалось, являлся его ровесником, и, следовательно, был слишком молодым для такой работы. Он практически сразу отмёл эту мысль куда подальше, когда парень посмотрел на него поверх очков самыми невероятными глазами из всех, когда-либо видимых Катсуки. Один из них ледяного синего цвета, а другой серого, Катсуки может легко потеряться в них, а затем утонуть, если представится такая возможность. Раньше он не особо задумывался о таких вещах, поэтому сразу с появлением этой мысли сощурил глаза в ответ, словно этот паренёк виноват в том, что его мозг придумал такую нелепую мысль.       Доктор снова посмотрел на планшет и пробормотал монотонным голосом: — Здравствуй. Меня зовут Шото, я позабочусь о твоём выздоровлении, пока ты здесь, внизу.       Катсуки нахмурился. Голос Шото звучал роботизировано, словно он говорил эту фразу уже миллион раз и едва понимал её значение. Он определённо слишком молод для работы доктором. И почему он об этом думает? Айзава бы никогда не отдал на лечение дилетанту своего лучшего ученика. В его интересах, чтобы он выздоровел как можно скорее. — Здесь написано, что тебя зовут Катсуки. Это верно? — быстро взглянул на бумаги Шото. — Да, но я не давал тебе разрешения произносить его так небрежно, — хмыкнул в ответ Катсуки. Шото не успел ответить. — Подожди. Ты сказал внизу? Мы на гребаной земле? Что за хрень? Это отвратительно! — Твоё возражение отмечено. Мне нужно немного осмотреть тебя, Катсуки, — Шото полностью проигнорировал раздражительный ответ. Он привык к этому. Ну и к тому, что все находятся в городе, плавающем выше. Нахождение здесь встречалось в большинстве своём недоумением и возмущением, и Шото отлично понимал их.       Вдруг парень повернулся, и глаза Катсуки расширились. Первая эмоция являлась нерешительностью. Вторая задушила его неким отчаянием. Катсуки удивлённо моргнул, шокированно уставившись в единственное крыло Шото. Чёрт, это нереально. Белые перья, казалось, мерцали. Он не мог не смотреть на них, пока доктор не скрылся из виду вместе с покрытой повреждениями спиной. Катсуки даже понятия не имел, что может быть такой отстой. А они ещё и на земле. Он не сможет передвигаться по городу… — Хоть бы он был лучшим доктором во вселенной, — проворчал Катсуки.       Шото вернулся довольно быстро и тут же встал у кровати Катсуки. Блондин всё также сидел и пялился на него. — Обезболивающие должны были уже подействовать. Как ты себя чувствуешь? — спросил Шото. — Э-э… — Катсуки растерялся. Внезапная близость сбила его с толку, он не мог отклониться назад.       Доктор кивнул, затем схватился за стетоскоп. После накинул себе на шею и пробормотал: — Думаю, плохо, — вопрос был глупым. — Да, — теперь его боль перешла в тупую фазу, поэтому, кажется, он должен раньше поправиться. — Понятно. Тогда я проведу проверку прямо сейчас. Пожалуйста, протяни мне своё крыло, — Шото терпеливо ждал, пока Катсуки сядет на край кровати и сделает то, о чем его попросили. Он запомнил то, как блондин поморщился, когда пошевелил крылом, что рассказывает о его боли. Как только блондин вытянул крыло на позволяющее размером комнаты расстояние, Шото не смог перестать пялиться. Это было одно из самых красивых крыльев, когда-либо виденных им. Прекрасная смесь оранжевого, красного и жёлтого с чёрным в основании делало из крыла самое настоящее сверкающее пламя, поднимающееся из пепла. Он на мгновение затаил дыхание, глядя на него. Пальцы так и тянулись прикоснуться к нему. — Ты заснул, что ли? — немного раздражённо спросил Катсуки, держать крыло было неудобно. Он не мог терпеть эту вполне неприятную боль. Это восхищение, к которому он уже достаточно привык, сейчас совсем некстати. Ему нужно лекарство, чтобы снова взлететь. — Я должен прикоснуться к тебе, чтобы провести тестирование, — слабо покраснев, сказал Шото после того, как проморгал дюжину раз. — Покончи уже с этим дерьмом, — хмыкнул Катсуки, скрестив руки на груди и отвернувшись от него.       Шото кивнул, затем протянул руку и коснулся верхней части красивого крыла перед собой. Он слегка сжал его и понял, что Катсуки не реагирует, это хорошо. Проведя до кончика, он рукой надавил на него и частично сложил. Блондин сморщился и зашипел, после чего врач отпустил его и, записав что-то на бумаге, сказал: — Мои извинения. Не мог бы лечь на живот?       Катсуки выполнил просьбу, и они продолжили проверку. Время от времени слышались бормотания, а после черкание ручки о бумагу. Но боль была терпима. Даже приятна в равной степени. Но когда доктор провёл по основанию крыла, невольный стон из-за невероятного ощущения сорвался с его губ. Он тут же закрыл рот, частично прикрывая краснеющие щёки. — Блять, больно, — он не мог придумать ничего лучше этого. — Ах, прости, — Шото в рекордные сроки убрал руки. Он продолжил, как ни бывало, стараясь не обращать внимания на покрасневшие щёки. — Ты можешь снова сложить их, — пробормотал доктор, прочистив горло и записывая данные о проверке.       Катсуки медленно сложил крыло, максимально возможно избегая неприятные ощущения, и выпрямился, бездумно погладив чёрную майку. — Всё норм? — нетерпеливо ожидая ответа, брякнул блондин. — Ну, оно определённо не сломано. Но очень близко к этому, тебе придётся воздержаться от полётов на некоторое время, — объяснил Шото, продолжая писать. — Блять. — Да, знаю, не очень приятная новость. Но лучше сосредоточиться на скорейшем выздоровлении, — согласился с его реакцией Шото и, кивнув, добавил, — если бы ты ударился сильнее, крыло было бы сломано, сейчас лучше подумать о себе, я думаю. — Мой дом там, наверху, а я здесь. И ты, блять, говоришь мне, что это неплохо, — прорычал Катсуки, взирая наверх. Всё просто отвратительно. Он наблюдал, как Шото схватил несколько повязок, чтобы обернуть вывихнутую часть крыла. — Я понимаю. Но тебе просто нужно немножко побыть здесь. — Я не ребёнок, блять. Со мной не обязательно сюсюкаться, — громко жаловался блондин на эту нелепую фразу. — Это моя обязанность, — сказал ему Шото. — Что? — Твой учитель очень сильно заботится о тебе, — бормотал Шото, качая головой, — я говорил ему, что не смогу это сделать, но он верил, что я справлюсь. Немного… необычный человек. — Тч, это его точное описание, — закатил глаза Катсуки, качая головой. — Да, — кивнул Шото, положив ручку на планшет, — ох, и прости за эту комнату, некоторое время ты будешь здесь жить. В конце концов, тут много места.       Катсуки нахмурился, но не сказал ни слова. В любом случае он не хотел бы жить в одной комнате с кучкой раздражающих незнакомцев. Не то чтобы прямо очень противно, но… — Уверяю, я хороший сосед, — заверил Шото, не получив ответа.       Катсуки смотрел на отворачивающегося от него Шото. Он ничего не мог с собой поделать и пялился на длинный хвост, висящий наполовину спины без крыла. Парень удивился поднятому на него взгляду. — Так что же случилось? Как ты получил травму? — спросил Шото, любопытно наклоняя голову. — Неприятный инцидент, — хмыкнул Катсуки. — Ты должен больше доверять своему доктору, — вздохнул Шото, качая головой и оглядываясь на свой стол. Сухой ответ был ожидаем. — Ты уже поставил мне диагноз, — усмехнулся Катсуки. — Хорошо, ты меня раскусил. Наверное, мне просто захотелось поговорить. Здесь редко удаётся пообщаться с ровесниками, — тихо объяснил Шото. Не надо было это начинать.       Катсуки закатил глаза и скрестил руки. Он не смотрел на Шото, когда спрашивал: — Каким боком это моя проблема? — Полагаю, никаким, — признался Шото с равнодушным пожиманием плеч. Наверное, ему действительно всё равно, — тогда я оставлю тебя в покое. Выздоравливай.       К удивлению Кацуки, он не вышел из комнаты. Вместо того, чтобы просто сидеть за своим столом, он разбирал кучу документов, иногда покусывая ручку и быстро кивая. Катсуки понял, что Шото реально странный человек. Но в конце концов ему было всё равно. Его крыло болело, а самому просто хотелось забыть об этом. Он был рад упасть на кровать, перевернуться и уснуть. *       Следующее утро было на удивление приемлемым, Катсуки даже проснулся вполне спокойным. Шото же больше не пытался разговаривать с ним во время обследования. Пациент даже не знал, зачем его обследуют. Но не возражал, в какой-то степени это было идеально. Он наслаждался тихим утром, когда случилось самое худшее. Во второй половине дня к нему пришёл посетитель. — Привет, Кач-чан! Как ты себя чувствуешь? — щебетал Изуку со своей обычной счастливой улыбкой на лице. Его тёмно-зелёные крылья слегка покачивались. — Чёртов ботаник, — огрызнулся Катсуки. Он и так довольно долго не оскорблял его. Даже несмотря на их соперничество, он всё равно старался быть вежливее. А сейчас ему ещё и больно… — Рад тебя слышать, — хмыкнул Изуку, талантливо игнорируя опасную ауру блондина. Он повернулся к Шото и положил руку ему на плечо, хмыкнув, — этот парень не обижает тебя, Шото-кун? — Пока что ты спасаешь меня, — усмехнулся в ответ Шото. Он улыбнулся Изуку, затем взъерошил его волосы.       Увидев лёгкую улыбку на лице доктора, Катсуки порядком удивился, расширив глаза. Как он не замечал её раньше? Улыбался ли он хоть раз с момента его попадания сюда? Это небольшое поднятие губ что-то будило в нём… ему это не нравилось. — Я сделаю всё возможное! — согласился Изуку, с энтузиазмом взмахнув кулаком в воздух.       Шото покраснел, выглядя совершенно счастливым, и посмотрел на Изуку: — У тебя есть время на обед? — Конечно! — воскликнул Изуку с глупой усмешкой.       Катсуки смотрел на счастливо смеющуюся пару, что игнорировала его присутствие. Они вышли вместе из комнаты, продолжая смеяться. Даже хорошо, что они ушли, парень ждал этого. Нахмурившись, когда услышал удаляющиеся голоса, Катсуки закатил глаза и проворчал: — Тц. Чёртов всезнайка. Какой же он скучный…       Когда Шото дал ему очередную дозу обезболивающих, Катсуки заметил всё ещё державшуюся на губах доктора улыбку. Было действительно круто знать, что Изуку уже дома, но вот что с Шото — он не понимал. — Так ты знаешь этого куска дерьма? — закатив глаза, проворчал он. — Дерь-что? — когда Шото задумался над этим, улыбка пропала. Он нахмурился и переспросил, — ты имеешь в виду Изуку? — Очевидно, — ответил Катсуки, качая головой.       Шото раздражённо вздохнул и покачал головой. Определённо, Катсуки самый милый в общении человек… сумел удивить его, определённо. — Да, мы друзья… он очень милый. — Тц. Да, если кретинов можно назвать милыми, — Катсуки закатил глаза.       Шото пожал плечами и вернулся к своему столу. Катсуки получил болеутоляющее в нужное время, так что можно расслабиться. — А его парень сильно поддерживает его. Их отношения довольно крепкие, на самом деле. — Бля, не заставляй меня вспоминать этого ублюдка с сонными глазами, — застонал Катсуки от упоминания о нелепом парне Изуку. Лучше они оставят это слюнявым парочкам-ботаникам. — Тебе действительно плевать на остальных людей? — Шото посмотрел на него во второй раз. — Блять. Единственный человек, которым я интересуюсь, является мной, — не задумываясь, ответил он. Нахера думать об остальных? Он не любит тратить время на ерунду. — Звучит одиноко, — продолжал смотреть на него Шото. — Тц. Да что ты понимаешь? — Катсуки закатил глаза. — Больше, чем ты думаешь, — промотал себе под нос Шото. Он потерял всё, включая свою семью и так называемых «друзей». Не то чтобы он хотел исповедаться об этом блондину… Парень попытался отвлечься, но документов хватило только на две минуты.       Именно тогда Катсуки понял, что его игнорируют. Единственным человеком, с которым он мог поговорить, был Шото. Нахмурившись и осмотрев пустое пространство, он всё-таки сдался и, стрельнув в Шото взглядом, спросил: — Ты один здесь работаешь? — Обычно да, но некоторые добровольно помогают иногда, — тихо ответил Шото. Он никого не винил. Ну, или пытался не винить, но всё же было бы приятно работать с кем-то время от времени. Шото покачал головой и прочистил горло, — отдыхай, а я пока проверю других пациентов.       Катсуки наблюдал, как его длинный хвост качался вперёд-назад в такт шагам доктора, пока тот не исчез из виду, а после блондин завёл руки за голову, размышляя о жизни в облаках. Поскорее бы вернуться в воздух. «Пофиг на этого шизика», — хмыкнул он, закрыв глаза.       Катсуки открыл глаза и медленно моргнул. Он не был уверен в том, что именно его разбудило. Сначала это была резкая простреливающая боль в крыле. Но потом его внимание привлёк тихий шелест. Он повернул голову и увидел, как Шото роется в своём шкафу, переодеваясь. И когда тот стянул футболку, глаза Катсуки расширились от ужаса.       Он никогда не видел подобного, поэтому не мог поверить в то, что наблюдал. Похоже, это довольно больно. Нечто словно пронзило его и, прежде чем он понял, что делает, довольно громко вздохнул от неожиданной рези в крыле.       Шото ахнул и тут же обернулся, увидев, что Кацуки моргает. Его щёки покраснели, и он быстро натянул свежую голубую майку. — Я думал, ты спишь, — нахмурился парень, а затем поправил седую половину своих волос, мельком взглянув на крылья блондина и прошептав: — ты видел…       Катсуки резко сел на кровати. Он не думал о том, что находится без рубашки. На нём же халат. Да это и не самое важное сейчас. Любопытство настолько поразило его, что он, наклонив голову, спросил: — Что с тобой произошло? — Мне нужно идти. Другие пациенты, — пробормотал Шото и покачал головой, нервно дёрнув рукой.       Катсуки наблюдал, как парень быстро вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Только когда он остался в комнате один, до него дошёл смысл собственного вопроса. Он всегда ведёт себя не особо красиво, но сегодня перешёл черту. Бакуго вздохнул, невольно обращаясь к доктору: — Что за дерьмо происходит? Нормально, не? — произнёс вслух Катсуки, а затем покачал головой. Какое бы лечение ему не требовалось, он хотел поскорее смотаться отсюда.       Прошло более часа с тех пор, как Катсуки обнаружил, что не может спать. Он не знал, что ему мешало. Вздохнув, сел на кровать и огляделся. В комнате было темно, как и предполагалось, ведь была середина ночи. Его крылья быстро дёрнулись за спиной. Парень вздохнул, встал и вышел из комнаты, проходя по коридору и натыкаясь на поворот, за которым должно быть окно. Может быть, ему удастся увидеть город отсюда. Он подошёл к нему и выглянул, наклоняя голову. — Что за хренью он занимается? — нахмурившись, не смог не спросить Катсуки. — Обычной, — молвил незнакомый голос.       Катсуки посмотрел вниз и увидел мальчика с короткими русыми волосами и соответствующими крыльями. Его правая рука и крыло были в гипсе, ужас. Катсуки выглянул в окно, невольно вспомнив себя в таком возрасте, и пробормотал: — Чёрт, кто ты вообще? — Кота Идзуми, придурок, — ответил мальчик, не глядя на него. Он нахмурился, указав вперёд, — он стоит там каждую ночь. — И это нормально? — спросил Катсуки, слегка удивлённый отношением мальчика к совершенно незнакомому человеку. — Да. И он всегда выглядит грустным, — добавил Кота.       Катсуки определённо согласен с ним. Даже на таком расстоянии он мог видеть горе в глазах доктора. Тот выглядел так, словно изо всех сил сдерживает слёзы. Что-то в груди внезапно заболело, но блондин не обратил на это внимание. Парочка тем временем продолжала наблюдать за тем, как Шото опустил голову и быстро вытер уголки глаз, после вдохнув и кивнув самому себе. Когда он повернулся, мальчик шёпотом воскликнул: — Блин! Он возвращается! Бежим! — его и след простыл.       Катсуки шагнул в сторону, выходя из зоны видимости Шото. Хотя тот и не заметил бы его. Катсуки быстро вернулся в комнату, и спустя минуту Шото последовал за ним. Послышались тихие шаги, а затем звук включения лампы.       Блондин не мог не задаться вопросом, почему врач не издавал звуков. Не выдержав, парень поднял голову и замер. Видимо, прямо в середине работы с документами Шото уснул прямо на них. Блондин никак не мог понять такую любовь к их заполнению. Да и самого доктора он не знал.       Тут его взгляд упал на маленькую бутылочку. Это было то же болеутоляющее, что давалось ему. Катсуки нахмурился, ведь с его последнего использования её никто не убрал. Он посмотрел на дремлющего щекой на бумагах доктора и накрыл его одеялом, сразу после этого выключив светильник и улёгшись на кровати лицом к стене. Спустя несколько минут он уже посапывал в унисон с доктором.       На следующее утро Катсуки лицезрел беспорядок на голове Шото, что не удосужился заплести волосы в хвостик. Парень сидел тихо, но когда любопытство накрыло его, не смог не спросить, приподняв бровь: — У тебя нет дома? — Конечно, у меня есть дом! — воскликнул Шото, немного удивлённый странным и внезапным вопросом. — Не верю, ты всегда здесь. — Я должен заботиться о пациентах, — напомнил Шото. Если не он, то кто? А если что-то произойдёт в середине ночи? — Ты живёшь один? — спросил Кацуки, прежде чем смог остановить себя. Он даже не сразу осознал суть вопроса. Чёрт возьми, зачем он вообще начал этот разговор? — Не то чтобы это твоё дело, но да, — тихо ответил Шото.       Значит, он не хотел возвращаться в пустой дом. Катсуки даже представить не мог себя в одиночестве. Он нахмурился из-за этой мысли и наблюдал за согнувшим своё крыло Шото. Непонятно почему, но у него появилось острое желание извиниться перед парнем. — Прости за вопрос. Я не должен был спрашивать об этом дерьме. — Всё хорошо, — раскрыв глаза, еле слышно произнёс Шото, приподняв голову. — Почему ты скрываешься здесь? — наклонился вперёд Катсуки.       Шото ахнул и тут же отвернулся от него. Он нахмурился, пробормотав: — С тех пор как он сделал это со мной, я… — Чего? Кто-то покалечил тебя? Нарочно? — спросил Катсуки в полном шоке. Он думал, что дело в какой-то аварии, из-за чего Шото теперь со шрамом. Одна мысль о том, что кто-то целенаправленно причинил боль Шото, заставляла кровь закипать. Какой больной ублюдок будет делать это? — Да, — Шото выглядел погруженным в свои мысли, — раньше все хвалили мою внешность, говорили, что у меня самые красивые крылья из всех, что они видели, что они соответствуют моей внешности Говорили, что я буду самым популярным, когда вырасту. Естественно, будучи глупым ребёнком, я загордился и стал перечить своему отцу. Я сознательно выводил его, искренне веря, что буду самым лучшим и красивым человеком во всём мире, что он будет делать то, что я хочу. Но однажды я зашёл слишком далеко и… он преподал мне урок, который я никогда не забуду…       Глаза Катсуки расширились от шока, когда он понял, что Шото имел в виду. Голос резко осип, не позволяя вымолвить хотя бы слово. Что ему сказать на подобное? — С того дня я не получал ни одного комплимента или слова поддержки, от меня все отвернулись и… хах… он в итоге победил, — низко проговорил Шото, словно размышлял вслух, а не рассказывал историю из жизни.       В течение нескольких долгих минут между ними царила тишина, и Катсуки отвернулся от него, нахмурившись. — Ну, мне кажется… твоё крыло… э-э… к-красивое.       Губы Шото слегка приподнялись в ухмылке. — Спасибо, но тебе действительно не нужно заставлять себя говорить это. Звучит так, словно ты никогда не говорил комплименты, — пробормотал он. — Заткнись, — Катсуки не смотрел на него, пока его щёки медленно покрывались румянцем, — я не заставлял себя, идиот. Не все люди лицемеры, знаешь ли, — взволновался Катсуки, не желая снова обидеть доктора. — Прости, не привык, — кивнул Шото. Повернувшись, он направился к выходу, сказав: — я вернусь позже, чтобы проверить тебя. О, и, просто для поправки, твои крылья намного красивее моего.       У Кацуки перехватило дыхание от этого глупого комплимента. В нём не было ничего удивительного, его крылья довольно часто восхваляют. Что же сделало именно его слова такими особенными? Как только доктор ушёл, Катсуки хлопнул себя по пылающим щекам и застонал: «Что за херня со мной происходит?»       Следующие несколько дней проходили одинаково. Катсуки молча наблюдал за Шото, что занимался своими делами, иногда они немного разговаривали о какой-то бессмысленной чепухе, в общем, ничего особенного. Было на удивление комфортно находиться вместе в одной комнате, даже ни о чём не разговаривая, и Катсуки был уверен, что это связано с лекарством, которое он принимал, иначе с какой стати ему стало нравиться общество чужого человека?       А потом, когда ночь обволакивала всё своей тьмой, Шото, думая, что все спят, уходил рассматривать звёзды, пока блондин беззастенчиво наблюдал за ним. Каждый раз его сопровождала ноющая боль в груди, заставляла теряться. Он не понимал, почему его вообще это всё заботит. Ведь всё, что ему нужно — это сосредоточиться на исцелении, чтобы мог наконец-то взлететь. По крайней мере он повторял это себе каждый раз, когда спешил за доктором к окну. *       Сонный Шото забрёл на кухню, размахивая спутанными волосами. В этот раз он опоздал на завтрак, который должен был давно сделать самостоятельно. Немыслимо. Он никогда не просыпал. Остановившись на пороге в кухню, парень проморгался, чтобы понять, что увиденное не сон: Катсуки стоял у плиты, а тарелки с приятно пахнущей едой уже стояли на столе.       Услышав тихий шорох, блондин повернулся и, увидев довольно забавное ошарашенное лицо доктора, усмехнулся. — Ты так и будешь стоять там или раздашь это своим голодным пациентам? — фыркнул он, покачав головой. — Ой! — Шото немедленно взял столько тарелок, сколько смог, и вышел из комнаты. Затем вернулся, передохнул и снова ушёл.       Катсуки тем временем выключил плиту и поставил две оставшиеся тарелки на стол. Некоторое время стоял и ждал возвращения Шото, а затем грубо предложил доктору сесть. — Все тебя хвалят и говорят, что сегодня самый превосходный завтрак, — напевал Шото с тёплой улыбкой, садясь за стол. После он с большим интересом посмотрел на тарелку перед собой, — это, безусловно, выглядит великолепно.       Глаза Катсуки расширились, когда он понял, что Шото только что улыбнулся ему впервые с тех пор, как они встретились. Конечно, он видел, как он улыбался Изуку или другим пациентам, разговаривая с ними, но ему лично он ещё не улыбался. Парень почувствовал, что ему нужно немедленно сесть, когда сердце пропустило несколько ударов. — Это было слишком легко приготовить, — покраснев, хмыкнул он, выдвигая стул и садясь на него. — Это ещё лучше на вкус, чем на вид! — попробовав, воскликнул Шото, удивлённо смотря перед собой и не замечая, как его крыло оживлённо трепыхается.       Катсуки не мог не смотреть на то, как Шото со счастливым румянцем на щеках беззаботно улыбается. Он даже не подозревал, что его доктор может выглядеть так… мило. Эта неловкая мысль поразила его, и Катсуки снова нахмурился, посмотрев на еду перед собой. Его крылья раздражённо затрепыхались позади него, и когда он понял, что этот жест так и пышет агрессией, проворчал: — Наверное, так и есть. — Ты должен научить меня нескольким рецептам, прежде чем вернёшься домой, чтобы мои пациенты могли быть всегда хорошо накормленными, — напевал Шото перед тем, как сделать ещё один укус. — Без проблем, — Катсуки уже жуть как хотелось оказаться дома и заснуть в собственной постели. Пусть у него не было того, по кому бы он скучал, но возможность вновь взлететь намного лучше нахождения на земле. Внезапно оторвав взгляд от тарелки, он увидел, как Шото заправляет прядь волос за ухо, а затем со спокойной улыбкой продолжает есть, и, моргнув, не мог прекратить пялиться. Тут в голове возникло воспоминание о банке, стоящей на столе доктора, и, рискуя испортить витающую везде светлую ауру, спросил: — Знаешь… я заметил на твоём столе бутылку обезболивающих, когда ты спал.       Шото на несколько секунд перестал жевать и лишь моргнул, проглотив еду. После он вновь опустил взгляд на тарелку и кивнул. Его крыло дёрнулось позади, когда он произнёс: — Да. У меня хроническая боль в… спине, из-за крыла. Иногда она просто невыносима, и мне приходится пить таблетки, чтобы как-то её унять. — И ты сам решил себя лечить этим? — поморщился Катсуки. — Здесь нет врачей, что смогли бы сделать это за меня, — пожал плечами Шото, вновь принимаясь за еду. — И как часто ты принимаешь их? — Катсуки понимал, что тот прав, но что-то ему всё равно не нравилось. — Только когда боль невозможно терпеть, — тихо ответил доктор.       Катсуки только моргнул в ответ. — Значит, у тебя нет чёткого графика приёма? — Сейчас ты принимаешь их чаще меня. Кстати, сейчас время твоей очередной дозы. Я пойду схожу за ней, — не дожидаясь ответа, встал Шото и вышел из кухни.       Катсуки нахмурился, глядя ему в след. Он не хотел эту тупую дозу лекарства, да она ему и не нужна. Шото по-любому тоже знал об этом. Но если он не хочет говорить об этом, ну и ладно. В любом случае, это только его дело. Закатив глаза, он принялся мыть посуду.       Только после обеда Катсуки снова увиделся с Шото. Скорее всего, тот всё утро был занят другими пациентами. Бакуго не мог не нахмуриться, наблюдая, как тот записывает, что вручил болеутоляющее в нужное время. — Спасибо за утреннюю помощь. Я слишком поздно проснулся, — пробормотал Шото, даже не взглянув на него.       О, Катсуки это заметил. Проснувшись, он наткнулся на вновь спящего на своём столе доктора, и, взглянув на время, понял, что скоро должен быть завтрак. Но будить Шото очень не хотелось, тот и так мало спит. Поэтому, накинув одеяло на плечи врача, блондин отправился на кухню, чтобы что-нибудь приготовить. Только Катсуки подумал о том, что Шото выглядит уставшим практически в любое время суток, как уже произносил: — Блять, тебе действительно нужно лучше заботиться о себе. Как доверять тебе своё здоровье, если ты о своём собственном позаботиться не можешь? — Что ты имеешь в виду? — спросил Шото, взглянув на него. — Может то, что ты хоть раз должен заснуть в своей чертовой постели? — едко предложил Катсуки.       Плечи Шото опустились, а сам он заморгал, уставившись вниз. — Я не могу их оставить, — пробормотал врач, качая головой.       Снова одно и то же оправдание, используемое во всех случаях жизни. — Почему вся эта ответственность висит на тебе? — Катсуки даже не заметил, как успел так быстро разозлиться. — Когда-то она висела на моей наставнице, но с момента её смерти эта работа стала моим долгом, — Шото замолчал, растягивая губы в грустной улыбке, — она была практически моей мамой. Приняла к себе, когда мне некуда было идти, и научила всему, что мне пригодится в медицине. Пусть и была вспыльчива…       Катсуки не помнил, что просил рассказать её биографию, и попытался повернуть разговор в нужное русло: — В этом нет смысла. Должен быть кто-то, готовый помочь в этой… — Нет. Я никогда не попрошу кого-то проводить здесь время, когда есть выбор чего-то лучшего, — прервал его Шото. Любой бы воспринял это как наказание, а он просто не хотел такой помощи. — Блять, это бессмысленно. Ты просто так усложняешь свою жизнь, — проворчал в ответ Катсуки. — Мне плевать. Моя больница, мои правила. Если что-то не нравится, я никого здесь не держу.       На секунду Катсуки был ошарашен таким резким тоном голоса. Его крылья раздражённо задёргались, и он в серьёз задумался над тем, чтобы принять этот вызов. Но в то же время он понимал, что это нежное ходячее сердце не простит себе, если с ним что-то случится из-за ранней выписки. Катсуки уже привык к тому, что в порыве злости говорит необдуманные вещи, поэтому вполне понимал Шото. Закрыв глаза и глубоко вздохнув, блондин, еле скрывая гнев, выплюнул: — Будь осторожен со своими словами.       А потом он просто прошёл мимо часто моргающего и стоящего словно статуя Шото, не сказав больше ни слова. Доктор тем временем с трудом переваривал сложившуюся ситуацию. Невозможно. Как он мог сказать такое пациенту? Тем более такому, что хотел выбраться из больницы как можно скорее. А если бы он и в правду ушёл, получив после этого ещё более серьёзные травмы? Как он вообще мог называть себя врачом после такого? Тем не менее Шото был рад, что блондин думал более рационально, чем он. Закрыв глаза рукой и покачав головой, он пытался понять… как можно исправить сложившуюся ситуацию с пациентом.       Когда Шото вновь увидел Катсуки, на улице уже темнело. Тот сидел на земле, смотря наверх и прибывая в своих мыслях. Доктор вышел наружу, прокручивая мысленное предложение мира в голове, а затем сел рядом с Катсуки, протягивая кружку и сопровождая все словами: — Прости за то, что было сегодня.       Спустя секунду гляделок Катсуки принял её. Он не совсем понимал, почему именно Шото извиняется за сегодняшнюю ссору, но если это избавит его от нужды извиняться первым, то ладно: — Это всё равно нихуя не значит.       Шото отрицательно покачал головой: — Мне всё равно не стоило приплетать личные чувства и разговаривать так с моим пациентом. — А если бы я не был им? — Катсуки поднял бровь и наблюдал за доктором краем глаза.       Шото закрыл глаза и поднес кружку к губам, чтобы подуть в нее и остудить содержимое. Прервавшись на секунду, он ответил: — Я бы давно послал тебя. Никак не сдерживаясь.       Катсуки не смог удержать смешок. Он знал, что чаще всего заслуживает подобное отношение, и это было своего рода облегчение — встретить человека, что готов сказать это ему в лицо. Он покачал головой, улыбнувшись про себя.       Глаза Шото расширились, когда он услышал его тихий смех. Доктор невольно задержал дыхание, когда увидел на лице блондина улыбку. Время словно остановилось, и по ощущениям это длилось довольно долго. Его искренняя улыбка была на самом деле очень милой, и Шото хотелось бы видеть её чаще. Но спустя мгновение он вышел из оцепенения, поймав встречный взгляд. Он слегка подпрыгнул, затем поднёс кружку к губам и тихо сглотнул. — М-м-м… идеальная температура.       Поднося кружку к губам, Катсуки подозрительно щурился на Шото, и, состроив обиженное лицо, воскликнул, когда первая капля жидкости коснулась языка: — Блять!       Шото подскочил из-за неожиданного восклицания, затем повернулся и посмотрел на него. — Что? Это же горячий шоколад… — несколько раз моргнув, произнёс Шото. — Тебе что пять лет? Я ожидал чай. Ну, знаешь, как сделал бы любой взрослый человек, — нахмурившись, проворчал Катсуки и хмуро смотрел на кружку.       Шото тихо рассмеялся про себя. Он не знал никого, кто так же мог смотреть на простой напиток, прежде чем сделать глоток. Катсуки бы понял, что это не оправдывает его ожидания, если бы не торопился так. — Прости, я должен был предупредить тебя, — не удержался от улыбки Шото. — Блять, ты должен был сделать это! — воскликнул Катсуки, снова прищурившись. Однако веселое выражение лица доктора и его лёгкая улыбка не позволили ему долго злиться, и он вздохнул, покачав головой. На лице Шото снова растянулась глупая милая улыбочка, и Катсуки не знал, что сказать дальше. — Почему ты пьёшь что-то настолько детское? — выпалил случайную мысль Катсуки, лишь бы прервать затянувшуюся тишину. — Ну… не знаю. Наверное, потому что мне нравится, — ответил Шото, вяло пожимая плечами и медленно проводя большим пальцем по краю кружки. Он всегда пил горячий шоколад, когда хотелось чьих-нибудь объятий, и теперь он ассоциировал данный напиток только с этим.       Теперь, когда не было необходимости спешить, Катсуки медленно глотнул еще, позволяя вкусу оседать на языке. — Думаю, это не плохо. По крайней мере для выпивки пятилетнего ребёнка. — Когда я был младше, сам придумал этот рецепт. Я рад, что тебе понравилось, — улыбнулся про себя Шото, глядя в кружку, что держал в руках.       Снова сглотнув, Катсуки посмотрел на доктора. После он откинулся назад и уставился на звёзды. Между ними повисло молчание, что означало окончание разговора. Блондин снова глотнул горячего шоколада и позволил себе прочувствовать в полной мере всю эту уютную атмосферу. Почему-то хотелось выразить все свои мысли и эмоции, показать, насколько ему было хорошо, но лучше вообще не открывать свой рот. Момент уже упущен. — Тебе не кажется, что их стало меньше? Такое чувство, что когда я был моложе, звёзд было больше, — внезапно прервал их молчание Шото.       Катсуки искоса взглянул на Шото и увидел открытую и такую знакомую печаль в его взгляде. Такое ощущение, что они оба знают причину того, что сказал Шото, и ему не нужно было ничего объяснять. Катсуки как-то понял, что вопрос был задан в пустоту, поэтому не стал отвечать, продолжая смотреть на небо. Его крылья дернулись, почувствовав холод, и блондин стал наблюдать за Шото, что закрыл глаза, ловя лицом порыв ветра.       Блондин отвернулся от него, поставил кружку на траву и потянулся, держа руки над головой. Оба его крыла тоже вытянулись, насколько это было возможно, и он удовлетворенно вздохнул. Боль не позволяла раскрыть их в течении нескольких дней, да и в помещении не было достаточно места. Какое же облегчение накрыло его, когда они перестали така сильно ныть и он смог вытянуть их во всю длину. Это была первая причина, почему Катсуки вышел на улицу. Очень сильно хотелось раскрыть их на несколько минут и насладиться удивительным чувством того, что они снова вытянуты. Внезапно блондин подпрыгнул, почувствовав, как что-то коснулось его левого крыла.       Катсуки повернул голову в сторону доктора, а потом ахнул, когда понял, что его крыло почти полностью обвилось вокруг него, и тот выглядел так, словно был окружен пламенем. Шото провёл рукой по бархатным перьям, касаясь каждого мягкими пальцами. Катсуки определённо не велел этому глупому крылу обвивать парня, и поспешил быстро отвести его назад на место позади себя. Он стиснул зубы и изо всех сил постарался не съежиться от боли, вызванной этим внезапным движением. Прочистив горло, блондин пробормотал нерешительные извинения. — Тебе больно? — спросил Шото, убрав руку от крыла и прижав её к груди. — Вообще-то нет. Ну… не больше, чем обычно, — это практически не ложь. — Вот и хорошо. Тогда я, наверное, могу снизить дозировку твоего лекарства, — Шото быстро вытер уголки глаз и встал, — сейчас я займусь бумажной работой, а ты не засиживайся допоздна. Тебе нужен отдых.       Катсуки нахмурился, глядя вслед удаляющемуся Шото. Он сделал ещё один глоток напитка в своей руке, прежде чем покачать головой и пробурчать: «Как и тебе, идиот».