Грех на душу

      Смерть Кати перевернуло его мир окончательно. Хотя уже и так всё давно вверх дном стоит. И катится всё да катится Григорий в пропасть и вот — лишь одно неверное движение и падение. Не думал Червинский, заслужил ли он это или нет.       Его взор упал на дагерротип Кати.       Китти.       Нежная голубушка, что так и не досталась ему. Мертва девчонка, утонула в обжигающем холоде. Воссоединилась с любимым, будь тот проклят, Алёшенькой. Она наверняка с таким трепетом произносила имя того несчастного, что Грише стало дурно. Будь всё иначе, может, и его имя с таким же трепетом слетало с уст Китти.       Не холодно ли тебя там, Катенька?       Перед глазами картина тонущей девушки, что запуталась в тканях платья и жадно тянет руки к верху. Где-то там осталась её свобода. Где-то там корчился от боли в ноге Григорий.       Катя была настоящим дьяволом в его сне.       А со стены с нежностью глядела Анна Львовна, его покойная матушка, которой, как бы это не прозвучало, посчастливилось не обмывать труп своего сына, ведь самоубийцам даже места на кладбищах нет. Либо сердце не выдержало бы. Больное сердце бы не пережило бы двух потерь в виде сына и крестницы.       Дуло оружия поднеслось к виску. К чёрту, всё к чёрту.       — Григорий Петрович.       Протяжный, мягкий голос донёсся совсем близко и одновременно же и далеко. Гриша испуганно открыл глаза: в смутном силуэте можно было различить знакомые черты. Хрупкая и нежная Катерина даже после своей смерти в виде призрака излучала из себя тепло. Ангел — вот, кто она.       Григорий вместо того, чтобы испугаться, закричать, убежать или напасть, просто нахмурился и грубо бросил:       — Иди прочь. Будет время ещё встретиться.       Катя встрепенулась, когда мужчина уже хотел нажать на курок.       — Что Вы делаете?! Уберите сейчас же!       Червинский едко усмехнулся.       — Что делаю, Катенька? Пытаюсь прекратить своё бренное существование раньше времени.       Вербицкая подошла ближе. Теперь призрак стал приобретать чёткий образ, и Григорий смог уловить нотки злости в детском личике, отчего становилось смешно.       Эх, Катя-Катя, даже будучи призраком она умудрялась быть такой «человечной».       — Нельзя говорить так.       Девушка склонила чуть голову набок.       — Стоит ли брать такой грех на душу, Григорий Петрович?       Червинский опустил руку с оружием и рассмеялся, хрипло и с нотками безумия.       — Давно я уже взял, Катенька.       Гриша подался вперёд.       — Ты даже и не сосчитаешь их. Вспомни, сколько всего я сделал тебе. Включая то, что твой драгоценный муженёк-дурак погиб из-за меня.       Мужчина откинулся назад и тут же помрачнел.       — И ты тоже.       Вербицкая тепло улыбнулась. По коже пробежался табун мурашек от такой дивной эмоции и от столь мрачной правды.       — Я боялась Вас, Григорий Петрович. Но сейчас, когда мне была даруема вечная свобода и воссоединение с Алексеем, мне уже ничего не страшно. Да и что Вы сделаете мёртвому?       Катя посмотрела на портрет Анны Львовны.       — И Анна Львовна… я надеюсь, что она тоже обрела покой. Несмотря на наши разногласия, я очень скучаю по ней. Она лишь желала мне счастья, я уверена.       И перевела взгляд на окно.       — Жаль только, что Ваш отец теперь живёт да здравствует. А на его душе полно грехов, только ему, кажется, не до раскаяния.       И Вербицкая вновь глядела на Григория — тот прикрыл глаза в размышлениях.       — Но я не хочу держать более злость на кого-то. Пусть Бог решает, кто страдает, а кто здравствует. И…       Девушка запнулась и неловко улыбнулась. Червинский поднял свой тяжёлый взгляд на Катю.       — Вы вините себя из-за моей смерти, верно? Вы что-то чувствовали ко мне, кроме как желания иметь власть надо мной?       Червинский посмотрел на свои руки. На них виднелись пятна крови.       — Верно, Китти.       Что именно верно, Вербицкая не спросила.       — Вы сделали много плохого, Григорий Петрович. Но хотите ли сейчас гореть в адском огне?..       — Я уже горю в нём, — рявкнул Григорий. — Уже давно, Катя. А теперь — вон! Душу мою очистить пришла?! Да это всё из-за тебя! Глумишься, чёрт возьми, надо мной, улыбаешься! Жалкая беглянка…       Гриша вновь поднёс оружие к виску.       — К чёрту.       Катя закрыла глаза и уши. Мгновение — и мёртвый Григорий Червинский лежал на полу. Она вдруг почувствовала вину за собой, после чего растворилась в воздухе. Всё прошлоё позади и далее бесконечность с любимым, может, даже и встреча с Червинским.       Коли тот не сгорит в адском огне.