инкубация

      Каирнгорм не привыкла принимать решения.       Когда Эхмея дает ей несколько эскизов платьев, она замирает в нерешительном ступоре — раньше голос в глазу шептал ей о том, что такую одежку Антарк никогда не надела бы. Тогда, раньше, Каирнгорм неохотно с ней соглашалась, с завистью смотря на пышные платья Красноберилл. Ей так хотелось надеть одно и покрасоваться перед остальными, перед Фосс, но внутри что-то запрещало делать подобное, и она возвращалась к белоснежной школьной форме.       Антарк была для Каирнгорм тем, чего та не могла достичь.       Это был умерший образ, далекий. Каирнгорм больше всего боялась, что ее облик затеряется между ушедшей Антарк и Призрак, что она потеряет остатки личности и превратится в пустышку, заменяющую Фосс друга. Она никогда не знала предыдущую зимнюю дежурную, ей чудилось, будто та слишком эфемерна, никогда на самом деле не существовала. Фосс воображала ее храброй и сильной, но Каирнгорм казалось, что та просто помнит лучшее об ушедшей напарнице, намеренно запирая в глубине души все неприятное.       Призрак в глазу шептала, что надо соответствовать. Что надо стать лучше, чем идеальная Антарк.       Это было похоже на пытку.       Каирнгорм думала о том, как могла бы поступить Антарк. О том, что сделала, а что разозлило бы прежнюю зимнюю дежурную. Ей чудилось, что будто бы любая выходка Фосс должна была заставить ее предшественницу расколоться от ярости, но Фосс вспоминала Антарк лишь добрым словом, а значит даже самые настоящие глупости ей были прощены. И потому Каирнгорм злилась, ругалась, но помогала дурехе Фосс в ее безумных начинаниях.       Она боялась того, что делала Фосс. Это было неправильно, шло против устоев. Но вместе с этим что-то восхищало в этом странном стремлении достичь истины, за которым скрывалось желание вернуть ушедших друзей. Каирнгорм боялась Фосс, но вместе с этим тянулась к ней, как к свету. Почему-то ей думалось, что в этом образе она найдет спасение.       Об этом она думала в тайне. В тайне от облика Призрак в воспоминаниях, от нереального образа Антарк, ото всех. Потому что за такие мысли ее точно не простили бы. Но спасение, может, оно было близко? Осталось только протянуть руку...       И она нашла его.       На луне Эхмея освободил ее от назойливого голоса в голове, и Каирнгорм ощутила привкус свободы. Он был сладковатым, но вместе с тем отдавал чем-то соленым — так описал ей ее ощущения принц. Поначалу она злилась, что все ее желание помочь Фосс — лишь продиктованная кем-то другим воля. Все это время Каирнгорм делала то, что хотела Призрак, а не сама она. А потому она отреклась от Фосс и, первым же своим решением, выбрала себе красивое платье.       Такое, что не понравилось бы Антарк.       Фосс была забыта, отвергнута, и вспоминать о ней больше не хотелось.       Но какое-то беспокойное чувство все еще донимало Каирнгорм. Она отказалась от этого имени, стремясь забыться, уйти от прошлого, и, подобно бабочке, превратилась в Принцессу. Так ее все называли. Ей нравилось это новое имя, но глубоко в душе Принцесса сомневалась, что окончательно оставила себя прошлую, Каирнгорм, о чем говорила после провального ночного рейда на школу.       Она соврала в лицо Желли и Падпарадже, сказав, что ей не нравится прошлое имя.       Но старое имя нравилось ей. Каирнгорм — так предложила назвать ее Фосс после слов Учителя. Если бы не эта глупость, то ее продолжили бы звать Призрак, как ушедшую вторую половинку. Фосс, даже несмотря на попытки увидеть в ней Антарк, все равно признала ее другой, новой личностью, и попыталась подружиться вновь.       Каирнгорм разбила ей голову из мести за это неприятное тягучее чувство где-то глубоко внутри. Она любила Эхмею — так она убеждала себя. Но вместе с этим вниз она спустилась для того, чтобы Фосс не слышала речей Эвклаз о возвращении домой.       Она навестила Фосс позже, поругалась, но дала совет. Не как Принцесса, но как Каирнгорм. Вняла ли ему Фосс? Кто знал? Следующим, что услышала она от Эхмеи о старой боевой подруге было то, что ее раскололи на множество осколков и закопали, предав вечному забвению. И в тот момент Принцессе показалось, что старая Каирнгорм открыла внутри глаза и потребовала спасения.       Но ее голос был быстро заглушен.       Принцессе не нужна Фосс. Принцесса любит Эхмею.       Так она говорила себе последние двести лет, поглядывая тайком на родную планету.       Мыслями она возвращалась туда каждый раз. В те места, где в маленьких коробочках спала разбитая Фосс, забытая всеми, никому не нужная. Принцесса не любила ее, желала ей быть расколотой и сама была довольна. Должна была быть.       Принцесса хорошо врала всем. Особенно себе.       — Все хорошо? — раздался над ухом голос Эхмеи.       Он выглядел взволнованным, но легкая улыбка успокоила его. Он был таким доверчивым. Верил всем ее глупым словам. Любил образ Принцессы.       Каирнгорм улыбнулась и прижалась к Эхмее еще сильнее.       Проще — не думать.