Меланхолия

Сегодня я решила появиться в этом баре пораньше, так как сегодня у нее день рождения. На самом деле, я сомневалась насчет того, будет ли она сегодня работать. Может она готовится хорошенько отметить свой день в кругу друзей? Учитывая, сколько их у нее, я уже начала складывать в голове картинку дикой вписки, где мне точно не место. Хотя, зная Еву, можно предположить, что она будет трудиться и раздавать всем напитки и в свой день рождение, как и во время апокалипсиса или чумы. Я зашла в здание, заставив дверной колокольчик зазвенеть. Тут всегда было тепло, даже в лютый мороз. А на дворе как раз было слишком холодно, и я, конечно же, забыла дома перчатки. Сто раз пожалев об этом, я бережно потираю уже покрасневшие пальцы и снимаю верхнее одеяние. В принципе, моя догадка оказалась верна; Ева уже делала кому-то кофе, и подавала его, встретившись со мной взглядом. То ли от привычки, то ли отчего-то еще я отвожу взгляд в сторону. Меня осенило в ту же секунду, что это выглядит не очень вежливо, из-за чего я возвращаю свой взгляд обратно - благо она еще смотрит на меня. - Привет, - говорю я с довольно неловкой интонацией, подходя к ней поближе. - Ты довольно рано сегодня, - отмечает Ева, собирая грязную посуду со столика и протирая его. Обычно я приходила на три часа позже, а бывало вообще только ко второй половине дня, и все из-за моего сломанного режима сна. - Даа… ну может, могу чем-то помочь? Предложения помощи из моих уст всегда звучали довольно неуверенно. Ева обнимает меня одной рукой за плечи, водя за стойку. Так как я с улицы, Еве, возможно, было холодно меня обнимать, только она отпускать не торопилась. - Да посетителей не то чтобы много сейчас. Делаю вид что оглядываюсь, хотя заметила только двух посетителей еще когда только зашла. Теперь мое предложение о помощи звучало немного глупо, но она пустила меня за стойку, так что, возможно, все не так плохо. Наверное, стоило начать с того, что я подрабатываю здесь иногда – мою посуду и работаю официанткой, когда загруженность большая. Однако делать кофе или коктейли у меня никогда хорошо не получалось, из-за чего эта часть работы все еще была на Еве. На самом деле, я не особо нуждалась в деньгах, но… Внезапно звенит ее телефон, она моментально достает его из кармана и отвечает. - Алло, Карлос? … Хах, спасибо! … Да нет, работаю… Ага. … Ну, ты приезжай, если что, ага… Кажется, это ее друг звонит, и, кажется, довольно близкий, учитывая тон ее голоса. Незаметно вздыхаю, отводя взгляд куда-то в сторону, слушая, как она весело с ним общается. Ловлю себя на мысли, что ревную Еву, и от этого становится только противнее. Она заслуживает того, чтобы иметь столько близких друзей. Так почему мне так грустно? Я пытаюсь напоминать себе, что от этой своей черты мне лучше избавляться, иначе совсем будет тяжко. Было бы довольно жестоко с моей стороны не радоваться за нее, однако, я та еще эгоистка. Ставлю рюкзак куда-то в уголок, и из-за своих мыслей не замечаю, как Ева уже положила свою руку мне на плечо, закончив говорить. - Ну что, Ария, не замерзла по пути? - Да нет, - кладу руки в карманы, чтобы она не заметила покраснения. Кажется, этот ответ был слишком сухим. Но накатывающая меланхолия не могла исчезнуть по моей воле, а все эмоции тут же всплывали на мое лицо так очевидно. - Ты чего? О нет, она заметила. - Не, не, ничего, – отвечаю я, пытаясь как-то отвертеться. Не хотелось бы портить ей этот день своими тараканами в голове. Натянув улыбку, я принимаюсь за работу, дав ей понять, что все в порядке. Хотя она, казалось, все еще обеспокоена, Ева не стала углубляться и приставать - может, так даже лучше? Натянутая улыбка напомнила мне о прошлом с Евой. Кажется, как только мы подружились, я начала замечать за ней эту вечную улыбку, которую она пыталась сохранять на людях. Ева тогда казалась мне такой неестественной, такой слишком идеальной, что мне пришлось высказать ей все. Конечно, она не перестала быть такой на людях, но меня радовало, что хотя бы при мне она оставалась собой. А сейчас я будто скопировала ее прошлую. Но проходит некоторое время, радио включает всем уже известную песню, а клиенты приходят и уходят, заставляя дверной колокольчик звенеть все чаще. Всем надо провести в тепле некоторую часть этого дня, а бар Евы отлично подходит для этого. Кажется, я начинаю вспоминать, зачем я работаю в этом месте, действительно, деньги не совсем та причина, которая держит меня здесь. Вся эта атмосфера доброй суеты давала мне отвлечься от посторонних мыслей и заняться чем-то полезным и нужным. Всего этого бы не было, если бы не Ева, которая отлично играла роль моего командира; ну, хоть роль подчиненного мне подходит. Наконец, после продуктивной половины дня наступает перерыв, и последний клиент исчезает за дверью. Теперь в помещении не так шумно и оживленно, как несколько минут назад, а я со вздохом плюхаюсь на пуфик в комнатке персонала. Еву уже успело поздравить доброе количество людей либо по телефону, либо лично, зайдя в бар; многие дарили ей дорогие вещи, которые действительно ей нравились, судя по реакции. И меня снова охватывает меланхолия, но я вспоминаю о подарке, который я должна была вручить в «подходящий момент». Что же, почему бы ему сейчас не случится? Хватаю рюкзак и, не успею я его открыть, как передо мной вырисовывается Ева и садится рядом. Смотрю на нее – выражение лица непривычно серьезное, а взгляд устремлен прямо в мои глаза. От напряжения я невольно роняю рюкзак. - Слушай. - Да? – я обеспокоена. - Разве мы не договорились, что будем говорить, как есть? На этих словах я будто выпала из реальности. Она понимала, что я что-то скрываю, и я была так с ней согласна насчет этого, насчет того, что я поступаю несправедливо. Но что же мне ей сказать? Что я ее ревную? Нельзя, чтобы она знала о моих чувствах к ней. Во внутренней панике я пытаюсь придумать отмазку. Но разве это не будет лицемерием? Сначала требую, но потом сама же не соответствую. - Да знаешь, просто… Кажется, не было другого выхода. - Мне кажется, я тебя ревную. Произошла недолгая пауза, которая, казалась, длилась вечность. Выражение лица Евы сменилось на более мягкое. Я почувствовала ее руки на своих. - Да ты что, - было сказано с какой-то доброй усмешкой, - Я же люблю тебя. Эти слова были сказаны с такой легкостью, будто не имели никакого значения. Наверное, она действительно воспринимает меня только как друга. Затем она обнимает меня, погладив по голове, а я чувствую, как во мне что-то сворачивается. Наверное, так ощущается разочарование. Она так близко, вот здесь, прямо передо мной. Я чувствовала, как ее длинные волосы щекочут меня по щекам, я чувствовала аромат ее духов, которые пахли так ненавязчиво, но так сильно оставались в памяти. Отпустив друг друга из объятий, мы еще секунду смотрели друг на друга, будто чего-то ожидая. Мне казалось, что если мы сейчас просто встанем и продолжим работать, то я что-то упущу. И я поддалась вперед, прижавшись своими губами к ее губам. Она немного вскочила, из-за чего я подумала – она не этого хотела. Я почувствовала себя наихудшим человеком в этом мире. - Боже, прости - только успела я выпалить, прежде чем она схватит меня за запястье и поцелует в ответ. Еще пару секунд я не могла поверить в то, что происходит. Из-за неопытности я могла только поспевать за ее движениями, но я чувствовала, как она делает все как можно аккуратнее. Но я все равно задыхалась. Я почувствовала, как ее рука полезла под мою футболку и проходилась по животу, и мне стало немного страшно. Но ее плавные движения успокаивали и заставляли меня вздрагивать от каждого прикосновения. Ее волосы немного мешали, и я заправила их за правое ухо, попутно целуя его и опускаясь чуть ниже к шее. Кажется, я не до конца понимала, что делаю, но тело двигалось само по себе. И, звон дверного колокольчика – я прихожу в себя; мы резко отстраняемся друг от друга. - Черт, как не вовремя, - бормочет Ева, поправляя рубашку, которую я уже успела помять. Мне нужно лишь отдышаться, но смотреть ей в лицо теперь почему-то стыдно. Но смотреть на меня ей смелости хватает. - Что ж, позже продолжим, - говорит Ева, улыбаясь,- а пока за работу. Ей удалось так быстро сменить настроение, что не могло не удивлять. Наверное, мне потребуется еще несколько минут, чтобы прийти в себя, хотя бы, чтобы лицо не горело. Не знаю, сколько действительно мне потребовалось времени, но я точно могу сказать, что следующие часы работы были самыми неловкими в моей жизни.