Семь дней до моей смерти

Брок закричал, страшно, отчаянно, прижал к себе на мгновение внезапно ставшего безумно тяжелым Баки, все ещё не веря, что произошло, чувствовал горячую кровь, толчками заливавшую ему футболку, как слабеет дыхание того, кто никогда не должен умереть. Он не помнил, как опустил Баки на асфальт, как содрал с себя футболку и прижал ее к ране на шее, стараясь хоть как-то остановить кровь, как звонил парамедикам в ЩИТ, костеря их на всех известных языках, как просил, умолял Баки не оставлять его одного, как умирал рядом, ничего и никого больше не замечая. Не помнил машины скорой помощи, коридоров госпиталя, врачей, пытавшихся отогнать его, не помнил Стива, Роллинза и Мэй, не видел никого из них, только бледное до синевы лицо Баки, только скачущую на мониторе линию жизни в какой-то момент оборвавшуюся сплошным писком. Баки не закрывал глаза, боялся в последний раз не увидеть Брока, а потом наступила тьма… — Брок… Кто-то рядом что-то говорил, просил, звал, приказывал, чьи-то руки трясли, били по щекам, но Брок не видел, не мог ничего видеть, кроме трубки связывающей Баки, его Баки и Стива, по которой бежала яркая, словно ненастоящая кровь. — Брок… Его пытались выставить из палаты, заставить спать, пить, есть, но Брок лишь отмахивался, сидел рядом, сжав чуть тёплые пальцы Баки и шептал-шептал-шептал, рассказывая о своём детстве, об Италии, обо всем, что было для него хоть сколько-то важно. Сидел рядом и жил только потому, что кардиомонитор едва слышно попискивал, отмеряя сердцебиение того, кого, казалось, уже не было в этом мире. — Прости, — шептал Брок. — Брок… — прохрипел Баки. — Ты жив… Для него все произошло только что, он не понимал, где он, и что происходит. — Брок… — Баки потянул живую руку, чтобы коснуться любимого мужика. Без единого звука Брок тут же оказался около постели супруга, с грохотом уронив больничный неудобный стул, упал на колени, боднул лбом его бедро и замер так, до тех пор, пока на затылок не опустилась рука Баки, пока его пальцы не вплелись в волосы. Впервые за все время Брок заплакал, завыл на одной ноте, выплескивая все, что нагорело в нем за эту страшную неделю нежизни… когда никто ничего не мог сказать, призывая только ждать и молиться. — Брок… — Баки попытался сжать пальцы, — Брок. Он почти шепотом позвал мужа, мягко сжимая его ладонь. — Живой, — прошептал Брок, проглотил горький комок, мешавший дышать всю неделю, и только тогда поднял взгляд на Баки, сжал его ладонь, коснулся губами каждого пальца. — Живой. — Живой, — подтвердил Баки, закашлялся, сжав ладонь Брока, пытаясь понять, что происходит. — Живой. — Не двигайся, лежи, мать твою, — выругался Брок, дотянулся до кнопки на стене для вызова медперсонала. Было понятно, что сейчас вместе с доктором Чо примчится и Стив, точно так же, как и Брок, поселившийся в больнице, набегут бойцы Страйка, будут толпиться в коридоре и тихо переругиваться, чтобы не поперли. Но всё это не имело никакого значения — Баки пришёл в себя. — Брок… — Баки не мог понять, что происходит, он помнил, как пуля прошила его горло, как он закрыл собой Брока, а что было дальше — тишина. — Брок, — Баки выдохнул, прикрыв глаза. — Ты жив. — Блядь, молчи, — рыкнул Брок, нависнув над ним, аккуратно поцеловал в уголок губ. — Тебе нельзя говорить, молчи. Баки не мог понять, как он себя чувствует, но ничего не болело, горло не стискивала тугая повязка, значит все нормально. Он посмотрел на Брока, осунувшегося, с залегшими тенями под глазами, совершенно седого, и притянул к себе, прижал молча, давая почувствовать, что живой, что с ним. — Люблю тебя, — прошептал Баки. Ему многое хотелось сказать Броку о его виде и состоянии, но было не время. Да и он приказал молчать, вот Баки и молчал. Оставалось выяснить, как давно Брок истязает себя сидением у больничной койки, чтобы потом прописать Стиву, да и всему Страйку, что не отвели домой. Палата быстро наполнялась людьми. Одним из первых примчался Стив, остановился у самой койки, словно в невидимую стену влетел, закусил нижнюю губу до крови и только тогда улыбнулся, хотя в глазах и стояли непролитые слёзы. Следом в дверях возникли взволнованные морды страйковцев, но их быстро оттеснили в сторону, чтобы дать дорогу Хелен. — Мистер Рамлоу-Барнс, может, вы хоть теперь дадите мне нормальный доступ к пациенту? Глянув на неё исподлобья, Брок отстранился, напоследок поцеловав Баки в лоб. Баки молча улыбнулся Хелен, которую видел только на медкомиссиях, но промолчал, пока она осматривала его, слушала лёгкие, пульс, словно электроника могла врать. Потому ощупала его горло и шею. — Ну что же, ткани срослись, говорить вы можете, но ещё надо сделать несколько исследований, — деловито заговорила она что-то чиркая в карте. — Но лежать будете ещё три дня. И не хочу ничего слышать. Вы только пришли в себя. Организм ещё не восстановился полностью после такой кровопотери и клинической смерти. — Спасибо, — улыбнулся Баки ещё раз, и Хелен вышла. — Брок, Стив. Баки посмотрел на них, на то, как оба изменились, хотя Стив-то остался прежним на вид, но внутри что-то снова оборвалось. А Брок… Черные волосы теперь были совершенно белыми, и Баки почувствовал вину. И Стив, и Брок сели на койку Баки по разные стороны от него. Пусть выглядели они не лучшим образом, они помятые, с чёрными кругами под запавшими глазами, даже Стив, но на лицах, в глазах читались искренние облегчение и радость. — Баки, — заговорил первым Стив, сжал в ладонях его железные пальцы. — Ты нас так напугал. Мы оба чуть с ума не сошли за эту неделю. — Мне нет оправдания, — хохотнул Баки. Он чувствовал себя виноватым, словно он сам выстрелил себе в горло. Или надо было дать убить Брока? Но говорить всего этого Баки не стал. — Но я же живой. А вы все ещё здесь, а не дома, едите и отсыпаетесь. — Мы домой поедем только вместе с тобой, детка, — фыркнул Брок, тоже улыбнулся, отчего морщины на его лице проступили ярче. — Вот выпишут тебя, и вместе поедем. Стив кивнул в подтверждение, накрыл ладонь Брока, сжимающую живую руку Баки, своей. — Оставишь вас одних, ага, сразу во что-нибудь вляпаетесь. А я жди и волнуйся. Баки прислушался к себе, но ни есть, ни спать он не хотел. Только чувствовал лёгкую слабость и не рискнул бы сейчас резко подняться. Но накормить Брока и Стива он был обязан. — Значит так, — скомандовал он, — вы сейчас идете и жрете, а потом приходите ко мне и спите рядышком. Вопросы есть? Иначе я вас выгоню нахуй, а с тобой ещё и разведусь. — Мда… — протянул Брок с ухмылкой, поднимаясь с койки. — Даже клиническая смерть говно из характера выбить не смогла. — И прищурившись, добавил, — Мы-то пожрём, но встанешь с койки даже для отлить — выпорю прилюдно, чтобы неповадно было, понял? Только оказавшись за дверью, Брок понял — сил держаться, даже банально на ногах стоять не осталось, выгорел он, истрепался. Страх, тщательно запрятанный внутри, навалился, страшно сжав сердце ледяной ладонью. — Ну-ка, — рядом тут же очутился Стив, подхватил на руки. — Не дёргайся, поедим и отпустит. Давай, Баки не нужно этого видеть и слышать. В данный момент Броку было искренне наплевать, кто и что о нём подумает, а потому он устроил голову на плече Стива и закрыл глаза, давая возможность себе расслабиться, переложив всё остальное на чужие сильные плечи. В палате было тепло, сухо, пахло какой-то отдушкой, было безумно одиноко. Неделя. Он пережил клиническую смерть и валялся без сознания неделю, а Брок все это время сидел тут с ним, не зная, очнётся он или нет. Баки перевернулся на бок, натягивая на плечи лёгкий больничный плед, его трясло. Сколько раз он был на грани смерти, но ни разу не было так страшно умирать, оставляя одного любимого человека. Закрыв глаза, Баки попытался прийти в себя, но понял, что ничего не выйдет, пока Брок не окажется рядом. Не прильнет к нему, согревая своим теплом, чтобы снова ощутить — вместе. А ещё Стив, добрый друг, для которого Баки умирал уже во второй раз. Как все это перенес Стив, Баки не представлял, понимая, что и ему сейчас нужно тепло. Вернулись они в палату только через час. Броку кусок в горло не лез, кофе - и тот чтобы выпить, пришлось себя уговаривать. Стив ругался, порывался хотя бы булочку в него запихнуть, но в какой-то момент психанул, сжал за плечи и поцеловал, больно кусая потрескавшиеся губы. — Достал ты меня! Баки жив, а теперь ты сдохнуть решил? За что вы мне двое только достались? Брок моргнул растерянно и съел всё, что стояло перед ним на столе. В голове как-то не укладывалось всё происходящее, а в ответ на вопросительный взгляд, Стив попросил заткнуться и допивать кофе. Баки услышал знакомые шаги и улёгся обратно на спину, трубки, все ещё подключенные к телу, мешали, но вставать ему пока не разрешали, никто, вот и приходилось мучиться с катетером. — Теперь спать, — категорично заявил Баки, когда эти двое вошли в палату. — Раз вы отказываетесь ехать по домам, то будете спать тут со мной. Быстро. Как же хотелось тепла, и Баки был уверен, что получит его в полном объеме, как только самые важные в его жизни люди лягут рядом и обнимут его. Брок тут же оказался рядом. Наплевав на всё, он разделся до белья, глядя на зеркально повторяющего его действия Стива, и нырнул к Баки, прижался к его правому боку, аккуратно обнял, прижался всем собой, наконец согреваясь и даже не вздрогнул, когда случайно коснулся улёгшегося с другого бока Стива. Наплевать, хоть чёрт лысый. На всё наплевать. Хотя нет, кого другого гнал бы взашей. — Баки, — прошептал Брок, коснулся губами плеча, погладил по груди, животу. — Да, — Баки потянулся, поцеловал Брока, — Я. Живой и очень недовольный, что вы занимаетесь самоистязанием. А теперь давайте спать. Баки прижал к себе обоих, чувствуя, как разливается тепло по телу. Все теперь должно было быть хорошо. Темнота навалилась неожиданно. Брок и не заметил, как уснул, вырубился, едва его голова опустилась на плечо Баки, а пальцы правой руки плотно переплелись с пальцами Стива. Пусть странно и непривычно, но зато тепло и правильно. А Баки лежал без сна, прижимая к себе обоих, друга и мужа, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Он был жив, проклятие спало, и теперь они действительно были вместе настолько долго, насколько получится. Баки не представлял, как Брок вымотался за эту неделю, что пережил, и не знал, не мог представить. Он коснулся губами лба Брока и тоже закрыл глаза. Выписали Баки, как и обещала Хелен, не раньше, чем через трое суток. Они ещё все массово огребли за нарушение порядка и регламента: “Где это видано — на больничную койку?!”. Спорить с ней никто не стал. Стив с Броком молча поднялись, поцеловав Баки, оделись и ушли завтракать, пока в их ненаглядного снова вливали какую-то дрянь. Но следующую и последующие ночи спали так же, не обращая никакого внимания на протесты медперсонала. — Все! — возмущался Баки, когда Хелен искала повод оставить его ещё на день. — Вы, дамочка, обещали мне выписку, значит, я ухожу! — Мистер Барнс… Рамлоу-Барнс, но нужно сделать ещё несколько тестов… — Нет! — Баки одевался, и плевать он хотел, что его хотели ещё оставить. — У меня ничего не болит. Отстаньте от меня. Брок, — Баки постарался не хлопнуть дверью палаты. — Я готов, мы уходим. К тебе или ко мне? — Хелен, — примирительно воздел руки Стив, отвлекая внимание на себя. — Вы же знаете, как мы не любим лечиться… Брок обнял Баки и повёл его прочь от больницы, подальше от вездесущих медсестёр, от которых надо было прятаться, чтобы банально покурить и успокоить нервы, от дотошной Хелен, от воспоминаний и страха потерять самого важного человека на свете. Вот пусть Стив и разруливает, это у него получается намного лучше всего остального. Им вообще хорошо было бы обсудить все, что произошло в больнице, и желательно так, чтобы Баки при этом разговоре не присутствовал. — Ко мне, — ответил Брок, усадив Баки в машину и лично пристегнув ремнём безопасности как маленького. — Я вымоюсь, вымою тебя, и мы просто полежим в кроватке, да? — предложил план Баки. — Посмотрим какое-нибудь кино. А, самое главное, ты успокоишься. Я здесь, я с тобой, вне стен больницы. И я твой муж. — Да спокоен я, спокоен, но план отличный, — согласился Брок, пусть даже ему и казалось до сих пор, что стоит глаза закрыть, и он снова проснётся у постели рядом с Баки без надежды на благоприятный исход. Всю дорогу до дома Брок осторожничал, старался не гнать, не рычать на идиотов, лезущих прямо под колёса его танка на своих малолитражках. И вообще вёл он себя крайне благоразумно. — Я чувствую, что ты напряжён, по манере вождения, — усмехнулся Баки. — Брок, — Баки положил свою металлическую ладонь на ладонь Брока. — Я жив. Он понимал, что сейчас не время и не место убеждать Брока в том, что все хорошо, но ничего не сказать Баки просто не мог. Он хотел обнять Брока, и не на узкой койке больницы, а дома, улечься ложечками, закутаться в теплый плед и лежать. Ему тоже нужно было прийти в себя, не каждый день возвращаешься с того света. Брок не ответил, все так же внимательно вглядываясь в дорогу перед собой. Баки жив. Баки… жив — мантрой билось в его голове. Брок понимал, что пора прекращать психовать, возвращаться в норму, но пока не отпускало. Он чувствовал, что постарел, истончился, стесал с себя изрядный слой привычного всем пофигизма, но и сделать с изменениями уже ничего не мог. Доехали быстро, даже манера вождения Брока не повредила поездке. Как только за ними закрылась входная дверь, Баки бросил сумку, дёрнул Брока на себя, подхватил, усадил себе на пояс, прижимая спиной к стене, и вжался лицом в шею, тяжело дыша. Он просто дышал, чтобы надышаться Броком, пусть от них обоих разило больницей, он знал, что в их жизни будет ещё множество опасностей, но они пройдут мимо, незамеченными, потому что они будут рядом друг с другом. Главное — снова настроиться друг на друга, успокоиться обоим, потому что живы оба. — Идиотина ты, детка, — прошептал Брок ему на ухо, коснулся губами в поцелуе, крепко обнял за шею, прижался, стискивая ногами. — Люблю тебя, но больше так не делай никогда. Придёт время, и они купят дом один на двоих. Нет, на троих, и черт со странными замашками Стива. Поедут в свадебное путешествие, где не надо будет думать ни о ком, кроме друг друга и, черт возьми, будут счастливы. — Я тебя спас, я разрушил проклятие, я живой, здоровый и твой, и я ещё идиотина? — возмутился Баки. Он пронес Брока сразу в спальню и уронил на кровать, устроился рядом, засунув ему под голову бионику, обнял живой рукой, прижал к себе, спиной к груди, и накрыл их пледом. Похоже, мыться откладывалось. — Идиотина, — на выдохе прошептал Брок, вжался спиной в грудь Баки, накрыл его руку своей. Ощущение предрешенности, гулявшее в крови, начало рассасываться, отпускать, вновь разжигая жаркий пламень. Хотелось всего: любить, путешествовать и жить, разделить этот мир только на двоих. Лёжа рядом с Броком, Баки размышлял, что обманул смерть в который уже раз, что жив, наверное, не потому, что нужен для чего-то, а потому, что его ждал кто-то. Его всю жизнь ждал Брок, а он даже не знал об этом, не знал, что ждёт Брока. И они дождались. Это завтра начнется новый день, завтра придется переться в ЩИТ, на ненавистную, но такую любимую работу, завтра они поедут к гадалке искать себе новое жилье, а сегодня можно было просто побыть только вдвоем. Пролежать, вот так вот уютно устроившись, полдня, не спать, а тихо наслаждаться друг другом, можно даже без слов. Или поговорить о чем-нибудь, и все равно, будет это что-то неважное, проблемы мира или то, что Баки идиотина. — Я не идиотина, я умничка, — снова не согласился Баки, погладив Брока по груди. — Идиотская умничка, — продолжил гнуть свою линию Брок. — А если бы ты умер? Вот что было бы? Брок тяжело вздохнул. Эти вопросы не требовали ответа, но не задать их Брок не мог, не имел он права смолчать, слишком страшно и больно было. Одно дело — самому подставляться под пули, а совсем другое — ловить утекающую сквозь пальцы алыми каплями жизнь любимого человека, чувствовать как замирает его сердце. — Давай вообще никуда не пойдём? Закажем доставку жратвы и будем тупить в телевизор? — А ты куда-то хотел? — удивился Баки. — Я вот совершенно никуда не хочу. Хелен мне попыталась рекомендации впихнуть, но я не взял. Они у Стива, наверное. Хочешь спросить, что мне рекомендовали? Я — нет. Баки забрался под футболку Брока, подтащил подушку, сунув ее ему под голову, чтобы не отлеживал части тела на холодном металле, и снова успокоился, улёгся, горячо дыша в затылок. Сколько они так лежали, прислушиваясь к дыханию друг друга, заново срастаясь, обретая что-то общее, Брок не знал. В какой-то момент он задремал, разморенный теплом и ласковыми прикосновениями, не боясь проснуться в одиночестве. Снилась ему безымянная гадалка из риелторского агентства, Страйк, водящий хоровод вокруг костра, и Баки, через этот костёр сигавший под весёлое гиканье. У Баки в голове крутились разные мысли: о доме, одном на двоих (хорошо, на троих, Стив был не способен жить один после того, как снова нашел Баки); о медовом месяце, который он вытрясет из ЩИТа; об Италии, такой дорогой Броку; и о дальнейшей жизни, какой она будет с Броком. Они будут счастливы, в этом Баки был уверен на все сто. Будут, потому что иначе было просто невозможно. Будут, потому что хотят быть счастливыми вместе. Будут, потому что выгрызли это счастье у судьбы, вырвали, и теперь злодейка им не страшна. Брок спал, а Баки лежал рядом, закрыв глаза, слушая его сердце, а потом тихо-тихо включил телевизор, на экране которого от кого-то убегала растрёпанная девица, но Баки было все равно, что смотреть, главное, рядом был Брок. — Чего ты меня не разбудил, — буркнул Брок, перевернувшись на другой бок, уткнулся носом куда-то в шею Баки и продолжил тихо сопеть, понемногу просыпаясь. — А зачем тебя будить? Ты хорошо спишь, а я какую-то муть смотрю, — улыбнулся Баки, дотягиваясь до телефона. — Я заказываю на свое усмотрение? — Заказывай, — все ещё не открывая глаз, ответил Брок. — Только тебе нельзя первые сутки острое и жареное. Или можно? А завтра дом искать. Стива возьмём или он права голоса не имеет как недееспособный член семьи? — Мне можно все, желудок у меня не пострадал, — усмехнулся Баки, тыкая в онлайн-заказ. — А Стива… Давай возьмём, хотя он и не очень дееспособный в плане жилья. А ты какой дом хочешь? Будем жить в пригороде, как степенные семьи? Или мы себе отгрохаем дом в глуши и на работу ездить по паре часов? Почему-то перед внутренним взором Брока тут же пронеслись картины кормления Роджерсом всякой дикой живности с рук. Он громко фыркнул, потерся носом о шею Баки и перевернулся на спину. Так почему-то мечтать было в разы удобнее. — Если уж дом, то большой, чтоб у Стива своё место было, а не мне в затылок он сопел из-за того, что спать один не может, а мы трахаемся так громко, что не привести никого. Сам-то ты чего бы хотел, детка? Не знал Баки, что он хотел. У него никогда не было большого дома, все жили в небольшой квартире, и просто отдельное жилье было пределом мечтаний. И вот у него будет свой дом, они будут жить вместе со Стивом и Броком, и это было так неожиданно, что Баки вздохнул. — Ничего я в домах не понимаю, — он положил ногу и руку на Брока. — Посмотрим, что предложат. — Мне кажется, там уже и дом нам подобрали идеальный, и пару советов на будущее, — усмехнулся Брок, потянулся, зевнул. — Тебе не интересно, как всё у нас сложилось бы без этого пиздеца? — Мы бы долго ходили вокруг да около, ты бы стал встречаться с тем парнем, с которым расстался, — начал предполагать Баки, — может быть, даже жить бы с ним стал. А я… А я бы тебя ещё раз напоил и трахнул, наверное. И, может быть, однажды остался бы. А может… Я не знаю, сладенький, не знаю. Может, я бы ушел из Страйка, стал бы одиночкой и пропадал где-нибудь по полгода, только бы не видеть тебя, потому что без тебя жизнь говно. — Так себе перспективы ты нарисовал. — Брок поерзал, скосил взгляд на Баки. — А в общем — плевать. Не считая твоего ранения, почти смерти, все вышло как нельзя лучше. И нет, Рассела мне не жалко, совершенно при том. Был дебилом, заварил все это и сдох первым. А Веласкес хоть и бедовый, но мужик неплохой, даже жаль немного его обратно в Браво возвращать. Давай его усыновим? — А остальные детки ревновать не будут? — спросил Баки. — Тем более что Джефферсон тебе его не отдаст, такая скотина нужна самому. Баки рассмеялся. Конечно, Веласкеса можно было взять в Страйк, но Баки слишком привык к его нынешнему составу, чтобы что-то менять. — Нет, оставь Веласкеса там, где взял, — Баки завозился и уселся по-турецки. — Мы сегодня будем есть пиццу, четыре вида, не скажу, какие, сам угадывай, крылышки, роллы и лапшу. Я все это нашел в одном месте, да ещё и со скидкой. Слушай, давай как-нибудь выедем за город, постреляем? Ты, конечно, не снайпер, поэтому я дам тебе фору в виде оптики получше и винтовки покруче, а сам постреляю из чего попроще и не предназначенного для такого дела. Охотничий карабин, к примеру. Развесим по лесу шарики, кто больше настреляет за время, тот и победил. Победителю… Секс? — То есть проигравший принимать участие в постельных утехах не будет? — поиграл бровями Брок, немного даже представив, как все это можно будет устроить. — Сам справится или Стива на помощь позовёт? Броку хотелось все с Баки, пусть даже это будут соревнования по стрельбе, рыбной ловле или челночному бегу, просто быть рядом, наслаждаться любым моментом их жизни, сколько бы судьба ни отмерила. Тем более с их работой все может случиться. — Нда… секс в одного — это дрочка, а я надрочился уже, — Баки задумался, понимая, что секс в данном случае не вариант. — Ладно, я придумаю что-нибудь другое. А вообще, давай выбирать билеты? Куда поедем? Я договорюсь со Стивом, а на Фьюри мне срать. Стиви побудет дядей у Страйка, все будет хорошо. Баки был уверен, что отпуск ему и Броку уже обеспечен, тем более у них у всех была тяжёлая моральная травма, Баки чуть не умер, и теперь нужно было отдохнуть где-нибудь подальше. Если надо, он справку у психолога даже возьмёт. Особенно охотно ему ее выпишет Барт Олсен, которому Баки в свое время дал пару хороших советов, как заставить соседскую собаку больше не приходить на их газон. Эпилог Брок зевнул и наконец отлип от холодильника. Вроде и хотелось есть, но для себя одного готовить та ещё морока. Баки пока не вернулся с одиночной миссии, а Роджерсу… Стиву пусть готовят Милз или Мэй, на выбор. Около года они все жили в этом доме. Почти год, прошедший с того пиздеца, с разбирательств в ЩИТе, грызни с Фьюри по поводу работы семейных в одном отряде (спасибо Стиву, никто никого не убил), с покупки этого идеального во всех отношениях дома, с начала их настоящей семейной жизни с Баки. Просто и легко не было. Два человека, два характера и столько же привычек, два упёртых барана, не желающих так просто сдавать позиции, и между всем этим арбитром и буфером — Стив. Именно он очень многое помог сгладить, решить, принять. Тех странностей его поведения из госпиталя больше не повторялось, да и сам Стив объяснился просто — струхнул и не придумал ничего проще, чем успокаивать именно так. Кофемашина зажужжала. Все у них было хорошо. Действительно хорошо. Баки не бесило громкое фальшивое пение Брока в душе, Брок молча собирал разбросанные носки и точно так же забывал закручивать тюбик зубной пасты. Отчитались в ЩИТе, Баки уже гнал домой. Оружие и броню он сдал, отчёты написал, шуганул Страйк, оказавшийся на полосе препятствий, и теперь с чистой совестью предвкушал неделю отдыха. Жаль, что только для себя одного, потому что у Брока миссий не было, да и Стив нужен был на месте, так что неделю пугать соседей он будет один. Да, соседей Баки невзлюбил сразу, как и они его, хотя предпосылок для этого особых не было. Просто в свои выходные, которые были только его, он восстанавливал ретро-автомобиль, при этом очень громко слушая музыку. Такое же ретро, глубоко довоенное. Баки ворвался в дом. — Брок! — Завопил Баки. — Ты проверял почту? Мне прислали? Баки ждал новые стойки для своей ласточки, и они должны были прийти со дня на день. — Не проверял, — крикнул в ответ Брок, чувствуя, как его губы непроизвольно растягиваются в улыбке. — В твою почту не лезу, иначе рванет, а виноват я буду. Так что сам, детка, сам. Он не спешил идти встречать супруга, так и отираясь возле кофемашины, но прекрасно знал — ещё минута-две — и Баки сам примчится на кухню уляпанный черт знает в чем, полезет целоваться. В этот раз Баки примчался ничем не уляпанный, потому что спешил к Броку и уляпаться просто не успел. Поймал в объятия, развернул лицом к себе и накрыл губы своими. Сначала поцелуй, а потом все остальное. И кофе, и завтрак, и рассказы о том, о чем по бумагам должен молчать. — Вкусный, — в губы ему выдохнул Брок, облапал, проверяя, все на месте. — Скучал, как же я скучал по тебе, детка. Хотелось разложить Баки прямо тут на кухонном столе, в очередной раз проверить на прочность, пробраться под одежду. Брок подхватил супруга под задницу, усаживая на столешницу, задрал на нем футболку, дурея от крепкого мужского запаха, от твёрдых литых мышц под руками. — Не будешь кофе? — игриво спросил Баки, тут же потянув с себя футболку. Он соскучился по Броку, очень соскучился и сейчас хотел его всего целиком, без остатка. Шутка ли — четыре дня без любимого супруга в недружелюбных лесах Амазонии, выслеживая какого-то торговца оружием, которого у него не должно быть. Оружие потом заберёт Браво, которых уже направили, а главную цель он грохнул. Но это все было не важно. Здесь и сейчас было не место работе, здесь и сейчас был Брок. Брок со стоном прижался к груди Баки, впился поцелуем в его шею, оставляя собственническую метку… — О, порно за дверями спальни, интересно-интересно, — присвистнула Мэй, проскользнув к кофемашине и забрав наполнившуюся чашку. — Нет, ну продолжайте-продолжайте. — Я ее выпорю потом, — пообещал Баки, — но сейчас мне на нее плевать. Я соскучился. И Баки совершенно бесстыдно повел плечами, расстегнул пуговицу на джинсах и обхватил ногами Брока, потеревшись пахом о пах. А Брока и вовсе не смущало присутствие этой нахалки. Тем более не далее как вчера вечером он имел возможность лицезреть этих троих на общей территории в гостиной на диване перед телевизором. Понятное дело, что начиналось всё с просмотра матча, а потом они просто немного увлеклись и не посчитали нужным дойти до своей спальни, но зачем остальным давать повод для зависти и фантазии? Пропихнув ладони за пояс джинсов, Брок сжал задницу мужа, со стоном помял упругие половинки. — Ты или еби, или пошли в спальню, — вздохнул Баки, продолжая раздеваться. Теперь штаны были расстегнуты полностью, чтобы Броку было удобнее. Сам Баки прекрасно знал, что Стив тоже не гнушается трахаться в общих комнатах, поэтому плевать на всех хотел, но все же желал супруга, а не пару советов о том, как надо, тем более от девки. Мэй громко показательно хлюпнула кофе, как бы намекая, что скоро сюда завтракать спустятся и её мужики, занятые в спальне друг другом, и Брок не выдержал. Громко рыкнув, он подхватил Баки под задницу, заставив сильнее обхватить себя ногами и понёс самую главную свою драгоценность в сторону спальни, тихо радуясь одноэтажности дома. Баки показал Мэй язык, пока Брок не успел унести его слишком далеко, увидел ответную гримасу и рассмеялся, обнимая Брока. Вообще, Баки, таскающий Брока на руках за здорово живёшь, запрещал ему таскать свою тушу, считая, что не стоит подвергать его спину таким испытаниям. Но сейчас не мог не прокатиться на любимом супруге. — Я устал и хочу тебя к себе на спину, — заявил Баки о своих желаниях, когда они оказались в спальне. — Я буду бревнышком. Но вопреки своим словам принялся споро раздевать Брока. С Баки Брока не волновал возраст, полностью седая голова, то, что отмерен им разный жизненный срок. Брок любил мужа, любил так, что согласен был на всё: сменить работу, уехать, полностью отказаться от привычной жизни, вот только Баки всё это было и не нужно. — Бак, детка, — простонал Брок, завалив его на постель, нависнув сверху. — Какой ты охуительный. — Да, я охуительный, хвали меня, — мурлыкнул Баки, потянулся, обнимая Брока, прижимаясь кожа к коже. — Вот только у меня от тебя крышу рвет. Красивый, сильный, мой. Баки погладил Брока по плечам, вывернулся из-под него, скидывая штаны, и забрался глубоко на огромную кровать, которая будет не застелена ещё неделю, потому что заправлять ее Баки не собирался, ведь вечером придет Брок, и они снова разворошат ее. Зачем стараться? Каждая близость, как маленькая смерть и рождение сверхновой, боль и наслаждение, так круто замешанные, что крыша ехала. Они любили, наслаждались, поклонялись друг другу, каждый раз открывая что-то большее, что-то возможное только вместе, только друг с другом. Правильно Кларисса, та самая гадалка-риэлтор, сказала: они небом друг другу предназначены и в этом, и в остальных мирах. Вон даже смерть, и та не сумела ничего поделать с их связью.