Я проснулся в 12 часов дня. Никогда бы раньше не подумал, что буду так поздно просыпаться..
Сейчас же для меня это обыденное дело. Сажусь на кровати и чувствую тяжесть во всем теле. Бессонные ночи дают о себе знать.
На мне надета белая мятая рубашка и черные брюки. Наверное, надо бы сходить в магазин и купить себе хоть немного еды, но сил совсем нету.
Вялыми ногами пробираюсь к ванной. Белая плитка режет глаза и я зажмуриваюсь на секунду. Привыкнув к освещению, облокачиваюсь руками на раковину и смотрю на свое отражение в зеркале: синяки под глазами, бледное лицо, морщины...
Что же со мной в последнее время происходит? Этот вопрос мучает больше всего.
Вроде бы все хорошо. Есть и слава, и деньги, и девушка, которая любит. Но на душе как-то гадко. Хочется смыть все с себя... как будто я испорчен.
Наскоро умываюсь и быстро собираюсь. В холодильнике крыса повесилась...
Морозный февральский воздух бьет по носу и в щеки. Мое черное пальто распахнуто, а шарф болтался где-то в районе плеч.
Пробежался глазами по полкам в магазине и взял первые попавшиеся продукты. Сейчас совсем не хотелось думать о таких мелочах, как еда. Привык есть в ресторанах или перекусывал в барах, когда выпивал.
Но сейчас не хотелось смотреть на людей. Было противно только от одного вида. Я абстрагировался от людей совсем. Впал в какое-то небытие, в свой мир, который беспощадно рушится...
Пробегаю по лестнице домой и слишком сильно захлопываю входную дверь, наверное, за последнее время соседи привыкли...
Бросаю верхнюю одежду на кресло в зале, а сам выхожу на балкон. Там стоит еще одно кресло и маленький стол. Обычно я здесь сидел вечерами и думал. Сейчас же я постоянно тут сижу и думаю. Слишком много думаю.
Ко мне каждый день приходит Анна и пытается хоть как-то привести меня в себя. Она еще помнит меня мной. Когда все было не так, как сейчас. Смешно. А что, простите, изменилось?
Резко проваливаюсь в сон...
Ее рука ложится на мое плечо и легко сжимает. Я улыбаюсь ей и обнимаю в ответ. Объятия такие нежные и необходимые для друг друга. Забыл уже момент, когда она подкралась слишком близко к сердцу, повернула ключиком и поселилась там.
-Гриша, что с тобой?
Она отдергивает мои руки, которые сжали талию и чуть ниже..
-Мы друзья...
Опять протягивает она и уходит. Друзья. Друзья. Друзья. Эхом в голове...
Резко просыпаюсь. На улице уже вечер, десять часов... Скоро должна придти Анна, навестить меня.
Так и происходит, который уже день... Ровно в десять тридцать слышу звонок в дверь. На пороге стоит та же самая девушка. С теми же глазами, с тем же настроением, что и вчера, с теми же намерениями...
-Привет, Гриша!
Звонкий голос оглушает и бьет по голове. На секунду зажмурился и закрыл лицо руками.
-Здравствуй, Аня
Мой голос звучит намного тише и как-то болезненно. Девушка уже хозяйничает на кухне, пытаясь сделать подобие ужина. Я мирно сижу возле нее на кухне и слежу за каждым движением. И что мне нужно еще? Вот же! Вот же женщина, которая любит! Ухаживает за тобой! А я... скотина я. И не могу поставить точку на этих странных отношениях в одни ворота, но и не могу выразить свою любовь. Да что там любовь! Даже благодарность.
Маленькая ладошка гладит меня по щетинистой щеке. Поднимаю взгляд на Анну.
Она смотрит с такой нежностью на меня, надеждой. Будто сейчас я должен резко сорваться с места, горячо прижать к себе и зашептать ей слова любви, благодарности.
Но такого, конечно же, не будет. Мы давно выросли, чтобы верить в такие сказки.
-Как себя чувствуешь?
Её голос срывается, а по глазам чуть ли не бегут горькие слезы.
-Все хорошо.
Впервые говорю неправду. И девушка удивляется, на глазах высыхают слезы, а сама же она тянется ко мне в объятия. За последние дни первый раз обнимала меня.
-Гриша, что случилось?
Я ничего не отвечаю, а аккуратно провожу одной рукой по ее хрупкой спинке.
-Ты совсем другой.
Анна резко отпрянула от меня и отскочила на другой край кухни, будто ошпарилась. Её передернуло и она обхватила себя руками, пытаясь согреться. В комнате была комфортная температура, просто я причина её холода. И совсем не физического... Поделать ничего не могу с этим...
-Аня, зачем ты мучаешь себя?
Вопрос сорвался с губ прежде, чем подумал. Я неблагодарный человек, не ценю Анну, но и отталкивать её не хочу. Она единственный человек за последнее время, который обо мне волновался и заботился.
-А сам ты не понимаешь?
Она резко разворачивается на меня. У Ани мягкий и податливый характер. Может молчать, не заводить ссоры, не спрашивать о чем-то, делать вид, что все хорошо. Вот такая жена и нужна, но ведь хотелось не этого... Я никогда не любил спокойную и равномерную жизнь. Может так сказывается мое воспитание или профессия, о которой я благополучно забыл. Всегда находил приключения, рвался вперед, шел по головам других.. Если же такого не было, то я просто потухал. Потухал, как человек... Во мне заканчивалась жизненная энергия. И из жизни радостного Лепса - превращался в обычного человека. У которого свои проблемы, плохое настроение, все плохо. Ненавижу себя в такие дни.
А сейчас со мной действительно что-то новенькое происходит. Такого еще не было...
-Люблю я тебя...
Аня тяжело вздыхает и смотрит на время. Совсем поздно. Если бы я хотел, чтобы она осталась, то предложил бы ей место. Но рядом со мной девушка совсем потухает. Жалко её.
-Уже поздно. Тебе лучше ехать домой.
По щекам все-таки начинают течь слезы. Видно не таких слов ждала от меня.
-Лепсверидзе, я больше так не могу, устала...
Садиться на корточки около меня и сжимает мои руки. Поднимает глаза на мои и её снова передергивает...
-Устала бегать за тобой...
Судорожно выдыхает и продолжает.
-Мы с родителями уезжаем. Так решила не я, но думаю, что будет всем лучше.
Я ни капли не изменился в лице. Все-таки сумел взбесить... даже такого человека.
-Тебе все равно?!
Срывается на крик, по щекам также бегут слезы, а глаза молят о помощи. Извини девочка.
-Анна, мне было бы жаль, честно, если бы я чувствовал...
Эти слова ударили её, как обухом по голове. Срывается с места и бежит в прихожую. Громко хлопнула дверь.
А ведь и правда... в последнее время совершенно перестал чувствовать эмоции. Были только жизненные потребности, которых было мало для нормальной жизни...
Наливаю себе целый бокал виски и выпиваю залпом. Горло обжигает, во рту приятно щиплет, а живот скручивает до такой степени, что хочется завыть. Ничего... пройдет. Я же не чувствую ничего?
Осталась одна единственная эмоция... безразличие. И это куда страшнее, чем даже смерть. Я оболочка, которой все равно что чувствуют другие люди...
Смотрю в окно. На улице полил сильный дождь. Я должен был бы удивиться, но мне все равно. Смотрю, как Анна кутается в своё пальто и заводит машину. Как она без сил рухнула головой на руль. Ненавижу себя.
Почему я приношу людям столько боли? В чем причина моей депрессии? Что за сон мне снился сегодня днем?
Много вопросов, но слишком мало ответов.
А на улице все также идет дождь. Я хотел было уже опять рухнуть на кровать и уснуть до завтрашнего дня, но в дверь позвонили.
Неужели вернулась Аня? Зачем?
Я ступаю босыми ногами по холодному паркету. Во всей квартире выключен свет, разбросаны вещи, бутылки... Но меня сейчас это мало волнует. Я оказался один... Думал, что когда пропаду, то найдут друзья, но такого не произошло. Все слишком заняты, чтобы думать о ком-то другом. И это бесит!
Не успеваю открыть дверь как она распахивается перед моим лицом. Знаете, похоже это единственный человек, которого я безмерно люблю.
-Привет, мама!
На моем лице появляется действительно искренняя улыбка, удивление, а потом темнота и чувства полета.
***
-Гриша! Гриша, господи!
Мать срывается с места, но не успевает поймать сына, да и не хватило бы сил. Быстро находит телефон и звонит в скорую помощь.
По щекам льются слезы, руки дрожат и пытаются найти пульс у сына. Резко переводит взгляд в зал, пытаясь успокоиться. Зачем слезы лить? Сейчас не нужна паника. Не выдерживает. Видит разбросанные бутылки, вещи, мусор... Щурит глаза и видит черный пистолет..
Она знала. С самого детства она знала, что её сын нарушает закон. Даже пыталась начать с ним разговор на эту тему, но после смерти отца, он как с цепи сорвался. Нет, Гриша не кричал и не хамил матери, но отрезал все попытки помочь ему найти истинный путь. Волновалась. До чего же она волновалась, что когда-нибудь её вызовут на опознание или скажут, что состоялся его арест...
Это было в середине осени. С деревьев опадали листья... Натэлле всегда нравилась эта пора. Поэтому мы и застали её в саду на скамье. В руках обжигающий чай с липовым мёдом, а чуть поодаль лежит книга с сборником стихов... В этот чудесный день ничего не могло произойти. Не радости, ни горя, только душевное удовлетворения. Как же хорошо, когда все были дома. Гриша был в своей комнате, пытаясь вырезать из дерева фигурку, а его сестра хозяйничала на кухне. Девочка уже взрослая. Все планы были нарушены...
В калитку постучали, хоть она была открыта.
-Мам, я открою!
Крикнул Гриша, с опаской поглядывая в щели забора... И не зря. Деваться было некуда, поэтому он быстро отворил калитку, приложив палец к губам.
-Я знаю, что вы пришли по мою душу.
Милицейские были ошарашены его спокойствием и невозмутимостью. Перед ними стоял малолетка, которой должен был сесть лет на пять со своими дружками. По идеи нянчатся с ним не должны, да и выслушивать тоже и без того день плохой выдался. Но ведь его голос и вид завораживал. Был каким-то загадочным... Словно волшебник околдовал их. И Гриша увидел это превосходство, но не стал бежать. И так слишком сильно истерзал душу матери, поэтому уступит правоохранительным органам, но лишь при одном условии.
-Дайте мне пару минут, чтобы сказать это своей матери. Я вам обещаю, бежать не буду, да и некуда. На заднем дворе сидит собака соседа, которая совсем с цепи в последнее время сорвалась.
И ведь поверили! Скорее не в собаку, которая на заднем дворе, а этому пареньку! Пареньку, который пытался передать наркоту, который делал наркоту и продавал, а сейчас мило утверждал, что пообщается с мамой и вернется.
Старший лейтенант сжалился и кивнул.
-Пару минут, не больше.
Голос резанул слух Гриши и захотелось все-таки нарушить план и сбежать... Откинул эту идею.
Идя быстрым шагом к матери в сад, сожалел. Сожалел обо всем на свете. О том, что не мог по другому обеспечить семью, что подвел своих парней и их взяли по его следам, о том, что будет стыдно перед умершим отцом... О том, что на фамилии Лепсверидзе будет клеймо: "Криминальный авторитет".
Мама нашлась на лавочке с кружкой чая. Такая расслабленная и красивая...
-Кто заходил?
Одного лишь взгляда в пол от сына дало понять, что случилось что-то ужасное.
-Гриш?
Сын сел на корточки около матери и стал целовать её руки, а потом начал:
-Мама, ты же знала, чем я занимаюсь?
Она кивнула.
-За мной пришли.. Тише! -он прервал её попытку вставить хоть слово. - Мам, все деньги у меня в комнате. Не хочу сейчас слушать насколько я плохой или жалость в мой адрес. Просто, я хочу, чтобы ты помогла моей сестре подняться на ноги и хочу, чтобы ты не жалела. Прости, что так вышло. Я хотел как лучше...
Боковым зрением увидел, что вышел лейтенант.
-Секунду! -быстро рявкнул в его сторону. Прижался губами к волосам на голове мамы, вдыхая аромат. Он любил её. Любил так, что был готов на все, что и делал, пока его не нашли. -Я люблю тебя, мам. Не провожай, пожалуйста!
Не посмотрел на нее в последнюю секунду. Быстро скрылся за поворотом дома и вышел с милицией...
Сидела, вспоминая эти моменты из жизни. Вспоминала, как ревела в комнате, как пыталась удержать дочь, чтобы та не рвалась в милицейский участок на разборки. Она знала, что он был виноват. Виноват по крупному.
-Гриша, Гриша... что же ты с собой делаешь...
У матери полились слезы, но она быстро их стирает, потому что в дверь постучали, а через секунду зашли люди в белых халатах...
***
--Здравствуйте, меня зовут Иван Михайлович, я буду лечить вашего сына. Ко мне вы можете обращаться в любую минуту, даже ночью.
Пожилой мужчина стоял перед Натэллой Семёновной.
-Здравствуйте, меня Натэлла Семёновна зовут.
Врач протягивает руку для рукопожатия, а позже уже начинает говорить у самочувствие её сына, о его болезни. Но разговор зашел в тупик, когда Натэлле Семёновне озвучили цену на лечения.
Да, сын был певцом, но не таким знаменитым... Помощи она не знала у кого просить, поэтому придется...
-Я продам квартиру и отдам все деньги...
Прошептала мать и быстро скрылась за дверью больничной палаты, где лежал её сын между небом и землей...
***
Все вышло слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Ирина подъехала к дому Лепса именно в тот момент, когда его, бледного и помятого, затаскивали в машину скорой. Совпадение? Или все-таки прошлый звонок друга Гриши дал понять, что певец ушел в запой? Точнее впал в депрессию...
Терпеливо доехала до больницы и ждала. Прождала в машине около двух часов, а потом увидела женщину в дверях больницы, которая бережно сжимала пальто Гриши. В голове не как не складывалась картинка, но певица успевает выбежать и нагнать незнакомку.
-Здравствуйте! Подождите! - как же Ира благодарила судьбу за то, что все-таки одела нелюбимый джинсы и кроссовки.
Женщина обернулась и несколько удивилась. Перед ней стояла Императрица эстрады, но виду не подала. Ситуация не та, чтобы радоваться...
-Здравствуйте, чем обязана? -а теперь-то Аллегрова поняла, что это мать Лепса... Глаза... Те глаза, которые были у этого наглого грузина. И та же речь. Несколько грубая, но не переступившая грань хамства.
-Вы мама Гриши?
Женщина кивнула и поежилась. На улице не переставал идти дождь и надо было поменять локацию беседы.
-Пройдемте в машину... я хороший друг Гриши.
Натэлла немного скривилась, выдавливая из себя улыбку. Нет, она была рада, что сын успел завести знакомства, что теперь-то он будет в хороших руках. Всем известно сколько зарабатывала Императрица.
Они сели в машину и мама Гриши первая прервала затянувшуюся паузу.
-Натэлла Семеновна.
Посмотрела на собеседницу, прожигая взглядом. Ирине совершенно не хотелось сейчас говорить о манере общения, тем более матери Лепса. Сейчас стало понятно откуда же он взялся такой горячий и самоуверенный.
-Я не буду спрашивать откуда вы знаете Гришу, почему вы здесь, -Натэлла нервно выдохнула. -Но прошу об одном, -эта женщина явно не любила просить о чем-то, но сейчас эта вынужденная мера. -Позаботьтесь о моем сыне. У него панкреонекроз... что-то с желудком.
Дальше речь Натэллы Семёновны шла о его квартире, виде... Чем больше говорила мать Лепса, тем дальше уезжала машина Аллегровой. Им нужен был отдых. А сейчас такую роскошь можно было позволить только у себя дома. Истинное выражение: "Мой дом - моя крепость."
