Безмолвная печаль

Дождь. Неприятная сырость. Небо, принявшее цвет самого глубокого разочарования, отражается в прозрачной глади луж. Такая погода была редкостью для извечно солнечной Италии, но, видно, даже она скорбит в этот судьбоносный день… Сегодня весь теневой мир оплакивает невосполнимую утрату. На кладбище собралось множество людей и все они пришли, чтобы попрощаться с десятым боссом Вонголы — Савадой Тсунаёши. Для кого-то он был другом, товарищем, а кому-то и вовсе спас жизнь, помог в самую трудную минуту. Но объединяло всех присутствующих то, что абсолютно для всех них он был человеком, которых вернул мафии былую репутацию, словно во времена Примо. Ах, если бы не война с Мельфиоре. Теневой мир во главе с Вонголой продолжил бы процветать… …Видно, этому не суждено было случиться. Савада Тсунаёши ушел из жизни достойно, как и подобает боссу: в бою, защищая свою мафиозную семью. Кстати, о ней… Многие из присутствующих на похоронах были удивлены поведением хранителей. Они стояли вдали от остальных, без единой эмоции на лице, и ни разу не подошли к гробу. Даже независимый отряд убийц Вария был в гнетущей печали, хоть и старался не показывать этого. Спустя два часа разошлись все пришедшие… за исключением шести человек. Все хранители Тсуны, наконец, подошли к недавно выкопанной могиле, в которой отныне будет лежать их дорогой босс. В сознании каждого из них раскалённым свинцом была выжжена лишь одна мысль: «Не спасли! Не уберегли наше Небо!» Первым не выдержал и пал на колени Хаято. По лицу парня непрерывно текли солёные дорожки самых, казалось бы, что ни на есть горьких слёз. Гокудера виноват. Он, как правая рука, не справился. Он должен был биться, защищать босса любой ценой, пусть даже ценой собственной жизни… но он не смог. Для Гокудеры Савада был лучшим другом, первым человеком, сумевшим принять его таким, какой он есть на самом деле. И если тогда, десять лет назад, Хаято и подумать не мог, что щуплый зашуганный паренёк с огромными наивными глазами, полными надежд, спасет его от глупой смерти, то сейчас Гокудера готов был отдать за него всё. Видно, судьбе-злодейке этого оказалось недостаточно… Всё произошло слишком быстро. Грёбаный снайпер, невероятным образом сумевший ускользнуть, выстрелил в Дечимо. После этого Хаято не помнит ровным счётом ничего. Крики, пламя, ярость, боль… Ярость и боль от утраты Неба… Их личного светлого Неба. Если бы Хаято мог, если бы он был рядом… Вдруг, на плечо опускается чья-то рука. Это Такеши, с трудом сдерживающий порыв собственной печали, пытается ободрить Гокудеру. Сейчас его взгляд говорит одно: «Не вини только себя. Мы все виноваты.» Ямамото чуть крепче стиснул ладонь на плече подрывника и присел рядом. Для него Тсуна был семьёй. А Тсуна всегда старался, чтобы его семье было хорошо… Он был одним из самых крепких якорей, державших на этом свете. Ровно те же десять лет назад он спас Такеши на крыше школы, ровно те же десять лет назад он не дал спрыгнуть вниз. Не дал упасть в пропасть, под названием «отчаяние», на краю которой мечник балансировал после смерти своего отца. А теперь он не знает… Все они не знают, что будет дальше… Ведь отныне их Небо навеки затянуто густыми дождевыми тучами… Близ остальных стоял Реохей и сжимал кулаки до побеления костяшек пальцев, впиваясь ногтями в собственные ладони до крови. Для него Савада был младшим братом. Он всегда поддерживал его ещё со школьных матчей по боксу. Несмотря на то, что хорошими отношения с Киокой у Тсуны не сложились, последний всегда помогал другу оберегать её от бед и несчастий. Именно он помог Сасагаве увести сестру и Хану подальше от поля битвы, поставить лучшую защиту. И как он после этого отплатил ему?! Не уберёг! Не спас! Какой же он после этого старший брат… По другую сторону от могилы стоял Ламбо. Подросток еле сдерживал слёзы — он не должен, он обещал Тсуна-нии никогда не плакать, обещал быть сильным. Обещал… Для Ламбо Савада был большим авторитетом. Несмотря на, тогда ещё, ужасный характер телёнка, десятый помогал ему. Увидел в маленьком мальчике потенциал, который не смог увидеть никто. Сделал из мальчика лучшую его версию. Помог подняться. Помог стать лучшим. Он научил Бовино почти всему, что тот знает на данный момент, но не смог сделать лишь одного — выполнить своё единственное данное телёнку обещание. Теперь братик Тсуна не сможет быть рядом с ним, как обещал десять лет назад… Вдалеке от четверых хранителей стоял Хибари. Что бы не думали остальные, Хибари ничуть не легче, чем им. Парень всё знает, в том числе и про план Зверька… но всё ещё не может взять себя в руки. Всё же, Савада был достойным противником когда-то. Но Кёя не смог покинуть Вонголу не только из-за этого. Зверёк давал Облаку свободу, он доверял ему, берёг. Даже просил о чём-либо крайне редко. Десять лет назад Хибари променял всё это на золотую цепь, что была дана в обмен на сильных противников. И если сейчас кто-либо умудрится предложить ему подобное, то Кёя забьёт этого глупца до смерти. План Зверька обязан сработать, он просто не может оказаться бездейственным… Да и чёрт бы его побрал! Даже если и не сработает, то Кёя лично оживит Саваду и того будет ждать профилактический камикорос. Чуть дальше, оперевшись о дерево, стоит Мукуро. Он не знает почему, не знает зачем, не знает как, но Вендиче отпустили его на похороны Десятого Вонголы. Иллюзионист треснуто усмехается и даже задумывается о том, что хуже — быть на нижнем этаже тюрьмы или видеть мертвецки-белое безжизненное лицо любимого, которое больше никогда не сможет быть тронуто лёгким пунцовым румянцем. Десять лет назад Тсунаёши-кун выбил у стражей свободы для него. Условиями было лишь то, что в случае нарушения омерты Вендиче забирают вместе Рокудо и Тсуну. Плюс ко всему этому, в случае смерти Савады иллюзионист возвращается в тюрьму. Опасные условия, но разве они могли остановить великого босса? Он не только принял их, но и лично выходил исхудавшего и измученного заключенного. И если первое время Мукуро не доверял, казалось, доброму и простодушному пареньку, то со временем привязался к нему, начал присматриваться и умиляться с того, как он первое время побаивался самого Мукуро. Туман и сам не заметил, как их с Тсунаёши-куном крепкая «дружба» перешла во что-то… большее. Но у красивых историй не бывает красивого конца. Исцеливший и собравший по кускам прожжёное сердце заключённого Тсуна погиб, а вместе с ним погиб и сам Мукуро. Ах, если бы он тогда успел… Если бы он оказался рядом раньше, если бы иллюзионные органы смогли помочь… Небо погибло на руках у Тумана, и последнее, что оно успело сказать, было: «Я вернусь… Обещаю, милый.» Мукуро ждёт. Мукуро будет ждать своего любимого, будет ждать до последнего, ведь тот обещал вернуться… На кладбище Палермо стояли, окружив могилу, шесть человек. Шесть смертных грехов, потерявших связующего седьмого. Шесть разных историй, полных боли и отчаяния. Кто-то рыдал, кто-то ещё сдерживался, но никто из низ не решплся заговорить. Им больше не нужны слова. Все чувства висят в воздухе. Отныне их окружает лишь безмолвная печаль…