Я нездешний, я знаю путь Из любого Земного Ада.(с)
С Марио вся привычная сдержанность слетает, когда на парковку выходит боковую - пусто, темно, вдали родная до боли машина фарами мигнула. И так ему хочется чемодан бросить и вприпрыжку устремиться вперед, но останавливает себя колоссальным усилием воли: дойти, чемодан в багажник, рюкзак на заднее сидение и нырнуть наконец-то в салон, угодить тут же в крепкие родные объятия, утонуть в горячем несдержанном поцелуе. Марио Игоря за плечи судорожно обхватывает, на поцелуй отвечает отчаянно, зубами стукается, губы прикусывает, глаза жмурит до боли. - Ты в порядке? - тихий хрипловатый голос,беспокойный взгляд и теплая ладонь к щеке прижатая. - В полном! - мурчит в ответ, в улыбке расплывается счастливой. - Ты видел? - шепотом и взгляд чуть застенчивым становится, ну не любит он хвастаться, но тут... так хочется. И это же Игорь... с кем такое можно себе позволить, как не с ним? - Конечно видел. И я так сильно тобой горжусь. - Игорь смотрит на него, как на чудо какое-то, с трепетом, с восхищением, с любовью неприкрытой. - Ты волшебник, Марио.- и снова целует ласково, чувственно, жмет к себе так, словно отпустить никак не может. - Поехали домой. - Марио шепчет, улыбается, краснеет до корней волос и так сильно хочет к Игорю прижаться полноценно, его дыханием дышать и просто чувствовать. Так странно, чем дальше - тем сложнее ему даются расставания. Чуть меньше двух недель, а соскучился безмерно, и сейчас вот надышаться не может никак его близостью. - Поехали. Я приготовил для тебя что-то вкусное. - Акинфеев смеется, по носу его легонько щелкает и взгляд с трудом отводит. - Кашу? - Да, манную. - Игорь фыркает только, взгляд лукавый ловит. - С комочками. Пристегнись.***
- Ты мне лучше другое скажи! - Марио едва ли не с мурчанием уплетает пасту с креветками, пока Игорь медленно вино пьет, взгляд от него не отрывая. - Ты зачем с Лукасом по-португальски начал говорить? Он от шока до сих пор отойти не может! - Да машинально, услышал язык и ответил... ну знаешь, обычно я по-португальски исключительно с тобой разговариваю. - Акинфеев только усмехается, плечами пожимает. - Ага, и спалился на всю страну. - Фернандес хихикает совершенно по-детски. - А бедный Лукас мне потом полчаса трещал по телефону о том, что это все странно, все вокруг ему твердят, что капитан грозное чудовище, а вот он на самом деле какой милый, добрый и тактичный! - Я просто с ним поздоровался! И ничего такого я ему не говорил! Это же в каком свете ему меня выставляли, что обычное приветствие ему показалось чем-то заоблачным? - Игорь только головой качает и взгляд бросает на внезапно притихшего бразильца. - Марио! Что ты ему наговорил?! - Ничего. За кого ты меня принимаешь! - Марио выглядит настолько честно, что Игорь ему не верит ни на мгновение. - Марио Фернандес, что ты уже вычудил? - Игорь смех тщательно сдерживает, щеку изнутри прикусывает, но взгляд лучистый его выдает с головой. - Ну... устраняю конкурентов? - бразилец чуть-чуть виноватым выглядит, но непоколебимое упрямство из взгляда никуда не делось. - Каких конкурентов? - Акинфеев немного с толку сбит. - Ты что, заревновал? - и в глазах его тут же появляются искорки опасные лукавые. - Ну он так заочно тобой восхищался, говорил всякое... а я тут в сборной, а он приехал и в общем, вот. - и понять невозможно, всерьез он это говорит, или каким-то только ему ведомым образом дразниться. - Ты мог просто сказать ему, что у меня есть муж. - Игорь совершенно спокойно проговаривает, внутренне ожидая продолжения. - Мог. Только это не так интересно. - не успевает Марио договорить, как оказывается схвачен в охапку, пищит, отбивается шутливо. С грохотом падает задетый стул, ему вторит звяканье сбитой со стола вилки, но никто на это не обращает внимание, потому что "Куда ты меня тащишь, злое чудовище?" сменяется на "Игорь, пожалуйста ... я так скучал.", потому что вот он их маленький мир на двоих.***
Игорь переживает. Он видит, как смурнеет Гончаренко, не радуясь так сильно этой победе. Еще две травмы в копилку, две дисквалификации - это как проклятье какое-то на всю команду, особенно перед началом самой сложной части сезона. Конечно, все разговоры об этом будут позже, сейчас нужно дать команде просто заслужено порадоваться победе. Игорь оглядывается, улыбку легкую сдержать не может, глядя на то, как Марио что-то воркует насупленному Ване. Обляков хоть и храбриться, показывает себя зачастую совсем уже матерым, решения принимает, ответственность на себя берет, но вот сейчас нет-нет, да и посмотрит виновато в сторону Виктора Михайловича. Неубиваемое в нем это - детское еще желание, чтоб им гордились, взрослая и осознанная боязнь подвести и совершенно иррациональное стремление доставить как можно меньше проблем. Ваня так вырос за этот год, конечно, Игорь замечает это, но вместе с тем, есть вещи, которые не меняются, не уходят в прошлое вместе с детской пухлощекостью. Игорь подталкивает локтем проходящего мимо Гончаренко, взглядом безмолвно указывает на насупленное лицо Облякова, тот только головой качает, так же молча подходит к лавке, не говоря ни слова увлекает Ваню за собой. Акинфееву от этого как-то легче становится, и совсем все хорошо, когда взгляд сияющий ловит, улыбку родную, что прогоняет все дурные мысли. Марио всегда как самое настоящее солнце светит, вот что-то ободряюще Звонимиру наговаривает, что совсем потух из-за глупой травмы, вот Лукасу волосы встрепывает, парой слов улыбнуться заставляет и вот ближе подходит, кончиками пальцев плеча касается, в лицо всматривается и слов никаких не нужно. Держа уснувшего Марио за руку в самолете, Игорь думает о том, что у этого чуда скоро День Рождения, о том, что это будет его первый праздник за то время, что они вместе, что похитить его от всего мира на этот день не получится. Игорь думает о подарке, который приготовил, о другом подарке, который должен быть обязательно, но наличие которого зависит далеко не только от него. Мыслей много, но все они так или иначе завязаны на одном безмятежно спящем бразильце. - Эй, Марио, тебя подвезти? За мной водитель приехал, поболтаем заодно, а то вместе так никуда и не выбирались. - Лукас за локоть замешкавшегося Марио ловит, белозубо открыто улыбается. Фернандес улыбку зеркалит, головой только качает, взглядом по обернувшемуся Игорю мажет. - Спасибо, но у меня сейчас немного другие планы. Да ночь ведь, неужели не устал? - Фернандес по плечу приятеля хлопает, к капитану своему идет. С одной стороны ему немного совестно от того, что и правда не нашел времени для того, чтобы с Лукасом пообщаться, познакомить его с городом и все такое, но с другой.... он так соскучился по Игорю, что ближайшее время вообще не планирует отходить от него. - Почему Лукас очень странно на тебя посмотрел, когда увидел, что ты идешь ко мне? - наблюдательности Акинфееву не занимать, и конечно же, мимо не проходит несколько недоуменный взгляд Сантоса. - Ну он хотел подвезти меня домой и поболтать. - Марио отвечает как-то бездумно, больше занят попыткой вернуть перекрученную лямку на рюкзаке Игоря в нормальное состояние. - Хотел подвезти? То есть ты и правда ничего ему про нас не сказал? - Фернандес не совсем понимает, почему Акинфеев натурально хихикает, пока они по парковке к машине идут. - Ты что ревнуешь? - выспрашивает несколько рассеяно. - Нет, глупый. Тебе Лукаса не жалко? А то наговорил ему про меня небылиц, будто я злой дракон, а теперь вот со скорбным видом сообщаешь, что не можешь с ним поехать и за мной плетешься - смотри, а то еще подумает, что я тебя тираню, в рабстве держу или что-то в этом духе. - Игорь веселится вовсю, глядя на сверкнувшие какой-то паникой глаза своего мужа. - Черт! Я как-то не подумал! Он и правда может так решить? Игорь! Ты чего смеешься! - вспыхнувший бразилец, поняв, что над ним подшучивают, лупит Игоря по плечу, хоть и вполсилы, но ощутимо. - Ты ужасный! - заключает, в машину усаживаясь. - Конечно, ужасный! А ты как думал? - Игорь только дверцу за собой захлопывает, как тут же Марио к себе притягивает, целует горячо, порывисто, с самого утра не было никакой возможности рядом побыть, а соскучиться он успевает всего за несколько часов. - Поехали домой скорее. - Марио в руки его вцепляется, смотрит тепло, подушечками пальцев внутреннюю сторону запястья поглаживает. - Не знаю, чего я хочу больше - есть или спать. - зевок не сдерживает. - Ну вот, никакой мне романтики в браке? - Игорь смеется только, но двигатель торопливо заводит, с парковки выезжает, видит прекрасно, что Марио уставшим чрезмерно выглядит, да и покормить его и правда не мешает, а то если не проследить - то может забыть поесть.***
- А мы уже были в Болгарии? - Марио увлеченно в окно причудливые облака рассматривает. - Ты что, правда не помнишь? - Игорь фыркает только, легонько дергает за кудряшку торчащую. - Лучше иди сюда, поспи, пока есть возможность, потом в автобусе трястись, а ты в автобусах плохо спишь. - Акинфеев поднимает подлокотник между ними, привлекает бразильца к себе, давая ему возможность уместиться с максимальным удобством. Со стороны иногда может показаться, что Игорь слишком сильно Марио опекает, а Марио же наоборот - как ребенок себя ведет. Но только Игорь знает, что Марио долго не мог уснуть ночью, дав волю переживаниям за команду, ворочался без конца, под утро сном забылся и после пробуждения выглядел совершенно измученно. Только Игорь знает, что скрывается за привычной солнечной улыбкой и как тяжело Марио бывает порой сиять и вести за собой других. - Похоже на Бразилию. - Марио, до того задумчиво-сонно глядящий в окно автобуса, оживает под конец поездки. - На какую-то другую Бразилию? - Акинфеев вперед тянется, чтоб получше рассмотреть то, что его бразилец там увидел - ничего радужного, классическая постсоветская разруха, даже еще более гротескная, чем можно встретить в российской глубинке. - На другую. Там, где я вырос. - Марио только плечами пожимает, поясняет легко, к Игорю оборачивается, улыбается. - Но тебе я показывать ее не буду, а то еще украдут тебя и где искать? - фыркает нарочито шутливо, но Акинфеев прекрасно знает, что в этом только доля шутки, знает ведь, как с самого начала Марио чертовски переживал за свою семью, корил себя за то, что дом роскошный для них купил, потому что это могло поставить их под угрозу. Игорь руку его сжимает, переплетает пальцы привычно так, безмолвно тепло даря, поддержку выражая, это как "Я всегда рядом", как ненавязчивое напоминание "хэй, ты больше не будешь один". - В какую жопу мы попали? Почему нам не мог достаться кто-нибудь из Италии? Канарских островов? Мальдив? - ворчание Овчинникова перекрывает гомон ребят, разбирающих вещи, переговаривающихся о впечатлениях первых от увиденного в городе. - Иваныч, Мальдивы - это из другой оперы! - Игорь фыркает только насмешливо, хлопает тренера по плечу, на что только скрипучее нецензурное ворчание в ответ получает. Гостиница с виду не внушает особого доверия, но каждый из них в свое время и в условия похлеще попадал, так что все это вызывает исключительно шуточки и подколы, хотя внутреннее убранство гостиницы и вообще интерьер не так страшен, как могло показаться поначалу, никаких тебе ковров на стенах и на полу, велюровых диванов и прочего. - Ложись спать, я конфискую твой телефон, хватит уже в игрушки играть. - Игорь брови сдвигает нарочито хмуро, хотя прекрасно понимает, что это не подействует. - Ну мам, ну еще пять минуточек! - Марио только улыбается лукаво, взглядом сверкает, но послушно закрывает игрушку с дурацкими цветными шариками, которая по-дурацки затягивает, телефон откладывает и под одеяло забирается. - Вот и молодец, а теперь глазищи свои закрывай спи. - Игорь фыркает только насмешливо, рядом укладывается, привычно обнимает его, к себе прижимает, позволяя устроиться поудобнее. - Чем тебе мои глаза мешают? - и ворчит сонно, носом о плечо потирается. - Светят, спать не дают. - Акинфеев только одеяло на них обоих натягивает, ночник выключает, целует Марио в нос и не может прекратить улыбаться.***
- Доброе утро. Пора вставать. - горячий шепот, стянутое одеяло и ласковые легкие поцелуи с самым рассветом. - Еще немножко... - Марио ворчит сонно, глаза жмурит, не проснулся еще до конца, ежится недовольно. - С Днем Рождения, любовь моя... - Игорь его только к себе притягивает, целует с легкой жадностью, горячо, в поцелуе это выразить старается весь тот сонм чувств, что в душе царят безраздельно, каждое мгновение его жизни. - Сегодня самый лучший и самый счастливый день. - Игорь ну... - Марио смотрит на него как-то смущенно, чуть краснеет, но улыбку радостную сдержать и не пытается. - И правда, лучший День Рождения... любой день лучший, когда так начинается. - Не пытайся перевести стрелки! Сегодня твой день и все хорошее только для тебя! - Акинфеев его в подбородок коротко целует, отстраняется, несмотря на протестующее мычание, достает из рюкзака на полу заранее приготовленный конверт. - Это твой подарок. Надеюсь ты не шутил, когда говорил, что хочешь этого. - Что ты придумал? - Марио озадаченно белый продолговатый конверт рассматривает, с любопытством открывает его, достает что-то яркое, на открытку похожее, с аляпистыми картинками пальм и самолетов, раскрывает, читает внимательно. - Это же... ты серьезно? - немного ошарашенно на Игоря взгляд переводит. - Ну ты сказал, что хотел бы... придется правда зимы ждать, но... - Игорь и сам улыбается, глядя на его чуть ошарашенную радость. - Мы едем в Исландию? На новый год? Правда? С тобой вдвоем? И мы увидим Северное сияние? - Марио глазами хлопает, как ребенок восторженный. И это в нем самое прекрасное - его искренние эмоции, искреннее удивление, восторг, радость. Несмотря на то, что у него денег не просто предостаточно, а с головой, чтобы в ту же Исландию нанять частный самолет на ближайшие выходные, но он просто об этом не думает. - Все для тебя. - Игорь смотрит на него и чувствует себя по-настоящему счастливым, когда он улыбается, когда вот так радостно приникает, целует куда придется, жмется так доверчиво. Идиллию эту прерывает громкий стук в дверь, звуки какой-то возни, сердитый шепот и приглушенный перестук. Акинфеев только головой качает, но, кажется, очень даже предполагает, кто это может быть. С кровати встает, совершенно не смущаясь того, что в одном белье, открывает дверь и в номер буквально вваливается... крокодил. Огромный, зеленый, с раззявленной пастью, крокодил. А следом влетает Арнор, явно получивший ускорение от скалящегося Херда, Федя Чалов заглядывает с улыбкой лукавой, за ним Ваня просачивается, Костя и Никола с пакетом. Небольшое пространство враз оказывается переполнено. - С Днем Рождения, Марио! - Ваня исправно декламирует и очень сильно старается не смотреть на почти обнаженного Игоря. Фернандес все еще в кровати сидит, смеется, спрятав лицо на коленях. Крокодил на поверку оказывается огромных размеров надувной игрушкой. - Мы не могли найти цветы ночью, на нас и так смотрели как на больных, но зато нашли круглосуточный магазин приколов, поэтому вот. - Ваня чуть краснеет даже, пока пихает надутое чудовище имениннику, тот, не переставая хихикать, с кровати встает все же, осторожно ставит игрушку к стенке. - А почему крокодил-то? - Марио фыркает, улыбкой счастливой сверкает. Кто из них первый вперед прыгает - не понять уже, потому что через секунду Марио оказывается повален на кровать и погребен буквально под всеми поздравителями, каждый ведь обнять норовит. Игорь только смеется открыто, глядя на эту возню, дети же, что них взять. Телефон достает, делает несколько замечательных кадров для семейного архива и короткое видео. - Так, ребята, вы сейчас Марио придушите, кто играть будет? - капитан нарочито грозно брови сдвигает, ворчит, помогает выбраться чуть помятому, раскрасневшемуся, но довольному Марио из обнимашек всеобщих. - Да, мы сегодня хотим победить! Ну у нас есть подарок, но победа же круче будет! - Федя, чуть взгляд в сторону отводя, Фернандесу пакет протягивает. - Так, победители, брысь на завтрак собираться! - Игорь только головой качает, не любит он вот таких вот заявлений, потому что ничем хорошим они обычно не заканчиваются. - Игорь, они мне подарили розовые тапки! - когда дверь за ребятами закрывается, Марио пакет исследует, смех не сдерживает. Игорь в унисон с ним хохочет, рассматривая большие пушистые розовые домашние тапочки в виде чьих-то гигантских лап. - Чудесный подарок. - Акинфеев улыбается светло, притягивает Марио к себе, целует с нежностью. - Давай собираться, нас ждут великие дела. И день с утра забавный получается, Игорь больше со стороны за ними наблюдает, за раскрасневшегося Марио, что чуточку смущенно, но улыбкой белозубой сверкает, принимая поздравления, за ребятами, многие из которых на него смотрят как на божество персональное. Игорь любит их всех так сильно, что и словами не передать. На прогулке даже поддается всеобщему дурачеству, позирует для глупых фотографий и искренне наслаждается этой самой прогулкой по самой настоящей сельской местности. Но чем ближе вечер, тем страннее ощущение где-то в груди. Это словно борьба какая-то, неясная, нервирующая. Он подавляет это, как может, он Марио украдкой целует, взглядом обещает... Снова обещает то, что исполнить оказывается не в состоянии. После того, как третий мяч залетает в ворота, Игорь четко понимает, что все. Не отыграются, как бы ни старались. Отвратительное осознание неизбежного. И каждый раз, каждый чертов раз, Акинфеев пытается с ним бороться, пытается доказать каким-то высшим силам, что нет, они еще поборются, он еще поборется. Не сегодня, пожалуйста, не сегодня, только не в этот день... Мироздание, как обычно, не слышит его. Интересно, а что Марио ощущает, когда его Бог не слышит его? Такую же горечь? Четвертый. Губы закушены до крови, в груди ярость клокочет бессильная. Он хочет сделать хоть что-то, пусть даже воплотит дурацкие шутки про забивание от ворот в жизнь. Хочет сделать хоть что-то. И в итоге срывается и делает. Пятый гол в свои ворота. Это уже исключительно стопроцентно его вина, тут никто отрицать просто не в состоянии. Сколько там еще минут позора осталось? Дождь глаза заливает и хочется, чтобы это поскорее закончилось. Просто. Закончилось. Игорь ни на кого не смотрит, когда уходит с поля, он словно не слышит шум фанатской трибуны, не видит будто никого. В груди пустота кромешная, как черная дыра, засасывающая в воронку все хорошее, что только может быть. Марио оглядывается, видит спины ребят, но Игоря не видит, беспокойно взглядом по сторонам бегает, но его нет. - Ты Игоря не видел? - ловит раздраженного, погрустневшего Лукаса. - В раздевалку пошел. Только это... может его не трогать? - тот с сомнением и каким-то священным трепетом смотрит на дверь подтрибунки. Но Фернандес просто плечом дергает, цепкую ладонь друга сбрасывая, ускоряется и в раздевалку пустую еще влетает. Игорь сидит на лавке в одних брюках, как-то задумчиво теребит футболку, смотрит куда-то в одну точку, не моргая. - Эй, я тебя потерял... - Марио мягко проговаривает, садится рядом, бедром к бедру, плечом к плечу. - Прости. - голос Игоря звучит хрипло, как-то совершенно бесцветно. - Ладно, только больше так не делай, не теряйся. - Марио очень старается говорить беспечно, с долей веселья, как будто сейчас обычный день и они где-нибудь на собственной кухне или в гостиной. - Нет. Прости, какой-то хреновый подарок на День Рождения получился. Все должно было быть по-другому. - Игорь... ты опять? Опять взвалил на себя какие-то мифические обязательства? Снова берешь всю вину на себя? За то, что провалились мы все? - и в голосе бразильца нет ни капли возмущения, только теплая усталость, он привык уже к этой особенности своего мужа, и сколько бы раз тот не обещал "больше так не быть", все равно... - Наступит ли когда-нибудь момент, когда ты перестанешь меня оправдывать? - Игорь взгляд, наконец, поднимает, смотрит на Марио как-то устало. - Никогда. Не надейся. - Фернандес только улыбается легко, хотя понимает, что сейчас это только временные меры, что Игорь все равно грузиться будет, много думать и есть себя изнутри, но точно так же знает, что больше никогда от себя не прогонит, будет ворчать, может немного обзываться, обвинять в пристрастности, но никогда не прогонять. Спустя три минуты, Лукас, зашедший в раздевалку, одним из первых, никак не может проморгаться, ему кажется, что это какой-то обман зрения - Акинфеев в голые коленки Марио лбом уткнулся, а тот его по волосам гладит. Кажется, Фернандес ему чего-то не договаривает. - Марио, прости, как-то тупо мы тебя поздравили. - Хердур непривычно раскрасневшийся, расстроенный, злой, но как-то словно энергии полный. - Дурак. Еще один. - Фернандес фыркает только. - Нет, ну правда, Марь... - Чалов вздыхает, губы поджимает, собой недовольный. - У вас эпидемия? Я доктору скажу, пусть прививки от бешенства сделает. - самого Марио это уже иррационально злить начинает, потому что итак тошно, плохо, невесело, а они еще из-за него грузятся. Нашли причину, блин. - Если вы не прекратите, я с вами не разговариваю, и крокодила сами в самолет тащите! - хмурится картинно, но выдыхает, как только пальцы Игоря его запястье обхватывают. - Так, ладно, сборище дураков, собираемся, нам еще в автобусе трястись дохера. - капитан, хоть и без привычной улыбки, на ноги встает, футболку надевает, и это словно каким-то своеобразными сигналом облегчения для всех служит. Пусть без привычного веселого гомона и шуточек, но и без упадочного траура. Все еще будет, это только начало.***
- Мы их сделали! - Федя пищит буквально, кулаком победно размахивает, восседая на спине у более чем довольного Николы. В раздевалку прорывается Ваня, смешной такой в своем капюшоне, тут же оказывается схвачен в победные бестолковые объятия. Игорь смотрит на них всех из своего наблюдательного угла и улыбку сдержать не может, усилено делает вид, что не видит, как Марио тиснул его футболку взамен своей запачканной, и просто хочет, чтобы так было всегда.