Черные перья, белые перья

— Я все же нашел твое любимое вино, — Кроули вальяжно зашел на свою кухню с бутылкой для ангела и уже откупоренным виски для себя. Азирафель сидел на полу, вытянув ноги и прижавшись спиной к холодильнику. Он уже опустошил две темно-зелёные бутылки, оставленные демоном около тридцати минут назад. — Ангел, напивающийся в одиночестве на кухне у демона. Что-то новенькое, — Кроули передал вино и устроился рядом с гостем, по привычке закинув руку на горшок с фикусом. Азирафель отреагировал только на алкоголь и наполнил свой пустой бокал. — Что, «хорошие парни» оказались полными придурками и теперь ты переживаешь из-за своих разрушенных идеалов? — Ангел устало вздохнул. Кроули всегда попадал в точку, когда дело касалось расстраивающих вещей. — Я пытался быть примерным ангелом, но если мы должны быть такими, если я должен быть таким, то… — он так и не закончил, его отвлек его собственный бокал. — Ну, демоны хотя бы не скрывают, что они те еще засранцы. Но, знаешь, — он отставил свой опустошённый стакан и отхлебнул из горла, — по мне ты самый ангельский ангел из всех. — Спасибо, — они пили в тишине. Кроули смотрел в отражение глянцевых шкафов, где его ангел недвижно глядел в винную гущу. — Помнишь семнадцатый век? — внезапно спросил Азирафель. — Английская революция? — Чуть позже. — Россия или Англия? — До этого. — Ты же знаешь, у меня плохая память на мелочи, ангел, — соврал Кроули. Он просто пытался избежать упоминания его неудачной «шутки». Азирафель тогда буквально исчез, и они не виделись около столетия. Больше демон ничего подобного не выкидывал. — Теперь я жалею. — О чем? — демон не совсем понимал. Не может же Азирафель жалеть о том, что не ответил на поцелуй и сбежал. Он поступил тогда правильно, ведь небесному начальству это бы точно не понравилось. Может, это не понравилось и ему самому. — Почти обо всем. О своих поступках. Какой из меня ангел? Ты был со мной с самого начала. Еще тогда, в Саду, — он замолчал и перевел взгляд на стену перед собой. — Ангел… — Прости. Я не должен был так поступать с тобой. Ты — единственный, кто был со мной рядом все это время. Ты не представляешь, как ты мне дорог. Это, оказывается, очень тяжело — отрицать свои чувства, — он хотел долить себе вина, но бутылка оказалась пуста. — Сколько же всего я упустил. — Ангел, — Кроули заменил бокал в его руке на свой стакан, — знаешь, когда твой магазин сгорел, я подумал, что они убили тебя. По ощущениям это было хуже Апокалипсиса. Если бы я узнал, кто это сделал, я бы уничтожил его любой ценой. Даже если бы мне пришлось выпить святой воды. — Демон взглянул в глаза ангела поверх своих очков, — ты представить себе не можешь, на что я готов ради тебя. Ангел улыбнулся, осушил чужой стакан и поморщился. Вино по вкусу ему нравилось куда больше. — Ты уже многое для меня сделал. Всегда вытаскивал меня из неприятностей, хотя по профессии не должен был. Я у тебя в неоплатном долгу уже очень давно, — он снова повернулся к Кроули, и их лица оказались слишком близко, так, что он ощущал тяжелое дыхание демона на своих губах. Демон помедлил пару секунд, подался вперед и обнял ангела, крепко прижав к себе. — Я ненавижу, действительно ненавижу это чувство, но я люблю тебя. И я буду рядом с тобой до конца. Ты мне веришь? Азирафель обнял его в ответ и поудобнее устроился у него на плече. — Да. Тебе я верю. Прижавшись друг к другу, они пили в тишине почти до утра. Азирафелю нужно было многое обдумать, и Кроули был рад, что в такой момент ангел выбрал его компанию, поэтому безмолвно прогонял его одиночество и трезвость. Ангел заснул под утро на диване в гостиной. Его явно победила гравитация, а не спирт, ведь он все еще крепко держал стакан в руке, хоть остальное его тело приняло горизонтальное положение. Демон накрыл его покрывалом и присел рядом, чтобы аккуратно освободить сосуд из цепких рук. «Ты не представляешь, что я могу ради тебя сделать, — думал Кроули, нежно пропуская белые кудри сквозь пальцы, — например, молчать больше 6000 лет о своей любви», — он коснулся влажных от вина губ кончиком большого пальца, и они оказались еще мягче, чем он воображал. Кроули ненавидел быть демоном, ведь у них есть все человеческие чувства и недостатки. Он помнил, как это — быть ангелом, серафимом, и знал, что они не чувствуют такой жуткой боли в груди. Он знал, что они даже не подозревают, как можно мучиться и страдать, будучи абсолютно счастливым. Ангел впервые за долгое время был у него дома, спал на его диване, и его можно было потрогать так легко. Такой чистый, светлый, соблазнительный. Может быть, это дьявольское начало заставляет Кроули вожделеть его, подначивает испачкать, осквернить, но оно не возьмет верх. Демон прикусил губу и встал. Он обещал себе никогда не предавать доверие своего ангела. Он обещал себе держаться. В ванной, усевшись на чёрный холодный кафель, Кроули надеялся успокоиться, но запах Азирафеля, пропитавший его дом и оставшийся на его руках, не давал даже думать о чем-то другом. Демон прикрыл глаза, расстегнул пуговицу на джинсах и вдохнул пропахший ангелом воздух глубже. Его воображение легко рисовало его любимого, медленно снимающего свою одежду, его светлую нежную кожу, пухлые губы. Сегодня видения были намного ярче, чем обычно. Кроули коснулся себя напряжёнными жесткими пальцами. Это было совсем не так, как в воображении его трогал Азирафель, но всё равно хорошо сочеталось с придуманной картиной. Свободной рукой он поймал свой стон и крепко зажал рот. Нельзя было разбудить его. Потемневшие от желания глаза, нежные касания горячего языка, руки, ласкающие чужой обнажённый торс, всё было как наяву. Азирафель нежно покусывал кожу на шее, тянулся за поцелуем, стонал и просил большего. Не выдержав, демон выгнулся и с шипением излился в свою руку. Намного быстрее, чем обычно. — Отвратительно, — прошептал Кроули, поймав своё отражение в зеркале. — Демоны отвратительны, — всегда после подобного в Кроули просыпался недобитый до конца серафим, и он лез в душ, чтобы отмыться хотя бы физически. Для Кроули не было места в Раю, не было и в Аду. Демоны принимали его нехотя, они не понимали его и даже не пытались. Лишь Вельзевул по старой памяти относилась к нему со снисхождением, и это ещё больше унижало его как бывшего ангела. Обиднее всего было то, что рядом с Азирафелем ему точно не место. Он рисковал сделать его таким же неприкаянным падшим, как и он сам. Меньше всего Кроули хотел, чтобы Азирафель познал боль падения, но он не мог заставить себя хоть на шаг отойти от него, не мог сопротивляться желанию быть рядом, не мог не присматривать за наивным и доверчивым ангелом, постоянно попадающим в передряги, поэтому ненавидел себя ещё сильнее. Демон надеялся, что за ними никто не смотрит. Он просто хотел побыть со своим ангелом одну ночь. Посидеть рядом, слушая его ровное дыхание. Этому желанию он не мог сопротивляться уже давно. Он вернулся в гостиную, сел подле Азирафеля и положил голову на край дивана, его мокрые после душа волосы намочили покрывало. Ему ведь можно было просто побыть рядом вот так? Он осторожно взял его за руку и прикрыл глаза. В этом же не было ничего преступного? Он просто хочет немного спокойствия, немного ничего незначащей близости с тем, в кого он безответно влюблён. Хотелось бы, чтобы они были просто людьми. Утро Азирафеля началось с мерзкого привкуса во рту и болящей головы. Чудесным образом оправившись от этого, он потянулся и сел на диване. Рядом, на полу, лежало серое покрывало, которым, видимо, его накрыли ночью. Снова ожили воспоминания о недавнем Апокалипсисе, предотвращённой войне и горечь предательства. Он чувствовал себя обманутым ангелами, хотя они и не врали ему. Кроули говорил, что он задавал слишком много вопросов, поэтому и пал, но Азирафель только теперь понял, что тот имел ввиду. Если бы он был чуть умнее и подозрительнее, ангелы избавились бы и от него, хотя удивительно, что они всё ещё ничего не предприняли. В воздухе витал сладкий аромат клубники и блинчиков. Соблазнившись им, ангел отогнал дурные мысли и отправился исследовать чужой дом. Вчера они пришли уже довольно пьяные, так что Азирафель даже не помнил в какой стороне столовая. Квартира Кроули была похожа на тёмную тропическую пещеру, только чистую и минималистично пустую. Ангел с трудом назвал бы это место домом, настолько оно отличалось от его понятия об уюте. Ему казалось, что даже его шаги отдаются эхом в этой тёмной пустоте. Кто-то когда-то сказал, что дом — душа человека, так что, наверное, такими и должны быть дома демонов? Холодными, пустыми и темными. — Доброе утро, ангел, — послышалось из-за закрытой двери. — Ты слышал меня? — Азирафель заглянул в комнату, оказавшуюся кухней. Кроули кивнул ему. Он стоял у плиты, одетый по-домашнему, ещё помятый после сна, с повязанным поверх черной футболки фартуком, мастерски переворачивая блинчики. — Да, поторапливайся, я скоро закончу, — ангел подошёл к демону и приобнял его сзади, заглядывая через плечо. Кроули замер и напрягся. — Выглядит довольно аппетитно. Не знал, что ты умеешь готовить, я удивлён. — Ангел, — Кроули ошарашенно пялился на него. На нём не было очков, поэтому змеиные жёлтые глаза блестели дьявольским огнём. — Ой, — Азирафель мгновенно отстранился и опустил взгляд, — мне не стоило этого делать, да? Прости. Я перегнул палку. — Нет, ангел, ничего ты не согнул, — он почуял запах горелого и перевернул блинчик прямиком в рядом стоящую помойку, — всё в порядке. Просто это было неожиданно. — Правда? Ох, это хорошо! — Он улыбнулся и на секунду поднял взгляд на Кроули, но потом снова отвел его. Он всегда делал так, когда смущался, и это заставило демона улыбнуться. — Можешь обнимать меня в любое время, когда я не готовлю, — Кроули развернулся к плите. — Ванная прямо и направо. — Хорошо, я сейчас вернусь, — Азирафель удалился, снова оставив его в одиночестве. Демону хотелось постучаться лицом о раскалённую сковороду. Ангел решил извести его. Ванна Кроули поражала своими размерами и удивительной обжитостью. Здесь было больше предметов, чем во всей остальной квартире. Азирафель подошёл к краю круглого джакузи и сделал вывод, что он смог бы расправить тут крылья и при этом ничего из многочисленных бутылочек не свернуть. Но ещё больше его впечатлил горький привкус отчаяния и страданий в воздухе. Ангелы были чувствительны к чужим эмоциям, но он впервые столкнулся с такой сильной болью, что она оставила отпечаток на помещении, отделившись от своего носителя. Он прикусил губу и невольно поискал остатки крови на стенах и полу, но ничего не нашёл, быстро умылся и привёл себя в порядок, пока чужая боль не стала невыносимой. Завтрак прошёл тихо и мирно. Азирафель уплетал блинчики с клубничным сиропом и восхищался чужими кулинарными навыками, совершенно позабыв о черно-белой комнате, пропитанной страданиями. Кроули выпечку не ел, но пожирал ангела глазами, благо, тот уже привык. — Я словно в Раю, — Ангел протёр губы салфеткой. — Полагаю, это было адски вкусно, — усмехнулся Кроули. — Возможно, — он прикрыл глаза и улыбнулся. — Идеальное сочетание воздушного теста и клубничного сиропа, совершенная структура и консистенция. Это были лучшие блинчики, что я когда-либо пробовал. — Рад, что тебе понравилось, ангел. Чем бы ты хотел заняться теперь? — Кроули встал, чтобы разобраться с посудой. — Я даже не знаю. Есть предложения? Я мог бы помочь тебе с твоими прекрасными растениями. — О, они и без ангельской помощи справляются. Может, хочешь что-нибудь почитать? Хотя, наверное, ты все мои книги наизусть знаешь. У меня нет редких. — Да, я их видел вчера, — Кроули заметил, как Азирафель вдруг погрустнел. — Хочешь вернуться в свой магазин? — Нет, нет, там... — он попытался подобрать слово. — Там меня могут ожидать. — Что ж, может, сыграем в карты? Или азартные игры — грех? — Нет, играть на деньги, конечно, очень нехорошо, но ведь необязательно на них, — Ангел наконец снова посмотрел на демона. — На желание? — Меня устраивает, — он поднялся из-за стола, приобнял демона за талию на секунду и легонько чмокнул в щёку. — Спасибо за завтрак. Жду в гостиной. Когда дверь закрылась, демон грязно выругался, тяжело вздохнул и отправился искать карты. Он понимал, что ангелу тяжело, он хочет близости, чтобы заглушить одиночество или грусть, но он даже не подозревает, чему подвергает Кроули, но, если быть честным, тот был даже рад. Ещё неделю назад ангел ближе, чем на метр, к нему и не подошёл бы просто так. Может, он просто решил стать падшим, чтобы не иметь больше никаких дел с Небесами? Близость с демоном — хороший повод для падения, да и в Аду не будет никаких вопросов, ведь Кроули — Змей-искуситель. «Ну и черт бы с ним, — подумал он, схватил найденные карты и пошёл в гостиную, — пусть делает, что хочет». Однако во время игры эти мысли не покидали и так болящую голову демона, он не знал наверняка, хочет ли ангел пасть или это лишь способ успокоиться и убежать от одиночества. Наверняка Азирафель чувствует себя брошенным Небесами, но понимает ли он всю опасность такого поведения? — Я выиграл, — голос Азирафеля напомнил Кроули о существовании реальности. — О, точно. Значит, у нас по одной победе. Будем считать это за ничью или выполним по желанию? — Хм, — ангел задумался. — По желанию! Иначе мы играли зря. — Хорошо, чего ты желаешь? — Кроули по привычке уставился на ангела. — Мне было бы интересно увидеть твою истинную форму. — Ты её не помнишь? Я змея, ангел. Большая демоничекая змея. — Ах, ну да. Тогда дай мне подумать, — он засуетился, убирая карты. — А пока, чего же хочешь ты? Может, увидеть мою истинную форму? — Я хочу, чтобы ты спел мне, херувим, — Кроули откинулся в кресле и положил ноги на стол. — Может, что-нибудь другое? — Азирафель напрягся и потупил взгляд. — Не знаю, — демону не хотелось тратить желание на глупые вопросы, — твою настоящую форму я уже видел. Правда это было... — его перебили. — Что? — Ангел уставился на него. — Но ведь… — Забудь, сейчас я что-нибудь придумаю. — Кроули, ты что? Ты знал меня до того, как пал? — Азирафель подался вперед. — Давай что-нибудь другое, ангел? Мне превратиться в змею? — Кроули, — Азирафель строго и внимательно смотрел на демона, — мы были знакомы? Я хочу, чтобы ты рассказал мне. — Вроде того, — демон тяжело вздохнул и зажмурился. — Мне тяжело это вспоминать, но раз ты хочешь, не жди подробностей, — он потер переносицу. — Я помню, что Земли тогда ещё не было. Несколько ангелов, включая нас с тобой, путешествовали по вселенной, создавали звёзды. Я помню, как создавал Сириус, а ты пел мне. У меня были золотые волосы и три пары крыльев. Ты почти не изменился, а вот я… — Я ничего не помню, — Азирафель ошарашенно смотрел на демона. — Знаю. Когда ангел падает, все воспоминания о нём стираются. Я даже не помню, кто такая Вельзевул, а мы ведь пали почти одновременно, наверняка мы с ней знали друг друга, — он снова посмотрел на ангела. — Я сам мало что помню. — Наверное, это очень больно, прости. Я не подумал. — Ничего, — повисло молчание. — Я никому никогда не пел, Кроули. — Ты пел мне, ты просто забыл, как и многое другое, — демон снова сел прямо и потянулся к руке ангела. — Ты не виноват. Знаешь откуда у тебя это кольцо? — Нет, — он позволил взять себя за руку и внимательно посмотрел на золотое кольцо на своём мизинце, — мне кажется, оно всегда со мной было. Не помню, чтобы я снимал его или надевал. — Оно сделано из остатков Сириуса, — Кроули дотронулся до украшения, и оно слабо засияло. — Я дал его тебе, но я не помню зачем. Я подумал, если ты споёшь мне, я вспомню что-нибудь ещё. — Ох, Кроули, — Азирафель крепче сжал руки демона и пару минут собирался с силами. Ангельский голос заполнил комнату, резонируя в самых костях человеческой плоти. Он пел так, как умеют петь только херувимы, без слов вырывая чужие эмоции и многократно усиливая их. Союзникам они придавали сил и настраивали на победу, а врагов повергали в страх, оцепенение и бегство. Обрывки воспоминаний лихорадочно заметались в голове демона, и, будь он ангелом, пение бы исцелило его, но он не был. Горячие слёзы упали на руки Азирафеля, и он изумлённо распахнул глаза. Кроули рыдал, сгорбившись над их соединёнными руками. Потеряв контроль над своим телом, он перестал скрывать свои чёрные крылья, и они тяжелым грузом придавили его. — Кроули, дорогой, — Азирафель притянул его к себе, и чужая тоска тут же заставила его тоже заплакать, — прости, я не хотел. — Я знаю, ангел, — Кроули посмотрел на него, — я тоже. Все в порядке, — он уткнулся ему в плечо и безвольно обмяк, чуть дрожа. Адское пламя бесновалось от святой песни и жгло внутренности так, что в горле застрял ком. — Мне нужно в душ, — демон попытался подняться, но крылья стали тяжелыми, совершенно не слушались и жутко болели. — Позволь мне, — Азирафель помог ему встать и дойти до ванной. Черные перья волочились по полу. Кроули еле сдерживался, чтобы не принять истинную форму и не свернуться в тугой комок, чтобы пережить боль. — Ангел, дальше я сам, — демон включил приглушенный свет и шатнулся внутрь комнаты. — Кроули, можно... — он замялся в попытке подобрать верные слова. — Позволь мне помочь тебе. — Чем ты мне поможешь? — у Кроули не было сил думать или сопротивляться, так что он задал вопрос в лоб, но тут же пожалел об этом. Ангел выглядел действительно виноватым, и эти слова окончательно выбили его из колеи. Чужие слезы на его глазах еще не высохли, так что он выглядел еще более расстроенным, чем был. — Ладно, проходи, — сдался Кроули. Демон включил воду, с трудом стянул с себя одежду и, остановившись на нижнем белье, посмотрел на Азирафеля, который все это время просто стоял у двери с засученными рукавами в замешательстве. — Ты присоединишься, или собрался мыть меня, как собаку? — Ох, прости, конечно, — ангел повернулся спиной к Кроули и начал поспешно снимать одежду, пока он мучился с пуговицами, за его спиной послышался стук и плеск воды. Кроули практически упал в джакузи и повис локтями на его краю, погрузив крылья и тело в воду. Если бы среди пены не была отчётливо видна рыжая голова, ангел решил бы, что демон буквально залёг на дно. Азирафель аккуратно залез в ванну и тут же почти полностью ушел под воду. Хоть Кроули и не смотрел на него, ему было ужасно неловко. Повисло молчание. Как часто демон запирался в ванной и сидел в горячей воде? Теперь ангел точно знал, что это его боль отпечаталась на этих стенах, и, хоть ему было грустно здесь находиться, он хотел быть рядом, ведь до этого никогда не был. Почему ангелы так слепы в своих стремлениях? Азирафель отдавал все служению Богу и отмахивался от демона, нет, друга, который нуждался в нем. Казалось, что Кроули заснул, так что ангел немного осмелел и коснулся черных перьев, провел от плеча до предплечья и извлек из демона слишком громкий для затихшей кафельной комнаты стон. — Прости, — поправился Кроули и с усилием притянул к себе крылья, — они очень болят. Мешают? — Нет, нет, хочешь, сделаю массаж? Станет легче, — Кроули отвернулся. — Наверное. Мне жаль, я не хотел ранить тебя. — Ты не виноват. Мне не нужно было заставлять тебя петь. Я надеялся, что вспомню еще что-то, но не подумал, каким образом теперь действует твое пение. — Что случилось? — Не важно, не бери в голову. Ты очень сильный ангел, а я забыл, что мы враги. — Так ты позволишь мне помочь тебе с крыльями? — Ангел смягчился. Кроули вытянул крылья, по сути, предоставляя в распоряжение врага слабое место каждого падшего. — Да, я и не думал, что сидеть в джакузи так приятно. Люди умеют придумывать хорошие вещи, — Азирафель нежился в теплой воде, наслаждаясь классической музыкой, на которую согласился демон. — Ты серьёзно пытаешься отмыть мои крылья? Не побелеют, ангел, не пытайся, — он, конечно, не жалел, что позволил Азирафелю позаботиться о своих крыльях, но шампунь для птиц, кажется, уже чересчур. Было так сложно сдерживать стоны от чужих прикосновений, что Кроули совершенно вымотался. — Я чувствую себя виноватым за то, что заставил рассказать все это, — он нежно прошелся от самого основания крыльев по плечу, и Кроули вздрогнул, закусив губу, но быстро справился с этим. — Ну, тебе ведь было интересно, да и я облажался, так что мы квиты. — Я так и не смог вспомнить тебя, — Азирафель прошёлся кончиками пальцев по шрамам на спине демона. — Оно того не стоит, ангел. Больше шести тысяч лет прошло, — он покрылся мурашками и ушёл поглубже под воду. — Знаешь, когда мы встретились в Саду, ты показался мне знакомым. Я говорил себе, что не уничтожил тебя, потому что отдал своё оружие, но на самом деле я даже не думал об этом. — Я тоже мало что помнил, но я знал, кто ты и кем ты был для меня раньше. Мне сначала показалось, что ты помнишь меня, ведь ты закрыл меня от дождя, но я быстро понял, что ошибся. — Ты не любишь дождь? — Я пал во время дождя. У меня всегда болят крылья во время грозы. — Прости меня, — Азирафель слабо чувствовал боль Кроули, даже если сосредотачивался на ней. Возможно, Кроули всегда чувствовал эту боль, а ангел тысячелетиями её игнорировал и поэтому просто привык. — Перестань, ангел, всё хорошо… — Можно ещё один вопрос? Если не хочешь — не отвечай, — Кроули кивнул. — Как это — падать? — Это, — Кроули вздохнул и положил голову на край ванны, пытаясь немного охладить ее, — очень больно. Крылья горят огнем, не слушаются, все тело словно судорогами сводит, а потом ты падаешь в серное болото, и твои крылья действительно загораются, а огонь переходит на все тело. Если выберешься — ты демон, если нет, то тебя словно никогда и не было. Ты ничего не помнишь, ни имени своего, ни предназначения, ничего. Мне повезло, я хотя бы крылья свои спас, знаю, что был серафимом, только глаза мерзкие получил, а остальные совсем уродливые становятся. — А мне нравятся твои глаза, — ангел легко коснулся губами щеки демона и посмотрел ему в глаза, — словно золото. — Кроули отвернулся, чтобы скрыть румянец. — И шрамы тоже? И черные перья? — Да, — ангел погладил еще ноющие шрамы на спине демона и притянул его к себе, чтобы обнять, — ты мне весь нравишься. — Хочешь, я за твоими крыльями поухаживаю? — Весьма смущённый демон воспользовался шансом, чтобы зарыться носом в белые кудряшки. — Я бы с радостью, — пролепетал ангел, — но, кажется, я перегрелся. Ничего, если я отлучусь? — Он действительно выглядел неважно, так что Кроули даже слегка забеспокоился. — Конечно, я задержусь немного. Ангел просто сводит с ума. Целует, ластится, обнимает, словно просит прощения. Кроули с головой ушёл под воду. Он попытался успокоиться, превратившись в змею, и это немного помогло. По правде говоря, Кроули больше нравилось быть змеёй. Ползаешь себе, шипишь на людей, можешь буквально прикинуться шлангом. Не нужно змее думать о том, что она ведет себя «не так» или шипит что-то «не то». Змеи не задают лишних вопросов, не влюбляются и не беспокоятся об ангелах. Но Кроули не был настоящей змеёй, и он беспокоился. Азирафель лежал в спальне и читал какую-то книгу, когда красно-черный змей заполз на кровать, тут же сворачивая тело кольцами. Ангел отложил книгу и позволил демону подползти ближе, лечь на грудь и заглянуть в глаза. — Какая же у тебя замечательная истинная форма, — Ангел погладил холодные гладкие чешуйки, и демон зашипел, извиваясь под тёплой рукой. — Вода была такой горячей, но в этой форме ты всегда прохладный, — Змей приблизился к его лицу, чтобы почувствовать температуру, но Азирафель подался вперед и поцеловал кончик змеиной мордочки. — Ангел, — простонал демон в подушку, тут же превратившись в человека, — ты хоть знаешь, насколько чувствительна морда у змей? — Прости, я сделал тебе больно? — Вовсе нет, — Кроули поднялся и посмотрел на повеселевшего ангела. Как и полагается, любит всех божьих тварей, даже если они — порождение тьмы. — Для чего целуются ангелы? Люди просто так этого не делают. — Не знаю, мне просто кажется это правильным. А для чего целуются демоны? — Азирафель явно был в настроении поболтать. — Есть очень много причин. — И в чем же твоя? Кроули серьезно посмотрел на него — Я еще ни разу тебя не целовал всерьёз, ангел. И мне не стоит этого делать. Азирафель улегся поудобнее, всем своим видом показывая, что готов испробовать на себе демонический поцелуй. Кроули навис над ним. — Я серьезно, ангел. Я — змей-искуситель, один из сильнейших демонов, не забывай. Азирафель лишь улыбнулся. — Думаешь, я снова сбегу, как в 17 веке? — Да. — Не переживай, — он легко коснулся щеки демона кончиками пальцев, — даже если ты будешь использовать свои силы, они не сработают. Я не смертный. — Ангел, я могу не сдержаться… — Давай, — Азирафель потянул его к себе за воротник рубашки. Демон облизнулся, коснулся его губ и жадно в них впился. Он слегка оттянул голову ангела за белоснежные кудряшки и мгновенно воспользовался шансом, углубив поцелуй. Кроули был искусен, он ласкал Азирафеля со всей любовью и страстью, что у него были. Ангел забылся и даже не заметил, как демон уже нежно ласкал его руки, переходя к торсу, забрался под одежду и коснулся горячей кожи. Он вжал его в кровать и начал медленно и незаметно расстёгивать пуговицы на его рубашке. Ангел очнулся, почувствовав опасное демоническое присутствие, и распахнул глаза. Демон, раскинув черные крылья, ласкал его шею поцелуями, руками подбираясь к белому поясу. Глаза его горели янтарным желанием. Кроули наклонился к нему за очередным жарким поцелуем, но ангел дернулся и поранил себе губу об острые змеиные клыки. — Кроули, стой, — Азирафель выбрался из-под демона, вскочил с кровати и спешно запахнул рубашку, — прости я… Мне… Мне нужно, — он попятился к двери, — вытереть кровь, да, — он протер подбородок ладонью и поспешно вышел. Его сердце билось о ребра, словно хотело вырваться. Руки дрожали, а разум все еще был затуманен. Кроули медленно осел на кровать. Кажется, он сделал то, что и сказал. Не сдержался и все испортил. Дверь медленно открылась, прошло уже около трех часов. Кроули был все в той же комнате, но сидел на полу, плотно обхватив себя черными крыльями, словно закрываясь от внешнего мира, небольшое растение подбадривающе шуршало ему, но тот его не слушал. Азирафель медленно подошел и присел рядом. Глаза демона блестели от слез, но он их словно не замечал. Ангел не знал, что сказать и что сделать. Он не знал, с чего начать или за что извиниться в первую очередь. — Прости, — начал демон, — я напугал тебя, да? Ангел отрицательно покачал головой и протянул руку к напряжённому крылу, чтобы успокоить, погладив черные перья, но Кроули перехватил ее и коснулся губами кончиков ангельских пальцев. — Прошу, прости меня, я не хотел, клянусь, — он не отпускал его руку, но держал нежно и слабо, словно боялся испугать бабочку, севшую ему на пальцы. — Клянусь, я больше ничего такого не сделаю. Только не уходи, прошу. Не оставляй меня снова. Ангел никогда не видел его таким беззащитным и раздавленным, он знал, что демоны склонны к импульсивным поступкам и не контролируют свои действия, когда получают желаемое. Именно в этот момент уязвимости ангелам и полагалось их уничтожать. И теперь ангел понял, насколько же они слабые. И демоны, и сами ангелы. — Кроули, это ты меня прости, — Азирафель обнял его и нежно погладил по волосам, — я не уйду. И я наконец понял, о чем ты мне постоянно говорил. Все хорошо. — Нет, ангел, не хорошо, — Кроули отстранился, — нужно завязывать. Это плохо кончится. В плохом смысле плохо, — поправился он, вспомнив свою злую профессию. — Зачем? Я больше не убегу, Кроули, я понял тебя. — Нет, мой ангел, ты не понимаешь. Я люблю тебя куда больше, чем врага или друга. Я хочу тебя, Азирафель, но куда сильнее, чем могут смертные. Я почти 6000 лет сдерживал это желание и смог бы еще, если бы ты не поддавался так легко. Словно десерт на этом… Синем блюдце, — Кроули закусил губу. — Мне наше с тобой общение куда важнее. Я не хочу терять его. Не хочу принуждать тебя и делать тебе больно. Давай все забудем и вернем все так, как было до Конца света, ладно? Они не смотрели друг другу в глаза. Замерли, уставившись на свои руки, лежащие в сантиметре друг от друга. — Нет, — насколько мог твёрдо сказал ангел, — я не хочу, — он осторожно дотронулся до руки Кроули, — я не совсем понимаю свои чувства, но мне не хочется всё возвращать. Так мне нравится больше. Может, ты был прав, и ты действительно искусил меня, но… Это первое, о чем я не жалею после Апокалипсиса, — он достал из кармана кольцо и надел на палец Кроули. — Скажи, сколько я принёс тебе страданий за эти шесть тысяч лет? Я хотел бы всё исправить. — Что ты сделал? — Кроули с ужасом взглянул на кольцо, выглядевшее точь-в-точь как то, что носил Азирафель. — Забрал кое-что свое из хранилища, — он нежно коснулся лица демона. — Если это та цена, что я должен заплатить за наши отношения, то я не оставлю им сдачу. — Ангел, ты падешь, — горячее дыхание обожгло холодные губы ангела, — забвения не избежать. Неужели тебе не страшно? — Совсем немного, — он трепетно коснулся губ застывшего демона и тут же был вовлечен в глубокий, но куда более сдержанный поцелуй. — Не сдерживайся, — ангел вытер капельку крови, оставленную клыком на закушенной губе демона, — хочу такие же красивые крылья, как у тебя. Это моё решение. — Азирафель, — Кроули с болью посмотрел на него, — мы ничего не вспомним. — Но перед этим мы будем вместе. Иди ко мне, — ангел потянул его в постель, и демон послушно последовал за ним. Азирафель устроился на большой кровати, позволив демону сесть между ног. Кроули начал с нежного, долгого поцелуя. Возможно, это был не только первый, но и последний их раз, так что он хотел показать ангелу всю свою любовь. Он снова оттянул его голову назад, зарывшись рукой в волосы на затылке, и припал к бьющийся жилке на шее, ангел охнул, притянул Кроули к себе, провел ладонями по шрамам от двух сгоревших пар крыльев и прошептал: — Покажи их. Демон послушался, стянул одежду, открывая Азирафелю вид на своё чертовски красивое, почти идеальное тело, расправил черные крылья, подтянул ангела за бедра, чтобы касаться своим пахом его, запустил руки под его рубашку и продолжил ласкать языком его шею и плечи. Ангел погрузился в какой-то транс. Темные крылья, рыжие волосы, горящие желанием янтарные глаза — все это было так притягательно красиво, все было для него. Язык Кроули, его тяжелое дыхание, тело, горячее, словно пламя преисподней, все ласкало его так хорошо, что хотелось навсегда отдаться этому мгновенью. Кроули провел костяшкой пальца по спине ангела и тот прогнулся, прижавшись своим членом к чужому, возбужденному и твердому. Демон облизнулся, перехватил руки Азирафеля, переплел их пальцы и за пару толчков дошел до оргазма, с шипением расправив крылья. — Извини, — прошептал он и мягко припал к шее Азирафеля. — Я так счастлив, — он прокладывал дорожку из поцелуев вниз, — я люблю тебя, ангел, так сильно люблю, — он остановился, дойдя до самого низа, приподнял чужие бедра и стянул нижнее белье, оставив поцелуй на нежной тонкой коже. Сначала он прошелся языком от основания до головки, демонстрируя свои клыки, а потом полностью взял в рот. Азирафель подумал, что развоплотится, настолько это было хорошо, узко, влажно и просто невероятно. Кроули смотрел на него так влюбленно и преданно, но при этом брал так горячо и глубоко. Азирафель закинул ноги на плечи демона, позволяя ему проникнуть в себя. Выгнувшись, ангел излился в рот демону, широко раскинув белые крылья. — Позволь мне совершить для тебя небольшое демоническое чудо, — почти прошипел Кроули, притягивая к себе на колени обессилевшего ангела и медленно насаживая на свой сочащийся смазкой член. Азирафель обнял его ногами за талию и протяжно застонал от новых ощущений. Было совсем не больно, наоборот, это доставляло совершенно новое удовольствие. Член Азирафеля снова налился кровью, чувственно терся о живот демона, и тот нежно ласкал его. Он увеличивал темп и ловил губами каждый стон своего ангела, целовал и покусывал его плечи и грудь, пока Азирафель не кончил, и, сжавшись, не заставил Кроули сделать то же самое. Ослабев, ангел обнял своего демона и нежно поцеловал его, ему ответили тем же. — Ты поймаешь меня, когда я буду падать? — прошептал ангел полусонным слабым голосом. — Конечно, только не отпускай меня, — Кроули вдруг почувствовал, как адский огонь наполняет ангела изнутри, — не отпускай меня, слышишь? — Он прижал его к себе, чувствуя, каким тяжелым и горячим стало его тело. — Да, — Азирафель вцепился в демона из последних сил, — я тоже люблю тебя, Кроули. Правда. Теперь я правда это чувствую, — он потянулся за последним поцелуем и, получив его, провалился в темноту. Распахнув глаза, Азирафель увидел лишь густые желто-зелёные облака. Тело не слушалось, обмякло, выпустив крылья, и теперь они безвольно бились на фоне этого странного неба, даже не пытаясь сопротивляться падению. Вдруг каждую косточку пронзила дикая боль, словно пламя охватило всего ангела, и он увидел, как его перья начали чернеть от самых кончиков. Было так больно, но не было сил даже пошевелиться. В нос ударил резкий запах серы, крылья вспыхнули огнём, и это словно отрезвило сознание. «Не забывай! — кричал он себе, — не забывай кто ты, не забывай Кроули, не забывай!» — Ангел! — послышалось откуда-то снизу. — Я поймал! — вопил Кроули, прижимая к себе только что павшего ангела. — Я поймал тебя! Всё тело лихорадило, но знакомый голос заставил открыть глаза. Падший увидел чужие руки, прижимающие его к груди, они были знакомые, почти родные. Отчего-то стало спокойно. В голове мелькнула мысль и словно испарилась в тяжёлом сознании. Он накрыл кисть, держащую его за плечо своей и что есть сил вцепился в неё. Нужно держаться. Пальцы переплелись, и кольца, соприкоснувшись, слабо сверкнули, словно это что-то значило, словно в этом был какой-то смысл, но сознание ускользало, погружая его в беспокойный нездоровый сон. — Я позабочусь о тебе.