***
На следующий день Галлагер стоял посреди международного аэропорта Питтсбурга и оглядывался по сторонам, чувствуя, как его охватывает тревога. Он охуеть как нервничал из-за того, что снова увидит Микки и не знал почему, ведь это был все тот же Микки, а сам он никогда по-настоящему не нервничал рядом с ним раньше. Парень подумал, что, возможно, просто переживает из-за исхода поездки. Из-за того, что, возможно, Микки сожалел о своем решении продолжить отношения с ним. Нервничал из-за того, что Микки не чувствовал этого так сильно, как он; что увидев его снова вживую, брюнет поймет, что он ему не нужен. Закрыв глаза, Йен сосредоточился на своем дыхании, тихо ругая себя и заставляя, блядь, успокоиться. Милкович обещал встретить его возле терминала, после чего они собирались поймать Убер, чтобы доехать до его дома. Как объяснил брюнет, он отказывается водить машину в Питтсбурге и почти везде ездит на Убере. По словам Микки, питтсбургские дороги были абсолютным уебанством с кучей выбоин, а все водители были грубыми засранцами. Галлагер усмехнулся, подумав о презрении своего почти-бойфренда к его нынешнему родному городу, и сразу почувствовал себя лучше, после чего выпрямился и посмотрел сквозь толпу, внезапно почувствовав желание увидеть темную макушку. Желание заполучить его в свои объятия: до этого момента он не осознавал, насколько сильно скучал по нему. Спустя несколько минут, оглядываясь и толкаясь в толпе, он, наконец, заметил брюнета, небрежно прислонившегося к колонне в нескольких метрах от него и держащего табличку с надписью «Рыжий лобок». Йен покачал головой и засмеялся, пробираясь сквозь толпу людей к нему. Добравшись до него, он поднял сумку повыше на плече и оглядел Микки. Исчезли брюки цвета хаки и рубашки поло, которые он ежедневно надевал в хижине. Сейчас на нем была фиолетовая фланелевая рубашка с обрезанными рукавами и мешковатые джинсы. Парень был похож на того Микки, которого он помнил, из-за чего рыжий подавил внезапное желание наклониться и поцеловать его. - Очень мило, Мик, - сказал Йен. - Мог бы и без знака обойтись. - Что? - спросил Микки, ухмыляясь. - Я сам его сделал. Еще раз, посмотрев на небрежно написанную надпись, дополненную грубым рисунком пениса, Йен с улыбкой произнес: - Да, я уверен, что ты потратил часы на это. - Я так и думал, что тебе понравится. Йен усмехнулся, оценивающе оглядывая Микки, снова пытаясь побороть желание прикоснуться к нему. - О, еще как понравилось. Микки прищелкнул языком и, наконец, опустил табличку, когда мимо, хихикая, прошла группа девочек-подростков: видимо, они были в восторге от его художественного таланта. - Ты, эм... готов убраться отсюда? - спросил Милкович, потирая нижнюю губу, когда его взгляд упал на рот Йена. Галлагеру показалось, что он тоже борется с желанием наклониться и поцеловать его, но брюнет сдержался и вместо этого добавил. - Это место вызывает у меня клаустрофобию. - Да, давай валить отсюда. - Не жди ебаной экскурсии по городу или чего-то в этом роде, - съязвил Микки, направляясь к выходу. Хмыкнув, Йен последовал за ним сквозь толпу. Он так хотел взять парня за руку, пока они шли, но он так же знал, что Милкович еще не готов к такому шагу, и смутно задавался вопросом, доберутся ли они вообще до этого момента. Казалось, что им всегда требовалось больше времени, чтобы достичь определенных этапов в их отношениях, чем большинству других людей. Тем не менее, по дороге к дому Микки, он был удивлен, когда брюнет потянулся и небрежно положил руку высоко на его бедро, в то время, как Йен рассказал о несносном мудаке, с которым он сидел рядом в самолете. На протяжении всей сорокаминутной поездки на такси Милкович так и не убрал свою руку. В свою очередь, Йен даже не пытался сдержать улыбку.***
После того, как Микки показал Йену свой маленький домик в стиле ранчо, который оказался лучше и опрятнее, чем он себе представлял, они сели за маленький кухонный стол, чтобы поесть индийской еды, которую Милкович заказал в своем любимом месте ниже по улице. По прошествии нескольких минут неловкого молчания брюнет, наконец, заговорил. - Ну и как тебе это место? - Славная берложка, - пробормотал Галлагер с полным ртом жасминового риса. - Спасибо, - Микки усмехнулся. - Я рад, что ты одобряешь. Проглотив еду, рыжий поинтересовался. - Ты, наверняка, никогда не думал, что у тебя будет собственный дом, да? - Не-а, - ответил Микки. - Получил его довольно дешево, на самом деле, от какого-то чувака, с которым моя тетка трахалась еще в старшей школе. Заплатил за него около шестидесяти тысяч, - рукой с пивом он указал на потолок. - Тут было несколько протечек в крыше, которые помогал чинить мой приятель, некоторые проблемы с системой кондиционирования воздуха, когда я только переехал, но в остальном все хорошо. Это место мое, - он пожал плечами и поднес бутылку ко рту, чтобы сделать глоток. Йен улыбнулся, прежде чем опустить глаза обратно на свою коробку с едой. Ему все еще было грустно думать, что у Микки была целая жизнь без него и Чикаго. Целая жизнь, о которой он все еще очень мало знал. - Как поживает мелкая? - Она в порядке, - ответил Галлагер, немного оживившись при упоминании о своей племяннице. - Подросла. Теперь у нее целых два зуба, а третий вот-вот появится. - Серьезно? – спросил брюнет, ухмыляясь. - Мне придется начать называть ее «зубастик». - Хм-м. Знаешь, это странно - сказал Йен, схватив свое пиво, чтобы сделать глоток. - Я был вдали от нее всего полдня, но уже скучаю по ней до чертиков. Микки кивнул и принялся ковырять рис палочками. – Вполне разумно. Ты любишь этого ребенка. - Да, правда, - ответил Галлагер, откидываясь на спинку стула и делая еще один глоток пива. – Она - часть Липа. Она... моя. Поначалу я думал, что получить опеку над ней - это самое худшее в мире, но я больше не могу представить свою жизнь без этой мелкой засранки. Он поднял глаза и встретился взглядом с Микки. На кончике языка у него вертелась мысль сказать Милковичу, что еще он больше не может представить свою жизнь без него, но он сдержался, зная, что они должны были двигаться к этому медленнее. Он не думал, что признание в любви или что-то подобное – хорошая идея в данный момент. - Хватит этого дерьма с племянницей. Она твоя дочь, - сказал Микки, пожимая плечами. - Время принять это. - Да, - сказал Йен, мягко улыбаясь, когда понял, что он был прав. - Она моя дочь. Милкович толкнул его ногу своей, и посмотрел из-под ресниц с легкой улыбкой, прежде чем вернуться к еде. Галлагер улыбнулся, после чего вернулся к своему рису. Под столом их ноги по-прежнему соприкасались.***
Остаток того первого дня Микки и Йен бездельничали, играли в видеоигры, обжирались тако на ужин и смотрели на Netflix дрянной фильм ужасов прежде чем брюнет решил - пора бы закругляться, заявив, что у них впереди насыщенный день. Поскольку он утверждал, что редко принимает гостей и его вторая спальня превратилась в кладовку, Йену пришлось разместиться на диване. Так что Микки выдал рыжему одеяло и подушку, после чего удалился в свою спальню. Хотя Галлагер втайне ждал, что парень пригласит его к себе — и действительно, охуеть как на это надеялся — он не слишком удивился, когда этого не произошло. Йен провел с Микки целый день, а они даже не поцеловались. Они почти не касались друг друга, если не считать руки на бедре в такси и заигрывания ногами под столом во время ланча. Милкович не шутил насчет того, что хочет двигаться медленно, и Йена это вполне устраивало: он был готов подождать, пока Микки разберется со всеми своими отговорками. Сначала он ворочался с боку на бок, сосредоточившись на том факте, что брюнет спит полуголый на огромной двуспальной кровати в соседней комнате. Затем на том, что он мог и хотел бы сделать с ним полуобнаженным в огромной кровати.… В итоге, Галлагер накрыл лицо подушкой и застонал от разочарования. Он заснул почти через два часа после того, как сделал все возможное, чтобы остановить себя от прикосновений к своему члену, будучи уверенным, что Микки не оценит то, что он тайно дрочил в его доме, или за следы спермы на его диване.***
- Итак, как обстоят дела у вас с Мейсоном? - спросил Йен брюнета на следующее утро, исследуя ложкой тарелку с хлопьями и опустив мутные глаза, затем он широко зевнул, прежде чем добавить. - Вероятно, между вами двумя возникла определенная неловкость после всего, что произошло, да? - Э-э ... - начал Микки, почесывая нос большим пальцем, пока стоял у кухонной стойки и ждал, когда сварится кофе. - Я не знаю, как он. Не разговаривал с ним уже несколько недель. - Серьезно? - поинтересовался Йен с полным ртом хлопьев, стараясь не показаться слишком нетерпеливым к деталям. В ожидании ответа, он переместил свой взгляд, чтобы полюбоваться идеальной задницей Микки в его фланелевых пижамных штанах. - Почему? - Не думаю, что тебе это интересно. - Оу, я действительно хочу знать. Микки схватил кофейную кружку из буфета и пожал плечами. - Он сказал мне, что испытывает ко мне настоящие чувства через несколько дней после того, как все произошло. Сказал, что хочет попробовать настоящие отношения, - брюнет потер уголок рта, прежде чем добавить. – А еще спросил меня, чувствую ли я то же самое. Опустив ложку, Йен с трудом сглотнул, стараясь не показать, что знает все об истинных чувствах Мейсона. Он прекрасно понимал - Микки не оценит тот факт, что он скрыл это от него. - Ах, да? - спросил он самым беззаботным тоном. - И что ты на это ответил? - Я сказал, что забочусь о нем как друг, - произнес Микки, многозначительно глядя в глаза Йену. - Только как друг. Сказал, что мы с тобой подумываем о том, чтобы попробовать еще раз, - брюнет помолчал немного, прежде чем продолжить. - Он ответил, что я, вероятно, снова обожгусь. Йен вздохнул и открыл рот, чтобы возразить, но его прервали. - В любом случае, я сказал ему, чтобы он не совал нос в чужие дела, и что он ни хрена не знает, - заверил Микки, пожимая плечами, и повернулся, чтобы налить себе кофе. - Он очень расстроился. В общем, с тех пор я ничего о нем не слышал. В эту минуту Йен ненавидел Мэйсона всем сердцем за то, что тот посеял сомнения в голове Микки, однако маленькая часть его не могла винить парня за то, что он хотел сделать и сказать что-нибудь, чтобы быть с Микки. - Я не причиню тебе вреда, - произнес рыжий после паузы. - Отвали. Я знаю, - сказал Микки, и все же, несмотря на свою браваду, он все еще смотрел в пол. Йену было больно сознавать, что, хотя брюнет и утверждал обратное, он не доверял ему полностью. Ещё нет. - Нет, Микки, это не так, - сказал Йен, качая головой. - Мне нужно, чтобы ты это знал, хорошо? Я больше не причиню тебе вреда. Я больше не покину тебя. Я хочу, чтобы ты знал, что... что если ты решишь, что действительно хочешь этого, что ты действительно хочешь меня, я буду рядом и не уйду. Микки почесал нос и кивнул. - Хочешь кофе? - он повернулся к кофейнику, чтобы налить еще одну чашку, явно намереваясь сменить тему. Йен уронил ложку в тарелку, затем встал и подошел к Микки. Он схватил его за бедра, заставляя развернуться, после чего всем своим весом прижал его к стойке и посмотрел ему в глаза, прежде чем сказать: - Ты же мне веришь, правда? Брови Микки взлетели вверх. - Че ты доебался до меня, Галлагер? - Ответь на вопрос, Милкович. - Да, - ответил Микки, пожав плечами и опустив глаза на грудь Йена. - Я тебе верю, хорошо? Блядь… Рыжий понимал, что он лжет, поэтому вздохнул и наклонился, чтобы прижаться своим лбом к его лбу. - Я больше не причиню тебе вреда, - пробормотал он. - Ты должен это знать. Я с тобой. - Да, - коротко кивнул Микки. – Хорошо. - Я пиздец как хочу тебя поцеловать, - выдохнул Йен, прежде чем успел подумать. - Мы все делаем медленно, помнишь? - пробормотал Микки в пространство, разделяющее их. - Блядь. Я хочу зайти еще дальше прямо сейчас, но мы же договорились… - Я знаю, - прошептал Йен, кивая головой, пока его сердце бешено колотилось в груди. Все, что он хотел сделать, это тупо целовать Микки, направляя его обратно в спальню. Он хотел трахать его медленно и глубоко, хотел использовать тело брюнета, чтобы показать, насколько серьезно он относится к нему, но он знал, что они еще не были готовы к этому. – Мы не будем спешить. Я могу подождать. Ты того стоишь. Если бы Микки хотел не торопиться, он бы так и сделал, хотя все внутри него кричало, чтобы он прыгнул в этот омут с головой. Когда рыжий собрался вернуться обратно за стол, пока его хлопья не превратились в непонятное месиво, то был остановлен Микки, прижавшим свою руку к его груди. Брюнет наклонился и удивил Йена, крепко поцеловав его в губы, одновременно скользнув ладонью по обнаженной груди Галлагера, чтобы обхватить его за шею. В следующее мгновение он разорвал поцелуй, повернулся, пробормотал себе под нос «блядь» и принялся готовить тост. Медленная улыбка расплылась по лицу Йена, когда он попытался взять свой пульс под контроль. Поцелуй был далеко не самым страстным, и длился всего три секунды, но он заставил его застыть посреди кухни с тупой ухмылкой на лице, несмотря ни на что. - Ешь свои ебаные хлопья.***
После того, как он отвез Йена в музей Энди Уорхола (одно из любимых мест Микки в городе) и на игру «Пиратов» на стадионе PNC (где они полностью проигнорировали бейсбольный матч в пользу того, чтобы снова вести себя как подростки, высмеивая людей, ругая игроков и пихая друг другу в лицо хот-доги, пытаясь запачкать), Микки решил, что на сегодня с него хватит публичности, поэтому они вернулись домой. - Знаешь, я тут подумал, - начал Йен, когда они шли по тротуару улицы, на которой жил Микки, игриво ударяясь плечами через каждые несколько шагов. - Подожди, ты умеешь это делать? - поддразнил брюнет. - Ха-ха, придурок. Микки рассмеялся и толкнул Йена локтем. - И о чем же ты подумал? - О том, что сегодня у нас вроде как первое настоящее свидание. Искоса взглянув на него, Милкович потер большим пальцем уголок рта. - Нахуй тебя, вот что это было, - парировал он, прежде чем в конце концов одарить Йена мягкой, кокетливой улыбкой. Когда они начали говорить о чем-то совершенно отстраненном, Микки время от времени касался тыльной стороной ладони Йена, давая ему понять, что он не совсем не прав насчет свидания. В тот вечер они приготовили замороженную пиццу на ужин, и каждый выпил по паре кружек пива, пока они смотрели последние эпизоды «Мастер-шеф», которые Микки записал на DVR. Оба не торопясь критиковали кулинарные решения каждого домашнего повара, полностью игнорируя тот факт, что они только что поужинали полуфабрикатную пищу, а сейчас пили дешевое пиво. Йен не признавался в этом вслух, но за последние два дня он смеялся больше, чем за последние два года. Ему нравилось находиться рядом с Микки, и он ненавидел тот факт, что на следующее утро ему придется улететь домой. Он еще не был готов попрощаться. Поэтому, чем дольше длился вечер, тем хуже становилось его хорошее настроение. Когда стало уже совсем поздно, а Микки едва мог держать глаза открытыми, он пожелал рыжему спокойной ночи и встал, чтобы уйти в свою комнату. Йен наблюдал за ним через спинку дивана, пока дверь в спальню Микки не закрылась. Он старался не поддаваться своему разочарованию, но это становилось все труднее. Во всех смыслах этого слова. В итоге он расслабился на диване и уставился в потолок сквозь темноту, зная, что в ближайшее время не сможет заснуть. Парень продолжал прокручивать в голове их совместный день, желая мысленно записать каждую деталь, ведь сейчас Йен не знал, когда у них снова появится шанс провести время точно так же.