***
Они работают вместе уже шестой год. Антон, весь такой напыщенный и уверенный в себе, перешел из любительского бокса в профессиональный в двадцать. Хотя занимается боксом с девяти лет. На некоторое время, правда, забросил вид спорта. Проблемы в семье, — развод родителей, — неудачи в личной жизни, друг поступил, как сука, и замутил с девчонкой, на которую Шастун слюни пускал с первого курса. По капле всё это копилось в парнишке, отчего тот стал отстранённым каким-то, апатичным, а в какие-то моменты агрессивным из-за сущей мелочи. Он думал, что решение любой проблемы — кулак в морду лица, остальное — хуйня, а не методы. Может, парень и казался хилым, но удар у него поставлен с самого детства. На очередной разборке, где Шаст не обошёлся без размахивания руками, одна из испуганных девушек, что наблюдали за всей потасовкой между знакомыми, на эмоциях крикнула: «Научись обращаться с людьми, придурок! Сходи в спортзал, побей грушу, раз по-другому не умеешь!». И через некоторое время, сидя на улице с сигаретой между пальцев, Антон задумался. Он до сих пор помнит, как впервые увидел своего нового тренера — высокого, темноволосого, с такими голубыми пронзительными глазами, что у него очень натурально захватило дух. Арсений тогда так громко рассмеялся, когда увидел высокого несуразного мальчишку с пиздецки хмурым выражением лица. Это вызвало даже некое умиление. Ему бы к бабушке в деревню откармливаться для начала, а потом уже занятия профессиональным боксом. Хотя, с другой стороны, похвально, что его новый подопечный выбрал именно такой вид спорта с его-то телосложением. Обещает, что сделает из него мастера спорта, и он станет новым Костей Дзю. Парень тогда позабыл о собственной хмурой мине, улыбаясь до боли в щеках. Полностью отдаваясь на тренировках, Шаст действительно перестал кидаться на людей за каждый проступок, потому что попросту дико уставал. Ему сил хватало только на то, чтобы доползти до общаги и сделать домашку в универ. И это не могло не радовать. На бокс Антон ходил и до сих пор ходит с настоящим удовольствием, с такими горящими глазами, что ещё немного и можно физически обжечься. Поистине кайфует от данного вида спорта, несмотря на постоянные синяки по всему корпусу, на отбитую печень, на слегка кривоватый нос, из-за того, что срослось не так ровно, как хотелось бы после нескольких переломов. Сам процесс тренировок — охуительный. Попов умеет располагать к себе людей, даже самых ворчливых и неуверенных в себе и своих возможностях, он сам видел. Умеет мотивировать, учит любить то, чем занимаешься, дарит постоянную поддержку и советы. А ещё яркие улыбки и глупые-глупые шутки. Их совместные тренировки всегда больше похожи на игру — никаких серьёзных выражений лиц и в помине не было и нет. И Шаст пиздецки это любит. А ещё он пиздецки любит Арсения, но это не столь важно — так считает сам спортсмен. Таки живут в суровой хмурой России, где отношение к подобным проявлениям чувств весьма и весьма категорично. А получить по ебалу от своего же тренера, да ещё и вместе с этим испортить отношения с ним, не хочется от слова совсем. Поэтому, вот уже третий год, Антон благополучно сохнет по мужчине, хотя, на минуточку, у него и девушка имеется. У них обоих. И каждый раз, когда Попов позволяет себе чуть больше тактильного контакта с подопечным, когда они проводят время вместе за пределами спортивного зала, когда бухают в спорт-баре по праздникам и разговаривают на достаточно личные темы, Шастун просто ловит момент и наслаждается этим всем, как говорится, пока дают. Просто покупает летом два стаканчика мороженого: один пломбирный, а второй шоколадный — Арс любит шоколад. Подписывается на разные познавательные паблики во ВКонтакте и Телеграмме, чтобы понемногу черпать информацию и хотя бы чуть-чуть иметь представление, о чём порой так увлечённо рассказывает его тренер. Парень честно нихуя не понимает, но делает такой умный вид и так часто кивает, соглашаясь с любой хернёй, которую вбросит Арсений, что похож, наверное, на эпилептика. Однажды они пошли в парк к пруду, чтобы покормить уток. «Как в фильмах, Сень Сергеич, а? Чтоб они такие подплыли, а я такой хлеб им кидаю, и всем радостно». А потом Шастун с психами кинул в воду большой кусок, потому что грёбанные утки даже не подплыли ближе. Арсений сочувственно посмотрел на парня и с улыбкой покачал головой. — Может, не голодные? — тихо спросил мужчина, аккуратно положив ладонь на чужую, что держала хлебобулочное изделие. — Может, зажравшиеся? — бурчал Антон, напрягаясь почему-то. — Ну не расстраивайся, — погладил ладонь, — Ну хочешь, я твой хлеб съем? Не утка, конечно, и не как в фильмах… — Ты дурак? Попов пожимает плечами и забирает пакет с хлебом, отламывая себе кусочек. А потом они идут по парку, жуют булку, Арс рассказывает что-то с набитым ртом, — анекдот вроде какой-то тупой — смеётся, а Антон смеётся тоже, хотя не понимает нихуя, рассматривая мимические морщинки в уголках глаз, улыбку эту красивую. И каждый раз будто заново влюбляется. Как девчонка, блять. Ну вот почему его тренер не какой-то старый толстоватый и дряхлый пердун, которому всё равно на работу, а тем более на какого-то пацана? Почему Арсений такой красивый, статный, такой дружелюбный, такой тёплый и уютный, такой уверенный в себе и в завтрашнем дне? Почему так притягивает к себе, не делая для этого ровным счётом ничего? Просто дружит со своим подопечным, просто проводит с ним чуть больше времени, чем с другими, просто-просто-просто, а Антон плывёт. Говно говна, сука. Понарожают же. А в какой-то момент моча, ударившая в голову отбитому боксёру, предложила устроить что-то типа двойного свидания. Почему бы не сходить со своими девушками вместе куда-нибудь в кафе или кино, ну так, чисто пососаться на показуху, будто каждый день так, никакой бытовухи в совместной жизни. Ни-ни. Девушки тогда быстро общий язык нашли, шли где-то впереди, обсуждая всякую непонятную мужикам чушь, пока те и вовсе не обращали должного внимания на своих пассий, слишком занятые разговорами между собой. А потом Шаст видит, как Попов вечером, когда заметно похолодало, заботливо надевает свою ветровку на плечи девушке, обнимает её и ласково целует в висок. И всё равно улыбается, потому что тренер счастлив, а на остальное плевать. Антон ведь тоже счастлив. Его вторая половинка — замечательная. Он её очень уважает, заботится, как может; с ней уютно, тепло, секс хороший, да и вообще ему с ней повезло: готовит здорово, налево не ходит, слушает его, болеет за него на каждом бою. Вот только жаль, что её парень, с которым она живет уже полтора года, внутри самый что ни на есть пидорюга, дрочащий в душе на своего наставника.***
— Тебе чё, пятнадцать? — ругается Серёжа, встряхивая ужранного в говно Антона, — Что за хуйню ты устроил?.. Да стой же ты! Шастун, подобно амёбе, стоит, опираясь на стену, по которой благополучно то и дело скатывается вниз, планируя приземлиться на мокрый асфальт, благо Матвиенко помогает не сесть жопой в лужу и крепко держит пьяного друга, пока рядом стоящий Пашка вызывает машину такси до дома. Они всего лишь решили сходить в спорт-бар, только перед этим выпили, а потом ещё и ещё. Они с Матвиенко отлучились буквально на пятнадцать минут, а когда вернулись, то Антон уже лежал в осколках стекла с разбитыми руками и лицом, отмахиваясь от сотрудников охраны, что пытались его поднять и вывести из бара. Строгая диета для спортсменов? Дисциплина, которую тренер вбивал в голову боксёру? Не слышали. Хвостатый бьёт ладонью по щетинистой щеке, обращая внимание парня на себя. — Антон! — Да этот хуй решил, что языком может своим пиздеть, сколько влезет… — хмурясь от боли в челюсти и животе, отвечает местный алкаш, — Я его трогал, вот скажи? Нет! А он заладил: «А чё, где твой павлин? Вы же всё время вместе, не разлей вода, как педики шастаете». Он охуел нас пидорасами выставлять? Ладно я, но Арс!.. — И из-за этой детской провокации ты ему въебал. — Ага, — вздыхает боксёр, стирая рукавом белой толстовки кровь со рта, — мы на бой забились. Я ему нахуй башню снесу! Паша, что всё время стоял рядом с Серёгой, напрягается и злобно глядит на Шастуна. Подходит к нему, схватив за капюшон кофты, как котёнка за шкирку, и сквозь зубы цедит: — Подожди, ты что? — Башню ему снесу! — Ты долбоёб? — вмешивается Серёга, — Он больше тебя раза в три, какой нахуй бой? С одной правой уложит! — Попов ему тоже башню снесёт, спорим? — Воля устало трёт пальцами переносицу, качая головой. — Я в этом даже не сомневаюсь.***
— Очень смешно, Антон, хватит мне зубы заговаривать, давай бегом переодеваться и на разминку, — улыбается Арсений, встречая своего боксера на входе в раздевалку. Вот уж тот постарался красиво и эффектно появиться: зашёл с сумкой на плече и говорит: «Сень Сергеич, мне надо выиграть бой с мужиком, который весит как минимум сотку». Попов выжидающе смотрит на Шастуна. Чего тот на месте до сих пор стоит? И почему под глазом синяк? И разбитые костяшки, похоже, только-только корочкой покрылись. За все годы их совместной работы такого не было. Тренер не сдерживает нервный смешок. — Ну чего тупишь? Сказал же, открывай шкафчик и… — Арс, я сейчас не шучу. Подготовишь? Вмиг посерьезнев, мужчина тяжело вздыхает и сглатывает ком в горле. Засовывает руку в карман спортивных штанов, пока во второй покачивает бутылку воды, и с прищуром смотрит на своего подопечного. Поджимает губы и пытается разглядеть в зелёных глазах хоть какой-то намёк на веселье. — Что ты натворил? — Неважно, это мои проблемы. — Тогда почему я должен помогать тебе решать твои проблемы? — Потому что ты мой тренер? Попов ухмыляется и трёт указательным пальцем кончик носа, затем запуская пятерню в тёмные волосы. — Да ладно? Ты решил вспомнить о том, что я твой тренер? А может, ещё решишь вспомнить, чему я учил тебя? — Арс подходит к Антону и толкает того ладонью в грудь. Ещё немного и кровь внутри него станет кипеть из-за злости, — А, Шастун? Вспомни, блять! — снова толкает, — Хоть что-нибудь найди в своей пустой голове! Терпя каждый удар в грудь, парень хмуро смотрит на наставника и пытается понять, почему вся эта ситуация вызвала такую реакцию. А затем, отпустив спортивную сумку с одеждой для тренировки на пол, он перехватывает запястье мужчины, крепко сжимая в ладони, и раздражённо произносит: — Да чё ты истеришь, как баба? Ты мне друг или кто? — Здесь, в этом ёбанном месте, я твой наставник, тренер — называй как хочешь, ясно? А теперь вспомни, что я говорил насчёт использования приёмов за пределами ринга? — Не имею право пользоваться приёмами бокса в обычной жизни. — И что ты сделал? — Воспользовался. — И теперь ты будешь биться с каким-то шкафом, который далеко не в твоей весовой категории. Браво! У тебя через два месяца соревнования, а ты решил дать какому-то козлу сломать себя на подпольном ринге! Пять баллов, Антон! Вырвав руку, Попов разворачивается и уже собирается пойти к месту разминки, — не отменять же из-за таких новостей тренировку — как слышит в след злобное: — Поэтому я и прошу тебя помочь мне не дать сломать себя какому-то амбалу. В чём проблема? Арсений не сдерживается, тяжело вздыхает и поворачивается к Антону, чтобы зарядить в лицо полупустой маленькой бутылкой воды. Тот принимает её прямо своим лбом и матерится громко, трогая место, где скоро образуется шишка. Парень и сам уже злится, поэтому делает пару шагов навстречу Попову, чтобы успокоить этого мужика, и слышит в ответ громкое: — Да проблема в том, что я беспокоюсь за тебя больше, чем ты сам! В голове у боксера истерично проносится «пиздец-пиздец-пиздец», пока Шаст шагает ближе, совсем сокращая расстояние между ними, хватает тренера за предплечье и притягивает к себе, прижимает, крепко обнимая. Ведёт ладонями по спине, останавливая их где-то в районе лопаток, жмётся сам ещё ближе, прижимается небритой щекой к виску Арса и шумно сопит, пытаясь успокоить собственное бешеное сердцебиение. А потом чувствует, как чужие руки оказываются на его спине, как чужие ладони сжимают ткань толстовки в кулаки, как мужчина замирает в этих объятиях, словно собираясь с мыслями. Тот шумно выдыхает куда-то в плечо, закрывает глаза и думает послать к чертям собачьим этого Шастуна, но в итоге лишь молчит несколько секунд, греясь в руках парня. Ему так тепло, что он не против ругаться так постоянно, лишь бы его подопечный каждый раз заканчивал разборки таким образом. — Придурок, — доносится приглушённое Шастуновским плечом ругательство. — Первый и последний раз. Обещаю. Только не психуй так больше, а то выглядишь, как старая супруга, которая пилит и пилит. — Настоящий придурок. — улыбается. Точно улыбается, Антон это чувствует. И улыбается тоже, несмотря на пульсирующую боль в голове, — Если я скажу, что против всего этого, ты ведь не послушаешь, да? — Риторический вопрос, не находишь? — Пошёл ты.***
Они тренируются по старой схеме, но теперь в два раза больше. Сначала Арсений гоняет Антона на долгие пробежки, не жалея парня, у которого под конец уже язык на плече. Шутит про то, что в следующий раз заставит его зажевать сигареты, как отец в детстве, когда поймал его за этим делом с пацанами. Потом упражнения на выносливость, на растяжку, отработка приёмов. Единственное, что меняется — вес перчаток. Арсению приходится брать перчатки аж в двенадцать унций, чтобы Шаст хоть отдалённо почувствовал, какая будет сила удара в бою с супертяжеловесом. Тренер всё ещё ворчит по поводу несанкционированного боя, который может принести массу проблем как со здоровьем его двадцатишестилетнего боксёра, так и с финансами. Кто знает, какие подводные камни ожидают? Ругается себе под нос, а Шаст наоборот старается подшучивать и периодически разряжать обстановку, чтобы не трепать нервы ни себе, ни Попову. Он часто таскает молочные шоколадки мужчине, чтобы задобрить того и выслушивать меньше упрёков. Такой вот взяточник. Засиживаясь в небольшом тихом кафе до самого вечера, мужчины смотрят на притащенном с собой ноутбуке бои с тем самым засранцем, найдя те на просторах интернета. Попов анализирует почти каждое его движение, находя достаточно ошибок, чтобы выявить слабые места противника, в момент проявления которых можно вполне пустить мужика в нокаут. Если Антон, конечно же, не будет тупить и теряться после каждого удара. В чём Арсений очень сомневается. А потом они просто сидят, попивая горячий чай, и разговаривают на нейтральные темы. Их колени соприкасаются, но это не смущает, наоборот мужчины незаметно придвигаются ближе друг к другу. Оба в голове оправдывают это тем, что в кафе сквозняк и прохладно, поэтому приходится греться. Они так оправдывают себя уже год третий и по собственной же глупости заканчивать это дело не собираются. Оба после тренировок и других дел за день — у одного помимо Шастуна ещё группа, а у Антона подработка (всё же на одном спорте зарабатывать столько, сколько нужно, не получается) — так устают, что, приходя домой, сил остаётся только на то, чтобы доползти до душа, перекусить и уделить чуточку внимания своим вторым половинкам; о сексе речи никакой, Шаст один раз так и вырубился во время процесса, лёжа бревном под своей девушкой. — Антош? — ласково зовёт его партнёрша, накручивая прядку русых волос на палец. — М-м? — отзывается расслабленный донельзя парень, что удобно положил голову на тонкие девчачьи бёдра. — Ты совсем пропадаешь в последнее время, а приходишь так в конец убитый, — она кладёт ладонь на его гладкую щёку, мягко поглаживая кожу подушечкой большого пальца, — у тебя всё хорошо? Мы даже разговариваем эти дни редко, я же волнуюсь. — Прости, — выдыхает боксёр, кайфуя от недостающих в последнее время ласк, — мне просто нужно уладить кое-какие дела, а потом всё вернётся на свои места. Да и соревнования в другом городе скоро. Потерпи, ладно? Темноволосая девушка дарит Антону нежную улыбку и, склонившись, ласково целует того в кончик носа. — Завтра суббота. У тебя есть какие-нибудь планы? — До вечера я весь твой. Хочешь, сходим в кино? — Хочу. — Значит, так и сделаем. Они улыбаются друг другу, а потом Шастун поднимается, притягивает девушку к себе и мягко целует припухлые губы, чувствуя сладковатый вкус бальзама. Целует и в какой-то момент задумывается, какие на вкус губы Арсения? Ему, почему-то, кажется, что у них привкус шоколада, ведь Попов так любит эту сладость. Через некоторое время, после всех ласк, когда его партнёрша засыпает, Шаст не сдерживается и хватает телефон, уходя вместе с ним на холодный балкон. Уже осень, поэтому греет его теперь только тёплый колючий бабушкин плед, который он благополучно выпросил в свою квартиру. Набрав заученный наизусть номер, он прикладывает смартфон к уху и, прислушиваясь к гудкам, смотрит на ночной вид города. На том конце слышится хриплое и сонное «Алло?» и Антон улыбается, представляя, каким Попов может быть милым спросонья. Скорее всего, его тёмные волосы сейчас растрёпанные, вид слегка помятый, и в сознании парня всё это кажется таким уютным, что где-то внутри будто начинает мурчать котёнок. Он вспоминает, зачем вообще позвонил, и выпаливает: — Слушай, а если бы я питался только фастфудом, я смог бы поправиться на килограмм пятнадцать за две недели? Спустя несколько секунд тишины Шастун слышит в ответ какой-то хлопок и тяжелый вздох. Вероятно, его тренер сейчас дико фейспалмит.***
Арс (12:09) Ты ведь понимаешь, что, в случае чего, у тебя будут охуеть какие проблемы? На тебя уже даже деньги собираются ставить. Я пробил по связям, что и как в этой конторе Арс (12:10) Не то чтобы я тебя запугиваю и пытаюсь отговорить… Арс (12:10) Ладно, я пытаюсь отговорить. Подумай ещё раз над этим, пожалуйста. Лучше останься ссыклом, чем покалеченным или кинутым на бабкиАнтон (12:13)
У меня принципы
Арс (12:14) ХуинципыАнтон (12:14)
Ну хватит уже. Встретимся на месте в восемь. Я в кино сейчас, всё, не отвлекай!
***
Арсений не выдерживает и идёт к чёрному выходу, выходя на улицу в небольшой дворик. Стреляет сигарету у какого-то незнакомого мужика, от которого за километр несёт перегаром и куревом, отчего хочется поморщиться, да невежливо. Воспользовавшись благородно поданной зажигалкой, Попов закуривает, хоть и не особо жалует эту пагубную привычку. А сейчас его так потряхивает от волнения, что хочется хоть как-то отвлечь самого себя. Шастун где-то внутри помещения готовится к предстоящему бою, а его тренер прохлаждается на улице, потому что сам ёбанное ссыкло. Мужчина пиздецки переживает за своего молодого боксёра, потому что подобные подпольные мероприятия никогда не заканчивались чем-то хорошим. От одной мысли о том, что Антон будет биться со шкафом в пару раз больше него, передёргивает. Он глубоко затягивается, задерживая дым в лёгких на несколько секунд, а затем выдыхает, устало прикрывая глаза. В глубине души ему даже было интересно, что за причина такая, из-за которой Шаст так взъелся на этого тяжеловеса? Его хотелось просто взять за руку и увести нахуй отсюда, закрыть дома, укутать в тёплое одеяло, всунуть горячий чай — с фруктами, как он любит, — и не выпускать никуда, пока парень не успокоится. Из-за плохого предчувствия сосёт где-то под ложечкой; брюнет затягивается ещё. — Сень Сергеевич, это чёй-то вы? Курите? — раздаётся сзади, отчего мужчина вздрагивает, чуть не выронив сигарету. Будто его родители спалили. Арс поворачивается к боксёру и улыбается натянуто, наигранно пряча руку с сигаретой за спину. Ему бы ещё пару секунд одиночества, если честно. — Да я рядом просто стоял. — Угостишь? — Нет. Сделав обиженную моську, Шастун скрещивает руки на груди и становится ближе к своему тренеру, почти касаясь его плеча своим. Антон смотрит на то, как молча курит Арсений, и виновато опускает взгляд на серый асфальт. Ему жаль, что он вообще тогда нахуярился, что заварил всю эту кашу, да и поддался на действительно детскую провокацию со стороны такого же бухого бойца. Но если уж забились, значит, нужно доводить до победного. — Как настрой? — выкидывая дотлевшую до фильтра сигарету, спрашивает Попов, засунув руки в карманы джинсов. — Честно? Не знаю. Как-то вроде готов и морально, и физически, а с другой стороны… Не знаю, в общем. — Пить меньше надо. — Ну мам. Антон усмехается и оглядывается по сторонам, замечая, что в данный момент у чёрного выхода они остались одни. А потом берёт Арса за предплечье, как тогда, и тянет на себя, прижимая мужчину к своему телу. Тот и не сопротивляется, а зачем, если Шаст для него, чего уж лукавить, действительно дорогой человек. Просто льнёт сильнее, обнимает крепко в ответ, по-родному, и тяжело вздыхает, утыкаясь носом куда-то в изгиб шеи. От парня пахнет дезодорантом вперемешку с его любимым одеколоном, а ещё от него пахнет домом. У него в объятиях, как дома — тепло и уютно. Ему хорошо, чего тренер даже не скрывает ни капли. — Верь в меня, — произносит боксёр в тёмную макушку мужчине, — потому что я не верю сам в себя уже ни капли. Это правда. В последнее время Шаст потерял веру в себя. Часто шутит, что телефон удачи для него постоянно занят. Он думает, что и сегодня там трубку тоже никто не возьмёт. Нахуй надо. — Я всегда верю в тебя, дурачина. Кто, если не я, а? — почему-то шепчет Арс в горячую кожу. — Посвятить мою победу тебе? — Я думал, ты все победы мне посвящаешь… — Разумеется! Они отстраняются друг от друга с тихими смешками, устанавливая недолгий зрительный контакт, после чего Антон бросает тихое: «Пора идти». И Арсений просто готов врезать ему за это. Такой момент испортил, гадёныш! Раздражённо закатив глаза, тренер всё же следует за своим подопечным. Помещение небольшое, ринг либо самодельный, либо списанный из какого-нибудь спортивного зала. Канаты не защищены мягкой тканью, а значит при падении на него можно и кожу обжечь, и стереть ее нахрен. Свет не такой яркий, какой должен быть; само помещение напоминает что-то вроде подвала, но достаточно известного в узких кругах. Здесь народу довольно много, отчего жутко душно и хочется поскорее выйти на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Громкая музыка, шум и непрекращающиеся разговоры перемешиваются в голове. Арсений становится в менее людном уголке позади трёх судей, скрещивая руки на груди. Он так, блять, зол. Через несколько минут готовности музыка прекращается, а на середину боксерского ринга выходит невысокий мужчина средних лет — судя по всему, исполняет роль рефери. Пропуская всё мимо ушей, Попов оглядывает зал с диким желанием вызвать сюда полицию, чтобы всю эту лавочку прикрыли. А затем он видит выходящего на ринг Антона. Под довольные возгласы и аплодисменты тот отходит в свой угол, где его для подстраховки ожидает Позов, которого тоже пришлось втянуть во всё это дерьмо, тем более было поставлено условие — с собой только медика. И голубые глаза становятся по пять рублей, когда на помост взбирается высокий и широкий амбал. Спина и плечи в татуировках, на правой икре виден уродливый шрам, а лицо больше похожее на морду обезьяны. Думает, вот он — пиздец. —…до нокаута! Смотрит на худого парня, а потом снова на того бугая. На Антона и на бугая. Раньше разница казалась не такой уж и большой, но теперь Попов понимает — Антону пиздец. Только если не свершится какое-нибудь чудо. Они выходят на середину, отбивают друг другу перчатки и снова отходят на пару шагов назад. В глазах Антона — злость и испуг одновременно, в глазах его соперника — чувство превосходства. Рефери поправляет чёрную бабочку и, после удара в гонг, громко объявляет о начале боя: — Бокс! Противники делают первые шаги навстречу друг другу, Арс тяжело вздыхает, пальцами до боли впиваясь в свои руки. Он наблюдает за тем, как сначала всё идёт размеренно; оба не выкладываются на полную, прощупывают почву прямыми ударами, словно разогреваясь. Вероятно, Антон не хочет выдохнуться уже в начале боя, а его соперник наоборот этого ждёт, экономя и свои силы. Хотя, казалось бы, может уложить парня с одной правой. — Стоп! Первый раунд прошёл быстрее, чем казалось, и более-менее спокойно, без серьёзных травм да прочего дерьма. Шастун сидит на стуле в своём красном углу и пьёт воду, пока Дима полотенцем вытирает ему пот с лица. Ставит бутылку на пол и находит взглядом своего тренера в толпе. Улыбается, подмигивает, отчего ловит улыбку в ответ. Перерыв быстро заканчивается, поэтому парень встаёт со своего места, снова направляясь к сопернику. Люди вновь кричат, свистят и хлопают, ожидая крови и зрелищ. Арс напрягается. — Бокс! Второй раунд начинается. Противники ходят друг напротив друга, как хищники в клетке, словно примериваясь, как и в какой момент напасть. Антон бьет первым, начиная с джебов в голову поочерёдно с солнечным сплетением, но всё упирается в вовремя поставленный блок. Арс, наблюдая за всем этим, сжимает кулаки и шепчет себе под нос: «Давай, парень, ну давай же, не тупи». А потом Шастуну прилетает хук слева в челюсть, отчего его ведёт в сторону. Попов хмурится, стараясь не закрыть глаза. Смотрит на то, как парень мотает головой, пока рефери громко произносит «Брейк!». Ходячий шкаф делает шаг назад и снова идёт в атаку, пока Антон пытается закрываться руками. Парень бьёт снизу, промахиваясь и не успевая поставить новый блок, поэтому пропускает ещё один хук в район виска. Брюнет, стоящий в толпе, вздрагивает. Сука. Ещё один удар, и через несколько секунд из Шастуновского носа хлещет кровь. Следом, получив прямой точный удар в солнечное сплетение, парень делает шаги назад, слабо прикрываясь перчатками. Он не может прийти в себя, это видно. Арс останавливает себя от порыва заорать, чтобы прекратить это мракобесие. Только стоит и молча наблюдает, как его подопечного размазывают по рингу. Бугай бьёт наотмашь, одной рукой на секунду удержав парнишку за плечо, после чего тот без сил валится на пол. Какого хера? Попов, отлипнув от угла, быстро шагает к судьям и нагло склоняется перед их столом, упираясь кулаками в поверхность. Наверное, из его ушей и ноздрей вот-вот дым повалит. — Это было нарушение правил! Он держал его рукой и ударил внешней стороной перчатки! — стараясь перекрикивать весь шум, возмущается Арс. — Будьте добры, отойдите от стола до окончания боя. — Никуда я не отойду, блять, здесь очевидное нарушение правил! Почему рефери не сделал хотя бы предупреждение?! — Спросите у рефери после боя, если так интересно. — Да какого?.. В эту же секунду тренера хватают под локоть и быстро отводят от стола судей, ближе к толпе. Какой-то высокий мужик склоняется к его уху и рычит, чтобы брюнет лучше заткнул свою пасть и молча наблюдал за тем, как действительно достойный человек одерживает победу — на него столько бабок поставили, значит, должен оправдать каждую копеечку. Ну конечно. А на что ещё можно было надеяться? Что какой-то несанкционированный бой для узкого круга пройдёт красиво и по правилам? Бред. В который раз убеждается. Вновь повернувшись к рингу, Арсений слышит звон гонга и переводит взгляд на лежащего на полу Шастуна. Ему вдруг захотелось подойти и добить его нахрен, чтобы такого больше никогда не повторялось, вот только тот и не двигается вовсе. Едва ли грудь вздымается из-за тяжелого дыхания. Люди вокруг радуются тому, что какой-то процент за победу своего любимчика они получат. Рефери даже не дожидается того, что Антон придёт в сознание; берёт руку «честного» победителя, поднимая её вверх. Здесь всем похуй, этого следовало ожидать. Попов наблюдает за тем, как ворчащий под нос Димка Позов, садится на колени рядом с пострадавшим парнем, чем-то смачивая ватный тампон. Вероятно, нашатырный спирт, чтобы привести Шастуна в чувства. Арсений так сильно злится на всех людей, на всю ёбанную ситуацию, буквально ненавидит настолько, что не выдерживает, разворачивается и идёт с толпой вместе на выход из душного помещения на улицу. Не может он смотреть ни на его разбитое лицо, ни на прочие травмы. Ему самому больно становится.***
— Надеюсь, к моему приезду домой на твоём теле не появятся новые синяки. — Ну сказал же, что больше не буду такой хуйнёй заниматься, ну чё начинаешь-то? — Я знаю. Просто ты здорово напугал меня тем вечером, теперь нужны меры предосторожности. — Со своими нравоучениями опоздаешь на поезд, мама расстроится. — Ты просто хочешь от меня избавиться, так и скажи. — Ну конечно. Антон, одной рукой приобняв свою девушку за тонкую талию, наклоняется ниже и мягко целует накрашенные какой-то красной помадой губы. Она решила съездить в отпуск к своим родителям в другой город, а Шастуна пришлось оставить дома, потому что сломанное запястье, гематомы на лице — не лучший вид для поездки в гости к родителям своей женщины. Они крепко обнимаются, а затем девушка напоследок чмокает щетинистую щёку и, взяв небольшой чемодан, выходит из квартиры, говоря, чтобы Антон оставался дома и не провожал — холодно и на улице, и даже в подъезде. Зато в окно смотреть никто не запрещал, поэтому, проводив машину такси взглядом, Шаст берёт телефон, открывает диалог с контактом, с которым эти пару дней не общался от слова совсем. Помнит только, как Попов помогал выходить ему из помещения, где произошёл тот идиотский бой. Ругался на него, хоть парень был и не особо в сознании. Довёз до травмпункта, сделал снимки, потратился на обезболивающие в аптеке и даже до дома довёз, выслушивая потом благой мат от девушки Шаста.Антон (19:38)
Привет
Дуешься?
Арс (19:41) С чего бы это?Антон (19:42)
Ну, я не выиграл, хотя собирался
Арс (19:42) Ты придурок?Антон (19:43)
Отбитый на всю голову
Ладно, чего я пишу-то
У меня хата свободная, не хочешь приехать пивка попить под киношку?
Арс (19:44) С меня пиво, я полагаю?Антон (19:45)
В точку! Жду тебя
Арс (19:46) Да пивас ты ждёшь, я же знаю тебя, как облупленного Скоро приеду Конечно, он приедет. Попов почти никогда не отказывал встретиться, за исключением тех дней, когда у него на работе завал или со здоровьем проблемы. Хотя, последнее не является для Антона отмазкой — всё равно прикатит к тренеру домой с пакетом фруктов и шоколадок, чтобы поднять захворавшему мужчине настроение, ведь «так быстрее на поправку пойдёшь, точно тебе говорю». И сейчас Шастун чертовски рад тому, что через некоторое время увидит предмет своего обожания. Он пиздец как соскучился — это факт. Поэтому все минуты ожидания бродит по квартире, от нечего делать прибирая небольшой бардак, устроенный после сборов на малую родину его женщины. Находит в интернете какой-то тупой фильм с низким рейтингом, — похуй — потому что тогда Арс будет жаловаться на всратый сюжет, значит, разговоров будет больше и голоса его пиздатого тоже будет больше. Антону, как влюблённому щенку, это только на руку. Попов приезжает действительно скоро. Три раза жмёт на кнопку звонка, поправляет чёрную чёлку и широко улыбается, когда дверь в квартиру открывается, а на пороге появляется его молодой боксёр. Синяки с лица ещё не сошли, а гипс на левой руке так и мозолит глаза, заставляя вновь и вновь в голове прокручивать тот вечер. Но вместе с тем, Шаст выглядит так по-домашнему: короткие волосы смешно взъерошены, обычная однотонная кремовая футболка тряпкой висит на худом подтянутом теле, оголяя ключицы. Парень подтягивает чуть съехавшие вниз треники и статно выпрямляется. — Без пароля не пущу, — с максимально серьезным видом выдаёт боксёр. — Я принёс пиво, чипсы и орешки. — Блин, так неинтересно, проходи. Арсений смеётся над таким ребячеством, заставляя Антона широко улыбаться, пока тот закрывает входную дверь. Уже через несколько минут они усаживаются на мягкий диван, ставя на кофейный столик пару бутылок прохладного пива, — Попов даже в этом преуспел, — пакетики с орехами и чипсами. За окном уже стемнело, а свет в квартире горит только в коридоре, тускло освещая гостиную, где расположились мужчины. Фильм действительно хуёвый и, если записывать за Арсом каждый комментарий, можно написать неплохую такую огромную рецензию. Парень глотает пиво, безотрывно смотрит на Арсения и кивает на каждое его слово, не сдерживая улыбки. Внутри разливается приятное тепло. Он осматривает голые подкаченные руки мужчины, взглядом облизывая бледноватую кожу и тёмные родинки на ней. Замечает мурашки и немного хмурится. — Ты замёрз? — тихо спрашивает боксёр. Повернув голову на парня, брюнет слабо улыбается и пожимает плечами. Хотя, Антон и так понимает — осень выдалась холодной, а в квартире так и не включили отопление. Он встаёт с дивана и уходит в спальню, чтобы достать из шкафа тот самый бабушкин плед. Вернувшись обратно в зал, он накидывает тёплую ткань на плечи тренера, в итоге вовсе укутывая того плотнее, чтобы стало совсем тепло. — Заботливый какой, — мягко улыбается Арсений, делая ещё один глоток холодного напитка, пока Шастун, ничего не отвечая, беззастенчиво усаживается теперь совсем рядом, прикасаясь плечом к плечу, коленом к колену. Закидывает в рот фисташку и делает вид, что увлечён тупым фильмом. В случае Попова же всё наоборот. Он, периодически присасываясь к бутылке, не отрывает внимательного взгляда от потрёпанного лица своего подопечного. У него в душе почему-то такая нежность разливается, — мужчина искренне надеется, что это от пива его повело, — что не выдерживает и ставит полупустую стеклянную бутылку на столик. А затем, ухватившись пальцами за край пледа, протискивает руку за спиной Антона, осторожно приобнимая того. — Ты чего? — Шаст думал, что это он приставать будет, а-ля влюблённая нищенка. Но почему-то всё наоборот. — Подумал, что нечестно, если я буду один греться, а ты нет. Извини, — пожимает плечами тренер и уже думает поскорее убрать руку, как его останавливает чужая влажная и прохладная ладонь, мягко сжимающая тонкие пальцы. — Нет, всё хорошо, — так хорошо. Охуенно просто, ещё немного и парень заскулит, как сука. Он такой падкий на подобные вещи со стороны Арса. Под тихое бормотание фильма, они сидят вплотную друг к другу, укутавшись в колючий плед, и молчат, наслаждаясь теплом и уютом. Антон порывается обнять брюнета в ответ, но останавливает себя, нервно проводя пальцем по влажному горлышку бутыли. Сюжет подходит к концу, и Шаст боится, что это конец и их совместного вечера. Сейчас тренер допьёт своё пиво, накинет пальто и уйдёт домой, обязательно сказав: «до встречи на тренировке». И Антон проклянёт весь мир. — Мне всё чаще и чаще кажется, что я поступаю со своей девушкой очень несправедливо, — доносится тихий голос Арсения, отчего парень вздрагивает, напрягаясь. Они редко говорят с мужчиной по душам, это непривычно. — Почему? — тупо спрашивает хозяин квартиры, рассматривая этикетку пива. — Она такая хорошая, всю себя мне отдаёт. И любит… Я едва ли не физически чувствую, как сильно она меня любит, правда, — устремляет взгляд куда-то в пустоту, — пока я испытываю чувства к другому человеку. Сердце Антона медленно, но верно падает куда-то в пятки. Охуенно, он только с его женщиной свыкся, как тут уже появился кто-то другой. Какие ещё шутки ему подкинет жизнь? Его пинками выпрут из профессионального бокса? На его руках умрёт бездомный котёнок? Что ещё? — Так в чём проблема? Прекрати мучить её и попробуй отношения с тем, к кому правда не ровно дышишь. — Если бы это было так легко. Я же не знаю, как тот человек на самом деле относится ко мне. — Так поговори с ним, молча ты никогда ничего не узнаешь, — нехотя отвечает Шаст. — Думаешь? — Ага. — Хорошо. Попов выпрямляется, корпусом поворачиваясь к Антону, и как-то судорожно выдыхает. Он смотрит своими голубыми глазами в зелёные так серьезно, что у Шастуна, наверное, сердце вот-вот нахрен остановится. Сглатывает вязкую слюну и нервно сжимает в пальцах ткань пледа. — Ладно, — вздыхает, — короче, Тох, не сочти за грубость… Мы два взрослых мужика, в конце концов, и всё такое… Ты ко мне что-нибудь чувствуешь? Задержав дыхание, парень, вытаращившись, смотрит на Арса, совсем тупо моргая. По идее, он должен хоть что-то ответить, например: «Да. Да, сука, я чувствую дохуя, ты не представляешь. Настолько, что иногда настроение подначивает слушать Коржа или Руки Вверх и рыдать в подушку, но у меня вроде девушка есть и мне третий десяток, а тебе четвёртый, какие тут драмы, ну ты понимаешь». А по итогу просто сидит, застыв, как тупоголовая статуя. Ему хочется сказать так много, поэтому Антон просто молчит, рассматривая замешательство на лице Попова. Тот истерично сжимает в руке грёбанный плед, ожидая от парня хоть какой-то реакции, а сердце колотится так, будто в следующую секунду выпрыгнет из груди нахрен. И разбитое уйдёт восвояси, оставляя Арсения одного с пустотой в грудной клетке. Может, ошибся? Сам себе напридумывал значение в каждом жесте Шастуна по отношению к нему, а теперь, выставив себя полным дураком, сидит и наблюдает какое-то испуганное выражение лица напротив. — Ладно, я просто… Ну, думал, что всё вот это твоё внимание что-то значит, знаешь… Бля, херня всё это, забудь, ладно? Извини, я пойду, наверное, встретимся на тренировке. Мужчина уже порывается встать с дивана, выпутываясь из пледа, но Антон крепко хватает его за запястье, заставляя сидеть на месте. Думает, если сейчас затупит, как он любит это делать, то проебёт слишком много, то, чего хотел эти блядские годы. Думает, что сейчас ничего внятного не скажет, — да и нечего говорить, парень в ахуе, — поэтому просто наваливается на своего тренера, прижимая к поверхности дивана, и жмётся своими губами к его. А потом целует. Замирает снова, устраивая своё колено между ног Арсения, и чувствует, как чужие губы двигаются в ответ. Попов улыбается в поцелуй, зарывается пальцами в русые волосы на затылке, вторую ладонь кладёт на горячую шею, чувствуя, как его боксёр млеет. Шаст, обхватив руками красивое лицо тренера, жадно сминает губы напротив, целует напористо и так желанно, потому что пиздецки долго этого хотел. Когда воздух в лёгких заканчивается, они отстраняются друг от друга. Антон просто ложится на Арсения, тот кряхтит, ругается тихо, но прижимает парня к себе сильнее, обнимая крепче. Он тяжело дышит, ласково прочёсывает мягкие волосы, пока Шастун утыкается носом в изгиб его шеи, опаляя кожу горячим дыханием. Чувствует, как быстро бьется сердце Арса, и прикрывает глаза, выдыхая: — Пиздец. С тихим смешком Попов кивает, потираясь щекой о чужую макушку, и соглашается: — Пиздец. Они обязательно успеют поговорить обо всём, ведь впереди ещё целая свободная неделя, пока Антон на больничном. Они обязательно разберутся со своими девушками, подобрав нужные слова, если между ними что-то получится. Они обязательно решат все вопросы, но пока момент неподходящий. Зато подходящий для того, чтобы Антон и Арсений, лёжа в тишине и полумраке, крепко обнимали друг друга, укутавшись в клетчатый плед. Чтобы целовались каждые пять минут и любовались друг другом уже в открытую, так, как не могли делать раньше. Чтобы смогли понять, что счастье — вот оно, совсем-совсем рядом.