Твои мягкие и нежные губы

      — Что такое любовь? — спросила Вероника, не выпуская меня из своих нежных объятий. Вопрос казался для меня странным, ведь я ничего не знала о таком слове, чувстве, как любовь. Я никогда не влюблялась, иногда я задавалась вопросом, а смогу ли я вообще влюбиться? Смогу когда-нибудь почувствовать это? Уткнувшись носом ей в плечо, промолчала, не зная, что ответить. Она не стала до меня докапываться, продолжала обнимать меня, мило хихикнув. Я почувствовала, как её рука робко дотронулась моей спины, поглаживая её. На моём лице образовалась улыбка, эти движения были приятными и нежными, будто бы она успокаивала меня. Мне не хотелось отпускать её, но мой взор устремился на маленькие, стоящие на тумбочке часы, которые показывали тридцать минут четвёртого. Разорвав объятия, мило улыбаясь, я поднялась на ноги и неловко взглянула на подругу. — Ты не голодна? — спросила, обдумывая то, чем можно заняться. Вероника не стала медлить и чётко ответила: — Нет, не голоден. — Ты уверена, что не хочешь есть? — Я уверен на сто процентов! И пожалуйста, попытайся обращаться ко мне в мужском роде, — с улыбкой сказала она. — Ну, это будет трудно, — неловко потёрла затылок я, — Но тебе всё же нужно поесть, даже не спорь со мной. Вероника подошла ко мне и указательным пальцем указала на меня. — Это ты не спорь со мной, малая. — Эй! Я не маленькая, чтобы меня так называть! — громко сказала я и, скрестив руки на груди, отвернулась. Хоть мне и шестнадцать, но ростом я была сто шестьдесят пять сантиметров, меня это устраивало, никто не говорил, что я низкая или высокая. Вероника стала единственным человеком, которая таким прозвищем обратилась ко мне. — Но ты же ниже меня, — смеясь, сказала она, — Ладно, проехали. Не буду с тобой спорить, солнышко. Обида резко улетучилась, а вместо неё пришло умиротворение. Я взяла её за руку и повела на кухню, чтобы подкрепиться. Мама точно должна была приготовить что-то вкусненькое, но на этот раз оказалось всё по-другому. Оказавшись на кухне, я заглянула в холодильник, но там были лишь продукты, а вкусного обещанного блюда не было. Я бы приготовила что-нибудь, но была проблема, ведь я не умею. Вероника взглянула на меня, изогнув бровь. — Что-то не так? — спросила девушка. Думаю, что смысла врать нет, так что я ей ответила, что не умею готовить. Она лишь рассмеялась, прикрывая рот рукой. — Что здесь смешного? — Ты даже не можешь обычную яичницу приготовить? Я отрицательно помотала головой. Взяв резинку со своего запястья, она собрала чёлку в хвостик и произнесла: — Тогда неси продукты, будешь учиться готовить. Кивнув, я стала доставать из холодильника то, что она мне озвучивала. Достав всё, мы принялись за работу.       Вероника стояла около плиты, ожидая, когда закипит вода, а я тем временем нарезала мелкими кубиками морковь. Почувствовав на себе чей-то взгляд, взглянула на подругу. Увидев её улыбку, мои уголки губ приподнялись, но вдруг я почувствовала острую боль в районе пальца. Я издала тихий от боли стон, и устремила свой взгляд на указательный палец, из раны медленно сочилась кровь. Нецензурно выразилась, уставившись на свой больной палец. — Настя, блин! — крикнула Вероника и подошла ко мне, схватив за руку, — Почему ты такая не аккуратная? Я лишь пожала плечами, сохраняя на личике спокойствие. Девушка достала из кармана своих штанов белую пачку, открыв, она достала пластырь и аккуратно прикрепила его на мой пальчик. — Не стои… — не успела я договорить, как она закрыла мне рот рукой, добро сказав: — Тсс, молчи, малая. Промямлив что-то, и отводя взгляд, я услышала звонкий смех Вероники, но вскоре она вернулась к готовке. Я села на стул и принялась ждать, наблюдая за ней. В моей головушке гуляли разные мысли, в присутствии этой девушки мне даже не хотелось знать горести и печали. Я была рада, что встретила такого прекрасного человека как она. Мне казалось, что она никогда не снимала со своего лица лучезарную улыбку, но глубоко внутри сердце подсказывало мне, что она что-то скрывает. Все эти мысли прервал радостный голос Вероники. — Всё готово! Улыбаясь, я встала на ноги и стала накрывать на стол, взяв тарелки, ложки и стаканы поставила их на стол. — Что пить будем? — спросила я. Девушка рассмеялась, а я стала ожидать от неё ответа, не понимая, что смешного я сказала. — Вино. — Нет, — строго произнесла я и достала из холодильника две коробки сока, яблочного и вишнёвого. — Но почему? — Алкоголь вреден для здоровья. — Ой, какая правильная девочка, — Вероника закатила глаза и надула губы, — А сама-то, наверное, пьёшь где-то за углом. — Будешь дуться — лопнешь! Выбирай какой, — я указала на две коробки сока. Вероника пожала плечами, сказав, чтобы я выбрала сама. Без всяких раздумий, выбрала вишнёвый сок и разлила его по стаканам. Девушка поставила на середину стоlа кастрюлю с макаронами и обняв меня произнесла: «- Приятного аппетита». Пожелав ей того же, мы принялись к трапезе.       За едой мы почти не разговаривала, лишь только встречались добрыми взглядами. За такое короткое время мы сильно привязались к друг-другу, это было впервые, когда я так сильно привязываюсь к человеку. Интересно, смогу ли я ответить на тот странный вопрос? Покончив с едой, я встала со стола и, взяв грязную посуду, начала складывать её в раковину. Я ненавидела мыть посуду, поэтому решила оставить на потом, но как только я сделала шаг от посуды, моя подруга шутливо произнесла: « — Мыть посуду не собираешься?» Отрицательно помотав головой, я заметила, что она встала со стола и медленно идёт ко мне. — В таком случае, я помою посуду, — также добро и шутливо сказала брюнетка. Было неловко, я вызвалась всё же на «битву» с грязной посудой. Вероника лишь проводила меня взглядом, уступая дорогу к раковине, не медля, я принялась мыть посуду. Время было ровно шесть часов вечера, на улице стояла темень, не хотелось отпускать Веронику по такой темноте ехать домой, поэтому предложила ей переночевать у меня, всё равно родителей не будет дома в ближайшие два дня. Девушка без каких-либо раздумий согласилась, я была рада. Улыбнувшись, принялась искать ей одежду для сна, но мои вещи бы ей были малы, но найдя старую красную со звездой футболку, я отдала её подруге. Она не стала у меня спрашивать, что это за футболка, а отправилась в ванную комнату, переодеться. Воспользовавшись моментом, я взяла со спинки стула свою домашнюю одежду, но как только я сняла с себя верхнюю одежду, как почувствовала тёплые руки на своей талии. Мои щёки покрылись красной краской, я воскликнула: « — Что ты делаешь?». Ответа не последовало. Щёки горели, а по телу бегало множество мурашек. Кажется, что этой особе нравилось совершать такие прелести, она не собиралась останавливаться. Развернув меня к себе, она жадно впилась в мои губы и, не устояв от её горячих сладких губ, я поддалась соблазну. Наши языки танцевали в горячем танце, даруя удовольствие. Девушка повалила меня на кровать, оставляя на моей шее сладкие поцелуи. Тихо простонав, я запустила руку под футболку Вероники, но тут услышала знакомый крик. — Что это такое?! — этот голос принадлежал моей матери. Я тут же поднялась на ноги и одела футболку. — Мам, это не то, что ты думаешь, — взволнованно произнесла. Мама осмотрела Веронику, и на её лице появилось неприязнь, а глаза горели от злости. — Вон из моего дома! Я тут же принялась отговаривать её, ведь на улице было темно, но она не хотела даже слушать меня. На моих глазах выступали слёзы, я взглянула на грустно уходящую девушку. Я прокричала её имя, но в ответ лишь услышала грохот закрывающейся двери. Упав на колени, и громко всхлипывая, прокричала: «Почему?!», но в ответ получила удар по щеке и упала. — Чтобы больше такого не было, а иначе твоё тело будет синее, — после этих слов она вышла из комнаты, а я всё также валялась на полу и захлёбывалась слезами. Почему она такая? Что ей сделала Вероника? Я не могла подобрать ответы на свои вопросы. Мне было страшно за девушку, а вдруг с ней что-то случиться? Поднявшись на ноги, я тут же схватила телефон и набрала её номер, но ответа не последовало. Беспокойство усилилось. Быстро переодевшись, я покинула дома.       Я бежала, искала её, но все попытки были безуспешны, слёзы ливнем падали из моих глаз, хотелось кричать. Моё желание было таковым: обнять её, извиниться за этот инцидент. Вдруг, я услышала гудок машины, фары ослепляли глаза, было невозможно видеть, я почувствовала хватку и упала в холодный снег. — Ты что, совсем уже?! — открыв глаза, я увидела девушку, которую искала, — Глупая! Она кричала, в её голосе я слышала беспокойство. С улыбкой на лице я поднялась и обняла её, она обняла меня в ответ. Я извинялась, мне было стыдно за свою мать, за этот инцидент, но взглянула в мои глаза и добро сказала: «Всё хорошо». В моём сердце было тепло, а в животе происходили странные ощущения, я не понимала этого странного чувства. — Настя, думаю тебе лучше идти домой, поздно уже. — А как же ты? — Я дойду, не переживай. Обнявшись на прощание, я поспешила домой, но дома ситуация только ухудшилась.       Закрыв входную дверь, я заметила маму, стоящую рядом с отцом, на удивление он был не пьян. Мать грозно произнесла: «- Ну? Ничего не хочешь сказать?» Я не хотела с ней говорить, особенно после того, что недавно произошло. Папа стал ожидать моего «интересного» рассказа. — И что ты молчишь? — раздражающе сказала она. Я не выдержала и громко заявила, чтобы она отстала от меня, но она продолжала раздражать меня. — Как ты разговариваешь с матерью?! Она замахнулась на меня, но папа остановил её и холодно заявил: — Пусть она сама всё расскажет. Я не решилась с ними разговаривать, убежав в свою комнату, я закрыла дверь. Мама тут же пошла за мной, она долбилась в дверь, но я не открывала. Не важно, что случиться со мной, важно то, что с Вероникой всё хорошо. Я обняла ноги и уткнулась носом в колени, выслушивая мамины крики, стуки в дверь. Казалось, что она сейчас выломает эту несчастную дверь, мне было страшно, я старалась не обращать на это внимание, мне хотелось рыдать. Через некоторое время она прекратила попытки и оставила меня в покое, наконец дав мне отдохнуть. Но кажется, что это не последний наш разговор об этом. В таком положении, я уснула.