умри вслед за мной

Серебристые блики играли на воде, отражая лунный свет. Всё вокруг уже давно стихло, замерло, уснуло, забыв о мирских проблемах и тревогах. Жизнь остановилась. Только одна маленькая девочка до сих пор не спала. Она сидела на кровати, свесив тонкие ножки, и тихонько плакала. Она не могла унять порывы сердца, мучающие её уже четвёртый год подряд. Ей бы забыть обо всём: забыть, что когда-то за тёмным туннелем она познакомилась с жителями удивительного призрачного мира; забыть о том, что она нашла там друзей; забыть, что стала частью этого мира, но после ей пришлось вернуться домой. Девочка знала, что могла бы забыть и начать, наконец, нормальную жизнь обычной школьницы, жить вместе с родителями и радоваться каждому проведённому с ними моменту. Конечно, она могла бы, ведь перед уходом Юбаба предлагала ей это. Чары старушки действительно могли бы помочь, но девочка отказалась. — Ты уверена? — чародейка с удивлением посмотрела на переминающуюся с места на место хрупкую девочку. — Вряд ли ты когда-нибудь вернёшься сюда. Не лучше ли представить, что всё это — плод твоей фантазии? Лучше, конечно, но разве имела она на это право? Здесь ведь останется столь близкий для неё человек. Нет, пусть лучше её безликий сожрёт, чем она позабудет Хаку. Он ведь лично пообещал, что они снова встретятся, а он понапрасну обещаниями не разбрасывается! Хаку обещал, а значит, что ей просто нужно немножко подождать его. Совсем чуточку... Но уже через пару часов девочке должно было стать пятнадцать. Пятый год подряд она каждый вечер старалась проводить у маленькой речушки, где ей всё время в темноте мерещились его глаза. И не только глаза. Ей мерещился его бархатный, убаюкивающий, голос, его тёмные волосы, пахнущие морской травой. — Хватит! Перестань, — она схватилась за голову руками, пытаясь унять головную боль и прогнать эти воспоминания. — Уйди из моей головы! Уходи! Он лишь мерещился ей, а она уже так сходила с ума. Спустя столько лет она сама себе стала противна. Она была всего лишь доверчивым ребенком — ему ничего не стоило обмануть её, лишь бы она убралась обратно в свой родной мир. И плевать на то, насколько искренне звучали его слова, его голос... Если бы он был искренен тогда, уже давно бы появился, верно? Но он так и не пришёл к ней. — Тихиро? — в комнату с растерянностью вбежала мать девочки. — Тихиро, что с тобой случилось? — женщина попыталась успокоить дочь, но снова и снова накатывающие приступы паники заставляли девочку задыхаться. Лишь его силуэт сейчас навязчиво мелькал в её сознании, перед её глазами, и куда бы она не посмотрела —  везде мерещился он. Приступ её астмы вновь обострился. Стала ли нехватка воздуха её причиной и стал ли причиной Хаку? Скорая подъехала к жилому дому, и доктора быстро принялись за свою работу под оглушительный звук сирены. Но и этот навязчивый крик машины не мог заглушить его, и он продолжал звать её, даже когда девочка погрузилась в сон. Когда всё наконец успокоилось, где-то за городом над неширокой речкой поднялся ветер. Волны сильно заколыхались, поток воды резко сменил направление. Оттуда будто бы кто-то рьяно пытался вырваться наружу. Он метался из стороны в сторону, создавая все новые волны. Он правда старался сдержать обещание. Разве мог он забыть обо всём, что случилось с её приходом в его мир? Он мало что мог предложить ей, и ему откровенно нечего было терять кроме неё самой. И все же, стремясь к единству с тем, что за последние пять лет стало для него смыслом жизни, он не смог избежать своего рока. Да и было ли это возможно? Мальчику-чародею не удалось изменить судьбу. Вдруг бой окончился: ветер затих. Вода перестала бушевать, и воцарилось спокойствие. Только зеленоватый оттенок речки сменился на багряный, цвета алой крови, и как внезапно появился, так и растворился в пучине, не оставив за собой ничего более.

———

Ветер раздувал листья на деревьях, принося в комнату тёплый и пустой весенний воздух. Когда врач окраинной больницы закончил со своим утренним обходом пациентов, время близилось к двенадцати. Его окликнул коллега, дружески хлопнул по плечу и пригласил пообедать вместе. — Можно, — врач вновь заглянул в свой ежедневный список и удивился, заметив пропущенную клеточку. — Хотя, погоди... Нужно сделать еще кое-что. Подождешь меня? Я быстро. Он поспешно зашёл в палату Тихиро Огино. Девушку должны были выписать только послезавтра к вечеру, но когда врач зашёл в палату, обнаружил лишь разворошённую постель и привязанную к батарее веревку из постельного белья, тянувшуюся вниз через открытое окно на третьем этаже. Врач несколько раз протёр глаза, сверился с номерной табличкой на двери и дрожащей рукой потянулся к рации. В сто третьей — сбежавшая пациентка.

———

Девчушка босиком бежала по каменистой тропе. Она не осознавала, что делает. Глухой кашель выбивал из легких остатки воздуха, мутил сознание. Ничего не имело для неё значения — если не сейчас, то когда же Хаку придёт за ней? Она дала ему последний шанс. Грудь разрывалась от хрипа и сдавленных рыданий, отнюдь не придающих скорости её босому бегу по каленным камням. Ей было всё равно. Так всё равно на все, существующее в мире. Её сознание полностью принадлежало ему. Её мысли были посвящены ему. Кровь на стертых ногах принадлежала только ему. Не было ничего, способное переключить её мысли. Маленькая девочка абстрагировалась от мира. Она жаждала встретить его и готова была бросить всё, что ранее держало её здесь. Ради него. Это ведь то, что называют любовью, верно? Лишиться всего, чтобы достигнуть единства с ним, стать одним целым, одной душой, одним телом — это ведь и есть любовь? До конца и без остатка принадлежать партнеру, быть зависимым от него одного, дышать только им, быть его кожей, быть под его кожей — это ведь любовь? Одна мысль о нём доводила её до состояния полной эйфории. Помутнения рассудка. Она уже давно не была той маленькой наивной девочкой пять лет назад, когда только попала в тот блаженный мир. Он обязан воспринимать её серьезно. Он обязан сдерживать свои обещания, как перед взрослым человеком. Она бежала так далеко, как только могли её короткие истертые в кровь ноги. Бежала до тех пор, пока не увидела тоннель посреди дубового леса. Сознание плыло. Был ли он тем самым тоннелем? Она миновала каменную статую духа, занырнула в трубу и также стремительно пролетела старый парк аттракционов. Наконец показались изгибы реки, и девушка ускорилась, заплелась в ногах и упала лицом в землю. Поднялась и на шатающихся ногах пошла дальше. Снова упала и снова поднялась. Разве испытания и боль не даются людям перед открытием чего-то важного? За сопками быстро опускалось по горизонту весеннее солнце, и его прощальные лучи отражались на воде в оранжевых красках — так быстро наступил вечер, и так прекрасна была сейчас природа, от которой захватывало дух! Красоту природы она не видела. Закат, приближения которого она даже не заметила, ослепил её, но она быстро уклонилась от него. Поток ветра склонял её назад, но она собрала остатки мужества и смело шагнула вперед. Земля под ногами сменилась острыми камнями, но боль не могла остановить её. — Хаку... — она зашла по колено в только недавно охладившую валуны воду и лихорадочно принялась смеяться, — Хаку, я здесь! Хаку, прошу, покажись мне! Тихиро замерла и вслушалась. — Ну же, Хаку, — плача и смеясь умоляла она, — все считают меня сумасшедшей! Прошу, забери меня, спаси меня от них! Где-то вдали замелькали сине-красные огоньки и послышались звонкие голоса людей. Тихиро запаниковала. Это последняя возможность их встречи. Из пучин воды стали выныривать на поверхность пузырьки. Этого было достаточно, чтобы принять, как сигнал к действию. Девушка ушла под воду, успев набрать в легкие воздух. Её глаза затянуло зелёной пеленой, сердце немедленно сжалось под давлением ледяной воды. На самом дне виднелось что-то огромное. Девчушка, выбиваясь из сил, подплыла и попыталась обхватить, как думала, его — гигантского водяного дракона. Она задыхалась. Но не в первый раз, и всему виной был тот, кого она так отчаянно пыталась достать с самого дна наверх, к алеющему небу. Грудную клетку разрывало от недостатка кислорода, перед глазами всё плыло. Окончательно растратив силы, она только и видела перед собой яркие блики воды, и ледяные объятия охватывали ее все сильнее. Игра блеска и воды зачаровали её. Под водой оказался кто-то ещё и вытащил девочку из воды. — Нет! — она очнулась, взревела подобно зверю и стала рваться обратно, но цепкие руки удерживали её, не давая сделать ни шагу. — Отпустите! Хаку же всё еще там! Двое людей в спецформе в течении часа обыскивали дно реки, но не нашли ничего, кроме куска полена, заброшенного в поток воды недавними весенними ливнями. Девочка постепенно приходила в себя. Укутавшись в полотенце, она бездумно уставилась на закат. Теперь-то она его видела. В голове всё так же шептал знакомый голос, говорил о любви к ней, безнадёжной тоске, но она уже не обращала на него никакого внимания. Хватит с неё. Не существовал для неё больше ни загадочный мир призраков, ни Юбаба и её знаменитые купальни и... …не было больше Хаку. Врач ввела ей шприцом успокоительное, но в глубине души девушка знала, что больше не нуждается в этом. Её не волновали теперь ни бесконечные кошмары по ночам, ни чувства, что она так долго питала к воображаемому другу. Хаку умер для неё в буквальном смысле. Он правда был. Но только уже в прошлом. Его последний фрагмент смыла эта самая река пару дней назад, когда он не сумел вырваться из мира духов и сдержать обещание. Разве могла об этом знать девочка, сидящая под алым небом? Тихиро в последний раз посмотрела на реку и позволила отвести её куда-угодно. Он умер, а она смогла стать самой обычной маленькой девочкой в комнате с белыми стенами.