Давние ощущения

Он вытащил меня в три часа ночи из какого-то захудалого бара на окраине французского городка, в который мы приехали с гастролями пару дней назад. Хотя гастролями это сложно назвать, так, выступили в популярном среди местных жителей ночном клубе. Отыграли хорошо, я на редкость нами доволен, а вот клуб оказался дерьмовым, публика собралась в нем не самая отзывчивая. Я снова надрался до беспамятства просто потому, что мог. Меня здесь никто не знает, а значит остановить или помешать не сможет - делай что хочешь. Он именно «вытащил» меня, ибо я сопротивлялся, сцепился словесно с каким-то типом на тему, в которой я вообще не разбираюсь и, более того, преимущество было на стороне противника, поскольку в тот момент я уже плохо соображал, что говорю. Не знаю, как Ден смог меня найти, ведь я никому не сказал, куда направляюсь. Просто встал посреди разговора, взял куртку и молча вышел из прокуренной подсобки клуба. Я часто так делаю, ребята привыкли и даже не останавливают, поскольку знают, что это бесполезно - острое желание побыть в одиночестве накатывает всегда неожиданно и с силой выносит меня из окружающего общества. Но эта ничем не примечательная забегаловка находилась черт знает где, я и сам не помню, как добрался до этого места. Но Ден не просто нашёл меня, но и увёл в самый нужный момент, когда я уже не стоял на ногах. Любезно привез в гостиницу, затащил в номер и швырнул на кровать. Да, швырнул - в тот момент он уже слегка разозлился, ибо я не легкая ноша. Это был первый раз, когда я попросил Дена остаться. Просто остаться со мной рядом, пока я боролся с алкогольным передозом. Не похоже на меня, соглашусь, обычно мне не требуется компания для отходняка. Не задавая вопросов, он остался. Пока я блевал пол ночи в ванной, он сидел на кресле возле окна, задумчиво перебирая струны на моем новеньком только что купленном за бешеные деньги Les Paul. Я отвалил за этот чёрный Гибсон все мои сбережения, полученные за выступления в сомнительных душных заведениях Нью Йорка, настолько сильно я его хотел. Я теперь играл исключительно только на этой гитаре, чуть ли не пылинки с с неё сдувал, и ни одна живая душа не могла к ней прикоснуться. А Ден просто брал ее сам, когда хотел, только его пальцам я разрешал извлекать из нее звуки. Я смутно помню, о чем мы говорили в ту ночь, Ден так и уснул в кресле возле окна в неудобной позе в обнимку с моей гитарой, даже во сне он осторожно и крепко ее держал. На утро был назначен вылет в Штаты, а лично для меня - сильнейшее похмелье. До сих пор, спустя столько времени, я так и не узнал у Дениела, почему он остался со мной в ту ночь. @@@ Весь день беспощадно лил дождь, небо заволокло грозовыми тучами основательно, но пустая пачка сигарет и отсутсвие какой-либо еды в доме все же заставили меня выбраться из квартиры. Перебежками я добрался до ближайшего супермаркета, прикупив все необходимое на будущие пару лет затворничества - ну а вдруг, направился обратно, гонимый мыслями о том, только бы никого не встретить по пути. Сегодня вышел мой сольный альбом, и мне бы не хотелось сейчас говорить о нем и о том впечатлении, который он за собой принёс. И, тем более, я пока не готов к яростной критике в адрес своих способностей и к расспросам журналистов. Я в завязке от спиртного уже продолжительное время, поэтому раздражительность мне удаётся с трудом держать в себе. Выйдя из лифта, я увидел стоящего у двери моей квартиры Дениела, и я не знаю, какое чувство первым овладело мной - беспокойство или радость от неожиданной встречи. Мы не видели друг друга вот уже несколько месяцев, я все это время работал над своим альбомом, а он пребывал в Лос-Анджелесе. Ден молча забрал у меня из рук пакеты с покупками, пока я судорожно искал ключи в карманах брюк. Я нервничал, не знаю, по какой причине. Мы прошли в гостиную. Ден осмотрелся, он никогда не был в моем доме с тех пор, как я переселился в эту просторную квартиру-студию. Он прошёлся по комнате, слегка касаясь мебели и предметов рукой, задел кончиками пальцев Гибсон, стоявший возле рабочего стола, ставший уже частью меня за эти долгие годы. Я наблюдал, и меня распирало желание узнать его мнение на счёт моего сольника, но в то же время я мысленно умолял его не касаться этой темы. В такие моменты я жалею, что бросил пить. Весь вечер мы обсуждали наше совместное творчество, рабочие планы и будущее группы. Ден много смеялся, рассказывая о жизни в Лос-Анджелесе, он был на удивление разговорчив, и все шло так, будто и не было долгих месяцев расставания. Мы засиделись до полуночи, я расслабился, растянувшись на диване, мне нравилось слушать Дена. А он без спроса взял мою гитару, сев рядом, заиграл Narc. Сказал вдруг единственное на счёт моего альбома «Ты нравишься мне. И все, что ты делаешь, соответственно, тоже». Я снова попросил его остаться. Просто остаться. А он снова не задавал вопросов. Всю ночь мы курили на балконе, я неожиданно для себя высказал ему переполняющие меня мысли и муки творчества, все сомнения и переживания. Я не готов был к такой откровенности со своей стороны, а открывшись, почувствовал себя чертовски уязвимым. Но это же Ден, ему можно. Ему можно брать мою гитару, ему можно касаться моей души, ему можно дотрагиваться до моего плеча и сидеть так близко, почти вплотную ко мне. Так близко... не отводить глаза так долго. Помню, я забрал сигарету у него изо рта, я провёл кончиками пальцев по его губам, наклонился и ... я поцеловал. А он ответил. @@@ Я считаю, это был самый удачный год для группы и для меня в частности, я переживал невероятный эмоциональный подъем и знал, все что мы делаем сейчас - правильно. Мы только что отыграли 1,5 часа совершенно потрясающей и гармоничной музыки на фестивале Glastonbury, звучали как единое целое и, тем самым, доставили друг другу невероятное удовольствие. Я отдал всего себя на этой сцене и видя, как тоже самое делают ребята, мне хотелось большего. Ден как всегда кайфовал от своего дела, он был в ударе, периодически переглядывался со мной в перерывах песен и широко улыбался в ответ на мою сдержанную улыбку. Я обожаю его таким - открытым, счастливым, с чертовской самоотдачей. Он не на секунду не сомневается в своих возможностях и это оправданно, ведь он обладает совершенно сумасшедшим талантом, которого хватает на нас обоих. Когда он так смотрит на меня через музыку, я готов сделать все что угодно, лишь бы не подводить его никогда. Между нами всегда сохраняется эта негласная поддержка, даже если мы находимся на расстоянии друг от друга. Я полностью выдохся и отказался ехать на запланированное мероприятие в каком-то пафосном клубе, мечтая как можно быстрее добраться до своего номера в отеле. Исключительно для расслабления я мог позволить себе выпить пару бокалов приторного шампанского без опасения дальнейшего срыва в запой. Как всегда после такого мощного выступления мне больше всего хотелось побыть в одиночестве. Чуть позже приехал Ден, без звонка и предупреждения, привёз мой чёрный Гибсон, который я в спешке оставил в гримерке. Я протянул ему бокал с шампанским, который он принял исключительно из солидарности, ведь предпочитал пить напитки покрепче. Перелёт, репетиции, встречи с журналистами и выступление измотали нас, но я не мог отказаться от уединения с ним. Мы никогда не переходили рамки дружбы, за исключением того давнего спонтанного поцелуя, и я не мечтал с ним переспать, но очень хотел, чтобы Ден всегда был рядом со мной. Мы не обсуждали наши чувства, да и не за чем, он всегда понимал меня без слов, знал меня лучше всех остальных, а я мог ему доверится. В этот раз я не просил его остаться со мной. Он сделал это сам.