То, что мы называем домом

       Тони лениво наблюдал за Барнсом и Вандой, возящимися с блинчиками, и Брюсом, отступившим от своего привычного зелёного чая в пользу кофе, чем он несказанно разочаровал Пеппер, единственного человека в комнате, кто до сих пор не попался на кофеиновый крючок. Даже Стив, как самый правильный член команды, редко когда начинал утро с чая, «портясь» под влиянием Тони, Баки и Нат.        Ничего интересного, как и всегда, так что Тони закрыл глаза, надеясь, что сработает правило «Если я вас не вижу, то и вы меня тоже». К нему, в общем-то, никто и не лез, но всё равно хотелось исчезнуть отсюда куда-нибудь и вернуться через недельки две. Может, он так и сделает, заберёт Пеппер с Питером и спрячется на каком-нибудь острове. — Моё присутствие здесь абсолютно лишено смысла, — сообщил Вижен, как и во время всех предыдущих совместных завтраков. — То, что я перехожу в спящий режим вовсе не означает, что… — Мы помним, что у тебя нет необходимости в принятии пищи, — слегка раздражённо протянула Нат, которой уже порядком надоело выслушивать это каждый день. — Но у тебя нет выбора. А если не перестанешь жаловаться, то мы попросим Тони тебя перезагрузить. Или почистить жёсткий диск. А то барахлишь уже.        Вижен недовольно вздохнул, но ничего не сказал, поэтому Наташа победно вскинула кулак с вилкой и потянулась к партии блинчиков, прилетевших с кухни благодаря Ванде. Возможно, Баки и Ванде не помешал бы помощник, потому что непросто готовить на целую ораву людей, у многих из которых очень большой аппетит, но они не жаловались, а сегодня было немного легче — Клинт, Сэм, Роуди и Скотт, который, в общем-то, тут не жил, но иногда появлялся, отсутствовали.        Пеппер благодарно кивнула, забирая у Брюса тарелки с блинчиками для себя и Тони, который вряд ли мог сделать это сам, потому что был полностью сосредоточен на своей главной цели — отдавить ей ноги своим весом. Пеппер отставила его тарелку на столик и положила свою руку ему на лицо, надеясь заставить его убрать свою голову с её колен. А то заснёт ещё так, она потом не сможет полдня отсюда уйти. — Тони, — он приоткрыл один глаз и посмотрел на Пеппер. — Иди спать.        Он как-то неопределённо промычал и поёрзал своей головой, наверное, пытаясь выразить несогласие с такой позицией. Нат фыркнула, а Пеппер просто пожала плечами и чуть-чуть потрепала Тони по волосам, заставляя его сморщить нос. — Не-а, при свете солнца спят только младенцы и старики, так что с этим не ко мне. — Ты и ночью не спишь, — Пеппер озвучила совершенно известный факт. — Издержки профессии, ночью лучше думается, — Тони зажмурился, а потом принял вертикальное положение. — Ну вот, ты всё испортила, живи теперь с этим.        Пеппер покачала головой, а её выражение лица говорило что-то вроде: «Не представляю, как я смогу». Очень саркастично говорило. Настолько, что после этого всем любителям сарказма пришлось пересмотреть свои взгляды на их предполагаемый уровень профессионализма. Если ещё точнее, то им в принципе пришлось пристыжённо отползти в тень и забыть о том, что они когда-то считали, что неплохо шутят.        Тони признавал, что иногда немного драматизировал, но ничего с собой поделать не мог. В чём смысл быть королевой драмы, если нельзя позволять себе быть иногда «чересчур»? Вот и он так думал.        Он подтянул к себе тарелку с блинчиками и решил, что будет следить, как Наташа, которой слишком лениво тянуться к горке блинов в середине стола, ворует их с тарелок Стива и Брюса, а эти двое, явно побаиваясь шпионку, даже не возражают. Или просто уже привыкли, что тоже нельзя отметать. Единственный, кто отбирает еду у Тони — Питер, потому что Пеппер слишком скучная.        От столь увлекательного зрелища и размышлений о том, позволено ли Барнсу красть еду своего дружка, или такая власть есть только у Наташи, Тони отвлекло появление Питера. То есть, о том, что это именно Питер свидетельствовало лишь то, что больше было некому, потому что на руках у ребёнка разместился Чарли, уже совсем не маленький, так что лица было не видно.        Тони приветственно махнул рукой, Пеппер кивнула, а Наташа послала ему воздушный поцелуй. Ну да, говорить в этом месте не принято — только Вижен, Стив и Брюс, потому что они самые скучные люди (и андроид) на планете, поздоровались словами, но их ждал облом, потому что Питер нахватался дурных манер от Харли и Тони и просто кивнул. — Мы сегодня завтракаем вместе? — Как-то рассеяно спросил Питер, опуская Чарли на пол, чтобы он смог поздороваться со своей кошачьей сестрёнкой, нежащейся в кресле. — Ванда сказала, что фрукты совсем испортятся, если мы будем ждать возвращения пташек, так что у нас сегодня банановые и ананасовые блинчики, — Нат похлопала по месту рядом с собой, но Питер, кажется, не заметил этого или просто проигнорировал, забираясь с ногами на кресло. — Я не буду, спасибо, — он достал свой телефон из кармана и почесал Тьму пальцем за ушком.        Стив одними губами произнёс: «Не будет?» — обратившись, наверное, сразу ко всем. Тони просто покачал головой, надеясь, что у них хватит такта, чтобы не устраивать ребёнку допрос с пристрастием. К счастью, Нат была достаточно сообразительной, поэтому быстро пихнула Стива и Вижена локтями, не давая им даже рта раскрыть. — Питер! — Ванда выглянула с кухни и одарила всех широченной улыбкой. — Баки спрашивает, положить тебе блинчики с собой в школу или нет? — Нет, не стоит, — Питер чуть улыбнулся. — Уверен, они очень вкусные, но мне не хочется. — Конечно, — Ванда быстро повернулась и махнула рукой, а затем снова посмотрела в комнату, заставляя две миски с кормом лететь к Чарли с Тьмой. — Не блинчики, но тоже очень вкусно.        Судя по довольным звукам Чарли и Тьмы — Ванда не соврала. Питер сонно потёр глаза, строча кому-то сообщения и становясь всё более недовольным с каждой секундой. Тони подумал, что хорошо, что он пока не заметил, какие взгляды на него кидают Нат и Стив, иначе совсем помрачнел бы. В прошлом году было также, только в тот раз прокололись именно Тони с Пеппер.        Нужно просто вернуться к своим делам, потому что Питер действительно ненавидит, когда на него направлено всё внимание. Это было сложно, но у Тони есть опыт, поэтому он просто незаметно кивнул Наташе, мол, всё потом, делай, что делала, и вернулся к бездумному наблюдению за завтраком. — Мэй не сможет прилететь, она заболела, — внезапно сообщил Питер, прикусив губу.        Тони кивнул. Это было нехорошо, но, судя по всему, Питер хоть и был расстроен из-за этого, не думал, что она это специально, или какие обычно мысли посещают детей в такие моменты? Питер поднялся с кресла и пошёл в сторону лифта, подхватив свой рюкзак с пола. И когда он успел здесь оказаться? — Ты же знаешь, что можешь остаться дома сегодня, если хочешь, — Питер чуть притормозил, услышав слова Тони и как-то невесело улыбнулся. — Нед с ЭмДжей сказали также, — Питер пожал плечами. — Зачем? Сегодня — всего лишь самый обычный день.        Питер хмыкнул и вышел, немного ссутулившись. Тони только вздохнул. Если бы хоть кто-то верил в то, что этот день — обычный, было бы гораздо легче. Наташа непонимающе посмотрела на Тони, ожидая хоть каких-то объяснений, но он просто поднял руку, чтобы она подождала — Питер, вероятно, всё ещё мог их слышать.        Ванда с Баки вышли с кухни, и девушка понимающе вздохнула, наморщив лоб. Она, разумеется, знала. — Пятница, сколько он сегодня спал? — Пеппер как-то машинально посмотрела вверх, но ответил Тони. — Два часа. Он почти сразу ушёл, — Тони помассировал виски. — Просидел с Чарли на крыше всю ночь. Я не могу просто не трогать его. Мне не нравится это тупое правило. «Питеру плохо — обнимите его, Питеру хуже, чем всегда — оставьте его в покое». Я уверен, что это не должно так работать. Кто вообще его придумал? — Ты прекрасно знаешь кто, — Пеппер отставила недопитый чай на столик и поднялась на ноги, чуть сжав Тони плечо. — Я позвоню Мэй, а ты иди спать, а потом заберёшь его из школы.        Тони протяжно вздохнул, явно сомневаясь в том, что будет спать, или что ребёнок будет рад его видеть, но спорить не стал. Пеппер ушла, оставив ему самое сложное — объяснить всё мстителям, смириться с нежеланием Питера, чтобы хоть кто-то ему помог, и тяжёлый разговор с ребёнком, потому что нет надежды на то, что всё пройдёт легко и просто. — Что происходит? Вы поссорились? — Наташа серьёзно посмотрела на Тони. — Потому что если да, то ты прямо сейчас пойдёшь и помиришься с нашим малыш… — Мы не ссорились, не угрожай мне, — Тони поднялся на ноги — завтракать всё равно не хотелось. — Сегодня три года, как умер его дядя. Думаю, дальше объяснять не нужно.        Наташа приложила руку к губам, а затем кивнула, расстроено вздохнув. На лице Стива отразилась вселенская печаль, а Барнс чуть сильнее сжал столешницу своей рукой. Они, вероятно, даже не знали, что у Питера был дядя, да и вообще, каждый раз, узнавая о прошлом ребёнка реагировали болезненно, будто это была их личная трагедия.        Ничего удивительного — так бывает, когда кто-то тебе небезразличен. Питера любили все, так что слышать, что ему пришлось пережить что-то настолько ужасное (а ведь они даже не знали, как именно это произошло, а то было бы ещё хуже) — просто тяжело. Тяжелее, чем биться с армией инопланетян, Тони в этом вопросе специалист. — Мы можем как-нибудь помочь? — Тихо спросила Ванда, реагировавшая на Питера особенно остро из-за невольного сравнения его со своим братом.        Может и могли как-нибудь, но Питер этого не признаёт, а сейчас его вообще здесь нет — он, вероятно, плёлся в сторону метро, решив, что сам справится со всем. Может и справится, вот только Тони упорно не видел в этом никакого смысла — зачем справляться самому, если есть те, кто могут помочь? — Просто ведите себя как обычно, — Тони пошёл к лифту, следуя за внезапной идеей, пришедшей ему в голову. — И помойте Чарли лапы.        Тони зашёл в лифт, надеясь, что его догадка подтвердится. До метро ещё идти и идти, так что, возможно, удастся его перехватить. Хорошо, что Хэппи сегодня где-то страшно занят чем-то, иначе не получилось бы провернуть нечто подобное настолько изящно. Тони ловил людей, падающих из самолёта, неужто собственного ребёнка перехватить не сможет?        Тони не знал, правильно ли поступает. Возможно, стоило дать Питеру страдать в одиночестве, как он и просил, но почему-то это казалось чем-то жестоким. Вообще, не Тони говорить ребёнку о том, как пережить потерю кого-то столь важного. Себя он считал, скорее анти-примером того, как нужно себя вести. Что-то вроде инструкции «Потеряв близких: не уходите в запой на семнадцать лет или не создавайте Искусственный Интеллект, называя его именем вашего любимого дворецкого».        Две минуты казались непростительно долгими, прежде чем Тони увидел впереди знакомый рюкзак и громко затормозил прямо рядом с резко застывшим от неожиданности ребёнком. Он опустил стекло и посмотрел на Питера, недовольно сверкнувшего глазами. — Садись. — Я же сказал, что не хочу, чтобы со мной нянчились, — тут же возразил Питер, собираясь проигнорировать Тони и пойти дальше. — А я сказал «садись».        Питер мог встать в «позу», намеренно игнорировать любые слова Тони, убежать или сделать всё, что угодно, но он, быстро смирившись, обошёл машину и упал на соседнее сидение, закинув рюкзак куда-то назад: кажется, он догадался, что до школы сегодня не доберётся.        Тони убавил звук, но ничего не сказал — Питер не был похож на того, кто добровольно стал бы разговаривать. Ребёнок смотрел в окно и молчал, надув щёки. Тони, конечно, не хотелось начинать этот разговор в машине, но если он не перестанет быть таким несчастно-злым, то придётся.        К счастью, Тони повезло. Тихая музыка, однообразный пейзаж за окном, почти полное отсутствие еды и сна сделали своё дело, Питер уснул примерно через двадцать минут. Хорошо, а то он точно догадался, куда они едут и мог воспротивиться, а Тони не очень хотелось везти его туда насильно, несмотря на то, что, по сути, именно этим он сейчас и занимался.        Есть грань между незнанием и ярым протестом, так что где-то в этой грани Тони и старался действовать. Вспоминая свои собственные слова — «серая зона», которую он сам, в итоге, и нарушил. Но это ничего, так даже лучше. Всё сложилось невероятно удачно. Осталась всего парочка нерешённых вопросов, и сегодняшний день был одним из них.        Тони решил, что раз уж Питер спит и не будет возмущаться, то нужно быстренько заехать куда-нибудь и взять еды, а то ребёнок со свойственной ему тягой к самобичеванию совершенно ничего не ел со вчерашнего вечера, так что было бы неплохо покормить его хоть чем-то.        Вытерпев подозрительный взгляд продавца, наверное, абсолютно заслуженный, потому что он был взрослым мужчиной в чёрной тонированной машине, а рядом с ним сидел спящий ребёнок, Тони забросил их будущий перекус к рюкзаку Питера и решил немного ускориться, потому что хотел добраться до места до того, как мелкий проснётся.        Тони предпочёл не думать о том, что собирается сказать, потому что он знает себя — стоит начать задумываться слишком сильно, как сразу накручиваешь себя, и, в итоге, ничего не получается, а такого промаха он себе позволить не мог. Поэтому он просто смотрел на дорогу, по пути остановившись ещё в одном месте, чтобы всё было правильно. — Просыпайся, малыш, приехали, — Тони аккуратно потянул Питера за плечо, чему сонный ребёнок явно не был рад.        Или он был не рад, потому что Тони нарушил его планы на сегодняшний день, но Старк предпочёл и об этом не задумываться. План «молчаливо страдать и ждать, пока этот день закончится, а потом ещё месяц просыпаться от кошмаров» — был так себе планом, если честно. — Что? Где мы? — Питер сонно прищурился, прикрывая глаза рукой. Солнце светило довольно ярко для его чувствительного зрения. — Пойдём, — Тони первым вышел из машины, не давая Питеру выбора.        Тёмные кованные ворота были не самым удачным декоративным решением, но Тони, побывавшему здесь в последний раз в девяносто седьмом году, жаловаться не приходилось. Питер, выйдя из машины, нерешительно замер, а затем с отчаянием посмотрел на Тони. Неудивительно. У Тони вообще мало знакомых, которые ходили бы сюда с улыбкой на лице. — Зачем? — Питер прикусил губу, стараясь не смотреть на ворота. — Я не хочу. — Я не заставляю тебя идти к нему, — Тони достал цветы с заднего сидения машины. — Здесь похоронен не только твой дядя, но мы можем сходить и к нему, если захочешь.        Питер приобнял себя руками, а затем послушно пошёл за Тони. На самом деле, привезти ребёнка на кладбище было жестоко. Тони и сам это понимал, чувствуя, что его сердце разбивается от совершенно несчастного вида Питера. Мэй говорила, что Питер не был на похоронах Бена, а после ни разу не пришёл на кладбище ни к нему, ни к своим родителям, за что винил себя ещё сильнее.        Чем-то это напоминало Тони его самого. Он не пришёл когда хоронили родителей, а на процессию в честь Джарвиса посмотрел издалека, чувствуя, что будет лишним там, среди его детей и внуков. Это всегда казалось ему слишком болезненным.        Здесь он был дважды — в девяносто четвёртом, когда Джарвис, всегда знавший, что нужно делать, насильно привёз его сюда, и в девяносто седьмом, через год, после того, как его не стало. Больше Тони здесь не был ни разу, предпочитая просто забыть об этом месте. — Твои родители тоже здесь? — Тихо спросил Питер.        Он, как и все люди, чувствовал себя некомфортно, находясь среди надгробий. Питер подошёл поближе к Тони и взял его за руку, кажется, совершенно забыв, что должен страшно на него злиться. Ребёнок всё ещё был расстроенным и уставшим, но, кажется, теперь был более расположен к разговору. — И не только они, — Тони медленно шёл по дорожке, следуя за стрелочкой, услужливо протянутой Эдит, потому что без неё здесь ориентироваться было бы непросто. — Джей, наш дворецкий, который был им так долго, что стал членом семьи. Ему не повезло воспитывать и моего отца, и меня. Он никогда не говорил, что мы были сплошным наказанием, но, поверь, так и было, а он просто был слишком вежливым. Ты бы ему понравился.        Питер улыбнулся уголком губ и затих, продолжая спокойно идти рядом. Тони остановился рядом с плитой, на которой было изящно выведено имя Джарвиса и ненадолго замер, вспоминая, как был здесь в прошлый раз. Сейчас воспоминания о Джарвисе навевали лишь светлую грусть, но тогда смотреть на эти буквы было просто невыносимо. — Я не хотел с ним прощаться, но Джей решил, что так не пойдёт, поэтому он сам попрощался со мной. Заманил меня в больницу обманом, уже не помню, что он сказал, но, кажется, соврал, что выздоравливает. Самый хитрый человек на свете, — Тони усмехнулся, проводя пальцами по плите, потемневшей от времени.        Питер следил за тем, как Тони аккуратно положил два цветка на край камня и печально улыбнулся, а затем предложил идти дальше. — Джарвис хотел, чтобы о нём вспоминали с улыбкой, а не рыдали рядом с его могилой, — добавил Тони, отходя от камня. — Я здесь второй раз, и могу сказать, что в этом году у меня получилось сделать так, как ему хотелось. — Ты назвал в честь него своего первого ИскИна, да? Того, который стал основой Вижена, — Питер задержался взглядом на могиле Джарвиса, а затем серьёзно посмотрел на Тони. — Я проштудировал словарь синонимов, чтобы подобрать слова для аббревиатуры так, чтобы получилось его имя, убеждая себя, что это нормально, — Тони покачал головой. — Я добавил в него столько черт настоящего Джея, что даже неудивительно, что именно он стал первой линией обороны в борьбе с Альтроном. Вижен перенял не только его голос, но и преданность. — Ты не думал восстановить Джарвиса? В смысле, это ведь наверняка не так уж и сложно.        Тони улыбнулся. Хороший вопрос. Его ему задавали множество раз. Да и сам себя он тоже об этом спрашивал. Ничего сложного — просто переписать несколько строк кода, который уже есть, но он почему-то так этого и не сделал. И, наверное, только сейчас наконец-то осознал почему именно. — Нет. Мне стоило смириться с тем, что он ушёл ещё давно, но тогда я не смог. Сейчас — да, — Тони прищурился, а затем повернул, как того требовала стрелочка. — Иногда люди умирают, и с этим ничего нельзя делать, кроме как смириться и запомнить их.        Питер шмыгнул носом, ничего не отвечая. Ему и не надо было.        Они вновь остановились лишь через несколько минут, но это надгробие было совсем не старым. Всего несколько лет, но от того не менее важным. — Это? — Питер недоверчиво посмотрел на имя, высеченное на камне. — Да, её брат. Мы похоронили пустой гроб — под обломками города тело так и не нашли, но для Ванды это было важно. Я не знал этого парня, по-моему, мы даже ни разу не разговаривали, но он помог нам спасти мир, — Тони протянул Питеру цветы, чтобы тот сам положил их. — Ванда приходит сюда дважды в год, в их день рождения и в день его смерти. Но она всегда думает о нём.        Питер молча кивнул. Он наверняка тоже замечал, как иногда взгляд Ванды тускнел, когда она долго молчала и думала о чём-то. Он был её близнецом, говорят, что у них вечная связь, а, учитывая силы Ванды, наверное, так и было. Клинт тоже пару раз приходил сюда — поблагодарить за спасённую жизнь. Наверное, именно поэтому Ванда ближе всего общалась именно с ним и Виженом.        Следующая их остановка была лишь в паре шагов, но Тони старался преодолеть этот путь как можно медленнее. В их маленькой экскурсии это было одним из самых важных мест, но, даже понимая это, Тони знал, что видеть имя матери, высеченное на надгробном камне будет выше его сил.        На обеих могилах лежали свежие цветы — Тони не помнит как давно, и кто его на это надоумил, но несколько лет, двадцать, примерно, он исправно платит, чтобы сюда приносили цветы раз в три дня. Он без понятия, сколько денег на это ушло, но отменять такую давнюю традицию он не собирается. — Ты приходил сюда? — Питер разглядывал портреты Марии и Говарда. — Дважды, очень давно, — Тони провёл рукой по памятникам. — Я давно не бывал в подобных местах. Хотел однажды прийти, несколько лет назад, когда умерла тётя Маргарет. Она была подругой моих родителей и Джея, я часто оставался с ней, пока был ребёнком. Не сложилось. — Почему не пошёл? — Поссорился с Роджерсом. Он не мог не прийти, тётя Маргарет, ты, наверное, о ней слышал, агент Пегги Картер, была его первой любовью, — Тони фыркнул. — Она не здесь — её похоронили в Бруклине. Если бы я тогда пришёл, кто знает, как бы сложился тот год. Может, мне и не нужно было бы подыскивать добровольцев для незаконной поездки в Германию. Впрочем, я не жалею.        Питер чуть улыбнулся, а затем снова посмотрел на портреты Марии и Говарда. Тони знал, что он собирался сказать, но ждал, пока Питер решится. Это и было его хитроумным планом, так что он очень надеялся, что всё прошло так, как надо. Чтобы Питер понял, что ему вовсе не нужно притворяться, что всё в порядке.        Питер неловко переступил с ноги на ногу, а затем снова взял Тони за руку, ища поддержки. — Мы можем сходить к ним? — Тихо спросил ребёнок, смотря куда-то в землю. — Разумеется.        У Питера здесь не только дядя. Мэй говорила, что могила мужа находится рядом с его братом и Мэри. Тони обнял Питера за плечи, стоило им приблизиться к трём аккуратным надгробиям.        Питер прикусил губы, рассматривая портреты, высеченные на камне. Вся его семья, всего лишь три гранитных камня. Хотелось расплакаться, но он давно пообещал себе, что больше не будет плакать из-за родителей. Они ушли в лучший мир. Так сказала Мэй, она никогда не врёт. — Малыш, скучать по ним — нормально. Ты можешь плакать, можешь чувствовать себя плохо и тебе совершенно не нужно делать вид, что сегодняшний день ничего для тебя не значит, — Питер прижался чуть плотнее к Тони, зябко поведя плечами. — Все мы потеряли близких, но жизнь продолжается. Это не значит, что мы должны забыть про них. Мы должны помнить их, каждое светлое мгновение.        Питер кивнул, вытерев щёку рукавом. Тони обнял его чуть крепче, а затем протянул оставшиеся цветы. Питер положил их, аккуратно проводя рукой по портретам, чуть задержавшись на лице своей мамы. Тони знал, что они с Пеппер никогда не смогут полностью заменить Мэри, Ричарда и Бена для Питера, но надеялся, что родители его ребёнка знают, что он в хороших руках.        Питер вернулся к нему через пару минут. Его глаза немного покраснели, а на щеках всё ещё виднелись мокрые следы, но Тони решил, что не заметил этого. Питер прижался к нему, позволяя обнять себя, и тихо прошептал «Спасибо». Этого было более, чем достаточно. — Давай поедем домой? — Наконец, предложил Питер, отрывая своё лицо от рубашки Тони. — Я хочу обнять Ванду. И, если честно, немного проголодался и устал. — В моей машине целая гора еды, — Тони потрепал ребёнка по голове. — А Ванда, думаю, будет не против.        Питер чуть улыбнулся, а Тони согласно кивнул, поворачивая в сторону выхода. Ребёнок сегодня действительно утомился. — Я сказал им, что ты лучший отец, которого я только мог иметь, — тихо добавил Питер. — А ты лучший сын. Думаю, я должен поблагодарить их за это.