Я немного люблю тебя

      — А что ты любишь? — неожиданно спрашивает Дерек перебивая уже получасовой монолог Стайлза и последний замолкает, то ли от того что вопрос был действительно неожиданный, толи из-за осознания того кто задал ему этот вопрос. Стайлз ровно садится в кресле, медленно моргает и переводит взгляд на сидящего на диване старшего мужчину и глядит на него несколько ошарашено, скользит взглядом от головы к ногам, словно пытаясь найти какой-то подвох, и обратно и снова медленно моргает, попутно подавляя в себе желание потрогать лоб то ли свой, то ли Дерека, и не зная, что можно ответить на это. Мозг усиленно работает и парнишка пытается понять не показалось ли ему это, но взглянув в глаза Дерека и увидев, что тот действительно выглядит как человек ждущий ответа вновь откидывается на спинку кресла и как-то с облегчением выдыхает. И думает, что такой вопрос мог ожидать от кого угодно, но точно не от Дерека мать его Хейла. Он мог ожидать такого вопроса от Лидии, от отца, от незнакомца в супермаркете, да от кого угодно, кроме этого хмурого волка. От этого постоянно серьезного, говорящего только по делу и ходящего вечно с лицом аля я король пафоса и брутальности волчары. Стайлз переводит взгляд с Дерека на пол и небрежным движением проводит по волосам правой рукой превращая и без того растрепанные волосы и вовсе в воронье гнездо и как-то вымученно и глубоко вздыхает и посидев так пару секунд, и все еще смотря в пол, но никак не на Дерека спокойно и глухо, а главное даже для самого себя честно, отвечает.       — Я люблю стихи, люблю когда идет дождь…       И Дерек думает, что Стайлз мог сказать, что-то о том, что любит отца или Лидию со Скоттом, но понимает, что это все само собой разумеющееся, что говорить о таком не надо, что это нечто не на показ, это просто есть, это особенный уголок в душе каждого. Дерек думает, что Стайлз мог сказать, что любит копаться и искать все сверхъестественное, что любит играть в компьютерные игры, сказать что-то о чем знают все, что-то не личное, а известное каждому. Но он ни говорит ничего из этого. Стайлз говорит о личном. Стайлз говорит о других сторонах своей души, о тех которые обычно человек открывает только родне или близким друзьям, только особенным, только избранным. И Дерека эта откровенность обескураживает. И Дереку честно говоря льстит, что Стайлз считает его тем кому можно доверить такое. И у Дерека в душе цветет от мысли о том, что он может считать себя близким Стайлзу человеком. И у Дерека в душе драмы, просто потому, что этого ему определенно мало. И у Дерека внутри печально, задушенно,жалко воет волк. И Дереку хочется ему подвывать. И хочется быть еще ближе. Настолько близко, чтоб врасти под кожу и остаться там. Навсегда. Но Дерек не делает ничего. Но Дерек не хочет портить. Но Дерек уже давно научился довольствоваться малым. И пусть внутри у Дерека цветет, и пусть внутри бушуют драмы и боль. И пусть. Снаружи он лишь немного сильнее хмурит свои невозможные брови и кивает так словно не болтает обо всем и ни о чем, а ведет допрос. А Стайлз замолкает и смотрит на этот жест Дерека и вдруг как-то грустно улыбается одними уголками губ. Улыбается, кажется, самому себе. Улыбается Дереку, и никому одновременно. Улыбается совсем легко, еле заметно. Но Дерек замечает и немного как-то расслабляется не зная почему. Он ждет, что еще скажет Стайлз. А Стайлз думает: «А пошло оно все!». И немного пожевав губу, словно сомневаясь в своих решениях, все же спрашивает.       — Сказать, что еще?       А Хейл лишь думает, что Стайлз неуверен. А Дерек думает, что хочет слушать Стайлза вечно.       — Скажи.       А Дерек думает, что удивить его не может ничего.       — Я немного люблю тебя.       А Дерек знает, что любит в ответ.