***
На часах уже 23.40. В общежитии всё так же один лишь Марк, рядом с которым ноутбук с недавно завершившимся звонком в Skype. От разговора с родителями стало лучше. Но Марк чувствует свою вину перед ними. Он не хотел им врать о том, что проводит время не один, но пришлось. Расстраивать маму с папой не хотелось совсем. За окном начинается настоящий снегопад, слышны радостные крики, отчего улыбка сама расцветает на губах. Чудо ещё может случиться. За несколько минут до полуночи Марк делает себе горячий шоколад, включает их с Джексоном любимую «Confession Song» и вместе с уличными счастливчиками ведёт отсчёт. Залп фейерверков и «Счастливого нового года!» за окном. Телефон на диване вибрирует не переставая, уведомляя о пришедших сообщениях. Мемберы, родные, друзья, фанаты в соц. сетях... Но ни одного от Джексона...***
Полночь наступила десять минут назад, любимая песня до сих пор играет на повторе, а от Джексона по-прежнему ни одного сообщения. Чуда не произошло. Но Марк ждёт. Сжимает тонкими пальцами телефон, вперившись взглядом в экран, и ждёт. Он должен был поздравить его самым первым! И Марк уже думать боится. Вдруг с Джексоном что-то случилось? Обокрали, избили, сбила машина, выпил лишнего и ему стало плохо... Или, может, Джекс решил так с ним расстаться? Марк не перестаёт думать об этом, тем самым накручивая себя всё больше. И когда в дверь вваливается запыхавшийся Джексон, Туан едва не плачет. Ван снимает куртку, скидывает обувь, не заботясь о порядке в коридоре, и тут же ловит в объятия Марка. — Марки, солнышко, прости, я не успел. Этот чёртов транспорт так плохо ходит, пришлось идти пешком, — Ван тяжело дышит, говоря всё это, и не перестаёт гладить Туана по спине. Джексон прекрасно знал о том, что чувствовал и думал Марк, когда сказал, что не против его посиделок с друзьями в новогоднюю ночь. Ван тогда ничего не сказал, решив сделать любимому сюрприз, но кажется, только всё испортил. — Солнце моё, не плачь, слышишь? Кайе целует Иена в висок, после чего подхватывает его под бёдра, заставляя обвить ногами талию, и направляется к дивану в гостиной. Джексон почти ледяной, но несмотря на это Марк жмётся ближе к нему. Потом он обязательно отругает своего непутёвого парня за то, что одет совсем не по погоде. И даже попросит Джебома или менеджера прочитать Вану целую лекцию об этом. — Я думал, ты празднуешь с друзьями. Мог бы хоть написать, что придёшь. Я ведь почти перестал тебя ждать, — Марк трётся тёплой щекой о холодную щёку Джексона и вздыхает. — Давай я сделаю тебе горячий шоколад или какао? Тебе нужно согреться. — А я ждал всяческих проклятий в свою сторону, избиения игрушечным молоточком или чего хуже. Но ты... — Джексон немного отстраняется, берёт лицо Марка в свои ладони и заглядывает ему в глаза. — Знаешь, ты просто прелесть, Марки. Марк тепло улыбается, а Джексон поддаётся вперёд и целует. Нежно и неторопливо. Целовать Марка — сплошное наслаждение, и Джексон готов делать это вечно. Вот только отстраниться всё же приходится. — Я ведь сам отпустил тебя, за что мне сыпать в тебя проклятиями и избивать? Нет, если ты, конечно, хочешь, я могу, но... Лекции от менеджера и Джебома с тебя будет достаточно, — Марк довольно улыбается, видя на лице Джексона недовольство. Он знает, что тот прекрасно понял, на какую тему ему будут читать нотации. — Согласен. Я заслужил. Но ты будешь сидеть рядом и держать меня за руку. — Марк закатывает глаза, поднимаясь с колен Джексона и оставляя его слова без ответа, который тот и так знает. Уже на кухне, готовя для Джексона какао, Марк слышит доносящуюся из гостиной «Confession Song», громкость которой, видимо, была прибавлена, и начинает подпевать. Улыбка вновь трогает губы, когда сильные руки обнимают его за талию, а любимый глубокий голос пропевает на ухо «I love you, baby, I love you». Марк шепчет «Я тоже тебя люблю», получая поцелуй в шею, и чувствует себя невероятно счастливым. Он всё-таки дождался своего чуда.