Позволь тебя спасти...

— Видимо, он все-таки, не вспомнит… — послышалось, в полу-светлой, полу-мрачной комнате, на втором этаже. — Не разговаривай…       Свет от окна, падал на пол, рядом с кроватью, где лежала девушка лет двадцати, в бинтах, что были почти по всему ее телу, и на лице, с одной стороны. Кожа бледная… голос почти пропал. Волосы обросли причудливыми лепестками, бледно-розового оттенка. На простыне, на полу, и на кровати, тоже были лепестки. Их собирали, маленькие гуманойдные существа, похожие на пухленьких младенцев-эльфов. Они у-рю-рюкали, и кажется, что даже плакали вместе с душой девушки, что сейчас была прикована к постели. Неподалеку от кровати в тени стояло кресло, свет падал к ножкам, но не освещал оное полностью. За ним, находился кто-то. Тот, кто просил девушку сейчас не разговаривать, и мрачно смотрел в окно, облокотившись руками о спинку кресла. Он с тоской и болью посмотрел на то, как Ещейки* стали собирать лепестки в небольшие чашки, и вытирать кровь с пола. Затем, один из демонят подлетел к Хозяину и протянул небольшую полу-плоскую вазочку с водой и чистой тряпочкой. Когда девушка снова закашлялась, он выпрямился, взяв из ручек демоненка все необходимое, и прошел к девушке, наклонившись к ней, и убрав проросшие лепестками волосы с ее лица. Из-под бинтов показались небольшие ростки, которые пробивались сквозь ткань, кожа начинала кровоточить, из почти-здорового глаза стали катиться кровавые слезинки.       Молодой человек, опустился на край кровати. Черные волнистые волосы до плеч, были немного убраны назад, но тонкие прядки упали рядом с лицом, и открыли заостренные уши. Кожа была достаточно светлой, если не бледной. Хотя, нет… бледной она на сей раз не была. Но от света она все же приобретала именно оттенок не здоровой бледности, от чего пигментация веснушек на щеках, казалось более четкой и яркой.       Гетерохромные глаза — черный и серый, со скрытной тоской, взглянули на девушку, хотя внешне он старался показать, что уже со всем смирился.       Засучил рукава, черной рубахи, смочил в левой руке тряпку, а правой коснулся вновь проросшего цветка. Легкое мгновение и что-то темное обхватило стебелек и цветок исчез, зато из ранки сразу же засочилась кровь. Брюнет накрыл рану теплой влажной тканью, и не сильно прижал. — Почему ты здесь? — вновь прохрипела она. — Сказал же — не разговаривай. Береги силы… — почти безэмоционально ответил он, и когда кровь остановилась, он убрал тряпочку и смахнул старые ростки на пол. — Ответь на вопрос…       Брюнет вздохнул, и снова опустил тряпку в тазик, и убрал его на пол, посмотрев на девушку, а затем в сторону окна.       Что он хотел там высмотреть непонятно. Однако, пусть внешне и выглядел спокойным, по кровавым капиллярам в глазах, можно было понять, как он зол, как он вне себя, от гнева, безысходности, и несправедливости. Он пару раз моргнул, поднявшись и пройдя к окну. Из него открывался вид на порт. Цветущий, вечно-живой и полный людей. Это раздражало. Собрав руки на груди, брюнет ответил: — Это моя прихоть. Хочу быть здесь, до самого твоего конца. — Почему?..       Он перевел взгляд на нее, но не ответил. Хотя и хотел. Но его слова причинят боли больше, чем эти проклятые цветы, он это знает. Он может, может (!) ее исцелить! Но она сама не хочет. Дура…       Вздох сделался судорожным.       Он! Он не заслуживал, ни ее любви, ни ее внимания, ни даже быть рядом! Они все, оставили всех, кого любят, где-то на суше, и отправились в путь, к бесконечности. И так должны поступать любимые?       Внутри все заскрипело от злобы, воздух на миг нагрелся, а правый глаз, в белке сделался черным на миг. На полу тень парня приняла более крупные очертания, а на голове, будто показались высокие и кривые рога. Девушка этого не видела, так как даже лишнее движение, причиняло невообразимую боль. Но чувствовала, как тяжелеет воздух. — Тони…       Одно произношение его имени заставило все успокоиться. Он прикрыл глаза и посмотрел на нее. Больше сказать нечего. Но столько всего хочется сделать. Она тает на глазах. Сгорает…       Он знает, о похожей болезни. Пусть и протекают они по разному. Вот она, умирает от цветов...       А когда-то, один парень умер, из-за того, что его сердце сгорело. Симптомы те же...       Невообразимая боль, непонятно, из-за чего. Но при этом, при рингене, видно, что сердце обугливается, пусть и бьется. Но лишь постепенно и по малу. В стародавние времена, кажется в Греции, было подобное, с кем-то из богов, или демонов, но исцелиться удалось, когда, любовь оказалась взаимной. А здесь, кажется, все намного хуже. От этого хотелось, кричать и рушить. Обрушить на весь шар земной, чуму, голод, войну и смерть. Слишком несправедливо.       Он опустил голову, протер глаза, и вернувшись кровати, снова сел на край и наклонился к ней. — Позволь спасти тебя… — Как? Выполнишь мое желание, заполучив мою душу? — слабый вопрос. — Мне не нужна твоя душа. — он берет ее за руку и слабо сжимает, — Я хочу, чтобы ты выжила. Даже не на радость мне. А назло ему. И им. Она слабо выдавливает улыбку. — Поэтому, я и не хочу… — Не будь смешной! — от боли в груди, все вспенивается, голос хрипит, хотя он и не кричал даже, — Ты этого не заслужила! Не ты… только не ты… В ответ, снова это раздражающе-нежная и сочувственная улыбка. — Ты хочешь сделать это для себя… — Для тебя… — из серого глаза катится чистая как роса слеза, а из черного как смоль, тоже черная. — Я должна буду остаться с тобой, в замен? — Не должна… — голос ослабел, черные пятнышки оказались на простыне, -… не должна… просто живи, ладно?       В ответ снова улыбка, и ничего из слов. Его рука сжимает ее руку, но старается не причинить боли. Мгновение, и вот он наклонился и прижался губами к ее лбу. Она так и не дала ответ… и не даст.       От этого еще больнее… — … не разговаривай… сохраняй силы… тогда не будет больно… а я буду рядом… до самого конца…

***

      С тех пор прошло много времени. Она умерла, но боль и гнев остались.       Он сжал в руке розовый цветок, и вышел на пустырь. Человеческий облик — дело прихоти. Но как только они явятся, он им покажет, кто он на самом деле.       Послышался шелест, и среди пустыни, и мертвых деревьев показались двое. Брюнет обернулся. — Ты ждал, нас? Князь. — Да, ждал… — он обернулся, и швырнул в обоих целую кучу окровавленных цветов. Кровь запачкала одежды. Он выпрямился и сцепив зубы, зашипел. — Игры, высших существ, всегда приводят к трагичному исходу! Лишь бы потешить Эго! Лишь бы поиграть с чужими жизнями, при этом прекрасно зная, что НЕ ВСЕ ЛЮДИ ПЛОХИ И НИЧТОЖНЫ! Так что же, так Плохо следите за своими игрушками, а?! Одни рушат вашу Площадку, а другие, ничего дурного не сделали, но вынуждены принимать самый трагичный конец! Чертовы манипуляторы… протестуй и ты — падешь. Подчинись, а что толку, ты все равно в полной жопе… если вам кажется, это забавным. То, пророчу вам, изрядно истерично-сумашетший конец…       Когда двое подняли на парня взгляды, то заметили длинные кудри за его спиной, голую верхнюю часть туловища, левая сторона которого была черной, а правая серой, черные штаны из шерсти, на босых длинных ногах и длинные кривые козлиные рога, на голове. За спиной, из тени распростерлась тьма. Веснушки сменились на чешую, а кожа от кончиков пальцев до плеча была черной.       Серый, правый глаз, в этот раз был полностью черным, разве что радушка красной, с вертикальным зрачком.       А в черной радужке, в левом глазу, на этот раз показался белый вертикальный зрачок.       Двое Высших, с сожалением посмотрели на демона, и выдохнули, с легкостью стряхнув кровавые пятна со своих одежд. — Потрясающе, Dismay…* только… мы здесь непричем. — Не ври мне… будь ты хоть Творцом, я знаю твои мысли… — зашипел Грех. — Да, — кивнул один из них, и прикрыл глаза, — но у тебя, были, и сила, и власть… что же ты не спас её? Демон сжал руки в кулаках, опустил голову и отвел взгляд. — Она же всего лишь человек, а ты… посчитал ее желание — выше собственного? — Я слишком хорошо знаю, что такое иллюзия… — прохрипел с болью повелитель Тьмы, — и я не хочу вернуться в нее снова… и чтобы вы не говорили… винить во всем, я буду вас… Веками. И его… сколько бы жизней у него ни было. Он повернулся к ним спиной, не кинув на последок даже взгляда, и быстрым шагом направился прочь. Лютый и Путешественник посмотрели друг на друга, и один из Высших, потер щетинестый подбородок, и усмехнулся. — Демон, которому не безразлична человеческая жизнь… прелестно…