Как тебе спится с Главным Аврором?

Неделя до Рождества тянулась чудовищно долго, выматывая все нервы. Драко заходил ко мне, но по делам, в основном. Спокойный, занятой и сосредоточенный. Только его: «Хорошо, очень хорошо… раны затягиваются успешно, кровь почти в норме» и было слышно. На кануне Сочельника я не выдержал, его деловой тон и официоз меня доканали. — Драко, если я так ненавистен тебе, может, не стоило меня спасать? Зачем стараться, чтобы потом нос воротить от меня? Я понимаю, мы не дружили в школе, но прекрати уже вести себя как противный староста Хогвартса. — Ты это о чем сейчас? — сделав, непонимающие и удивленные глаза, спросил блондин. — Что опять творится в твоей идиотской головушке? — Это же очевидно, Малфой, что я противен тебе! — сказал я и отвернулся к стене. Драко сел на край кровати и ответил: — Ты просто самый настоящий засранец, Поттер, и идиот! Неужели, ты думаешь, что я оперировал тебя много часов, и не спал ночами, чтобы после выслушивать весь этот бред, словно тебе одиннадцать лет? Какой же ты все-таки… говнюк! Я повернулся к нему и посмотрел на Драко. Сияющие еще минуту назад глаза, вдруг стали такими вмиг уставшими, какими-то воспаленными и красными от напряжения и явного недосыпа. — Прости меня, Драко, я не хотел обидеть тебя, но к тебе ни на какой козе не подъедешь и это убивает меня. Я хочу подружиться с тобой, — сказал я. — Поттер, я удивлён, ей Мерлин! С чего бы это тебе, Герою и любимчику народа, хотеть дружить с Пожирателем Смерти? — горько усмехнулся Малфой. — С бывшим Пожирателем Смерти, — ответил я, — не путай, Драко! Ты симпатичен мне со школы, хоть мы и не ладили совсем с тобой. Но шесть лет уже прошло, пора бы и повзрослеть. — Хорошо, Поттер, попробуем, — проговорил Малфой. Я протянул ему руку и блондин её пожал. Он встал с кровати и пошел по своим делам. Остановившись у двери, Драко снова посмотрел на меня, потом стремительно вышел. Вечером Малфой зашёл проведать меня поздно. Уставший очень и бледный. У меня как раз в палате находились Рон с Гермионой и Министр Магии, Кингсли Шеклболт, пожаловал. Они принесли пакеты с фруктами, соки, вкусности на Рождество. Кингсли сообщил, что я награждён медалью за мужество и отвагу в раскрытии последнего задания, которое было весьма опасно. Министр принес медаль мне, и как раз спрашивал, как скоро я выпишусь из Мунго, когда в палату вошел мой личный колдомедик. — О, Драко, — произнес Шеклболт, — вы пришли? Благодарю, что смогли вырваться с операции. Драко пожал руку Кингсли и посмотрел на столик, заваленный продуктами. Он деловито подошел к столику, порылся в приносе и оставил только ананас, персики, апельсинов парочку и натуральные конфеты из ягод и фруктов. — Вот это можно оставить, все остальное необходимо убрать, мистеру Поттеру пока этого нельзя. Все, что вызывает газы, вздутие и брожения недопустимо. Бульоны можно, но не жирные, а сваренные на втором отваре. Две недели ещё, как минимум, — проговорил Малфой. — Пока нельзя шоколад, так как была задета маггловской пулей печень, мне пришлось её сшивать, поэтому шоколад и конфеты пока убрать. — Драко, — улыбнулся Кингсли, — мы все вам благодарны. Ваш опыт и умение только и спасли Гарри жизнь. Его ведь решетом всего исполосовало. Вы много часов оперировали Поттера, не ели и не спали, пока он не пришёл в себя. — Все позади, Министр, — ответил скромно Малфой, — но я вас очень прошу, дайте Поттеру подняться на ноги, он ещё очень слаб. Не смотрите на то, что он смеется и шутит, дурачится, рассказывает о Мунго, словно здесь не клиника, а дом отдыха. Гриффиндор — это диагноз, Министр. — А Слизерин — приговор! — насупился Рон, но Гермиона только взглянула на него и он сник. — У Поттера поврежден кишечник, так как попала пуля. Магией нам удалось его восстановить, но пришлось промывать, как и полость живота. Сердце хоть и не было задето, но две пули застряли с двух сторон, в трех миллиметрах от сердца. Раны пока не зарубцевались. Маггловские разрывные пули весьма опасны, это не магические волшебные палочки, но, слава Мерлину, и не боевые зелья, однако, лечатся они долго и периодически гноятся. Такова непереносимость магов к маггловским болезням. Они не выносят наши зелья, основанные на магии и волшебных веществах, а мы -- их оружие. Министр, я прошу вас, как главный колдомедик Мунго, на месяц — полтора пусть все забудут о Поттере. Покой и сон ему нужен. — Конечно, Драко, как скажете! — ответил Шеклболт. — Здоровье нашего Гарри — это главное! — И никаких репортёров! Посещения ограничить, о делах не говорить. Дайте Поттеру подняться на ноги, ведь мы его вытащили с того света. Министр, Рон и Гермиона стали со мной прощаться, а когда они ушли, Малфой сказал: — И только попробуй рыпнуться, Поттер, я привяжу тебя к этой кровати, но не позволю раньше времени удрать. — Ты сам-то понял, что сказал? — усмехнулся я. — О чем ты? — удивился Малфой. — Привяжешь меня к кровати? Каким именно образом? И что сделаешь потом? — улыбнулся я и пристально посмотрел на блондина. — Извращенец ты, Поттер, ей, Мерлин! — воскликнул Драко. — Ты сегодня уходишь домой? — спросил я. — Да, сегодня ночью дежурит Генри Бредли, а мне нужно отдохнуть, да и тебе стоит поспать хорошенько. Хочу родителей навестить в Руайя, а то они расстроятся. — А что это — Руайя? — полюбопытствовал я. — Юг Франции, они живут там у французских Малфоев, — улыбнулся блондин. — Да, конечно! — ответил я. — Конечно, Малфой, поезжай. Тебе бы хотелось, наверное, побыть с родителями в ночь Рождества? Может, можно и не дежурить тебе в Сочельник? — Исключено, Поттер, — вздохнул колдомедик, — в Сочельник бывают тяжёлые случаи, приходится дежурить мне. У меня нет семьи, я одинок, а прочие не могу, у них - мужья-жены-дети. — Да, все Сочельники после окончания Академии Авроров я был в рейдах. И все эти Сочельники попадал к тебе в Мунго, а ты меня спасал, — улыбнулся я. — Слушай, кстати, а мне можно вставать уже? — Давай-ка, я посмотрю твои раны, а заодно сделаю перевязку. Ложись в горизонтальное положение, — попросил блондин. Его длинные пальцы аккуратно порхали по моей груди, животу, плечам, по коленям, снимая повязки использованные, и обрабатывая швы специальным раствором, потом он накладывал новые тампоны с антисептической и заживляющей мазью. Прохладная мазь вызывала трепет мышц и Драко провел по моему животу ладонью, глядя в мои глаза. Я заметил, что они стали на тон темнее и сейчас напоминали грозовые тучи, а не расплавленное серебро с бриллиантами. Его рука остановилась на моем пупке и легла на живот. — Все хорошо, — чуть хрипловато проговорил Малфой, — думаю, уже завтра можно снять швы. Как ты сам чувствуешь себя, Поттер? — Превосходно, — ответил я и положил свою руку на его, — просто замечательно. Драко отстранился и лёгкий румянец коснулся его щек. Он застегнул мою рубашку и накрыл меня одеялом, подоткнул его, словно я — маленький ребёнок. — А поцеловать в лоб, Малфой? — улыбнулся я. — О чем ты? — усмехнулся блондин. — Как вчера ночью, поцелуй меня сегодня в лоб и тогда иди отдыхать. Этот поцелуй успокоит меня, а не поцелуешь, я не смогу уснуть. — Что за ребячество, Поттер, тебе сколько лет, чтобы так играться? — возмутился блондин. Но я знал, что этот псевдо гнев не натуральный, а напускной. Я притянул за халат колдомедика и он упал на меня, не удержавшись, вызвав боль в ранах. Я охнул, а Драко поднял рубашку, осматривая раны. — Идиот ты, Поттер! Бестолочь! Гриффиндурок! А если бы швы разошлись? Ты хочешь снова на операционный стол, дурья твоя голова?! — Не попаду, а если это и произойдёт, ты снова спасешь меня. Я прав, Драко? — Чего ты добиваешься, Поттер? — спросил колдомедик. — Хочешь унизить меня, посмеяться, да? Не получиться! Перестань дурью маяться. Выздоравливай поскорее уже и проваливай! Он отстранился и отошёл от меня, вынул какое-то зелье, залпом его выпил. — Ты хотел встать? Зачем тебе вставать? На работу тебе нельзя с месяц как минимум, Поттер. И я сделаю все на этот раз, чтобы ты хорошо восстановился, поэтому лежи и наслаждайся. — Я хочу в уборную, Малфой, и это — элементарная потребность. Я устал, знаешь ли, мочиться в утку и заставлять санитаров убирать за мной. — Поверь, Поттер, они делают это с удовольствием. У нас мед персонал от врачей до уборщиков очень любят и ценят свою работу. В этом не сомневайся, Поттер. Можешь мочиться и дальше. — А если мне надо по большому сходить в туалет? — спросил я. — Не сейчас конкретно, но ночью, возможно. — Хорошо, давай, я помогу тебе встать, — ответил блондин. Я поднялся с кровати, а Малфой помог мне встать на пол, надеть тапочки, и тут меня качнуло в сторону. Руки колдомедика поймали меня. — Ты можешь просто наложить Очищающее заклинание и не вставать, — возразил блондин. — Все можно, Драко, но я устал лежать, хочется хотя-бы по палате пройтись, — ответил я, принимая руку Малфоя. Он повел меня в уборную. Когда я уже вымыл руки, то как-то резко сделал движение головой и у меня потемнело в глазах. Я упал на кафельный пол, но сознание не потерял. Драко влетел в уборную и поднял на руки, понес к кровати. В нос мне ударил запах дорогого парфюма, приправленный личным ароматом тела блондина. Не хотелось отстраняться от Малфоя и я прижался к нему плотнее. Что со мной происходит? Почему я не чувствую себя так волшебно, когда обнимаю Джинни, хоть она моя родная жена, законная и любимая? Почему меня больше не тянет ласкать её округлые бедра или полные груди, обонять её цветочный аромат духов? Почему вместо карих глаз Джинни я хочу утонуть в серых омутах Драко? Может это потому, что я всегда подсознательно хотел этого… ещё со школы, когда дрался с хорьком, когда прижимался к нему плотно, а он ко мне, желая слиться в одно целое? — Пообещай, Поттер, что ты не станешь вставать без меня с кровати? Я рано завтра приду, а пока ты будешь мочиться в ночной горшок. Не хочу утром начинать с того, что буду перешивать твои раны. И, да! - швы я сниму через три дня, а не завтра. Я кивнул и лег удобнее на подушку головой. Драко склонился надо мной и его губы прикоснулись к моему лбу, чуть дольше задержавшись на нем, чем следовало. Я обнял его за шею и притянул к себе. — Поттер? — Драко поспешно отстранился и поднялся с кровати. — Прекрати свои подъёбывания, я тебе не игрушка! — Я не играю с тобой, Малфой! — сказал я. — Ты. Женат. Поттер! Твоя Уизлетта приедет на третий день Рождества, она так сказала. Я кивнул, понимая, что мне с Драко ничего не светит. Блондин вышел из палаты. # Малфой пришёл на дежурство в семь утра в день Сочельника. Он вошел в палату, принеся с собой морозец рождественский и свежесть улицы. Очень захотелось пройтись по улицам, украшенным гирляндами, огонькоми и игрушками. Блондин прошёл ко мне и склонился низко. — Поттер, ты как? — спросил он. — Бледный очень и уставший. Что с тобой, ммм? Я обнял его за шею, вдыхая свежесть улицы и мороза. — Эй, ты чего опять, Поттер? — Ты пахнешь свежестью, улицей и Рождеством! — ответил я, касаясь губами его шеи и желая попробовать на вкус. Он осторожно отцепил от себя мои руки, и прижал их к подушке по обе стороны от головы. — Поттер, что ты делаешь со мной, а? — прошептал он. — Я ведь… не каменный. — Хочу попробовать твои губы, Драко, так ли они сладки, как кажутся? — ответил я. — Пожалуйста, Малфой, позволь в честь праздника поцеловать тебя? Колдомедик отстранился, глядя на меня горящими глазами и сказал: — Мама прислала тебе фруктовый салат, молочный коктейль с бананами и манго, лёгкий суп из сыра и креветками. — Благодарю, Драко! Как твои родители? — спросил я. — Они в порядке, отец занимается виноградниками, а мама хозяйством. Отца лишили магии, поэтому он все делает своими руками, а мама понемногу колдует, ей оставили бытовую магию. Слава Мерлину, они живы и здоровы — это главное! Юг Франции — хорошее место, там тепло, дом небольшой, очень светлый и добротный. Мама передаёт тебе привет, Поттер, и поздравления с Рождеством. — Спасибо, передай леди Нарциссе от меня тоже привет и поздравления с праздниками, — улыбнулся я. — Ну, а сейчас я отвезу тебя на УЗИ, МРТ, на ЭКГ и прочие процедуры. Сможешь сам встать? — поинтересовался Малфой. — Акцио, кресло для перевозок! — скомандовал Драко и к моей кровати подкатилось кресло с колёсами. Я поднялся с кровати и блондин помог мне сесть в него, поддерживая за руку, а когда я сел в кресло, он провел руками по моим плечам. С нами здоровались больные и мед персонал. Девушки мило улыбались главному колдомедику Святого Мунго, строили глазки, поздравляли с Рождеством, а меня этот факт почему-то весьма раздражал. Сердце отстукивало: «он — мой, курицы драные!». Драко им улыбался в ответ, с кем-то шутил, ласково отвечал, заботливо спрашивал о их самочувствии и о родственниках, а девы щебетали от радости. Я не выдержал и зарычал, а блондин невзначай провел пальчиками по моей обнаженной шее, по ключице, успокаивающе и я сам себя одернул за неуместную ревность. Кто мне Малфой? Никто… В кабинете УЗИ Драко положил мою тушку на кушетку и снял с меня больничную рубашку. — Сейчас будет чуть прохладно, — сказал Малфой и капнул на мой живот гель для УЗИ. Он водил по моему животу аппаратом медленно, прерываясь на записи, а потом снова водил, заставляя меня вздрагивать от холодного геля по горячему телу. Когда Драко просканировал мою печень, почки, область сердца, груди, он начал вытирать меня детской простынкой, а потом провел по животу тёплой ладонью, как бы согревая. Я поймал его руку и сказал: — Думаешь, я каменный, когда ты вот так дотрагиваешься до меня, Драко? — Надо ещё ЭКГ сделать сейчас, полежи, Поттер, пока я не прикачу из соседнего кабинета аппарат. Малфой прикрепил ко мне дюжину присосок на грудь, особенно на область сердца и включил его, попросив, не двигаться, а после процедуры он взмахнул волшебной палочкой и я оказался в рубашке и застегнутый. Как-то я устал немного и попросил Драко помочь мне подняться. Он поднял меня на руки, посадил осторожно в кресло. Блондин сел на корточки передо мной и взял мои руки в свои. — Как ты? — спросил он. — Не знаю, — честно ответил я, — но, кажется, я устал немного. — Гарри, надо немного ещё потерпеть, осталось МРТ. Там надо будет минут сорок полежать, не двигаясь. А пока, Поттер, выпей зелье для сердечка, оно у тебя очень уставшее. Он вынул из кармана пузырек с зельем и напоил меня. Я почувствовал себя гораздо лучше. Серебристые глаза смотрели на меня внимательно и сосредоточенно, как бы сканировали рентгеном всю мою душу, а не только тело. Да, врачом надо родиться, на него мало выучиться, а именно родиться! Малфой именно таким врачом от Бога и родился. Я рад, что попал именно в его чуткие руки. Мерлин. Почему же я не увидел в Драко такую огромную душу и сильное сердце в Хогвартсе? Война, жизнь под гнетом отца и лишение права выбора… Да, именно это притупляло и убивало в блондине чуткое сердце и широкую душу. А сейчас, когда война закончилась, а фанатичного отца нет, как нет давления Волдеморта и Пожирателей Смерти, Малфой духовно, физически и душевно воспрянул, можно сказать, расцвел. Я в порыве эмоций и помыслов обнял Драко так, что он был вынужден встать на колени передо мной. — Гарри?.. Ты чего? Тебе все ещё не хорошо? — тихо спросил он, поглаживая поверх рубашки мою спину. — Спасибо, Малфой, что ты у меня есть. За эти пять лет я раз пятьдесят, как минимум, должен был сдохнуть от ранений и тёмных заклятий, мордредовых проклятий, но ты, как мой Ангел Хранитель, всегда приходишь на помощь и вытаскиваешь меня с того света. Спасибо, Драко! — Это мой долг, Поттер, моя обязанность колдомедика. Магглы произносят клятву Гиппократа, а мы приносим Непреложный обет, что не навредим ни препаратами, ни зельями, ни заклинаниями нашим пациентам. Ты знаешь, что обет этот нельзя нарушить, — прошептал блондин, касаясь губами моих волос и шеи. Я почувствовал, что в моих штанах член заинтересовано поднял голову. Ох, неужели я гей? Но у меня не встаёт на моих коллег, на прочих парней, а рядом с Малфоем я места себе не нахожу, постоянно хочется прикоснуться, прижаться, обнять, прямо как сейчас, а ещё поцеловать. Я обнял блондина крепче и произнес: — Драко, поцелуй меня, пожалуйста. Он улыбнулся, прижавшись губами к моему лбу и замер на несколько долгих секунд, а потом отстранился. — Поехали, нам надо до завтрака все успеть, — произнес он и поднялся с колен. И тут в кабинет УЗИ вошла мед сестра. — Мистер Малфой, мне подготовить Линду Макферсон из пятнадцатой палаты к операции? — спросила она. — Да, Эленор, — ответил колдомедик Драко, — надо побрить пах, сделать клизму, после наложить Очищающее заклинание и переодеть. Пусть она ничего не ест, можно попить воды за час до операции. Удаление части пораженной метастазами печени — серьёзная операция. И ещё, Эленор, крови побольше принесите в операционную. К десяти я освобожусь. Девушка улыбнулась и вышла из кабинета УЗИ. — Операция в Сочельник? — спросил я. — По онкологии? — В Сочельник и на Пасху наша больница проводит благотворительные операции тем, у кого нет средств, а спасти жизнь надо. Линда Макферсон — одна из таких пациентов. Мужа убили Пожиратели Смерти во время Второй Магической Войны, остались двое детей. Опухоль матки обнаружили три месяца назад и проаперировали, но метастазы появились в печени. Все болезни, абсолютно все появляются в людях от нервов, ты же это знаешь. Если не удалить все, придётся ей пройти курс химиотерапии по маггловски, но надеюсь, Линда выдержит её. Поехали, Поттер, времени уже много. И операция миссис Макферсон — начало сегодняшнего дня. До вечера я проведу ещё две сложнейших операции: на сердце и удаление опухоли из головного мозга. Но не я один буду всем этим заниматься, придут анестезиолог и мои два ассистента. Вот такой Сочельник праздничный у Малфоя сегодня. — А когда ты освободишься, Драко? — спросил я, когда мы приехали к кабинету МРТ. — Ближе к восьми вечера, Поттер. Потом мне надо заполнить и просмотреть истории болезней моего хирургического отделения. Хоть я главный колдомедик Мунго, но у меня есть и любимое отделение. Поздравить тебя с Рождеством я приду ближе к двадцати трём часам. Тогда уже все будут спать, на посту дежурит сегодня Эленор, по больнице Генри Бредли, а я смогу посидеть с часик с тобой. — Я буду ждать тебя, Драко, — улыбнулся я.  — Ближе к вечеру Блейз появится, он сейчас в Италии с матерью, принесёт вкусностей. Его мама всегда присылает лакомства из Италии мне в Сочельник. У него сын родился, Забини теперь папаша, а я — крёстный у Лоренцо. — А почему ты все ещё не женился? — поинтересовался я. — С тобой женишься, Поттер! — фыркнул Драко. — Кто тогда будет спасать твою тушку из заварушек и реанимировать постоянно, а? Он поднял меня на руки и понес в кабинет, оставив кресло за дверью. Малфой положил меня на специальную кушетку, дал в руку специальную резиновую грушку и предупредил, что если в камере мне станет плохо, я должен сжать её, и Драко меня выпустит. В такой штуке я впервые проведу сорок минут. — Говорить и двигаться нельзя, Гарри, — сказал колдомедик. — А дышать-то можно? — усмехнулся я. — Необходимо дышать, Поттер! — ответил он и снова поцеловал мой лоб. — Лежи и отдыхай. Я обнял его и прошептал: — Скорей бы уже наступила ночь, хочу остаться с тобой. # День пролетел быстро. Драко перед операцией зашёл ко мне, спросил, хотел бы я побеседовать с Блейзом и я ответил, что готов принять парня у себя. — Хорошо, я ему позвоню, и он, пока я буду удалять опухоль головного мозга — это многочасовая операция, — побудет у тебя. Забини появиться как раз во время операции, но меня не будет. Он, конечно, и в моем кабинете меня может подождать, но хочет повидаться с тобой. Мы все после войны изменились, Блейз стал очень милым. — О’кей, Драко, пусть придёт Забини, я не против, — ответил я. Прошло полчаса, как Драко ушел по своим делам, а ко мне пришли Гермиона с Роном и тёща, Молли Уизли. Они наприносили мне всего, но я оставил лишь запеканку мясную, которую тёща готовила прекрасно и фрукты. — Джинни шлет тебе привет, «Холлехедские гарпии» выиграли серебро, но у них встреча ещё одна с «Броненосцами», шведами, через три дня она вернётся, — проговорила Молли. — Конечно, пусть играет, я уже смирился с тем, что у Джинни на первом месте карьера, а не семья. Впрочем, что греха таить, как и у меня. Может, поэтому, Молли, мы с ней все ещё вместе. — Ах, Гарри, — всплакнула тёща, — Джинни у меня такая независимая, гордая. Может, после зимы она образумится? Я поговорю с ней, дорогой. Пять лет вы женаты, а деток все нет. — Не стоит давить на нее, Джинни может это очень ранить, — возразил я. Они ушли через час, а я ужасно устал. Вспомнив про еду, что передала Нарцисса, я решил покушать. Сырный суп с креветками оказался очень нежным, лёгким и вкусным, а на фруктовый салат места пока в желудке не осталось, и я его убрал в шкафчик, наложив заклинание, чтобы он свежим остался. Рон принес «Ежедневный Пророк» и я развернул газету. Обо мне было написано на первой полосе, что Герой снова попал в Святого Мунго в руки бывшего Пожирателя Смерти, а ныне главного колдомедика Драко Малфоя. Я знаю одно — Скитер в Мунго Драко не пустил и поставил защитные барьеры от неё. Я был очень благодарен блондину за это, Риту я не выносил со школы. Блейз появился около 16-ти часов. Он стал очень высоким, красивым, ухоженным и… счастливым. — Здравствуй, Поттер! — поздоровался итальянец. — Слышал от Малфоя, что ты снова загремел в Мунго? — Он пожал мне руку и приобнял. — А принц Слизерина на операции? — Да, на очень сложной операции и закончит её только после 18-ти часов, — ответил я. — В Мунго в Сочельник проводятся благотворительные операции и Драко сам оперирует. — Я слышал, что тебя едва спасли? Поттер, сколько можно сводить с ума Малфоя? — Ты это о чем? — удивился я. — Он же не может из-за тебя ни уехать никуда, ни жениться! У него в голове только ты один, но ты, засранец гриффиндорский, женат! Понимаешь? — Я вообще ни хрена не понимаю, Блейз, — ответил я, — может, ты мне объяснишь? — Мама приготовила тебе диетический суп и котлеты на пару, их тебе можно. Поешь, когда захочешь. — Спасибо, Блейз, маме привет от меня передай, поздравления с Рождеством, Новым годом и благодарность за гостинцы. Забини, ты не ответил мне. — Малфой убьёт меня за мой треп, но я тебе отвечу, Поттер. Ты не понимаешь, что Драко со школы ещё на тебе помешан, он ведь поклялся, что станет колдомедиком и останется в Мунго ради тебя, презрев родительский наказ уехать с ними. — Драко — врач от Бога и я рад, что он меня лечит, — сказал я. — Он мог уехать во Францию и там жить с родителями, заниматься этим же, но не быть под прицелом Скитер, Министерства Магии, не слышать постоянно в свой адрес за спиной проклятья, как Пожирателю Смерти, хоть и бывшему. Он все это терпит из-за тебя. — Из-за меня? — удивился я. — Разве я связываю его по рукам и ногам? Да Мерлина ради, пусть едет, куда захочет, я не держу его, Забини. Ты в своём уме? — Ты, конечно, и безусловно не держишь его, Поттер, это так! Его держит любовь к тебе, но Малфой слишком порядочный, чтобы разрушить твою жизнь, признавшись в своих чувствах. Он молчит. Сгорает от любви и молчит, потому что ты женат. Ты никогда не бросишь свою супругу, потому что на тебя смотрит вся страна, потому что ты — Избранный, Герой, потому что ты должен быть образцом для подражания, мать твою! — Драко любит меня? Но как такое возможно? — в ужасе спросил я. — Любит?.. — В этот раз, когда я был у него в Мунго, приглашая на Рождество в Италию, как раз привезли тебя четыре дня назад. Драко побледнел и закусил до крови губу, велел готовить первую операционную, на ходу передеваясь. Он попросил меня ассистировать, я ведь тоже колдохирург, но живу и работаю в Италии. У тебя во время операции остановилось сердце и Малфой едва его завёл снова. «Блейз, я умру, если этот гад не выживет! Слышишь меня? — проговорил он тогда. — Я подохну тут с ним рядом. Поттер, сука, дыши! Дыши, любимый, дыши мой родной!». Ты лежал весь в трубках, в проводах, весь в пулях маггловских, в крови, умирающий… Когда мы всё-же спасли тебя, принц Слизерина просто вышел в коридор, поручив меня проверить все данные. Он вышел на пять минут, чтобы коллеги не видели всего ужаса, что он пережил. Драко просто стёк по стене на пол и закрыл глаза. Несколько минут так просидел, а после снова вернулся и я доложил твои данные: пульс, давление, общее состояние. Он три дня не выходил из твоей палаты, переживал, чтобы ты не склеил ласты. Этот его крик боли: «Блейз, мы теряем его, он уходит! Поттер, не бросай меня, гриффиндорская задница, ты слышишь? Вернись ко мне, Гарри!..» — это мне часто снится, как кошмарный сон. Знаешь, настоящие врачи, колдомедики от Бога, они спускаются за пациентами, вытаскивают их с того света, запрещают Смерти забирать души. Драко много раз именно так вытаскивал тебя, потому что любит до безумия. — Мерлин. Блейз, спасибо тебе за рассказ и откровения. Я знаю теперь, что делать! — ответил я. — Будь ему благодарен и не обижай моего любимого друга! — сказал Забини перед уходом. — Он очень ранимый, бывает противным говнюком, но Драко умеет любить, как никто другой. Он похож на лебедя, и любовь у него лебединая. Если ты погибнешь, он камнем упадёт на землю и разобьется, но без тебя не сможет жить, поэтому я прошу тебя, Гарри, береги себя ради него. Только не говори ему, что я тебе рассказал, иначе он меня заавадит. Драко всем, кто был в операционной тогда, кроме меня, память стёр об этой своей слабости. Блейз ушел около семи часов вечера в кабинет главного колдомедика Мунго, а я лег на подушку головой и задумался, представляя все, что тогда произошло, когда меня спасали. Малфой действительно пришёл ко мне около 23. 30. Он вошел в палату, держа в руках пакет с жареной курочкой из маггловского KFC, бутылку вина белого и торт. Я не мог сдержаться после всего рассказанного Забини, понимая, что и сам я схожу с ума от любви к Малфою. Когда он вошел в палату и поставил все на стол, я просто встал с кровати и подошел к нему. Обнял его и прижался губами к его губам, запечатывая дверь на все мыслимые заклинания взмахом своей руки. Хрен откроют запоры Главного Аврора магической Британии. Драко сопротивлялся, пытался отцепить меня от себе, но безуспешно — я намертво к нему прирос и целовал, целовал, сходя с ума. Драко был чуть выше меня и мне приходилось тянуться к нему, наступать на его ноги. А потом он сдался, ответил на поцелуй со стоном и обнял осторожно, помня о моих ранах. Малфой-то помнил, а вот я напрочь забыл о них. Я опоясал его ногами, как лягушонок, и снова поцеловал. — Я люблю тебя, Драко, — прошептал я, задыхаясь, — прости, что до меня долго доходило, как до утки — на седьмые сутки. И это было действительно так: прошло семь дней, чтобы я смог принять себя, свою любовь и ориентацию. До этого все было хорошо, но с Малфоем я почувствовал иное, ни с чем не сравнимое чувство единения, словно мы были одним целым. Всегда были, но волей судьбы оказались врозь до этого момента. Я это исправлю, Морганой клянусь, что исправлю. — Драко, скажи, что ты меня простил? — попросил я, глядя в ошарашенные, но сейчас смеющиеся глаза главного колдомедика. — Давно простил, Гарри, давно и навсегда! — ответил он. — Драко, скажи мне, скажи, Драко, что любишь меня! — шептал я, целуя лицо моего блондина. Я указал на большое кресло. Видимо, Малфой принес его, когда ухаживал за мной все дни после операции. Он сел в него, устроив меня на коленях у себя и теперь уже сам стал целовать, выцеловывать меня, вылизывать рот. Его руки нежно ласкали моё тело, а я? Я ерзал на его коленях, терся о его очень твердый бугорок, выпирающий из брюк, и целовал, подставляя себя его горячим рукам и огненным поцелуям, которые меня плавили, сжигали во мне последние идиотские стереотипы и скованность, страх однополых отношений. — Гарри, погоди, — прошептал блондин, — ты ещё слаб, ты ранен… нам нельзя. — Я не могу больше, Малфой, я хочу тебя сейчас. Будь осторожен и все пройдёт хорошо. Я хочу почувствовать тебя в себе, прошу тебя. Драко обнял меня и замер. — Поттер, давай ограничимся сегодня ласками? Я возьму тебя губами, ртом, руками, но не так, как нам обоим этого хочется. Тебе правда нельзя. Резкие движения, сокращения мышц вызовут кровотечение и открытие ран. Гарри, не обижайся. Ты согласен? Через пару дней я сниму швы и тогда… — Ласкай меня, Драко, ласкай сейчас же! — попросил я. — Пожалуйста, Малфой… Он поднялся с кресла и положил меня на кровать, нависая сверху, а я обнял его. Малфой раздел меня всего и изысканно долго ласкал мои соски, а я лежал и постанывал. Малфой прочёл Очищающее заклинание и склонился над моим членом. Я раздвинул ноги пошире и получил за это поцелуй в головку члена. Минет Малфой сделал потрясный. Так мне не отсасывал ещё никто: Джинни брезговала ласкать меня ртом, а парней у меня не было. А здесь блондин заглатывал меня всего, облизывал и целовал мой член, его пальчики разминали мой вход, а потом достали мою простату и я вскрикнул от пронзившего меня блаженства. Пальцы блондина творили во мне чудеса, а я только хныкал и скулил, прося ещё добавки. Малфой не скупился, он щедро ласкал. Я кончил с именем «Драко» на устах. Он подполз ко мне, сыто облизываясь. Я притянул блондина к себе и поцеловал. — Поклянись мне, Драко, что когда ты снимешь швы, ты трахнешь меня. Я все ещё хочу тебя в себе, — проговорил я. — Да, я клянусь тебе, Гарри, что ты станешь моим, если сам не передумаешь. А сейчас позволь поздравить тебя с Рождеством! Время было уже около часа ночи, когда Малфой меня закутал в простынь и посадил в глубокое и огромное кресло. — Как прошли операции? — спросил я. — Без осложнений? — Хорошо все прошло, — ответил колдомедик Мунго, — я остался весьма доволен своей работой и умением моих коллег, мы отлично потрудились. А как ты провел свой день, Поттер? — Приходили Рон с Гермионой, тёща, а часа в четыре твой друг заявился, — улыбнулся я, принимая из рук Драко кусочек курицы в сухарях и бокал… апельсинового сока. — Как Блейз себя вел? О чем вы говорили? — Малфой, а ты специальности не перепутал случайно? — усмехнулся я. — Ты — колдомедик, вроде как, а допрашиваешь, словно — глава Аврората? И тут я почувствовал лигилиментс в своей голове. Я легко блокировал вторжение в свою голову и рассмеялся. — Ты решил влезть в голову Главного Аврора, Драко? Это никому не под силу, мой хороший! Моим учителем защищаться от вторжения был сам Том Реддл, уж он мучал меня каждую ночь своим вторжением до почечных коликов, до изнеможения во снах. Ты не сможешь, дорогой мой, но я тебе отвечу: мы вполне приемлемо поговорили, он посидел до семи вечера и ушел ждать тебя, в твой кабинет. — В эту дивную ночь хочешь пройтись по улице? — предложил Малфой. — Спрашиваешь ещё? А мне можно? — усмехнулся я. — Давай, одевайся, Гарри, мы на пол часа — не более, — ответил блондин и стал меня сам одевать. — Ты со мной обращаешься, Малфой, словно я — дитя малое. — Будь ты хоть трижды Главным Аврором или Министром Магии, для меня ты всегда останешься Гарри Поттером -- мальчишкой без царя в голове, тем, кого я люблю и больше не могу скрывать. — Ты это сказал! Сказал, что любишь меня! — воскликнул я и запрыгнул на Малфоя. — Поцелуй меня, Драко, сегодня наша первая ночь любви, волшебная, рождественская, и я хочу быть твоим в эту ночь не как Избранный мистер Поттер, а просто как Гарри, который нуждается просто в человеческом счастье и любви. После долгого поцелуя, от которого у меня колени подгибались, так как колдомедик Мунго целовался отменно и жарко, до звёздочек в глазах, мы, наконец, вышли на улицу. Драко по лестнице нес меня на руках, периодически целуя на этажах. На нижнем этаже он предупредил, что мы погуляем вокруг Мунго, так как аппарировать мне пока нельзя, иначе расщипит. На улице было тепло: шёл снег с неба белыми, крупными хлопьями, и в свете фонарей это было красиво. Я по привычке активировал Следящие и Сигнальные Чары на тот случай, если вдруг за нами кто-то следит. Другой раз можно воспользоваться зельем Невидимости. — Иди медленно, Гарри, чтобы не упасть, — проговорил Малфой и протянул руку. Я кивнул, но сделал диаметрально противоположное — я побежал, желая подурачиться и поиграть. Меня в два счета поймали и прижали к себе, жадно целуя. Я запрокинул голову и подставился под поцелуи. Целоваться на улице под падающим снегом было восхитительно, а мягкий, мерцающий свет фонарей создавал атмосферу романтики и свидания. Мы гуляли и разговаривали, потом снова целовались под фонарями. Когда в очередной раз Малфой прижал меня, высасывая из меня всю душу, которую мне хотелось ему отдать целиком и полностью, я не выдержал, я обнял его за шею и прошептал: — Я. Не. Могу. Больше. Драко. Я хочу тебя, по-настоящему хочу. Блондин обнял меня и мы аппарировали в мою палату. Я снова по аврорски запечатал дверь, стены, окна всеми возможными Заглушающими и Непроницаемыми Чарами, а Малфой уже раздевал меня, жадно целуя. Я толкнул его на кровать и произнес заклятье увеличения предметов, из одноместной она увеличилась в двухспальную. Драко и сам уже разделся, поджидая меня. Я залез на него сверху, оседлав бедра колдомедика. Он снова прочёл Очищающее заклинание и стал подготавливать меня к настоящему соитию. — Гарри, расслабься, мой хороший, я все сделаю сам, ты только наслаждайся, — проговорил он и я кивнул. Странно, но больно не было, пока он входил в меня. Чары? — Ты наложил Чары Обезболивания, да? — спросил я, когда он весь был во мне. Малфой чуть приподнялся, чтобы я сел на него удобнее и сделал первые толчки. Я обнял за шею блондина, а он аккуратно двигался во мне. Меня пронзали сладостные искры. Мерлин, я такого никогда не испытывал. Драко приподнял меня над собой и стал входить в мое тело. А потом колдомедик сменил угол проникновения и я задрожал, закричал от пронзившего меня восторга. — Драко, еще… — попросил я, — ах… еще. И он продолжил, а я его обнимал, прижимаясь к Малфою, и целовал его шею, плечи, оставляя засосы и вскрикивая, шепча имя колдомедика. — Драко… Драко… — вскрикивал я. — Да, Гарри, да, не сдерживайся, кончи, — прошептал Драко. Я повис на блондине и сжал внутри себя его член, выплескивая из себя свою страсть. Малфой низко зарычал и стал входить в меня, выплескивая свои соки любви. Горячо и крышесносно. Блондин обнял меня, целуя и тяжело дыша, а потом он вышел. — Драко, — сказал я, — это так… хорошо. — Поттер, давай, ложись, я осмотрю раны, не дай Мерлин, швы повредились. Он положил меня на кровать и склонился к моим ранам, раскрыл тампоны и обработал. — Драко, да все в порядке, я же чувствую. Поверь, свое тело я хорошо знаю. — Поттер, ты меня поражаешь все больше! Знает он свое тело?! Малфой снова наложил свежие тампоны с мазью и зафиксировал их лейкопластырем. Он меня одел, потом и сам оделся. — Хочешь чего-нибудь? — спросил колдомедик. — Малфой, — позвал я и он склонился снова надо мной, — мне понравилось, может, повторим? Иди ко мне, Драко…