Марк ждёт/Waiting

Марк съехал от Беттины несколько недель назад — она решила остаться в доме его родителей, а он временно переселился в свою комнату в Академии. На работе и учебе никто ни о чем не догадывался — Марк научился хорошо скрывать, кто он такой, уж тут он любому бы дал фору. Но лучше всего у него получалось это скрывать от самого себя. Кай ушел, не сказав ни слова. Не оставил заявление об уходе, обратный адрес. Испарился. Забыл обо всем, вычеркнул его из памяти, чтобы где-то начать все сначала… Марк не имел права ни в чем его винить, ведь он сделал свой выбор. Хотя и неправильный. А теперь остался один. В комнату пока никого не подселили, кровать Кая пустовала — скорее всего потому, что официальное увольнение и бумажная волокита занимают много времени. Марка это полностью устраивало. Комната была их личным пространством, и пока она числилась за Каем, теплилась слабая надежда, что он еще вернется. Впрочем, Марк знал, что надеждой все и ограничится, но от одной мысли о том, что его место займет кто-то другой, отнимет у него Кая окончательно, адски болело внутри. Он пытался дозвониться ему, писал сообщения, искал его любыми возможными способами, но все впустую. Кай… Лазутчик… Он легко пробрался в сердце Марка, а потом с такой же легкостью исчез из его жизни. Марк словно все еще видел его, чувствовал там, где они проводили время вместе. Утренние пробежки в лесу, еле заметные мягкие касания кончиками пальцев, жадные поцелуи — все это накрепко засело в памяти, не избавиться. Марк ждал — подолгу сидел в углу, где они обычно курили, прогуливался в лесу, проверял его квартиру. Пусто. Сломанную дверь давно починили, и теперь она была заперта. Ограждала его от места, где Кай был рядом. Где сказал, что любит его. Иногда Марк гадал, что Кай сейчас делает, как обосновался на новом месте, нашел ли… кого-то другого. Размышлял о том, думает ли Кай о нем и любит ли так же, как любит его Марк, но боится признаться в этом даже самому себе. Многочисленные «может быть» ранили больше всего. Может, он его забыл. Может быть, никогда не вернется. А возможно, он тоже ждал его — в месте, о котором Марк должен был знать, но не догадывался. Кто знает, может, он там и скучает по нему. А может быть, он ушел навсегда. Марк не любил думать обо всех этих «может быть», они настигали его сами — в моменты отдыха, в его снах, где Кай был все еще достаточно близко — настолько близко, что к нему можно было прикоснуться. «Может быть» иногда давали ему надежду, но чаще всего ввергали в отчаяние. Кай ушел, а Марк не знал, как его найти и где искать. Он мог только надеяться, что Кай поймет сам. Как в тот день в лесу, когда Марк заставил себя противиться чувствам и сбежал, хотя хотел Кая больше всего на свете. А сейчас больше всего ему хотелось, чтобы Кай пришел за ним. Вернул ему легкость и счастье. И теперь, когда уже нечего терять, он ждет. Потому что пока он ждет, пока он все еще здесь, быть может, Кай сам его найдет, и тогда он скажет ему то, что должен был сказать давным-давно. Эти три слова даже отчасти не выражали того, что Марк к нему чувствовал, но так он хотя бы даст понять, что любит его и никогда не отпустит снова. Что если Кай захочет, то Марк пойдет с ним куда угодно, начнет новую жизнь на новом месте, лишь бы это означало, что они больше не расстанутся. Он отдал бы все, чтобы это было случилось. И тогда, возможно, он снова сможет дышать.