Красная помада

Ред стоит перед зеркалом и трясущимися руками убирает назад непослушные медные волосы. Они топорщатся, некрасиво свисают и грозят вот-вот коснуться шеи грязными концами. Ред запускает ладонь и с тупым остервенением вырывает несколько волосков, осыпающихся на раковину. Он бормочет что-то, кажется, совсем бессвязное, может быть, похмельное и немного честное. А потом умывает лицо, натирая его до скрипа душистым мылом с запахом лаванды. Ред заносит бритву над кожей и осторожно убирает жёсткие волоски, успевшие появиться на выступающем подбородке. Он никогда не пользовался пеной для бритья, но умывался бруском обыкновенного мыла, что купил на распродаже импортных товаров. Этот запах, резкий и травяной, напоминал ему духи Сильвер: повседневный комплект №2, которым она пользовалась по вторникам и четвергам. Он умывался мылом с запахом лаванды и гладко выбривал подбородок, потому что это всё, что он знал о женщинах. Он отращивал медные волосы, что почти касались его шеи, потому что это всё, что он видел в женщинах. Ред смотрит на лилеющий синяк на своём лице и резко дотрагивается до него, словно демонстрируя, что это и не больно вовсе, а боятся прикоснуться к такому могут только слабаки. Но он не слабак. Пусть трясущиеся руки предательски выдают волнение, а голова будет кружиться от недавней травмы. Нужно только выпить немного, то ли обезболивающих, то ли энергетиков, чтобы стало чуть-чуть получше. Ред опускает глаза на баночки с блёстками и кремами, занимающими всё место в шкафчике ванной. Он вздыхает и наносит на кожу первый слой тонального крема. - Твою мать, посмотри, что ты сделал с моей футболкой, - Ред убито смотрит на залитую пивом вещь, с отвращением принюхиваясь. Леонард, сидящий на диване в одних шортах, пожимает плечами. - Это всё равно отстирается. - Да, но какого хрена, ты пролил своё вонючее пиво на неё? - О, кажется, это случилось, когда ты просил меня не останавливаться и бросить наконец эту бутылку, - мужчина хмыкает, указывая на стекло, лежащее рядом с запачканной футболкой. Ред вспыхивает, заливаясь пунцовым румянцем, а Леонард хохочет и отмечает, что ему чертовски идёт этот налёт юношеского эротизма. - Я помню, спасибо, - парень недовольно прошипел это, продевая в джинсы ремень. В какой-то момент они стали на нём так опасно болтаться, что Леонард отдал ему свой широкий кожаный ремень с тяжёлой бляшкой, который должен был удерживать одежду до поры до времени. - Ты так смущаешься, словно пару минут назад не просил.. - Перестань, - Ред весь побагровел от смущения и злости. - Просто хватит это обсуждать. Леонард улыбается и примирительно вскидывает руки. - Лучше подумай, что мы будем делать с футболкой. Мужчина задумчиво останавливается взглядом на шкафе со своей одеждой. - Боюсь, мои будут тебе слишком большие. Ред скептически смотрит на майки с безумными принтами и украшениями. - Твои шмотки подходят только для того, чтобы ходить в них на гей-парады. - Значит, подарю тебе что-нибудь из моего гардероба, - Леонард смеётся, а Ред запускает в него мокрой от пива майкой. - Ладно-ладно, чувствительный юноша, - он встаёт и, пошарившись в шкафу, достаёт оттуда какую-то бесформенную чёрную тряпку. - Это что? - Ред с недоверием смотрит на предложенную одежду. Майка была помята и пахла женскими духами. - Это моя кузина забыла у меня дома сто лет назад. Примерь-ка, - Леонард кидает майку, которую Ред удивлённо крутит в руках. - Но она мятая. - Можешь откопать утюг и погладить, - мужчина небрежно махнул в дальний угол комнаты, заставленный какими-то коробками. - Но она женская! Это казалось серьёзным препятствием. Леонард философски пожал плечами. - Она должна быть тебе впору, ты ж худой. А моя кузина ещё и высокая как ты. Ред недовольно надевает майку на голый торс и крутится перед зеркалом. - Я похож в ней на какого-то транса, - он придирчиво изучает рукава, которые оказываются ему коротковаты. - Зато мне нравится, - Леонард подходит сзади и кладёт руки на узкие бёдра парня. Они сталкиваются взглядами в отражении, и Ред уступает. - Скажи мне только, что ты с ней не спал. Леонард улыбается и целует его в шею. - Я с ней не спал. Пушистая кисточка погружается в банку с пудрой, после чего соприкасается с лицом. Ред привычными круговыми движениями прохаживается по коже, чтобы «замаскировать недостатки», главными из которых были какие-то мутные высыпания и кровоподтёки. Кисть ложится по всему лицу, осыпая излишки пудры на ресницы и одежду. Его кожа становится светлее, и парень неопределённо хмыкает, глядя на своё бледное лицо. Неважно, что ему кажется это каким-то неестественным, почти болезненным. Это считается красивым, а значит, должно быть в его палитре красок. - А ты всё носишь, - Леонард довольно ухмыляется, находя недавно отданную майку болтающейся на спинке стула. - Вообще-то я собирался вернуть тебе это. - Ну так верни, - глаза мужчины хитро блеснули. Ред демонстративно снял майку со стула и протянул гостю. - Она пахнет тобой, - Леонард выдал это заключение, как только вещь оказалась в его руках. - Боже, зачем ты вообще это нюхаешь. - Потому что нравится, - мужчина отвечает так незатейливо, что Ред только качает головой. - Ты просто животное. Настоящее, примитивное животное, чьи когнитивные способности ограничиваются набором базовых распознавательных сигналов. - Все мы животные, повинующиеся инстинктам, - Леонард привлекает юношу к себе и шепчет ему это на ухо так громко и жарко, что тело Реда мгновенно отзывается. - Да ты просто свинья, - Ред выдыхает это в макушку любовника, когда его губы касаются вытянутой шеи. Леонард слегка прикусывает нежную кожу, а потом настойчиво стягивает чужую рубашку. - Надень это. Ред так погружён в свои эротические переживания, что не сразу понимает, о чём его просят. - Что? - Надень, - Леонард настойчиво всучает парню чёрную майку, которую держит в руках. - Что за глупости, - Ред встрепенулся, отстраняясь от любовника. - Я не хочу надевать майку твоей кузины, пока мы.. - он теряется, не зная, как закончить. - Пора называть вещи своими именами, - Леонард игриво кладёт ему майку на плечо и доверительно шепчет на ухо, - трахаемся. - Да, именно, - Ред недовольно высвобождается из этих объятий. - Ты же говорил, что не спал с ней. - А я и не спал, - мужчина отвечает так просто, что остужает пыл задетого любовника. - Ладно, я надену эту ерунду, но это первый и последний раз. Кожа доходит до состояния однотонной массы, загримированной настолько, чтобы на веки можно было наносить тени. Он никогда не любил блёстки и предпочитал использовать плотные тёмные цвета. Леонард называл это скучным и просил добавить красок, а Ред по-прежнему краснел и заявлял, что в следующий раз вообще придёт без этого клоунского прикида. Но каждый раз поверх плотных матовых теней ложились блёстки, оседая мелкими частицами на белом мраморе раковины. - Посмотри, что я тебе принёс, - Леонард самодовольно вручает Реду небольшой бумажный пакет из брендового магазина косметики. Парень разворачивает его недоверчиво, почти брезгливо, усердно борясь с навязчивой мыслью «какого хрена?!». Его беспокоит, что Леонард продолжает эти «безобидные игры» с переодеванием, а теперь ещё и это. В пакете оказывается красиво упакованная губная помада с оттенком спелой вишни. - Какого хрена?! - Ред не выдерживает и озвучивает мысль вслух. - Я подумал, что тебе это подойдёт. Долго выбирал между цветами, так, знаешь, чтобы оттенок подходил к цвету волос и как-то подчёркивал глаза, - Леонард напрочь игнорирует возмущения любовника, напуская на себя самый невинный вид. - Да, это всё замечательно, но зачем? - Ред категорично скрестил руки на груди, отложив злополучный подарок подальше. - Мне казалось, тебе понравится. Тебе ведь нравилась та майка, и как мы её использовали, - Леонард усмехнулся. - Так почему бы немного не поэкспериментировать? - он обезоруживающе улыбнулся. Ред покачал головой, но снова взял в руки помаду. Он повертел её несколько секунд, а затем смущённо уставился на Леонарда. - Но я же не умею краситься. - Не проблема. Я видел, как это делают девушки, поэтому сейчас что-нибудь сообразим. Мужчина с энтузиазмом принялся открывать коробку и доставать помаду. Леонард не врал, когда говорил, что видел, как это делается. Ред понял это по властному тону и уверенному указанию соединить верхнюю и нижнюю губу, чтобы нанесённая помада распределилась ровно. Но вот чего Леонард не знал, это как нанести цвет ровно по контуру, не затрагивая кожу. Когда количество использованных влажных салфеток на полу превысило число тех, что остались в пачке, Ред не выдержал. - Да брось, и так пойдёт. Они оба с сомнением посмотрели в зеркало на результат этого скорбного труда. Парень, прикинувший, сколько времени нужно, чтобы Леонард наконец научился его нормально красить, резюмировал: - Нормально. В конце концов помада уже не так сильно растекалась по лицу, а, размазанная местами, даже придавала лицу Реда какое-то особое развратное выражение. Леонард оценивающе его осмотрел. - А ты хорош. Давай попробуем это с одеждой, - его лицо озарилось таким почти детским восторгом, что Ред покорно полез надевать майку кузины. Ещё одна сложность в использовании женских вещей касалась техники безопасности. Парень, не задумываясь, продел узкую майку через голову, из-за чего часть помады осталась на ткани. Леонард скорбно закатил глаза и назвал Реда не иначе, чем убийцей его труда. Он то краснел, то бледнел, пока наконец уверенные руки Леонарда не поправили всё, оставив его со слегка спадающей чёлкой, томными красными губами и в одной майке. Ред отказывался смотреть в зеркало, потому что такой образ казался ему противоестественным, убивающем в нём всякую мужественность. Зато мужчина восхищённо вздыхал, предлагая любовнику по меньшей мере устроить фотосессию в этом образе. Ред злился, но ничего не мог поделать, когда видел этот взгляд восхищённых глаз и ощущал его в виде крепкого мужского внимания. Он переступал через себя, подставлял тонкие губы, слегка опухшие от бесперебойной возни Леонарда, носил неудобную одежду и стискивал зубы, когда он вёл себя слишком грубо, увлекаясь своей игрой. Короткие ресницы превращаются в длинные, слегка закрученные с помощью кисточки туши. Ред подмечает, что красить их - один из самых лёгких этапов, если есть настроение, и один из самых сложных, если нет. Сегодня ресницы постоянно слипаются, а тушь оставляет тяжёлые мокрые комки, которые приходится то и дело вытирать салфеткой. Неверные руки не держат кисть ровно, трясутся, а в голове противный шум. Ред злится на самого себя и на тех уёбков, что подкараулили его пару дней назад у дома Леонарда. Очередная испачканная салфетка летит на пол, оседая в опавших блестящих тенях. - Ред, у тебя что, появилась девушка? По комнате бродит смешок, когда Сильвер в компании друзей упоминает об этом. Чак сразу разворачивает своё любопытное лицо к предмету разговора, а флегматичный Бомб ещё не отрывается от игры в карты. Ред хмуро уставился на Сильвер, хотя его сердце начало болезненно стучать. Он не мог понять, это очередная дурацкая шутка, или она действительно что-то знает. - Почему ты спрашиваешь? Чак нетерпеливо переводил взгляд на них обоих, строя в голове множество догадок о природе слов сестры. За тот короткий обмен репликам он успел передумать все варианты: от реальных следов присутствия личной жизни Реда до желания рассказать об их отношениях брату в такой непринуждённой форме. Сильвер не была безрассудной задирой и, посмотрев на рассерженного Реда, шутливо произнесла: - Просто ты так редко с нами видишься, что я подумала, может, пропадаешь с новой знакомой, - глаза её оставались холодными. - Я много работаю, ты же знаешь, - Ред контрастировал это так сухо, что даже Чак заметил отстранённость друга и резко заёрзал на месте. - Сильвер права. Мы действительно стали реже видеться последнее время. Неужели на улицах города так неспокойно? - Вот я и работаю, чтобы было спокойно, - голос Реда оставался бесстрастным, но было очевидно, что для него эта тема заходит угрожающе далеко. - Ладно, Ред просто женат на своей работе, - Сильвер усмехнулась без всякого намёка на веселье. Чак что-то поспешно затараторил в примирительной дружеской манере, а Бомб недоумённо смотрел на друзей, обменивающихся оценивающими взглядами. К концу вечера Сильвер попросила помочь ей отнести скопившуюся посуду на кухню, где я начала свой учтивый допрос. - Мм, Ред, я не хотела поднимать такую беспокойную для тебя тему. Надеюсь, ты извинишь меня. Сильвер внимательно смотрела на него своими проницательными изумрудными глазами. Ред пытался не сталкиваться с ней взглядом, потому что знал, что не вынесет этого деланного понимания и доброжелательности. Она была умом их компании, прытким, изящным и совершенно не терпящим вопросы, не находящие ответов. Сильвер помолчала немного, а затем снова заговорила с мягкой вкрадчивостью охотника, наставившего ружьё на добычу: - Мы хотели бы видеть тебя чаще. Раньше удавалось собираться и проводить три-четыре вечера в неделю, а теперь у нас есть только один. Без тебя всё не так, Ред, и мы скучаем, - Сильвер посмотрела на него так, словно хотела добавить что-то ещё, но слова застыли на её губах. Ред ощущал напряжение, которое выражало всё его тело. Он стоял к девушке спиной и со страшной поспешностью обдумывал, что сказать. Её нельзя провести так же, как это можно было сделать с Чаком и Бомбом. Эта маленькая, хрупкая девочка с торчащими серебряными косичками имела характер инквизитора, вытягивающего правду раскалёнными щипцами. - Скажи, у тебя действительно кто-то есть? - Да что это такое, - не выдержал Ред, - что я, мальчишка, чтобы отчитываться перед тобой, - он поворачивается к ней с густыми нахмуренными бровями и оскорбительными словами на языке, но застывает поражённый. В руках у Сильвер оказалась матовая губная помада из немногочисленной коллекции Реда. Она была ещё запечатана в красивую коробку, многообещающее сообщающую, что этот роскошный винный оттенок поможет его обладателю легко соблазнять мужчин. - Это твоё, верно? Я нашла случайно, когда искала кружки на полочке. Сильвер рассматривает находку, а Ред вспыхивает, остро реагируя на такой укол. Он выступает вперёд, рассерженный и смущённый, грубо вырывая помаду из рук подруги. Она не сопротивляется, только смотрит к умными глазами, в которых светится всё большее понимание. - Ред, это он, да? И ей ненужно говорить подробнее, ей вообще не нужно больше ничего говорить, потому что Ред больше не может с ней находиться и бросается прочь из кухни. А Сильвер стоит совсем неудивлённая, только качает головой, в которой обычно так много, а сейчас так пусто. И сердце, такое ровное и холодное, сейчас такое взволнованное и одинокое. Она видит в окно, как Ред уходит из дома и движется, совпадение ли, по направлению к Леонарду. Сильвер тихо вздыхает, опускает дрожащие руки на кухонную столешницу и думает, что всё так глупо испортила. В её изумрудных глазах стоят слёзы. Ред смотрит на кокетливо подмигивающие ему помады, торчащие из шкафчика. Все они так или иначе были оттенками красного, потому что Леонард уверял, что это его цвет. Он сам никогда не разбирался в этом так хорошо, поэтому просто доверял своему любовнику и делал так, как тот хотел. Парень с тревогой наносит матовую помаду со сложным вишнёвым оттенком, так и не решаясь прикоснуться к винному цвету. С тех пор как Сильвер увидела его, Ред уже не мог использовать такой цвет, словно этим как-то выдавал себя. И хоть вероятность того, что его действительно заметит кто-то из знакомых, была крайне мала, свежие синяки ещё реагировали тупой болью на прикосновения, а зубы сводило от бессильной злобы. Его могут найти и напасть в любой момент. Неважно, кто он, полицейский, судья или обычный человек. Он никогда не заявится в участок с этой проблемой. Ред тщательно обводит контур губ, придавая лицу провокационное эротическое выражение. Но и никогда не сдастся. - Посмотри, какая женщина, - Леонард расслабленно утопает в кресле, держа в одной руке пиво, а в другой пакетик с чипсами. По телевизору идёт романтическая комедия, и сейчас на экране полуобнажённая женщина в мокром летнем платье. Мужчина с энтузиазмом хрустит чипсами, а у Реда в груди болезненно шевелится ревность. - Ничего особенного, - парень пытается сказать это как можно более пренебрежительно, но понимает, что выходит слабо. - У неё вон и живот висит, и морщины даже через этот грим видны. А бёдра, такие широкие, как будто это курица, - Ред фыркает. - Но такие формы, такое изящество, женственность, - Леонард мечтательно произносит последнее слово и посасывает пиво. - И давно ты обращаешь на это внимание? - Ред пытается сказать это максимально незаинтересованно, но его выдают напряжённо сжатые кулаки. Мужчина пропускает его вопрос мимо ушей и продолжает что-то вещать на тему любимых актрис. - А в детстве мне нравилась Лали Гран. Эти её белые чулки сводили всех мальчишек с ума. Такая блондинка с пышной причёской и взглядом охотницы, - Леонард вздохнул с улыбкой. - Но как же тогда наши отношения? Для тебя это что, пустой звук? Мужчина удивлённо переводит взгляд на любовника. - Нет, ну, мы это мы, а это ведь женщины. Они такие цельные, - он неопределённо проводит рукой по воздуху. - Я хочу в будущем нормальных, серьёзных отношений. Знаешь там, с семьёй, детьми, - Леонард говорит так беспечно, словно сообщает это своему врачу, а не партнёру. Ред был так зол, что не смог ничего ответить. Он встал и вышел на балкон, подставляя разгорячённое лицо прохладному осеннему ветру. В висках неприятно пульсировала мысль о сказанном, в котором Леонард снова и снова твердил про формы, женственность и семью. Парень со злости стучит кулаком по холодной неотделанной стене, обдирая кожу об острые маленькие выступы. Все эти неудобные тряпки, сковывающие движения, громоздкие каблуки, от которых болят ноги, косметика, ложащаяся на лицо плотной маской, не дающей дышать. Всё это никогда не превратит его в тех пышногрудых актрис, на которых Леонард пускает слюни. Он в отчаянии припадает спиной к бетонной стене, не заботясь от том, кто его может увидеть. Это, конечно, совсем неправильно: переодеваться в женщину, разнашивать узкие чулки, сбривать волосы на груди и пахнуть резким травяными запахом. Ред делал это, потому что отчаянно искал любви Леонарда, цепляясь за его восхищённые взгляды и шутливые выдумки новых образов. Он никогда не видел в его глазах столько страсти и любви, как в это время. И будет так нелепо потерять это, сдавшись сейчас. Пусть он не родился в женском теле, которое так нравится возлюбленному, но это его Леонард. И он будет биться за него со всем миром даже в неудобных чулках. Выставлять вперёд кулаки, защищая своё право на любовь, затирать ссадины от сражений плотным тональным кремом, подставляя лицо в полутьме под его поцелуи, чтобы не было видно лишнего. Пусть его собственный мир рассыпается по кусочкам и, просыпаясь, он не будет знать, где и кто он сегодня. Это не предательство себя, вовсе нет. Просто так поступают люди, готовые идти на компромисс ради любви. Просто это любовь такая, а другой у него никогда и не было. Ред разжимает кулак, подставляя первым каплям дождям открытую ладонь.