сахарные слова

Осаму двадцать лет, почти половину которых он потратил на попытки лишить себя жизни. Он верит в существование макаронного монстра, обнимает кота Шредингера и травит ядом любые воспоминания о церквях. У него странные представления о религии и вере, но это простительно, учитывая, что Осаму прекрасно знает о том, что жизнь любого человека стоит не больше йены и скоро пластикового шарика под названием Земля не станет. Понимая бесполезность любой веры, он отвергает ее или же смеется над ней, правда шутки иногда столь тонки, что даже сам Дадзай не понимает, всерьез он говорит или лишь льет очередную гнилую фальшь. Вообще, ложь - это легко. Парень понимает данную аксиому еще в свои двенадцать лет, когда улыбается и со смаком рассказывает выдумки о порезах на предплечьях. Мальчишки со двора смотрят с восхищением, девочки недоверчиво, но доверительно. Язык у Осаму всегда был хорошо подвешен и только поэтому в диспансер впервые он попадает лишь в пятнадцать. Обман, обман, обман. Забирай свою награду - лайк, медовые слова, утешение, объятие, поцелуй, секс. Дадзай легко и с удовольствием забирает ее. Вселенная выстраивается в ряд, наблюдая за представлением, начинается парад планет и где-то на фоне совсем незаметно взрывается сверхновая, когда Дадзай встречает Рампо. У него лисий взгляд и несерьезные слова, он сыплет приторными словами, словно автомат со жвачкой - кинь монету и получай порцию сахарной ваты в уши. Укрывая прогнившую от выхлопных газов Землю карамельной паутиной, усеянной ядовитыми, но такими сладкими таблетками, Эдогава смотрит на мир с детской непосредственностью. И смех, и грех, но судить его никто не спешит - люди одурманены современными иконами, чтобы обращать внимание на мелкие проказы. У Дадзая полный карт-бланш на самые безумные поступки за счет, видимо, покровительства галактики и демиургов, и он впервые встречает человека, в какой-то мере похожего на него. По крайней мере, они сходятся во мнении, что весь окружающий мир теперь бессмысленная пустышка, иллюзия для пустословов, одна большая сеть, единственная цель которой - словить как можно больше глупых людишек, не способных понять, что вселенная катится по наклонной к пропасти. Индустрия делает на этом огромные деньги, продавая каждый день новую дату апокалипсиса, с удовольствием рассматривая апатичное человечество, чей исход уже давно решен. Рампо высокомерно улыбается ему, сладким тоном говорит о разочаровании банальными увлечениями Дадзая, но в голове, в этой черепной коробке, с которой свисают струпья, он прекрасно понимает - ничто из того, к чему он предъявил претензии, не мешает Осаму быть одним из самых благоразумных людей на всей планете. - Пытаешься прикрыть депрессию смехом? Как же глупо, глупо, глупо. Ты сам вызываешь смех - своими наказаниями за любую провинность, виной за то, чего ты не совершал, навязчивыми мыслями о ничтожности. Только кого ты считаешь ничтожным - себя или мир вокруг? Осаму внимательно слушает парня, на его губах не играет обыкновенная снисходительная улыбка, но в глазах, карих, холодных глазах видно удовольствие от ситуации в целом. Глядя в них, Рампо признает, что впервые попадает в ловушку. - Депрессия не имеет смысла. Мои чувства не имеют смысла. Я, ты, все, кто есть - никто не имеет смысла. Так есть ли резон в поиске чужих стремлений? Зачем ты роешься в людских мозгах, Рампо? А Рампо быстро утрачивает интерес. В любом случае, давить сладкие личинки грехов много интереснее, чем ссоры с Дадзаем. Разум Осаму бьется подобно стеклу на мелкие кусочки, которые он потом уже не может собрать в единую картинку, но попытка не пытка. В итоге получается уродливое скопление из съедающей сознание пустоты, долгих размышлений без концовки, мозаика, фрагменты которой превращаются в прах на руках Дадзая. Уродец тает и пластиковое разгоряченное дерьмо погребает парня под собой, на вкус оно похоже на дешевое химическое подобие вишни, на запах - острое смешение лимона и угарного газа из ароматизатора, купленного в масс-маркете за три копейки. Он пытается засмеяться и пластик булькает в его альвеолярных легких. Эволюция так долго старалась над ними, чтобы в конце концов их сожгли антропогенным дерьмом. Земля гниет заживо, воздух переливается цветами радуги и превращается в черную бездну, но люди заняты, их глаза жадно ловят красные сердца, они давятся ванильной колой и белым порошком, всем не до того. Гораздо интереснее облить помоями восходящую рэп-звезду на сутки или попробовать новый сорт технологичных наркотиков - на сто процентов биоразлагаемых, без ГМО и добавок. Тонкие сахарные паутинки оплетают стеклянные башни, устремившиеся к исходящим гноем небесам. Осаму тоже занят - его руки расстегивают чужую ширинку, кожа горит от жестких прикосновений и он готов застонать от того, как ему сейчас хорошо. У Рампо попытки выглядеть насмешливым, но румянец и сбитое дыхание выдают его по полной. Остается только лишь полить спиртом и кинуть спичку - пожар бы вышел отличным спектаклем для заскучавших людей. Истошные крики из огня - это всегда весело. Рампо помнит вид огромных костров из человеческих тел и камня. Дадзай не знает подобного, но контакт с огнем у него был даже ближе, чем у Эдогавы - когда-то пламя оставило на коже уродливые отметины. Вспоминая период пиромании, у него в памяти тотчас восстают образы того, как он хватался за зажигалки и спички, стоило в жизни произойти хоть немного тревожной ситуации. Или когда он искал смысл своего существования, или когда не находил в себе желания вставать с постели, или когда злость накатывала на сознание огромной волной и сил противиться просто не оставалось. А потом запал пропал и все вернулось на свои места - токсичность отношений, пассивная агрессия внешнего мира, лезвия, которые достаются из шкафчика в ванной каждые два дня. Вера в прогресс и превосходство поддерживает желание человечества оставаться в иллюзии жизни. Они стремятся к другим планетам и желают узнать о существовании живых существ во Вселенной ради того, чтобы подчинить, уничтожить, растоптать и втоптать в грязь, найти лекарство от жизни - лекарство от смерти. Но что делать тем, кого бессмысленная вера уже давно покинула? Дадзай об этом думает не часто. Он давно убедился в том, что рамки и стандарты общества не привлекают его, что жить по правилам чужих людей - ужасно скучно. В попытках выстроить собственную систему ценностей, Осаму путается в мыслях. Иногда они до безумия неповоротливы и непонятны. - Будешь? - Рампо протягивает ему стеклянную банку с колой. На улице ранний вечер, солнце, огромная водородная конфета, освещает лицо заскучавшего парня. Надпись "ваниль" полустертыми буквами напечатана на этикетке. - Нет уж, спасибо, - Осаму каждый день начищает свой скелет не ради того, чтобы позже рушить его химической дрянью. В глазах Эдогавы видно лишь безразличие. Дадзай понимает его - тратить силы друг на друга они не собирались никогда.