Шаман

　　 Туман поглощает город, топит его во мраке, скрывая от глаз внешнего мира и укутывая тайны. Выглядит по истине жутко. Дерек тормозит на обочине и выходит из «Камаро», чтобы осмотреться и попытаться уловить чувствительным волчьим слухом хоть какой-нибудь звук. Ни пения птиц, ни шума машин в городе, ни биения сердец жителей. Только старый знакомый запах дома, молока и прогорклого кофе. 　　 Радужки глаз загораются красным. 　　 Сколько счастья и потерь пережил Бикон Хиллс, сколько горя, любви, добра и зла. Теперь о поцелуях влюблённых помнят только пыльные крыши домов, о дождях – грязные потемневшие окна, о солнце – лишь он, шаман, который живёт один посреди пустого города, что когда-то служил людям домом. Уютным, мирным и родным. Теперь на месте него только пустошь и свободно гуляющий среди переулков ветер. Буйное сердце внутреннего волка бьётся о рёбра, призывая поторопиться, найти друида. Стая чужаков идёт по следам, они не отстают и вот-вот будут здесь, заставляя принять бой в одиночку. 　　 Дерек садится обратно в машину и жмёт на газ до упора, рисуя чёрный след на мокром асфальте. 　　 Он бросает взгляд влево – там пустота в заброшенном полуразрушенном доме, взгляд вправо – ветер одиноко гоняет листья по земле, сдыхая от скуки. Кругом тишина и ничего больше, тоска давит на грудь, обрывки из прошлой жизни врезаются в память. Дерек тяжко вздыхает и тормозит у до боли знакомого дома. Шерифа, наверное, уже нет в живых. А Стайлз… Хейл мотает головой из стороны в сторону и выходит из машины, аккуратно прикрывая дверь, чтобы не шуметь, не прерывать спокойствие мёртвого города. Он заглядывает в окна, в темноту первого этажа, прислушивается, но не слышит практически ничего, кроме шелеста сухой травы под ногами. На полках покоятся слои пыли, фотографий нет, всё остальное стоит по своим местам. 　　 Ладно, нужно искать шамана. Он должен быть где-то рядом, волк чувствует его силу и присутствие. Шугается, уходит дальше за сердце Дерека и тихо фырчит. 　　 За городом, где когда-то стоял особняк Хейлов, посреди тёмного леса располагается небольшой лесничий домик, в котором не горит свет. Дерек ждёт час, два, ждёт четыре часа, но ничего не меняется, волк затихает окончательно, а чувствительный нюх улавливает едва заметный аромат диких трав и пепла. Над чащей восстаёт полная луна, а на границе воют волки, которые перекочевали сюда, почувствовав свободу от людей в этой части Калифорнии. 　　 Проходит ещё долгий час, Дерек засыпает, клюя носом в руль, но резко подскакивает на сидении, завидев в окне домика тусклый свет. Решиться подойти и постучать не составляет труда. Раз, два, три. Тишина, глухой кашель, шарканье ног о деревянный пол и запах крови, последовавший после короткого вскрика. Заноза. Дверь открывается, скрипя петлями, и представляя взору хозяина. 　　 Стайлз. Грациозный, изящный и обманчиво нежный, облачённый лишь в домашние штаны, босой и взъерошенный. Открывает дверь перед Дереком, ровным спокойным голосом говорит «привет» и как ни в чём не бывало впускает в дом, вальяжно уходя вглубь, чтобы налить нежданному, но такому родному гостю кофе. Дерек стоит в дверях, искренне не понимая от слова ничего. 　　 – Что ты здесь делаешь, Стайлз? – Так больно видеть давно, казалось бы, позабытого человека здесь, в глуши опустевшего города. Больно видеть Стайлза в среде бесцельного существования. 　　 – Ну, во-первых, это ты ко мне пришёл. Я здесь живу. Во-вторых, ты искал меня и нашёл. Проходи и садись, только не на кошку. – Большой пушистый серый кот с рычанием в последнюю секунду спрыгивает на пол и недовольно смотрит на Дерека. 　　 – Стайлз. Я-я искал шамана, он должен быть где-то здесь, в Биконе. Мне нужна его помощь, – Хейл оглядывается кругом: на полках стоят фотографии Стайлза с отцом и матерью, склянки с травами, на стенах висят амулеты и разные плетёные верёвки, а в воздухе витает непонятная волчьему нюху смесь ароматов. Из кладовки доносится запах чего-то дикого, звериного и… плутоватого. Это так дурманит сознание. 　　 – Я шаман, Дерек. 　　 Всё его спокойствие, обыденность и непринуждённость обстановки в доме складывается в одну мозайку, но Хейл всё ещё не верит. Только не Стайлз. 　　 – Ты знал, что я приду? 　　 – Поправочка: я видел, что ты идёшь, видел, как ты вошёл в город. 　　 – Но тебя не было поблизости, я не слышал твоего сердцебиения. 　　 – Это и не нужно. 　　 Стайлз такой уверенный в себе, без намёка на СДВГ в поведении, такой непривычный, смотрит ясными карими глазами в глаза Дерека и мягко улыбается краешком губ, передавая чашку горячего напитка тому в руки. Он правда тот самый могущественный шаман, который, если верить тем поразительным, даже пугающим легендам, может в одиночку разгромить стаю сверхъестественных существ? 　　 – Ты здесь один? В городе, – спрашивает Дерек, только чтобы отвлечься и заполнить давящую тишину. 　　 – Да, – Стайлз недолго молчит, а затем продолжает: – Ложись спать, Дерек, уже поздно. Завтра объяснишь, зачем пришёл. А я внимательно выслушаю. И да, руки держать над одеялом, не хочу, чтобы гости моего дома при мне дрочили. 　　 Стыдливый румянец едва заметно заливает щёки Дерека, и тот косит взгляд в пол, хмурясь и ворча что-то под нос о том, что он бы никогда не. 　　 В доме гаснет свет, настаёт тишина, только в лесу за окном слышно уханье сов и вой волков. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ*ㅤㅤ*ㅤㅤ* 　　 Утро выдаётся чрезвычайно светлым: солнце лучами обжигает оголённое плечо, сквозь занавески проступает яркий свет, а птицы поют настолько громко, что кажется, будто над самой головой летают. Дерек осматривается: постель Стайлза пуста и аккуратно заправлена, на улице что-то грохочет и слышатся маты. И Хейл улыбается. Давно он не видел Стилински и не слышал его голоса. Даже соскучился. На часах 07:45, а его тело так ноет, будто спал целую вечность. 　　 Дерек выходит из дома, потягивается и замирает на месте. Стайлз колет дрова, с его висков течёт пот, а юркий язык непрерывно облизывает губы, рот открыт, и из груди то и дело вырываются стоны и кряхтение. Он такой повзрослевший, в теле больше не видно той подростковой нескладности, только мускулы и сокрытая чисто мужская мощь. И… о господи, Дерек и не заметил вчера, его эта неаккуратная разросшаяся борода, боже… Его бы… 　　 – Побрился бы сходил, – ворчит Дерек и отбирает топор. 　　 Стайлз остаётся стоять в стороне и молча неверяще глазеть. Это его сейчас унизили так? 　　 – А что тебе не нравится в моей бороде, м? 　　 – Не смеши меня, Стайлз. Это не борода, это заросли. 　　 Стайлз, принимая это за вызов, подходит чуть ближе, ещё ближе, почти вплотную и переспрашивает ещё раз, провоцирует. Дерек, захлёбываясь воспоминаниями о прошлом, об их недоотношениях пять лет назад, о страсти, что бушевала между ними, о похоти и тихих стонах в ночи. Он порывается вперёд, толкаясь губами в губы Стайлза, и разворачивается навстречу полностью, проскальзывая языком меж едва разомкнутых зубов. Топор с глухим звоном падает на землю, руки блуждают по полуобнажённым телам. Но… 　　 – Прошло слишком много времени, Дерек, не надо, – Стайлз отстраняется и невольно закусывает нижнюю губу, отводя взгляд в сторону. От него веет необузданной магией, волка тянет словно магнитом к сильному шаману, к родному некогда человеку. 　　 К тому, кому единственному когда-то доверял. 　　 Хейл мотает головой и говорит «нет», утягивая в поцелуй ещё раз, толкаясь бёдрами навстречу. Он зовёт за собой в дом и бережно укладывает на кровать, оставляет едва заметные укусы на бледной тонкой коже. Гладит, мучает, изнывает сам. Тело Стайлза пробивает дрожь, он стонет, всё ещё твердя «не надо», но продаётся волку за нетерпеливый скулёж. Встаёт на колени и прогибается. Изящно, красиво, до одури пошло. Дерек нависает сверху и шепчет Стайлзу на ухо, мягко касаясь его губами: 　　 «Я возьму тебя грубо». 　　 Вопреки словам, входит мучительно медленно, толкаясь сразу на всю длину. Оба синхронно стонут. Дерек так отчаянно держится пальцами за бёдра Стайлза, оставляя синяки, так нежно целует в основание шеи и трётся колючей щетиной о кожу спины, что-то тихо бормочет и переворачивает лицом к себе. 　　 Мгновение за мгновением, минута следует за секундой, Стайлз едва дышит, Дерек движется рвано и смотрит, стараясь не упустить ничего. Каждый вздох, каждый укус запястья в надежде быть немного потише. Оргазм наступает слишком неожиданно, Стайлз сжимается, а Хейл кричит его имя. Молит не торопить, но всё уже. 　　 За гранью безумия и страсти. 　　 ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ*ㅤㅤ*ㅤㅤ* 　　 Дерек просыпается ночью, слыша вой чужаков за окном. Он ехал в Бикон Хиллс, чтобы найти шамана, но он не ожидал, что им окажется Стайлз. Будет вдвойне больно потерять его снова, но на этот раз окончательно. Поэтому он просто сбегает. Тихонько прикрывает за собой скрипучую дверь и уходит вглубь леса. Эти… существа – Адлет, древнее племя теней. Чёрные псы, что преследуют свою добычу по дремучим лесам, они покоряются своему вожаку, который является призраком. У него нет лица, души и сердца, он лишь сосуд для ярости и голода. Их цель – чёрный волк, альфа-оборотень, забредший на их территорию и оставивший свой запах на их земле. Глаза горят жёлтым, а рычание посылает страх по всему нутру, даже будь ты самым отважным. Дерек не даст им растерзать Стайлза, не позволит им его учуять, потому идёт один. Он оглядывается по сторонам, принюхивается и чувствует. Гниль и болотная тина. Они рядом, они окружают его и загоняют в круг. Жадно облизываются и перебирают когтями. 　　 Дерек громко взвывает и бросается в бой, распарывая первому псу грудную клетку и вырывая сердце… 　　 …Столько ран, так много крови, она заливает глаза и обволакивает собою едва ли не каждый дюйм тела Дерека. Псов осталось пять, позади них всё ещё невредимый стоит призрак. Он светится синим и будто смеётся, наслаждаясь кровавой победой. Сколько там уже времени Хейл сражается? Да плевать, он не может подняться, лежит у поломанного дерева и пытается зажать рану на животе рукой, улыбается и вспоминает улыбку Стайлза. Уже практически прощается. Но его волк – нет. Тот скулит и жмётся ближе к сердцу, чуя знакомый запах из дома в лесу. Дикий, звериный и… плутоватый. 　　 Стилински выходит из-за деревьев и приближается к Адлет. 　　 – Стайлз? – хрипит Дерек и отключается. 　　 Стайлз молчит, в его глазах горит ярый огонь, по всему телу рисунки языков пламени, а на голову наброшена лисья шкура, чей запах и чуял волк из кладовки дома. Запах чего-то жестокого, хитрого и кровожадного, но подчиняющегося друиду. Стайлз что-то тихо бормочет на кельтском, держа руки раскрытыми ладонями перед собой и склонив голову. Чужаки замирают, не в силах пошевелиться, спустя ещё секунду из их ртов течёт кровь, они падают наземь, раздирая когтями собственное горло и пытаясь избавиться от той боли, что жжёт изнутри. Призрак растворяется в пространстве, покидая своих поверженных воинов. 　　 Стайлз замолкает, опускает взгляд вниз и трясёт головой, смаргивая марево и приходя в себя. Он возвращается к лежащему на земле Дереку, осматривая его тело и смазывая раны пахучей смесью из трав. Он чрезвычайно спокоен, поглядывает искоса на Хейла и молчит. Спустя некоторое время, дождавшись полного исцеления волка, он прикрывает глаза и вздыхает. 　　 – Я шаман, Дерек. Шаман, которого ты искал. Я повзрослел и изменился. – И он серьёзен как никогда. 　　 Едва пришедший в себя Дерек глядит на него и не узнаёт, не верит своим глазам, ушам, сердцу, что так яростно пытается доказать обратное. А Стайлз продолжает: 　　 – Ну, по крайней мере, чувство юмора осталось при мне. – Он мгновенно меняется в лице, заливисто хохочет и тычет локтем Дерека в окровавленный бок. – Ты бы видел свою рожу, волчара. Я шаман, да, но я всё ещё Стайлз, угу? С тобой всё будет в порядке, я об этом позабочусь. 　　 Дерек облегчённо вздыхает и легко поднимается на ноги, про себя думая: 　　 «Глупый волк так и не научился не верить лисам».