Вожделенное сновидение

Вдали виднелось уходящее за горизонт солнце, которое обжигало небо ярким потоком красно-оранжевых красок. Процесс завершения дня не мог оставаться без внимания. Закаты в Тир на Лиа были сказочно живописными. Их созерцание не способно надоесть даже спустя столетия прожитых лет. Кто-то разделял эти моменты с близкими их душе особами, а для кого-то это являлось поводом разобраться в себе и в своих мыслях, оставив за массивной дверью всех тех, кто способен прервать их думы. Пришло время, когда яркие краски заката утонули в пучине ночного неба. Прохладный ветер бесцеремонно беспокоил листву, своим дуновением впуская в открытые окна студеный воздух. На небе воцарила луна, чью красоту дополняло множество звёзд, складывающих между собой созвездия, известные только жителям этого мира. Карантир стоял у окна, вбирая в лёгкие свежесть ночного воздуха. Если бы кто-то увидел его в этот момент, то явно бы решил, что чародей чем-то обеспокоен. Но такого случиться не могло. Навигатор не позволял себе демонстрировать чувства в присутствии посторонних, скрывая их за стеной мнимого равнодушия. Он глубоко в себе хранил свои переживания, трепетно охранял от других, это было сугубо личным, принадлежало только ему и никому больше. Карантир обладал присущей для всех эльфов красотой. Его чёрные как смоль волосы подчеркивали бледность его кожи. Несмотря на безразличие его по-эльфийски утонченного лица, лазурь его глаз выдавала непомерную грусть их владельца. Длительную тишину разрушил звук приближающихся шагов. Карантир знал, кому они принадлежат. Тому, по чьей вине беспокойство разрушило его былое спокойствие. Тому, кто заставляет его ощущать приятную дрожь в животе и слышать стук собственного сердца каждый раз, когда он находится рядом. Навигатор всеми силами старался угнетать эти чувства, но с каждой попыткой они лишь усиливались, ныли и скрежетали в груди так, будто пытались всосать в себя всё, что есть у него внутри. Другого выхода не было. Чародею остаётся только бороться с этим наваждением. Ведь питал он столь сильные чувства к тому, с кем подобная связь не является возможной. Им был Эредин — король Дикого Гона. Военный кодекс не позволял романтических отношений между всадниками Дикой Охоты. Навигатор любил его давно, отчаянно и безответно. Применял магию, чтобы не дать Эредину догадаться о его истинных чувствах к нему. Вот только жаль, что магией не разрушить любовь. Это чувство во много раз сильнее всего, что только может быть на просторах бескрайнего множества миров. Звук открывающейся двери заставил Карантира обернуться. В комнату вошла высокая фигура темноволосого эльфа. Это был он. Тот, кого он так сильно ждал и стыдился своих желаний. В свете свечей черты лица Эредина стали более острыми, искрились позолоченные узоры на его чёрном камзоле, мерцали драгоценные камни на его длинных пальцах. Он притягивал к себе, манил и цеплял до глубины души. Казалось, будто он мог навечно приковывать к себе взгляд чародея. — Сегодня ты отлично справился с заданием — промолвил Эредин, постепенно сокращая расстояние между ними. — Поэтому ты решил отблагодарить меня лично? — сказав это, Карантир посмотрел в сторону, дабы не столкнуться с ним взглядом. — Такие беседы я предпочитаю вести наедине. Присутствие лишних глаз ни к чему хорошему не приведёт — с этими словами Эредин нежно гладил тонкими пальцами щеку Навигатора, допустив непозволительно близко оказаться их лицам друг к другу. Взгляд Эредина всегда был серьёзным и равнодушным, но в этот момент в нём возникла нежность. Он одаривал таким взглядом особенных. От этого чародею стало как никогда тепло на душе. Вот только Навигатор не должен забывать правил. — Нам не положено. Я не смогу... Не давая возможности договорить, Эредин прикоснулся губами слегка приоткрытых губ чародея. Сначала нежно, почти невесомо, затем — Эредин отстранился, и во взгляде на мгновение открытых глаз мелькнула страсть. После этого последовал поцелуй, будоражащий и возбуждающий. Карантир не смог выдать сопротивления. Ведь его тело яростно жаждет прикосновений своего командира, невзирая на кодекс. Это было тем, чего так давно желал Навигатор, о чем мечтал каждый раз, когда перед сном закрывал глаза. Он утопал в этих чувствах, бережно хранил в глубине сердца, но одновременно с этим желал их уничтожить. Карантир ответил на прикосновения его горячих губ, от наслаждения прикрыв глаза. Он целовал его до той поры, пока воздух в его лёгких не начал стремительно иссякать, пока организм не потребовал сделать шумный выдох, который обдаст жаром раскрытые уста Эредина, а после — судорожный вдох и горячее прикосновение языка к верхней губе чародея. Для Карантира уже не существовало ничего и никого, кроме Эредина, который страстно прикусывал его верхнюю губу, нежно втягивал и посасывал, наслаждаясь её вкусом. А затем целовал, устремив свой обжигающий страстью язык в его уста. Их языки старательно исследовали ротовую полость друг друга, сталкиваясь и переплетаясь между собой, скользили по внутренней стороне щёк друг друга, кончиком языка аккуратно касались нёба. Поцелуй длился непростительно долго. Было трудно оторваться, хотелось дольше насладиться вкусом его губ, но потребность в дыхании была сильнее. И снова дыхание обоих обжигает их влажные губы. Карантиру хотелось коснуться их ещё раз, целовать его до головокружения, до появления лёгкого онемения в ногах. Это не заставило себя долго ждать. На этот раз поцелуй был коротким. Эредин отстранился от его губ, поцелуями направляясь к шее и оставляя влажные следы от тёплого языка, а затем проникнул ладонями под ночную рубаху чародея, обжигал своими прикосновениями его грудь, задевая уже затвердевшие соски. «Нет! Нет! Так быть не должно!» — так не вовремя возразил чародею его внутренний голос. — Нам лучше это прекратить, пока это не зашло слишком далеко, пока это не принесло нам проблем — остепенился от сладостного дурмана чародей. — Не пытайся бороться со своими желаниями, а дай им осуществиться. Сегодня я дам тебе то, чего ты так хочешь — прошептал ему на ухо Эредин, а после вцепился пальцами в его подбородок, тем самым вынуждая его посмотреть ему прямо в глаза. Эредин был явно недоволен тем, что ему пришлось прерваться, в его взгляде отражалось раздражение и нетерпеливость. Карантир понимал, что времени на принятие решения очень мало. Было два варианта развития событий и лишь один выбор. Ещё раз поддаться его ласкам, рискнув своей честью, или пресечь их, не нарушив веками соблюдаемый военный кодекс. Чародей понимал, что Эредина ему не заменит никто. Больше ничьи прикосновения не обжигают кожу так сильно. Многого ли он получит в объятья тех, кто ему на самом деле безразличен? Время на размышления подходило к концу, и сил сопротивляться уже не было совсем. До их ушей доносился шелест листвы. Вздымающиеся под напором ветра шторы позволяли прохладе прокрасться к ним в комнату. Эредин не стал долго ждать и снова коснулся его губ. Сочетание стужи и жгучих прикосновений Эредина ещё сильнее разжигало чувства. Сердце чародея билось неистово быстро. Казалось, будто стук его сердца эхом раздавался по всему телу, давая ощутить пульсацию даже в кончиках пальцев. Эредин прислонил его к стене, одной рукой закрепил руки чародея над его головой, а другой — накрыл ладонью его напряжённый член через тонкую ткань брюк, затем наглыми и смелыми движениями заставлял Карантира совершать движения навстречу его руки, издавать шумные стоны запретного наслаждения. Живот сводило приятной истомой, а тело обдало жаром. Прекратив поцелуй и одарив жарким дыханием мочку его уха, Эредин сбивчиво шептал ему неприличные фразы, касался возбужденным членом его бедра через ткань своих брюк. Губы Эредина вновь прильнули к устам Карантира. Поцелуй был нежный, хоть и прерывный. Отпустив руки чародея, Эредин вобрал в кулак его тёмные волосы и немного оттянул назад, тем самым завершив их поцелуй. Губы по-прежнему находились в значительной близости друг от друга. Казалось, будто на двоих один вдох и один на двоих выдох. Карантир желал насладиться Эредином, получить что-то большее, впустить его в себя, отдаться чувствам полностью. «Мне так нужна твоя любовь, ничего более не заставит мою душу так трепетать. Я бы наполнил каждый твой вдох смыслом и нашёл бы место, где мы бы смогли спрятаться. Ты единственный, кто заставляет меня любить. Я так тебя хочу, будто от чувств теряю почву под ногами. Я знаю, что никогда ранее не чувствовал что-то подобное. Может быть, я никогда не смирюсь с этим влечением, но каждый раз, когда ты находишься рядом, я понимаю, что больше не могу с этим бороться» — мысленно произнес в голове Карантир, но так и не успел сказать это вслух. Вдруг всё вокруг стало искажаться, сладкий дурман начал растворяться в пении утренних птиц и лучах яркого солнца.

***

Карантир проснулся в своей кровати. Тяжело было поверить, что это был всего лишь сон. Ведь всё было таким реальным. Чувства, ощущения, эмоции — всё было как в жизни, даже во много раз ярче. Мысли неукротимо метались в голове чародея, а тело обдавало жаром, вспоминая ласку его рук. Поправив растрепанные волосы, Карантир сквозь стиснутые зубы пытался не дать выхода рвущимся на волю слезам. Одолевала жгучая печаль, так горько было возвращаться в реальность, где этому не суждено было сбыться. Глубокий вдох — медленный выдох. И снова — вдох и выдох. Понемногу вернув душе покой, Навигатор отчаянно произнёс: — Как жаль, что меня ты любишь лишь во сне.