Звёзды остались прежними

Звёзды остались прежними. И останутся такими же, как и много ворн до него. И после. Медик устало прикрыл ладонью оптику. Газоанализаторы уловили едва заметный запах энергона и технических жидкостей. Казалось, весь корабль снова прошел через его руки после возвращения с Луны-1, навевая воспоминания о недавней бойне учиненной Оверлордом. Вот только Дрифта не было. И Амбулона. И… Много кого ещё. Фёрст Эйда с трудом удалось уговорить покинуть пост и привести себя в порядок, предварительно влив в бота двойную порцию энергона с релаксирующими присадками. Потеря напарника и последующий срыв отрицательно сказались на состоянии медбота. Рэтчету оставалось лишь надеяться, что Эйд справится. Ещё одного свихнувшегося коллегу старый медик просто не переживет. Усталость сбивала фокус оптики, выдавая рябь на видеопоток. Рэтчет откинулся на стуле, потягиваясь. Встопорщенные пластины брони с щелчками и скрежетом вставали на места, принося секундные облегчения. Мысли вяло ворочались в процессоре. В медблоке не осталось никого - пациенты предпочитали проводить цикл перезарядки в своих отсеках, да и не было настолько серьезных травм, как и необходимости оставлять кого-то под наблюдением. Рэтчет потряс шлемом, подключая оптику. Медик не мог вспомнить, когда успел отключиться, да ещё и в такой неудобной позе - откинувшись на стуле. Хронометр показывал, что "отсутствовал" медик считанные клики, но все же, спать на рабочем месте - не в его правилах. Следовало выставить маячки и перебраться на узкую платформу в подсобку, однако вставать было лень. Весь его корпус налился неимоверной тяжестью и отказывался повиноваться, устроив самый настоящий бунт. С тихим шипением открылась и закрылась дверь в медблок, но самих шагов не было слышно, и Рэтчет замер, пораженный внезапной догадкой. Так тихо передвигаться мог только один бот. В видеозахват попал знакомый до последнего шва трансформации корпус. Медик разглядывал вошедшего мечника, буквально прикипев оптикой к немного запылившимся пластинам светлой брони, отмечая свежие и не очень царапины и вмятины. Мечник в ответ смотрел нечитаемым взглядом и молчал. Только улыбался мягкой, незнакомой улыбкой. Кажется, Дрифт что-то говорил. Рэтчет видел, как шевелится металл его губ, то и дело мелькают клыки, но не слышал ни звука. Странный гул забивал аудиодатчики. Улыбка Дрифта померкла. Мечник встревоженно качнулся к нему, касаясь прохладной ладонью лицевой медика, и Рэтчет не смог отказать себе в маленькой слабости: чуть притушив оптику и откровенно наслаждаясь прикосновением. Его перегревшемуся процессору казалось, что в этом едва ощутимом прикосновении столько осторожной нежности, сколько ни разу не было за весь актив. Дрифт наклонился ниже, почти касаясь шевроном шлема медика. Не отдавая себе отчёта, Рэтчет накрыл темную ладонь своей рукой, ласкаясь. Губы медика едва ощутимо коснулись запястного шарнира и мечник вздрогнул, но руку не отнял. Запах масла и металла, приправленный почти незаметными нотками гари и полироли, которой постоянно пользовался мечник, успокаивали. - Ты опять перерабатываешь, Рэтчет, - сквозь шум помех пробился голос Дрифта. Медик отстраненно думал о том, что действия его переходят все рамки приличия, но впервые с момента изгнания мечника искру не дергало отвратительной тоской и чувством вины. Рэтчет старался запечатлеть момент как можно чётче. - Тебе следует отдохнуть. Ложись, я покараулю, - фыркнул мечник. - Я буду оберегать тебя. Даже от самого себя. Лёгкая хрипотца в голосе мечника цепляла что-то внутри корпуса, сбивая цикл вентиляции. Дрифт здесь. Рядом. С остальным можно разобраться потом. - Рэтчет, я… Мечник был слишком близко. Голос сливался в монотонный гул, переживаемый белым шумом помех. Лицевая Дрифта вдруг поплыла, теряя четкие очертания, и только прикосновение прохладной ладони к тонкому металлу щеки медик ощущал необычайно остро. Сбой систем весьма ощутимым зарядом прошил корпус насквозь, заставляя гироскопы буквально слететь с катушек, щедро одаривая уставшего бота беспомощным ощущением падения, которое наверняка не удастся предотвратить. Дернувшись, будто пытаясь удержать равновесие на внезапно неустойчивом стуле, Рэтчет проснулся, с трудом понимая, где именно находится. - Это всего лишь сон, - хрипло проговорил медик, с усилием потирая лицевую. Собственный голос казался слишком неуместным и хриплым, нарушая мерное гудение всегда готовых к приему пациентов механизмов. Разочарование ржавым налетом оседало на глоссе, вызывая желание выплюнуть вязкое масло, лишь бы только не ощущать этот отвратительный привкус. - Это всего лишь шлаков сон. Окончание фразы потонуло в приглушенном стоне разочарования. Следовало сразу понять, что в реальности Рэтчет ни за что не решился бы на такую вольность. Не стал бы столь пристально разглядывать и, скорее всего, оттолкнул бы темную ладонь. Медик ещё раз с нажимом потёр лицевую, но ощущение чужого прикосновения продолжало дергать датчики. Слишком хорошо и приятно, чтобы быть реальностью. Рэтчет тяжело поднялся и направился в небольшую каморку рядом со складом медикаментов, на ходу настраивая датчики и выставляя приоритет на входящие звонки в надежде перехватить ещё хотя бы пару часов сна. Узкая платформа, затасканный изолетик, маленький стол и высокие шкафы с датападами, занимавшие практически все свободное пространство. Гул внутренних изолированных генераторов медблока вибрацией отдавался по тонкой перегородке, отделяющей закуток от основного помещения. С трудом и скрипом умостившись на платформе, Рэтчет тяжело прогнал полный цикл вентиляции, пытаясь прийти к искровому равновесию, но получалось просто из рук вон плохо. Сон только сильнее издергал растревоженную нейросеть, лишая последних крох покоя. Хотелось, как в очень далёкой молодости, просто сесть, укутаться в изолетик и подтянуть ноги к нагрудной броне, уткнувшись в коленные накладки шевроном. И не думать. Ни о чём. В том числе о шлаковых идиотах с их шлаковыми улыбочками, мечами, корпусом и абсолютной кашей вместо процессора. Хотелось, чтобы Фарма был рядом. Со всеми своими ужимками, шутеечками и двусмысленными намеками. Абсолютно вменяемый Фарма, старый друг, а не это незнакомое нечто, которое встретило его на Мессатине, а потом и на Луне-1. Несмотря на некоторую резкость, джет всегда находил для него правильные слова. Даже тогда, когда у Рэтчета опускались руки. Всегда. А Рэтчет не нашел. Стало только хуже. Шлем подняла вина, вирусом разъедая внутренности. Никто так и не узнал, как выл он в своем отсеке, разминая непослушные синие кисти рук. Как вздрагивал каждый раз, прикасаясь к привычным вещам. Как до энергоновых протечек искусал тонкий металл губ, шлифуя выжженную надпись. Ведь он действительно потерял лучшего друга, хоть так и не нашел в себе сил признаться, как же сильно он дорожил вредным джетом. "Вот сейчас бросить бы всё и улететь. Куда-нибудь. Абсолютно неважно. За тем же Дрифтом", - мысли вяло ворочались в процессоре, будто имели реальный вес и объем. Системы плавно переключались в энергосберегающий режим, активные программы переходили в режим ожидания, и чуткий сон завладел его сознанием. Рэтчету снилось, как Дрифт и Фарма танцуют. Мечник улыбался и что-то рассказывал джету, а тот в свою очередь ехидно кривил тонкие губы и фырчал, выпуская облачка пара из вентрешеток, но никак не мог удержать уголки губ, расползающиеся в ответной улыбке. Рэтчету было хорошо. Танец двух ботов радовал оптику своей гармоничностью. Свет бликовал на отполированных частях корпусов, движения - плавные и грациозные. Сам медик на такое не был способен. Усиленный громоздкий корпус делал его фигуру мощнее, лишая подобной гибкости. На подобные “па” Рэтчет был не способен. Оставалось только наслаждаться мгновением и надеяться, что оно продлится ещё немного. Боты разошлись, пальцы рук скользили по обшивке, пока они не замерли, едва касаясь друг друга самыми кончиками. И совершенно неожиданно корпус Фармы начал осыпаться ржавыми хлопьями, которые тут же подхватывал непонятно откуда взявшийся ветер. Рэтчет хотел закричать, кинуться на помощь, сделать хоть что-нибудь, но не мог пошевелиться, с нарастающим ужасом наблюдая за происходящим. Крылья, руки, ноги - все облетало трухой. Джет до последнего не сводил с него взгляда, пока не осыпалась лицевая, теряя свои очертания. Осталась только искра, висевшая в пустоте вопреки всем законам, нормам и возможностям. Да и та, сбившись с ритма, погасла. Рэтчет чувствовал, что его собственная искра готова проплавить нагрудную броню и вырваться наружу. Наблюдать и бездействовать было слишком больно, чтобы никак не среагировать на происходящее. Крик рвался из горла, но звенящую тишину не нарушил ни один звук. Молчал и Дрифт. Мечник стоял не меняя позы, пока на его броне появлялись сколы, вмятины и царапины. Улыбка пропала с его лицевой. Губы кривил оскал так, что видны были клыки, но гнев ни разу не тронул его оптики, полной тоски. Рэтчет мог только смотреть, с отчаянием понимая, что никак не может помочь боту, который стал для него слишком дорог. Медик чувствовал, что время утекает сквозь пальцы, как энергон из разбитого куба. Корпус Дрифта серел и бледнел, становясь с каждым кликом прозрачнее. - Дрифт, - прохрипел Рэтчет, преодолевая неимоверное сопротивление корпуса, но этого хватило, чтобы мечник обернулся. В следующую секунду медик очнулся в том же самом закутке, на той же самой узкой платформе, в окружении датападов. Один. Решение, такое необходимое и единственно верное, лежало на поверхности. План был абсолютно прост. Осталось только передать полномочия Фёст Эйду; убедиться, что боты, чей актив небезразличен медику, в полнейшем порядке, и можно будет отправляться. "Дрифт, я лечу к тебе. Ты только дождись. Пожалуйста."