Phenomenon of a devil.

— Он опасен, — предостерегающе говорит Уилл, проходя в кабинет врача и, сев в еще теплое кресло, где несколько минут назад сидел король зла, измученно проводит рукой по лицу, — он слишком опасен. Грэмом моментально начинает овладевать приступ паники, но стоит Лектеру подойти к нему, смирив добрым дружеским взглядом, как Уилл успокаивается, чувствуя себя в безопасности. — Я знаю, Уильям, — тяжело вздыхая, произносит Ганнибал, убирая руки в карманы брюк, — иначе бы он не появился здесь, — Лектер оглядывает свой обширный уютный кабинет и слегка кивает, понимая, что Уилл говорит о том человеке, который стоял за дверью, на страже своего босса, на протяжении всего разговора. Ганнибал чувствует запах гниения в помещении и непроизвольно морщится. Запах гнилой, распавшейся на частицы души того, кто был здесь несколько ранее, впитывается в эти светлые стены, очерняя их и оскверняя. Эта дьявольская сила останется здесь навеки, оставив после себя кровавые разводы не только на стенах, но и на самом Лектере. Уилл снимает очки, крепко зажмуривается и снова открывает глаза. Усталость написана на его лице: он снова не спал несколько ночей, и, судя по всему, почти не питался. — Я говорю о том, кто стоял за дверью, — говорит Грэм, надевая очки и смотря в одну единственную точку где-то впереди, — о том… — он неожиданно прерывается: видимо ему слишком тяжело говорить об этом человеке. Уильям сидит в сильном напряжении, пытаясь хоть как-то контролировать себя. Но дьяволы-мысли нагло терзают его беспомощное хрупкое сознание, рисуя перед ним безумнейшие галлюцинации, сводящие его с ума еще сильнее. — Его зовут Себастьян Моран, — тихо произносит Уилл, но все же в его тоне слышится едкое презрение. Он переводит задумчивый взгляд на доктора, дожидаясь от него хоть какой-нибудь реакции. Но тот лишь с весьма спокойным видом садится в свое кресло, ослабляя галстук и смотря Уиллу прямо в глаза. — О таких как они нельзя говорить по отдельности, ибо они — одно целое, Уилл, — как-то с гордостью говорит Лектер, слегка подаваясь вперед, чтобы ближе разглядеть своего пациента, — которое никто никогда не сможет разъединить, — в его голосе не слышится никаких тревожных нот. Он хладнокровен, как и всегда. Профессионал, что говорить. — Эти двое всегда будут танцевать изящный смертельный вальс на обломках чей-то изуродованной жизни, наслаждаясь их адской болью, которая является прекрасным сопровождением для их личного театра ужасов, — невозмутимо продолжает Ганнибал, видя раздраженную реакцию Уилла, но не меняя своей тактики, — их невозможно убрать, они просто находятся на пьедестале зла. Закончив свою речь, Ганнибал одним легким движением встает с кресла и, подойдя к своему чересчур обеспокоенному другу, терзаемому собственными демонами, приподнимает его подбородок одним пальцем, заставляя взглянуть в свои добрые чистые глаза, понимая, какая опасность угрожает его пациенту. — Посмотри на меня, Уилл, — смиренно произносит Лектер, видя, как тот тяжело и шумно дышит, — ты должен верить мне. Грэм не пытается отстранить от себя психотерапевта, потихоньку ощущая, как с их души спадает свинцовая пелена страха и на ее место ложится равнодушие. От близости Ганнибала становится даже легче дышать. Он, беспрекословно повинуясь, смотрит в глаза своего доктора, мысленно моля его о помощи, которую может оказать лишь только он один. Уилл кладет руку на плечо Ганнибала, дыша уже спокойнее и чувствуя себя намного лучше. — Я верю тебе, — умиротворенно шепчет Уилл, устало прикрывая глаза, когда Лектер, услышав слова, которые и хотел услышать, отстраняется от него и, мягко улыбаясь, садится обратно на свое место, — Но надо что-то делать… Ганнибал… Лектер отводит задумчиво-печальный взгляд в сторону, постукивая длинными пальцами по кожаным подлокотникам кресла, и вдруг спрашивает: — Тебя хорошо успел разглядеть тот, кто вышел из этого кабинета, Уилл? Ганнибал выглядит так, будто для него это является вопросом жизни и смерти. Его сдержанность тотчас же превращается в прах, который мгновенно улетучивается и Лектер, во взволнованном ожидании смотря на пациента, видит, как тот слабо качает головой и резко поднимается с кресла. — Нет, — твердо сообщает Уильям, — я так не думаю, — Грэм отходит к окну и на его лицо мгновенно падают тусклые лучи вечернего солнца, заставляющие его невольно прищуриться, — он вышел, не оглядываясь, так, словно сзади за ним держат подол его царской темной мантии. На его лице не было никаких эмоций, оно было скрыто лживой маской, как мне показалось… — с ужасом сказав это, Уилл оборачивается и видит, как перед ним стоит доктор, скрестив руки за спиной и раздумывая над его словами. — Он был словно тень, которая каким-то таинственным образом проскользнула через меня, уведя за собой своего прислужника. Уилл понимает, что, возможно, начинает говорить полную чушь, однако Ганнибал смотрит на него вполне серьезно и даже иногда кивает, что вселяет в Грэма хоть и слабую, но все же уверенность. — Ты отлично описал его личность, Уилл, — говорит психотерапевт, смотря в окно, вслед садящемуся солнцу и переводит взгляд на пациента-друга, — но, как я уже говорил, о таких, как эти двое нельзя говорить по отдельности, — он опускает задумчивый взгляд, осознавая теперь, что ожидает впереди Уилла, если он не согласится принять сумасшедшее предложение короля ада, — о них вообще не следует говорить. Уильям отвечает кивком, понимая, о чем размышляет Ганнибал. Грэм еще долго смотрит на него, видимо решаясь что-нибудь сказать, но, стоит ему только раскрыть рот, как паутину тишины неожиданно нарушает звук смс-сообщения. Лектер, засунув руку в карман пиджака, достает телефон, читая то, чего он, возможно и ожидал. В сообщении написано следующее:

«Игра начинается. JM»