Тайны Неба

Тишину ночи пронзил громкий стон наслаждения. Он был не первым за сегодня и явно не последним. Тяжело дыша, парень упал на кровать. Оргазм еще не отступил, когда он ощутил настойчивые руки на своих ягодицах. Стояк не сошел у нас обоих. "Блин!" Я выругался про себя. И почему я согласился на его предложение выпить? Его вновь взяли сзади. За руки его приподняли над кроватью, продолжая вдалбливаться в него огромным членом. В таком висячем положении любовнику не удавалось постоянно попадать по простате, но наслаждение это не убавляло. Тсу уже сам подмахивал бедрами. Позади послышался глухой звериный рык, и в него кончили, с размаху засадив по самые яйца. Каждый раз, вот каждый раз он так. Стоит ему напиться, и он в постели ведет себя, как животное. Но Боже! Это так классно! По телу разливается тепло, заполняя до краев. Вновь наступила разрядка. Горячее тело любовника прижало его к кровати. Он опять собирался так и уснуть. Отдышавшись и восстановив силы, он с силой сжал анус. Послышалось недовольное шипение. Он и правда задремал. – Отнеси меня в ванную. Меня ноги не держат. В ответ недовольное мычание. Сильные руки прижали его покрепче к себе. Горячие губы коснулись тонкой шейки. Язычок обвел ряд красных точек идущих от основания шеи к мочке уха. Дыхание приятно обожгло кожу. – Ну уж нет. Я хочу, что бы мой запах пропитал тебя насквозь. Чтобы больше никто не смел тянуть к тебе свои загребущие ручки. – Ты о чем? И вообще! Ты хочешь, чтобы у меня опять заболел живот? Ты ведь сам вечно нудишь, что я слишком много бываю дома и не выхожу на улицу! – Ладно-ладно. Я все понял, зверек. Но ты знаешь правила. Хищный оскал вызвал лишь усталый вздох. Но за усталостью скрывалась радость. Он и сам хотел продолжения. Его подхватили на руки и понесли в ванную. Тсу притянул к себе Кёю и впился в его губы страстным поцелуем. Ему ответили страстно, рвано, грубо. С ноги была открыта мешающая дверь. Таким развязным бывший ГДК был лишь рядом с Тсуной, лишь для него. Рядом со своим "зверьком" он чувствовал себя спокойным, в безопасности. Лишь рядом с ним он был живым. То, что он всю жизнь ощущал в сражениях, он в полной мере испытывал, находясь рядом со своим возлюбленным. Тсуна придавал ему силы жить. Пальцы скользили по шелковистой коже, следуя за каплями воды. Губы оставляли алые засосы на разгоряченной коже. Руки дразнящими движениями касались напряженной плоти. Тсу стонал, двигаясь в такт Кёе. Душ, то обжигал холодом, то остужал жаром. Волосы намокли и прилипли к коже. Искусанные ключицы и губы сильно саднили, когда попадали под струи душа. В отместку он расцарапал Кёе всю спину, но тому было все равно. Такой нежный, мягкий. Кёе постоянно хотелось касаться своего "зверька", сжимать до фиолетовых синяков, до криков и стонов. Впиваться в мягкие сладкие губы. Покусывать выступающие косточки. Зарываться лицом в шелковистые волосы. Запах этого тела навеки принадлежит лишь ему... Полностью вымывшись, они вернулись в кровать. Простыни беспощадно были сорваны и отброшены в сторону. За окнами начало светлеть. Часы тускло высветили 4:35. Засыпая в крепких, надежных руках, Тсуна порадовался, что завтра выходной, и им некуда спешить. Он сильно устал, поэтому быстро ушел в царство Морфея, чтобы, проснувшись, найти рядом мохнатую макушку брюнета и, осторожно поцеловав того в нос, отправиться готовить завтрак.