Киновечер

— Лунатик, так нельзя. Ты буквально себя убиваешь! — Джеймс в свойственной ему эмоциональной манере взмахнул руками и развернулся к Питеру, как бы прося его о помощи. — Хвост, скажи ему! Питер почесал нос. Они с Джеймсом проводили Римуса до библиотеки перед тренировкой по квиддичу и сейчас, вернувшись уже после нее, застали его в том же месте. Причем, судя по тому, что Лунатик даже не посмотрел на них, уставившись в свои записи, он вновь собирался сидеть здесь до самого отбоя. Питер чуть нахмурился и сделал несколько шагов к столу, за которым сидел Римус: — Слушай, Джеймс прав, — он чуть понизил голос, наклоняясь ближе, чтобы его было слышно только Римусу и приблизившемуся к ним Поттеру, — после полнолуния прошло всего несколько дней, а ты уже сидишь заваленный конспектами. Джеймс согласно цокнул, выдергивая один рулон пергамента из общей кучи, разложенной на столе: — И зачем тебе сейчас делать магловедение? Оно у тебя только во вторник. А сегодня пятница. — Вечер пятницы! — многозначительно добавил Питер, — А во вторник было полнолуние и вообще… — Так, — Римус недовольно перебил Хвоста, наконец отвлекаясь от собственных записей. После полнолуния его единственным эмоциональным ресурсом, который не был истощен, оставалось раздражение. Мысленно он списывал это на то, что волку внутри него оставалось только злиться на то, что он так и не смог найти жертву ночью, — наверное, я уже достаточно взрослый, чтобы обойтись без гиперопеки, Джеймс, — он хмуро оглядел на друга, — и сам оценить свое самочувствие, Питер, — в этот раз строгим взглядом был удостоен Хвост. — Мы все понимаем, Рем, — Джеймс вновь замахал руками, — вот только ты правда перенапрягаешься. Я понимаю: выпускной класс и все дела, но порой стоит переключиться на что-то другое и позволить себе отдохнуть в конце концов! — Тем более сегодня киновечер, — как бы невзначай бросил Питер. Складка на лбу Римуса разгладилась. Киновечера он любил. Они напоминали ему о доме, где они с родителями каждое воскресенье смотрели фильм по магловскому телевизору. В школьных же показах была своя романтика и ощущение какой-то душевности. Как будто в такие вечера можно было отвлечься от всех забот в виде надвигающихся экзаменов, полнолуний и возможной войны, о которой давно ходили слухи. Кино правда было его отдушиной. — А что показывают? — все-таки сменил гнев на милость Римус. — «Бунтарь без причины», — вдруг послышался женский голос из-за стеллажей. А уже через несколько секунд оттуда вынырнула… — Эванс? — удивленно констатировал Джеймс, — Привет… — Римус, — проигнорировав приветствие Поттера, обратилась к Люпину Лили, — эти придурки правы. Если постоянно заниматься настолько много, то можно легко выгореть, и делать не захочется вообще ничего. Кроме того, — она бросила косой взгляд в сторону Джеймса, — если ты пойдешь, я могу составить вам компанию. Тем более, в лавке сегодня дежурит Фрэнк, поэтому с едой проблем не будет. Римус честно пытался не смотреть на Джеймса, но краем глаза все-таки заметил эту дурацкую улыбку, расцветающую на его лице всякий раз, когда он взаимодействовал с Лили. Даже если она просто заговорила с ним. Даже если при этом она его отшивала. Сосредоточившись на Лили, Римус, для вида чуть поколебавшись, кивнул, откладывая перо. — Хорошо, Лилс, ты как всегда права… Хвост только тихо фыркнул, пробурчав под нос что-то про женское обаяние, и потянул Джеймса за рукав мантии: — Сохатый, оставь свой спермотоксикоз. Пойдем, пока Римус и Лили собираются, надо захватить денег и спуститься вниз заранее, чтобы занять наше место. Встретимся уже там, Лунатик. — Да-да, Хвостик, — рассеянно кивнул Джеймс, позволяя себя увести, при этом не упуская шанс, как ему казалось, украдкой обернуться на Лили. Та с усилием делала вид, что перебирает стопку учебников, взятых со стеллажей, но как только шаги мародеров затихли, она тут же прервала свое занятие. — Он абсолютнейший идиот. Римус лишь расхохотался: — И все же ты идешь сегодня с нами, а не с Нюн… в смысле Северусом. Лили резко помрачнела и закусила губу. Римус прекрасно знал это выражение лица. Вообще, они, оба штудируя книги в библиотеке и засиживаясь там допоздна, невольно сдружились. Делая небольшие перерывы между занятиями, они тихо беседовали, и Лили, за неимением близких друзей помимо Северуса, рассказывала Римусу то, чем не могла поделиться со Снейпом. Люпин же в свою очередь тоже открыл ей пару своих секретов. Впрочем, о многих из них девушка в той или иной степени догадывалась. — Лилс, что он натворил в этот раз? — тяжело вздохнул Люпин, неловко похлопав ее по плечу. — Он сказал, что хочет сесть со своими и… — она помотала головой. — Дал понять, что мне там будут не очень рады. Римус скривился, даже не пытаясь скрыть отвращение. — Тебе не кажется лицемерным, что, во-первых, он сам является полукровкой, а якшается с чистокровными нациками, а, во-вторых, продолжает при этом общаться с тобой? — Кажется, — Лили тихо вздохнула, рассеянно пробежавшись пальцами по корешкам взятых книг, — я просто не могу его послать, хотя порой очень хочется. Он мой единственный друг помимо тебя. Кроме того, мы общаемся с детства. Я очень сильно привязана к нему, — последние слова она произнесла с особой горечью. Римус, секунду помедлив, отодвинул стул, вставая, и осторожно заключил ее в объятия. Лили в ответ обвила руки вокруг его талии, из-за разницы в росте утыкаясь ему в грудь. Римус легко провел рукой по ее волосам, пытаясь этим жестом выразить все свое сочувствие. Если уж он, будучи полукровкой, порой замечал косые взгляды и мог краем уха услышать шепотки за спиной, то что уж говорить о маглорожденной Лили. К тому же, его почти постоянно сопровождали чистокровные Питер и Джеймс, которые в случае чего могли подкинуть вонючую бомбу под ноги особо недовольным. А вот у Лили был только Снейп. И вначале Римус был абсолютно уверен, что тот в Эванс души не чает (более того, Люпин даже подозревал, что Нюниус в нее влюблен, но на всякий случай решил не делиться своими мыслями с Джеймсом, остерегаясь слишком бурной реакции), однако чем больше Лили ему доверялась, тем больше всплывало неприятных подробностей. И теперь если раньше Северус был Римусу просто не очень приятен, то сейчас вызвал чувство откровенного омерзения и отвращения. Думая о всех распрях, которые сеял Снейп, и рассеянно поглаживая волосы Лили, он бездумно блуждал взглядом по библиотеке, пока не зацепился за парочку слизеринцев, устроившихся в углу библиотеки и о чем-то эмоционально перешёптывающихся. Римус нахмурился. Волк внутри него встрепенулся, будто принюхиваясь. Один из слизеринцев вдруг приподнял голову, воровато оглядываясь, будто почувствовав, что на него смотрят. Римус его узнал. Это был Сириус Блэк, не знать и не замечать которого было попросту невозможно. Как минимум он был очень красив. Сириус отличался той угловатой хрупкостью, присущей истинным аристократам: тонкие черты лица, молочная бледность кожи, льдистые голубые глаза. А его длинные черные волосы делали его не просто красивым, а изящно прекрасным, будто бы Сириуса старательно вырисовывал какой-нибудь художник конца девятнадцатого века. Да, Блэк был чертовски красив и при этом прекрасно это знал. Внезапно, он поймал взгляд Римуса, направленный в его сторону, и изящно приподнял одну бровь, растягивая губы в улыбке. Римус почувствовал, что уголки его губ невольно растягиваются в ответной, поэтому спешно отвел глаза. Он успокаивал Лили, ставшую жертвой предрассудков о маглорожденных, при этом сам переглядываясь с человеком, эти самые предрассудки разделяющего. Какой кошмар. — Спасибо, Рем, — Лили как нельзя вовремя разорвала объятия, тепло улыбаясь, — пожалуй, мне правда это было нужно. — И тебе спасибо, Лилс, — кивнул тот, разворачиваясь к столу, чтобы собрать вещи, — спасибо, что следишь за моим отдыхом. Та хмыкнула и, помахав ему, шепнула, что убегает собираться. Римус, махнув в ответ, остался наедине со своими вещами. Он не особо торопился, зная, что Джеймс и Питер своего не упустят и в любом случае займут нужные места. Невольно Римус вновь скосил взгляд на Сириуса. Тот уже не смотрел на него, о чем-то увлеченно болтая со своим знакомым. Люпин тут же себя одернул. Сириус хоть и был действительно красив, оставался слизеринцем. Слизеринцем, который не переносил таких как Римус. Вздохнув, он, собрав вещи в сумку, тихо покинул библиотеку.

***

Изначально вечерние кинопоказы были организованы в рамках элективного курса по магловедению и представляли собой просмотры фильмов на свежем воздухе посредством старого магловского проектора и уже видавшей виды белой простыни. Однако со временем сама концепция, отливающая довольно романтическим подтекстом начала заинтересовывать все большее и большее количество учеников. Вскоре старенький проектор и не менее старенькая простынь уже не удовлетворяли потребностей всех желающих посещать вечера. Поэтому спустя несколько месяцев Дамблдор, сжалившись над несчастным преподавателем магловедения, вынес их за рамки школьной программы, тем не менее дав разрешение на показ только магловских фильмов. После этого киновечера стали проводить регулярно два раза в месяц на уже большом экране и с более современным проектором. Количество же желающих не было ограничено даже набором мест в магловских пикапах (где и как их достал Дамблдор до сих пор никому не было известно), многие старшекурсники колдовали себе сиденья сами, а младшие приносили раскладные стулья. По традиции, Римус, Джеймс и Питер облюбовали свой любимый красный пикап. Тот был, по их мнению, самым лучшим местом для просмотра кино, так как, во-первых, находился довольно близко от самого экрана, а, во-вторых, располагался недалеко от лавки со сладостями, организацию которой любезно взял на себя Хагрид. На экране уже появился обворожительный главный герой и замелькали титры, когда Джеймс кивнул на несколько пачек взрывкорна, упаковку сахарных перьев и три бутылки сливочного пива: — Надо было брать больше. Хвосту этого и на половину фильма не хватит. С его-то аппетитом… — А фто не так с мфоим апптифом? — Питер уже за обе щеки хрустел сахарными перьями. — В том-то и проблема, Хвостик, что с ним все очень и очень в порядке… Римус честно пытался вслушиваться в их болтовню, постепенно перерастающую в шуточную перепалку, однако мысли постоянно устремлялись в другое направление. Несколько дней после полнолуний он был особенно рассеян. Волк внутри него был истощен и зол, утомленный самотерзанием и болезненной трансформацией, и требовал энергетической и эмоциональной подпитки. Так что, пожалуй, Лили была права: сейчас ему надо было просто расслабиться и получать удовольствие. — Ой, ребят, — будто подслушав его мысли, по стенке кузова пикапа постучала Эванс. В ее руках Римус разглядел еще несколько пачек сахарных перьев и плитку молочного шоколада, — можно же к вам, да? — Без проблем, Лилс, — Джеймс широко улыбнулся (опять эта глупая улыбка!), откидывая кусок пледа, укрывающего всех троих мародеров, — присоединяйся. Лицо Лили кажется чуточку засветилось. Она легко запрыгнула в кузов, помещаясь между Джеймсом и Римусом. Последний не смог сдержать еле слышного вздоха, уже представляя эмоциональную тираду Сохатого после кино. — Надеюсь, я не помешаю вашей мальчишеской тусовке? — шепнула Лили Римусу, протягивая плитку шоколада. — Все в порядке. Единственной проблемой может стать обоссавшийся от счастья Сохатый, — также тихо проговорил Римус принимая сладость. Лили несильно толкнула его в плечо, но ее губы тронула улыбка. — Хвостик кажется уже заснул, — объявил Джеймс, указывая на посапывающего на его плече Питера и привлекая общее внимание. — Отлично, значит его порция отходит мне, — Лили бесцеремонно перегнулась через Джеймса и ловким движением выхватила взрывкорн из ослабших рук Хвоста. Римус с сомнением посмотрел на шоколад, который принесла Лили. Сладкого почему-то перехотелось. Желудок активно требовал чего-то соленого, но Римус решил оттянуть момент похода за едой как можно дальше, так как обычно за ним ходил именно Питер, и, судя по его выбывшей кандидатуре, в этот раз за едой отправят его. А куда-то ходить было откровенно лень. Да и лишний раз взаимодействовать со слизеринцами не хотелось. Те, хоть вначале и отнеслись к набирающей популярность традиции с покровительственным снисхождением и участвовать в этом совершенно не собирались, так как не хотели ввязываться в это «магловское дерьмо», со временем втянулись. Вскоре на вечерних кинопоказах можно было увидеть все больше и больше зеленых шарфов и галстуков. Тем не менее, не изменяя себе, слизеринцы все-таки решили хоть как-то отгородиться от «магловского отродья» и каждый раз занимали задние ряды, колдуя себе импровизированные стулья. Впрочем, такому исходу событий не были рады ученики остальных факультетов. Задние ряды создавали огромное количество шума, который порой заглушал все звуки фильма. — Этот блондин такой горячий… — вдруг вновь шепнула ему на ухо Лили. Римус хмыкнул, невольно скашивая глаза на Джеймса. С тем блондином из фильма сходства у него было ровно ноль процентов. Во всяком случае, Джеймс был брюнетом, носил очки и не был особо разборчив в одежде, что весьма отличало его от главного героя. — Не знаю, плохиш в кожанке меня как-то больше привлекает. — Нравятся крутые плохие парни? — Нравятся брюнеты. Лили тихо хмыкнула, вновь обращая взгляд к экрану. Впрочем, фраза этого самого брюнета так и не долетела до их ушей, заглушаемая очередным взрывом смеха со стороны слизеринцев. — Вот же уроды, — вся веселость мигом соскочила с Римуса. Волк внутри него заинтересованно вскинув голову, найдя способ выплеснуть агрессию посредством стычки с слизеринцами. — Они не затыкаются с первых кадров, — согласно кивнула Лили. Сзади послышался звук падающих бутылок из-под сливочного пива. Нет, так наслаждаться просмотром было попросту невозможно. Римус вздохнул, закатил глаза и резко развернулся назад, выглядывая из пикапа таким образом, чтобы его было видно задним рядам. Несколько секунд он исподлобья осматривал всю собравшуюся компанию, прислушиваясь к себе. Злость, подогреваемая остатками животной агрессии после недавнего полнолуния клокотала, грозясь вылиться наружу в виде не слишком пристойных выражений и афоризмов. Впрочем, Римус быстро взял себя в руки, понимая, что в этой ситуации он вряд ли что-то может изменить. Слизеринцев как минимум больше, а как максимум — с чего они вообще будут слушать какую-то полукровку? Римус поджал губы, уже собираясь вновь развернуться к друзьям, как заметил как Сириус (опять он!) тоже рассматривает его в ответ. Когда же их взгляды встретились, обладатель длинных волос ухмыльнулся и… подмигнул ему??? От такой наглости у Римуса перехватило дыхание. Он сузил глаза, а затем, приложив палец к губам и глядя прямо в глаза этому нахальному засранцу, громко шикнул. Реакция последовала незамедлительно. С десяток пар глаз мигом обратились к нему, а тот слизеринец закатил глаза и вновь приподнял одну бровь, как бы разочаровываясь, мол, и это все? Остальные же члены его компании лишь перекинулись парой смешков, тыкая в Римуса пальцами, и даже попытались метнуть в него пару легких заклинаний. Римус, впрочем, успел увернуться, вновь спрятавшись в пикап. На место раздражению пришли досада и обида. Действительно, повел себя как какой-нибудь школьный профессор, ей богу. Лили, наблюдавшая за всей сценой нетерпеливо взмахнула руками и быстро откинула теплый плед. Ни Римус, ни Джеймс не успели и рукой пошевелить, как она уже стояла на ногах, развернувшись спиной к экрану и наставив палочку прямо на компанию в зеленом. — Лилс, ты увере… — начал было Джеймс, но тут же был отпихнут в сторону. Тем не менее, он на всякий случай обнажил палочку и тоже развернулся в сторону слизеринцев. — Эй вы, знаете, что бывает, если отрезать змее язык? — она весьма воинственно оглядела притихшую толпу. Впрочем, замолчали все-таки не все. Парень с длинными пепельными волосами решил не удостаивать Лили вниманием, что-то увлеченно рассказывая девушке, сидящей по правую руку от него. — Силенцио! — голубые искры из палочки Лили устремились прямо к нему. Тот и опомниться не успел, как его губы оказались намертво приклеены друг к другу таким образом, что единственный звук, который у него получилось выдавить было злобное мычание. — Так что попрошу быть чу-у-уточку потише, — мило улыбнулась Лили, пряча палочку в карман. Вокруг одобрительно загудели ученики остальных факультетов. Раздались негромкие аплодисменты, в ответ на которые Лили сделала шутливый реверанс. Некоторые по ее примеру тоже наградили парой заклинаний особенно крикливых слизеринцев. Один из потоков синих искр полетел и в Сириуса, но тот с легкостью отбил его, и вновь еле заметно подмигнул Римусу. В этот раз он почему-то почувствовал смущение. — Я готов жениться на ней тут же, — ухватив Люпина за плечо, успел доверительно поделиться с ним Джеймс, пока Лили получала свою дозу оваций, — Это было потрясающе, Лилс, не верю, что ты стала угрожать змеям, — обратился он уже к девушке. Ее щеки лизнул легкий румянец, однако в голосе Лили не было и тени смущения: — Кто бы знал, что угрозы затыкающим заклятием будут работать не только на моей сестре, — она весело хмыкнула, — просто бесит, когда мне мешают культурно просвещаться. Джеймс тоже издал нечто наподобие смешка, а Римус сокрушенно вздохнул. Из-за перепалок со слизеринцами они пропустили добрую половину фильма. Лили тоже решила наверстать упущенное и, укрывшись пледом и выхватив из рук Люпина пачку взрывкорна, уставилась в экран. Впрочем, ненадолго. Пачка взрывкорна оказалась практически пустой. — Джеймс, сходишь за добавкой? — она протянула пачку ему. Поттер, хоть упаковку и принял, но тут же сориентировался в ситуации и, мило улыбнувшись, развернулся к Римусу. Несмотря на смешливый тон, в его взгляде читалась мольба: — Да, Лунатик, сходишь за добавкой? И захвати шоколадных лягушек, мне до полной коллекции буквально шести карточек не хватает. Римус заскрипел зубами, но спорить не стал. Такой исход был вполне ожидаем, так как Питер продолжал посапывать на плече Джеймса, пропуская все веселье. Кроме того, оставить парочку наедине было попросту необходимо, иначе после сеанса Джеймс вынес бы ему все мозги. Нехотя он принял пачку и лениво направился в сторону лавки со сладостями. В данной ситуации был один неопровержимый плюс: в лавке сегодня дежурил Фрэнк Лонгботтом, который под шумок мог чуть переложить взрывкорна или добавить одну шоколадную лягушку. Впрочем, минусов было все равно больше: во-первых, надежда хоть как-то уследить за сюжетной линией фильма была окончательно потеряна, а, во-вторых, путь к лавке лежал неприятно близко к компании слизеринцев и, соответственно, Сириуса Блэка. Впрочем, те были слишком увлечены попытками расколдовать того белобрысого парня, потому на Римуса никто не обратил внимания, как и сам Римус в их сторону старался не смотреть. Ну, почти. Боковым зрением он все еще зачем-то искал Блэка, а мысли о тех странных кривляньях занимали всю его голову. И к чему это вообще все было? Поздоровавшись с Фрэнком, Люпин протянул тому пустующую пачку взрывкорна. Пока Лонгботтом занимался ее наполнением, Римус все-таки оглянулся назад. К своему неприятному удивлению, первым, что выхватил его рассеянный взгляд, оказалась откровенно сосущаяся парочка. Приглядевшись Римус с удивлением обнаружил, что это были Оливер и Джейн, ребята с его факультета. Причем целовались они так отчаянно, будто бы еще секунда и неведомая сила разлучит их на века. Обычно к публичным проявлениям жаркой любви Римус относился со сдержанным отвращением, но в этот раз почему-то грустно засосало под ложечкой. После полнолуний он особенно сильно нуждался в нежности и эмоциональной кормежке, поскольку все его чувства высасывал голодный волк, просыпающийся в то время. Решив лишний раз не провоцировать грустные эмоции, Римус развернулся к витрине. К нему как раз подошел Фрэнк с взрывкорном, щедро с горкой наложенным в бумажную упаковку. — С тебя три… — Погоди, Фрэнки, еще три шоколадные лягушки, — перебил его Люпин. Лонгботтом хмуро на него посмотрел, но ничего не сказал, скрываясь в глубине лавки. Голова Римуса будто автоматически развернулся к той парочке. Казалось, еще чуть-чуть и Оливер откусит Джейн рот. И та, судя по всему, будет не против. Вновь послышались шаркающие шаги Фрэнка. — И один хот-дог, — вдруг вырвалось у Римуса, — пожалуйста. В этот раз Лонгботтом вздохнул и с уже нескрываемым раздражением развернулся к месту, где жарили сосиски. Люпину даже как-то стало его жалко. — И кого я пытаюсь впечатлить? — пробурчал он себе под нос. — Кончились сосиски, — кисло сказал Фрэнк. — Ну, ладно, — Римус кинул несколько сикелей на стол и коротко попрощавшись развернулся в сторону экрана. Причем сделал он это настолько резко, что буквально нос к носу столкнулся с никем иным как Сириусом Блэком. Он оказался чуть ниже Римуса, а на его бледной коже резким контрастом выделялись подведенные льдистые глаза. На плечи Сириуса была небрежно накинута магловская кожанка, под которой проглядывалась футболка с узорчатым принтом. И это представитель древнего рода чистокровных волшебников? — Без своих подружек уже не такой крутой, да? — быстро, но четко проговорил Сириус, хмыкнув под конец фразы. Это все абсолютно лишило Римуса возможности говорить. Единственное, что ему оставалось, так это откровенно пялиться на Блэка. Пялиться со смесью страха, любопытства и еще каким-то непонятным чувством, которое сложно поддавалось описанию. Тот будто бы прочитав все это в его взгляде, цепко ухватил Римуса за край свитера: — Пойдем-ка перекинемся парой слов, — сказал Сириус, чуть понизив голос, — Поговорим с тобой, так сказать, по-мужски. Римус лишь медленно кивнул, позволяя себя увести. Несмотря на то, что слова Блэка звучали скорее как угроза, тот казался вполне спокойным: он не хмурился, не поджимал губы (наоборот, они были растянуты во вполне довольной улыбке), лишь спокойно шел прямо к задней части лавки с едой. Люпин не рыпался и покорно позволял себя вести. В голове было приятно пусто, анализировать потенциально опасную ситуацию почему-то не хотелось. Как будто зверь внутри не чуял опасности, потому сидел тихо, с интересом наблюдая за развивающейся ситуацией. За лавкой оказалось небольшое пространство между ее задней стенкой и забором, отделяющим территорию просмотра фильмов от Запретного леса. Сириус остановился, выпуская свитер Римуса из тонких пальцев и вскинул палочку. Но вместо того, чтобы направить ее на Люпина, он пробормотал под нос, кажется, заглушающееся заклятие, которое, рассыпалось серебряными искрами прямо позади них. Внезапно Римусу стало неловко. Он все еще держал в руках упаковки с едой. Неужели Сириус решил его ограбить? Однако тот, воровато оглянувшись по сторонам, вдруг ухватил Римуса за воротник куртки настолько резко, что тот от испуга выронил упаковку с попкорном и еле удержал в руках шоколадных лягушек. Лицо Сириуса оказалось в опасной близости от лица Люпина. Он почувствовал, как теплое дыхание опалило алые от смущения щеки и на всякий случай зажмурился. Таким образом, чужие сухие губы на его губах оказались для Римуса сюрпризом. Сириус вжался в него, продолжая цепко удерживать за края ткани, будто боясь, что Люпин сбежит. Впрочем, он бежать как раз никуда не собирался. Наконец-то вселенная подарила ему шанс яркой эмоциональной подпитки, в которой он так нуждался. Потому Римус не менее напористо ответил на поцелуй, ловко просовывая язык между чужих губ. В ответ Блэк еще больше прижался к нему, наваливаясь всем телом так, что Люпину пришлось сделать пару шагов назад, прежде чем он уперся спиной в ту самую решетку, находя в ней опору. Римус отчаянно пытался припомнить весь свой скудный опыт в поцелуях с кем-либо, активно дразня чужой язык своим, а затем чуть прикусывая его зубами. Сириус таким вольностям не возражал притягивая к себе Римуса еще ближе, рвано дергая его за воротник куртки. Шоколадные лягушки уже давно валялись на земле, а руки Римуса впутались в чужие волосы, накручивая черные прядки себе на пальцы и чуть потягивая, когда Сириус налегал слишком сильно. В один момент оба поняли, что пора сделать перерыв и одновременно отстранились, тем не менее продолжая смотреть друг на друга. Руки Римуса мягко переползли на чужие плечи, а он сам зачарованно слушал прерывистое дыхание Сириуса, пытаясь ухватить взглядом каждую черту его лица. В попытке принять более удобное положение Люпин сделал небольшой шаг влево и тут же почувствовал, как под его ботинком с тихим хлопком лопнуло несколько зерен взрывкорна. Внезапно в голове что-то щелкнуло. Во-первых, его пропажу могли заметить и поднять шум, потому что обычно Римус был неотделим от остальных мародеров. Во-вторых, их могли заметить уходящих вдвоем куда-то за лавку и эти слова Блэка про «поговорим по-мужски»… — Слушай, мне пора идти… — Римус криво улыбнулся и уперся в грудь Сириуса, как был буквально припечатан обратно в стену очередным поцелуем. В этот раз вел уже Блэк, вначале коротко мазнув языком по его губам, а затем пройдясь им же по линии зубов и наконец сплетая с языком Римуса. С одной стороны, сам процесс Люпину вполне нравился. Он чувствовал, что волк внутри него радостно виляет хвостом, довольный такой лаской и наслаждающийся вихрем эмоций, захватывающих Римуса. Сам же он будто находился где-то вне пространства, витая в томной прострации. Вместе с тем Блэк весь, начиная от его вжимающегося в Римуса тела и заканчивая его мягкими волосами, был вполне реальным, но одновременно будто бы совсем не из этого мира. В этот раз Сириус отстранился сам, не без удовольствия разглядывая Римуса из-под приспущенных ресниц. В его голубых глазах затаилась пелена нескрываемого удовлетворения, и Римус был готов любоваться этим вечно, однако: — Ну все, все, теперь мне правда пора идти… Сириус будто смеялся над ним, растягивая губы в еще более широкую улыбку, а затем с нескрываемым удовольствием еще раз вжал его в металлическую решетку, все также отчаянно хватая за воротник. В этот раз Римус честно пытался сопротивляться, но его буквально снесло ураганом под названием Сириус Блэк. Его уже влажные губы не терпели абсолютно никаких возражений, обхватывая нижнюю губу Римуса и посасывая ее, после чего совсем чуть-чуть упираясь зубами в мягкую кожу. Люпину показалось, что с каждым поцелуем Блэк вливал в него по стакану огневиски. Видимо почувствовав, что у Римуса уже подгибаются ноги, Сириус все-таки отстранился, напоследок в последний раз трогательно чмокнув его в раскрасневшиеся губы, а руки Блэка, скользнув по телу Люпина, устроились на его талии. — Кстати, меня зовут Сириус, — проговорил он, облизнувшись. Римус автоматически повторил его жест, чувствуя, как приятно покалывают зацелованные губы: — Я в курсе. Я Римус. Римус Лю… — Я знаю, — хитро кивнул Сириус, продолжая неотрывно наблюдать за лицом Римуса, — поверь, я мно-о-гое о тебе знаю. В том числе и про твою пушистую проблему. Римус нахмурился. Резкая смена темы ему не понравилась. Впрочем, морщинки на его лбу вскоре разгладились. По сути любой человек, особо интересующийся его, Римуса, персоной, мог проследить, когда он отсутствует на занятиях, повнимательнее приглядеться к шрамам и сопоставить необходимые факты. Причем ключевым тут было слово «интересующийся». И, судя по всему произошедшему, Сириус как раз и был одним из интересующихся. Тем не менее, Римус не был бы Римусом, если бы не уточнил: — Это вызовет проблемы? Поколебавшись ровно секунду, Сириус перестал сжимать талию Люпина, дабы задрать рукав кожанки и продемонстрировать ему черную татуировку на предплечье. — А это вызовет? — Римус вновь нахмурился. Он совсем забыл на каком факультете учится Сириус. Тот, заметив сомнения Люпина продолжил: — Я сам не в восторге. Но семейный долг обязывает. Впрочем, мне кажется, из меня получится вполне сексуальный двойной агент. Думаю, вскоре пойти обсудить эту идею с Дамблдором. К тому же разве наши горячие поцелуи не являются самым очевидным подтверждением того, что я парень без предрассудков? — последнее предложение он проговорил с ноткой игривости так, что Римуса вновь бросило в краску. Действительно, вряд ли достопочтенный блюститель крови стал бы обжиматься по углам с полукровкой. — В таком случае, — Римус попытался подстроиться под тон чужой игривости, — если ты никому не расскажешь, то и я тоже… Губы Сириуса вновь растянулись в ту довольную улыбку, но в этот раз уже Римус притянул его к себе для крепкого прощального поцелуя.