Необходимая жертва

-И всё-таки, что ты здесь забыл? - наконец интересуется Хоффман, когда уже второй час торчавший в его кабинете спецагент начинает зевать. - Тебя, кажется, отстранили от дела. -Отстранили, - с мрачной радостью подтверждает тот, удобнее устраиваясь на дальнем краешке стола и складывая руки на груди. -Тогда был бы послушным мальчиком и отправился домой, как и велел тебе твой шеф. Отоспался. Страм фыркает и отворачивается. -А ты тем временем спокойно завершишь то, чего не успел Крамер? -Ты хочешь предъявить мне официальные обвинения? - рычит Хоффман, но Питер только вновь зевает в ответ. -Это бесполезно, пока я отстранён и не могу предоставить улики. Но я придумал кое-то получше. Марк нервно бросает взгляд на часы. Дотошный спецагент никак не желал отвязаться от него со своими подозрениями. Он и так слишком близко подобрался, а сейчас ещё и донимал своими недомолвками и крутился рядом, хотя должен бы, по-хорошему, сидеть дома и мечтать не разделить участь своей кучерявой подружки. Джон считал, что из него получился бы достойный преемник, не будь он правильным до зубной боли. Выбравшись живым из ловушки, он, казалось, только сильнее укрепился в своём ставшем почти одержимостью желании поймать Пилу. И где твоё хвалёное "они меняются, становятся другими людьми", чокнутый старикашка?! -Ладно, мне некогда тут с тобой в игры играть, - каламбур возникает случайно, без желания Хоффмана, но незамеченным не остаётся - Страм хмыкает и слезает со стола. - Рабочий день давно закончился, и я еду домой. А ты можешь делать, что хочешь. -Я тебя провожу. -В этом нет необходимости, - Марк сердито щёлкает кнопкой выключения компьютера, перекидывает пальто через локоть и покидает кабинет. Питер следует за ним. Всё время молчаливого пути до стоянки он искренне недоумевает, что заставило никогда не скрывающего своей неприязни к нему Страма притащиться в участок, говорить загадками и вообще, вести себя столь нетипично. Он точно что-то задумал, но что он сделает, официально отправленный в отпуск и без оружия? -Может, и домой со мной поедешь? - вопрошает он, копаясь в кармане в поисках ключей. -В этом, отчасти, и состоит мой план, - в голосе Питера слышится решимость, и в следующий момент Хоффман чувствует, как на запястье правой руки с металлическим щелчком закрывается холодное железное кольцо. Сначала он долго и непонимающе смотрит на спецагента, который с победной ухмылкой демонстрирует ему свою левую руку, на которой красуется второй браслет наручников, и, наконец ощутив способность высказывать мысли, яростно шипит: -Страм, какого чёрта?! -Теперь ты никуда не денешься, - одними губами отвечает тот. - Я прослежу за тобой, за всеми твоими тайными делишками и точно найду, как доказать всем, что ты… -Снимай живо эту хрень! - обрывает его Хоффман, встряхивая рукой. - Где ключи? -Выбросил, - злорадно сообщает Питер. -Я тебя сейчас пристрелю! - рычит Хоффман и тянет его обратно в участок. - Пошли, нужно найти кого-то, кто может их снять. -Ты время-то видел? Все уже давно по домам разъехались. Марк замирает на месте и тупо смотрит под ноги. От влажного после недавно прошедшего дождя асфальта отражается медовый свет фонарей. -Ладно, - сдавленно выдыхает он. - Придётся поискать дома, - взгляд падает на торжествующего Питера, и его снова прорывает. - К психиатру не пробовал сходить? Как ты вообще до такого додумался?! Или ты нажрался до подобных идей на поминках своей напарницы? В следующую секунду он едва успевает увернуться, чтобы не получить в нос. -Заткнись! - рявкает Страм. - Не смей ничего говорить о Линдси! Даже имени её не произноси! Она погибла из-за тебя, тварь! Теперь им никак не встать на расстоянии друг от друга, да и подраться нормально не получится, поэтому конфликт затихает быстро, и они молча садятся в машину. -Найдём, как избавиться от наручников, и ты сразу же свалишь из моего дома. И было бы просто прекрасно больше никогда тебя не видеть, - Хоффман рассержен, но голос его почему-то звучит обиженно. --- Копаться в ящике с инструментами левой рукой очень неудобно. Хоффман сидит на полу и отбрасывает в сторону очередной не подходящий вариант освобождения. Скучающий рядом Страм действует на нервы, а в повисшей тишине Марку мерещится осуждение. -Думаешь, легко вот так, с одной рукой? - не выдерживает он и яростно встряхивает правым запястьем. - Себя-то за левую прицепил! -Волнуешься, что дрочить левой придётся? - ядовито скалится Страм. - Не привык? -Не привык, - мрачно соглашается Марк. - Поможешь? С минуту они сверлят друг друга ледяными взглядами. Хоффман отворачивается первым и яростно хлопает крышкой ящика с инструментами. -Это бесполезно, - обессилено выдыхает он. - Утром придётся идти в таком виде в какую-нибудь автомастерскую поблизости. Черт бы тебя побрал с твоими наручниками! -Зато завтра утром в газетах не будет новостей о новой жертве Конструктора, пока ты здесь, под моим наблюдением, - довольно заявляет Страм, поднимаясь с пола и усаживаясь на кровать. Хоффман вынужден последовать за ним. -Ты так уверен? -Уверен. Поразительно, на какие глупости оказался способен Страм, ведомый своим чувством справедливости. И у Марка уже нет сил злиться на него за это. Ещё несколько минут они сидят в тишине, отвернувшись друг от друга. Питер вновь протяжно зевает и Марк тихо спрашивает: -Спать тоже вместе придётся? В глазах Страма мелькает осознание, и он впервые за день выглядит не очень-то довольным свой идеей. -Надеюсь, моя жертва будет ненапрасна, - хмуро фыркает он. -Жертва, - с откровенной неприязнью передразнивает Хоффман. - А со своей напарницей за милую душу спал, да? Страм рывком хватает его за лацканы пиджака и дёргает на себя, так, что их носы почти соприкасаются. -Не смей. Говорить. О Линдси, - сквозь зубы цедит он. - Я, кажется, уже предупреждал. Несколько секунд напряженного молчания прерывает горячий выдох Хоффмана: -Ой, как страшно. Питер тихо рычит сквозь зубы и притягивает его ближе... Скованные вместе руки мешают ещё сильнее, когда они начинают беспорядочно целоваться, путаясь в покрывале неразобранной кровати. Слажено управлять руками не получается, поэтому они просто переплетают пальцы, как малолетние девственники, отчего поцелуй мгновенно становится слащавым и слишком романтичным. -Подержаться за ручки, как мило, - фыркает Хоффман, когда отрывается от губ Страма, чтобы глотнуть воздуха. Они замирают на секунду, всё так же не разжимая пальцев, чувствуя, как всё, что было между ними раньше, медленно сползает в пропасть. -Заткнись, - нетерпеливо огрызается спецагент, и по хребту Марка пробегает сладкая дрожь. Свободной рукой он притягивает Страма ближе за ворот рубашки, и они снова принимаются самозабвенно вылизывать друг другу рты. Обоюдным молчаливым согласием принимается решение потрахаться. Питер выглядит слегка сконфужено, когда они встречаются взглядами. Он хочет этого чертового маньяка, но не так, не лицом к лицу, в безмолвии. Почему-то это смущает. Страм тихонько покашливает, ощущая, как саднит больное горло. Отточенным движением он переворачивает Хоффмана на живот, забыв про наручники и едва не вывернув ему руку, и прижимает к кровати. Так он чувствует себя лучше и пропадает странное чувство романтичной интимности, от которого тянет блевать. Марк не сопротивляется, когда его вжимают лицом в подушку, когда правую руку буквально заламывют, и в поясницу упирается ладонь Питера. Спецагент тяжело дышит с еле различимым хрипом. Надо бы одернуть его, сказать "полегче, чувак, ты пока не на задержании", но вместо этого Хоффман представляет, как тот расстегивает пуговку рубашки у самого горла, обнажая квадратную наклейку мягкого пластыря, и живот сводит от тяжелого возбуждения. Кто ж знал, что догадливый сукин сын воткнет себе в глотку шариковую ручку? Марк с трудом давит в себе желание запустить левую руку в штаны. -Смазки у тебя, конечно, нет, - из уст Питера это звучит почти как обвинение. -Откуда бы ей быть? - огрызается Хоффман в подушку. - А я смотрю, у вас неплохие познания, специальный агент Страм. -Но явно похуже, чем у вас, детектив-лейтенант, - фыркает Питер и протягивает ему палец. - Оближи. Хоффман поднимает голову и медленно переводит взгляд с руки на выжидающе смотрящего на него Страма, тянет время, чтобы не доставлять ему удовольствие беспрекословным послушанием. После чего, не перывая зрительный контакт, облизывает палец. -Что так вяло? Членов у начальников не сосал? - издевается Питер, просовывая ему в рот второй палец и нажимая на щёку изнутри. - Как же ты тогда так выслужился? -Как-то не приходилось, - невнятно ворчит Марк. Пальцы забираются чуть глубже, и он давится, судорожно дышит и яростно отпихивает руку Питера. Хоффман как никогда ненавидит этого дотошного спецагента, когда тот начинает его растягивать. Медленно, осторожно, словно издеваясь. Скорее всего, он именно издевается. За двадцать лет службы Марк привык к боли, он же не девочка какая-нибудь, и умел терпеть. Мог бы потерпеть. Но Страм решил сделать всё как надо. Правильный, что аж на зубах скрипит. Скользкие пальцы внутри раздвигают стеночки, почти нежно поглаживают. Питер молчит, прижавшись грудью к спине Хоффмана и сопит ему в шею. От горячего дыхания по коже бегут мурашки. -Хватит, - не выдерживает Марк. Он оборачивается через плечо и ловит поплывший взгляд Страма. -Подожди, ещё недостаточно, - он пропихивает пальцы глубже, и Хоффман вздрагивает, вновь утыкаясь лицом в подушку, чтобы не застонать. Ещё чего не хватало, перед этим гадом. -Хватит, я сказал, - хрипит он, ёрзая и невольно чуть шире раздвигая ноги. Страм решает послушаться. Пальцы покидают тело Хоффмана, и он тяжело выдыхает сквозь зубы. Нелепая смесь облегчения и разочарования. -Может, сейчас самое время задать тебе пару вопросов? - вполголоса интересуется Питер, и в его горле с каждым выдохом что-то еле слышно урчит. Марк никогда не думал, что может кончить от звука голоса, но сейчас он как никогда близок к этому. Нервная работа определённо пробуждает в нём странные фетиши. -У тебя нет разрешения на допрос. -А это и не допрос, - возражает Питер и неторопливо, как будто это не у него тут стояк, роется в карманах брюк свободной рукой. В одном из них обнаруживается измятый блистер презервативов, явно таскавшийся с собой уже приличное количество времени. -Что, завал на личном фронте? - язвит Хоффман. Страм только пожимает плечами. -А сам-то? Они уязвленно замолкают. В тишине слышится только хруст разрываемой упаковки. Питер расстегивает ширинку и твердый член упирается Марку в копчик. -Я от тебя ничего не подхвачу? - сосредоточенно бурчит Страм, раскатывая резинку. - Кто знает, чем ты там с этой Амандой Янг... Хоффман молча проглатывает оскорбление, потому что любой его ответ расценится Питером как "да, я помощник Пилы, я убиваю людей", и нет смысла что-то отрицать. Но так просто признавать это он тоже не собирается. -Молчишь, да? - шипит Страм, прижимая его к кровати, и левой рукой хватает за волосы, заставляя повернуть голову набок. - Может мне придушить тебя твоей же подушкой, сука? Город вздохнет спокойно. Хоффман злобно усмехается и смотрит победителем. -Не сможешь, вот так, просто, если я не буду сопротивляться. Ты слишком хороший мальчик. -Хочешь проверить? - Страм вжимает его щекой в подушку и трётся об него скользким членом. Марк сипло дышит и кусает губы. Ему и без этого не хватает воздуха. Заведенная за спину рука уже начинает затекать, настойчиво требуя перемены положения. -Не очень. -То-то же, - удовлетворенно выдыхает Питер и коротко кашляет, прочищая горло. - Это ведь ты со мной сделал, - уже спокойнее, продолжает он. - Вырубил и запихнул в этот чертов куб. И я должен был там умереть. Марк почти стонет, вскидывая бедра и подаваясь навстречу. -Прекрати уже меня изводить! -А ты так хочешь, чтобы я тебя трахнул? - уточняет Страм. - Мечтаешь об этом со дня нашего знакомства, да? Его член надавливает на отверстие между ягодицами, и Марк коротко всхлипывает. Он невольно вспоминает день их первой встречи, когда посмотреть на выпотрошенное тело Кэрри, помимо отряда причитающих спецназовцев, приезжает ФБР. Перез с большими наивными глазами, и Страм, вырядившийся, как на свадьбу. Сразу же решил, что он здесь главный, и даже слова сказать не давал, высокомерная мразь. -Когда я соберу на тебя улики, - продолжает Питер вкрадчивым шёпотом, - если тебя не поджарят на электрическом стуле, то отправят в тюрьму. А ты ведь знаешь, что делают с копами в тюрьмах? -Да иди ты... - Хоффман срывается на задушеный стон в подушку, когда член Страма наконец проникает в него. Он даже не чувствует боли, только сводящее живот возбуждение. Страм тихо сопит и начинает двигаться. На частые, резкие толчки ему не хватает дыхалки - теперь жить приходится осторожнее, чтобы не перенапрячься и не травмировать больное горло, - поэтому он трахает его медленно и глубоко, с оттяжкой. Марку безумно хочется выть, он ёрзает и еле слышно хнычет, изнывая от желания. Надо было запереть Питера в той засратой ванной вместо куба с водой. Отпилил бы себе ногу, ну и пусть, зато отсуствие ноги не помешало бы ему работать членом как надо! -Ты, кажется, был готов помочь мне подрочить, - Хоффман сдавленно посмеивается, исступленно комкая свободной рукой простыню. - Сейчас самое время... -Обойдешься, - хрипит Страм, его голос от напряжения совсем плох, и это выбивает из Марка ещё один еле слышный стон. -Ты не должен был выжить, - выдыхает он, - мог бы вены себе вскрыть этой ручкой... -А мог бы засунуть её тебе в задницу сегодня в участке. Хоффман готов съязвить в ответ о том, что именно Страм засунул ему в задницу в конечном итоге, но сил на дальнейшую перебранку уже не остаётся, у него перед глазами плывут разноцветные круги, поэтому он закрывает их, полностью отдаваясь ощущениям. Оргазм накатывает мучительно медленно, тело содрогается и Хоффман едва не прокусывает губу до крови, не позволяя себе произнести что-то ещё, кроме облегченного: -Твою мать... Страм тихо рычит и через пару толчков кончает. Марк чувствует, как внутри набухает кончик презерватива, и от этого становится как-то противно. Опавший член в гладкой резинке выскальзывает из растраханного отверстия, и Хоффмана передергивает. Отличное начало выходных, ничего не скажешь. Питер сипло дышит и сползает с него, устраиваясь рядом. Придавливающая к кровати тяжесть исчезает, позволяя сменить положение, потянуться, выпрямить наконец занемевшую правую руку, и Марку кажется, что он сможет кончить ещё раз только от этого потрясающего ощущения. Смотреть друг другу в глаза теперь кажется непосильной задачей. Питер стягивает презерватив и, завязав узелком, беззастенчиво бросает на пол. Марк провожает резинку невидящим взглядом и со вздохом тянется за салфетками. -Ну и пидор же ты, Хоффман, - тоскливо констатирует Страм. - И я тоже, кажется. Марк только пожимает плечами.