Save me (Be my confidence)

playlist: Adam Lambert - What are you want from me/ Niall Horan - Nice To Meet Ya Ехать в общагу не хотелось: если Джин или Чон обнаружат на его лице хотя бы тень печали - не избежать расспросов, жалости к нему, а ещё дурацкого тошнотворного чая, которого ему и так хватило на будущие лет шесть вперёд. Остаться ночевать в квартире в данной ситуации вообще казалось глупейшей из идей - он никак не хотел сейчас оказаться рядом с причиной своего подавленного состояния. Оставалось одно спасительное место. Тем более, что спать ему совершенно не хотелось. Разбудив своим ночным приездом дремавшего охранника в фойе агентства, Хос дождался, пока тот внесёт в специальную компьютерную программу номер его пропуска, а затем поднялся по ступенькам на этаж, где находился малый зал хореографии. Небрежно швырнув сумку на стул в углу помещения, Хосок наполовину зажёг свет, подключил к розетке свой планшет, связанный через блютуз со специальной мощной колонкой, скинул с себя куртку и толстовку, переобулся в удобные для танцев кроссовки и на минуту присел на корточки, вытянув руки на колени и уронив на них лицо. Он как никогда был растоптан. Даже в те преддебютные времена, когда его игнорировали фанаты группы, ему не было настолько больно, как в эти минуты. Всю дорогу до агентства внутри каждый уголок заполняла гнетущая пустота, вытесняя из души тепло, заменяя его вакуумной субстанцией, которая так давила на грудь, что, кажется, сжимала собой сердце, отчего то надсадно ныло и покалывало. Хосок не мог отделаться от мысли, что сегодня он отпустил самое важное, что было у него в жизни. Навсегда отпустил. Он с ужасом осознавал, что оно больше не ворвётся в круговорот его серых будней, не станет танцевать перед ним свои соблазнительные танцы с утюгами, не будет с восторгом наблюдать за его тренировками и делить с ним ужин, и уже никогда не произнесёт с любовью его имя - ни улыбаясь, ни злясь, ни постанывая от удовольствия. Никогда. От этого слова так и веяло безнадёгой и необратимостью. Хоби поднялся, выбрал на планшете нужную композицию, нажал "play" и быстро упал на колени в самом центре небольшого зала. Стоило первым звукам трека "Boy Meets Evil" прорвать хрупкую оболочку царящей в здании агентства тишины, как тело молодого человека, словно поддавшееся мгновенному приказу двигаться откуда-то свыше, резко вздрогнуло - и вот уже секунды спустя он одним лишь усилием воли заставляет себя под ритм басовой линии приблизиться к зеркалу, тяжело вымучивая каждый шаг. Дальше он слышит только музыку. Только размеренные синтетические удары, повелевающие ему подчиниться, полностью отдать свою сущность незримой звуковой плоти, которая не слышит его отчаяния, не отзывается на его мольбы о помощи. Сейчас музыка - это просто кукловод, который дёргает за нужные ниточки, вынуждая его туловище надломленно взлетать и падать, кидаться в стороны и замирать в одной точке, вертеться вокруг своей оси и в очередной раз застывать на нужном ударе сердца, чётко отмечая его прикосновением толстых, мягких, "визжащих" подошв к полу. Мысли бесконечной колонной двигались в центр его головы, мешая концентрироваться и находить точку опоры. Он не заметил, как прошло несколько часов. Он не чувствовал усталости и напряжения мышц. Он снова и снова на повторе позволял музыке управлять им, метать его по залу, запускать в воздух и сбрасывать в пропасть, к финалу неизбежно возвращая измотанного морально танцора на колени, будто скомандовав ему упасть перед собой ниц и покориться себе и судьбе. В Сеуле пробило шесть утра. Полный энергии и жажды новых личных побед на профессиональном поприще младший макнэ вошёл в малый зал хореографии в надежде уделить сегодняшним тренировкам побольше времени, но его планам не суждено было осуществиться. Первое, что бросилось ему в глаза - это уныло мигающий почти микроскопической лампочкой, полностью разряженный планшет на полу рядом с розеткой и, свернувшийся от холода калачиком, крепко спящий посреди помещения хён. Немного поразмыслив над дальнейшими действиями, Чонгук тихонько подошёл к Хосоку, присел рядом, осторожно потрепал того за плечо и приглушённо позвал: - Хён.. Хосок-хён, проснись.. Это я, Гук. - Куки.. Это ты? - просыпаясь и щурясь со сна, повернулся к нему Хоби. - Который час?.. Я проспал?.. - Нет, хён, только шесть утра, - успокоил его Чон. - Ты опять здесь всю ночь отплясывал? - Да что-то.. припёрло вдруг, - сел на полу Хосок и начал тереть глаза ладонями. - Ты заниматься приехал? - Планировал так и поступить, - заботливо улыбнулся макнэ и помог старшему подняться. - Но лучше я сначала отвезу тебя домой, хорошо? И ты нормально поспишь. - А.. Джин там? - озадаченно нахмурился сонный Хоби. - Конечно. Когда это наш старый хён вставал ради чего-нибудь вроде тренировок в такую рань? - усмехнулся Гук. - Тогда.. можешь не везти меня в общежитие? - попросил Хос. - Отвези в квартиру. Хочу некоторое время побыть один.. - Что-то случилось, Хоби-хён? - искренне встревожился Чонгук, услышав его последнюю фразу. - Да.. - сдавленно ответил тот. - Я, кажется, опять остался совсем один. И вроде как окончательно. Просто.. ты же знаешь Джина? Начнёт успокаивать, отпаивать, спаивать.. А я сейчас этого меньше всего хочу. Понимаешь?.. - Понимаю, - спокойно ответил Гук и ласково улыбнулся. - Но ты не один, Хоби-хён. Вот не уверен, как остальные, а я у тебя точно есть. - Эх.. Тогда, можно, я тебя очень развратно поцелую, Чон? - из последних сил в шутку игриво захлопал ресницами Хосок, намекая на то, что он не друзей имел в виду, когда говорил про одиночество. - Хрен там, - рассмеялся Гук, восхищаясь тем, что хён не теряет присутствия духа даже в такой непростой для него момент. - Айщщ, ну вот.. Я же сказал, я совсем один, - заныл Хоби и, поддерживаемый макнэ, поднялся, взял сумку, планшет и куртку, и послушно пошёл с ним к машине. Чонгук понимал, что Хосу сейчас не до болтовни, пусть и абсолютно светской, поэтому решил помалкивать по пути к дому хёна и подавать голос только тогда, когда он сам проявит инициативу поговорить. Но Хоби не воспользовался этой привилегией и благополучно впадал в дрёму под необычайно аккуратную езду младшего макнэ. Убедив Гука, что сам отлично доберётся до квартиры, новоиспечённый одинокий бантан резво поплёлся к входной двери дома, периодически спотыкаясь о несуществующие препятствия после двух часов ночного сна. Макнэ сочувственно проследил за тем, чтобы Хос целым и невредимым скрылся в подъезде, на всякий случай подождал контрольные пять минут и, более-менее расслабившись, вновь отправился в агентство. Оказавшись в прихожей, Хоби неспеша разулся, сняв куртку, повесил её на вешалку, оставил сумку на полу и лениво направился в спальню, чтобы завалиться спать в забытьи прямо в одежде. Переступив порог комнаты с тяжёлыми задёрнутыми шторами, не позволяющими утру проникнуть дальше оконных стёкол, Хосок шагнул к кровати и тут же остолбенел, изумлённо уставившись на женскую фигуру, спящую там в полумраке, беспокойно прижимая к себе одну из его подушек. - Сол?.. - одними губами произнёс мгновенно проснувшийся Хоби, сердце которого будто вмиг отогрелось и забилось с новой силой, стоило ему понять, что произошло. С минуту он стоял неподвижно, изучая её, жадно разглядывая каждую чёрточку её заплаканного лица, каждый изгиб её тоскливо сжавшегося в комочек тела, вслушиваясь в её мерное дыхание. Хос старательно следил за своими ощущениями, мысленно задавал себе вопросы, проверял силу колебания своих чувств. Потом всё-таки подошёл ближе, отвернул покрывало с другой стороны кровати и бережно укрыл им девушку. Рука сама потянулась к её щеке и, едва касаясь, провела по ней пальцами. - Сол.. - еле слышно выдохнул он, боясь потревожить её сон. - Люблю.. тебя.. - тихо пробормотала на миг улыбнувшаяся девушка, но не проснулась. Хос медленно убрал руку и почти на цыпочках вышел из спальни. Лёжа на диване в гостиной, он раздумывал над тем, что скажет, когда она проснётся. Но уже через пару десятков минут крепко уснул с умиротворённой полуулыбкой на губах. А когда открыл глаза - Сол уже исчезла. И если бы ни записка, которую она оставила для него рядом с подушкой, он бы подумал, что она ему просто привиделась.. Этим утром ещё сильнее, чем Хосоку, охреневать пришлось бедному Шуге, который неожиданно для самого себя очнулся на кухне и обнаружил, что готовит.. торт. "С*ка, мать его, ТОРТ!!!" - пронеслось в голове Юнги, когда он замер с венчиком в руках, дёргающимся глазом глядя на жидкое тесто в миске, и, наконец, понял, о чём недавно упоминал Хоби, произнося слово "перебарщиваешь". Это было уже слишком даже для его здравого смысла, шло против всех правил и вразрез со всеми установками его бунтарской личности. Молодой человек жутко хотел порадовать любимую к вечеру, дав выпечке до ужина хорошо пропитаться кремом, но.. вдруг осознал, что ещё год назад у него бы и мысли не возникло заниматься подобной хренотенью и он бы порадовал Тжуй совершенно по-другому, используя всего несколько частей своего тела. И, что самое нелепое во всей сложившейся ситуации, она бы осталась чертовски довольна таким способом порадоваться. Да и что бы сказал его родной брат, если бы узрел его в таком виде за таким занятием? Наверняка на его надгробии после написали бы, что он - первый кореец, безвременно почивший от смеха. Юнги ещё раз поднёс к глазам венчик, потом бросил хмурый взгляд в миску, затем повторил эту манипуляцию ещё пару раз, и тут в его голове раздался долгожданный "щелчок". Возмущённо запустив столовый прибор в раковину, он взял посудину с тестом для коржей и с особым наслаждением спустил всё содержимое в унитаз, испытывая при этом почти юношеский хулиганский оргазм. Затем прямиком в мусорное ведро сорвал с себя фартук и, переполненный счастьем, завалился в постель, предварительно отключив все будильники. Однако, дольше часа поспать ему всё равно не удалось. Тому причиной стал нежданный звонок с работы от менеджера, который, почему-то странно похихикивая, сообщил, что через полтора часа у них съёмки очередного выпуска шоу "Rookie King", и Юнги нужно через два часа быть на месте, поскольку его часть будут отрабатывать сразу после эпизода с Намджуном, а тот идёт первым. Пожелав выпавшему в осадок, уже отвыкшему от подобного менеджеру очень хорошего утра, ещё более приятного дня и крепкого китайского здоровьичка весьма заковыристыми корейскими выражениями матерного хангыля, Юн с остервенением поднялся, принял душ, переоделся в уличную одежду, закинул в рот несколько кусочков мяса и около ста грамм лапши и двинулся на съёмочную площадку. Сценарий выпуска развлекательной программы выдался на удивление весёлым. Отыграв совместные сцены с выбором заданий, ребята начали одиночные съёмки. Когда очередь дошла до Шуги, выяснилось, что многострадальному хёну придётся примерить на себя костюм горничной. Всё было бы ничего, но ему предстояло в таком виде спуститься в кафе и подать посетителям рисовый хлеб. - Это фиаско, братан! - икая от беспрерывного смеха, поддержал соседа по комнате добрый Сокджин, со слезами на глазах медленно сползая под стол. Натягивая чёрно-белую женскую униформу и милый головной убор с рюшами, нервно похихикивающий Юнги в отчаянии голосил, что это подстава, что кретин, который подсунул ему это извращенческое испытание, считай, подписал своё завещание и будет жестоко предан им проктологической анафеме; потом, уже на завершающей стадии выполнения квеста, стыдливо одёргивающий подол короткого платья рэпер истерически шептал в камеру сакраментальную фразу "Хип-хоп умер..." и в шутку жалобно хныкал, пулей взбегая по лестнице наверх, чтобы быстрее скрыться от позора. Несмотря на то, что Юнги внезапно отлично провёл время на съёмочной площадке, ему до жути хотелось поскорее очутиться в своей родной одежде: он не надевал женское тряпьё с тех пор, как они с Хосоком устроили целый комедийный спектакль на железнодорожном вокзале, когда помогали Чимину вернуть Мел. Однако, коварный Сокджин, которого Шуга, гогоча, чуть не "прикончил" прямо перед камерами, признался, что отвёз его одежду в их номер на сорок шестом этаже здания, где проходили съёмки. Сгорающему от стыда и праведного гнева молодому человеку не оставалось ничего другого, как сесть в лифт и под насмешливые взгляды ребят, стаффа, съёмочной команды и постояльцев этого отеля отправиться в указанную комнату. Ему везло буквально до одиннадцатого этажа, пока двери лифта вдруг не разъехались и перед ним, как вкопанный, не застыл юный айдол, на которого Юнги хотел сейчас наткнуться меньше всего. Да, если честно, вообще не желал бы его видеть больше никогда в жизни. Подпирающий спиной одну из стен лифта, скрестивший руки под грудью Юн даже не думал смотреть в его сторону, но боковым зрением всё равно уловил совершенно сумасшедшее выражение лица Ву Со: парень одновременно был испуган и из последних сил пытался сдержать смех, о чём говорили его широко распахнутые в ужасе глаза и подрагивающие в неком подобии улыбки уголки губ. Двери лифта начали своё движение обратно, и парень, вспомнив, зачем он тут вообще стоит, в последний момент успел нырнуть внутрь, к прискорбию Шуги, составив тем самым напряжённому бантану в платье горничной принеприятнейшую компанию. Металлическая коробка неторопливо везла их наверх. Шуга всё так же спокойно смотрел прямо перед собой. Чего нельзя было сказать о Ву Со, который нетактично косился на рэпера и его полуобнажённые ноги и часто покашливал, стараясь этим замаскировать вырывающийся наружу смех. Сустя несколько таких неловких для обоих мгновений абсолютно ничему не научившийся на своих ошибках айдол не выдержал. - Прости, - уже открыто рассмеялся в ладонь Ву Со. - А.. ты теперь у нас.. заднеприводный? Это ж как надо отчаяться, чтобы повышать популярность, растягивая своё очко.. Шуга всё стоял, не шелохнувшись, словно отключился от мира, и ни на миллиметр не реагировал на своего попутчика, чем раззадорил того ещё больше. - Млин.. Расскажу ребятам - не поверят.. - уже не сдерживаясь, хохотал Ву Со. - Слушай.. А тебе идёт. Честно. Знаешь, будь я по мальчикам, скорее всего закинул бы тебе несколько палок, старикан.. Юнги продолжал молча игнорировать беспечного паренька, который, будучи невнимательным, не заметил, как с виду равнодушный к его репликам бантан с непроницаемым выражением лица напряг желваки. - Я тебя на камеру сниму, не против? - направил на него свой мобильный плачущий от смеха Ву Со, стараясь не трястись сильно, чтобы на кадрах потом можно было хоть что-то понять. Шуга повернул голову. Но не в сторону телефона айдола, а левее - на настенный экран лифта, где мелькали цифры сменяющих друг друга этажей. На клавиатуре горели две кнопки: сорок шесть и шестьдесят три. Губы Юнги едва уловимо дрогнули в садистской улыбке, и он снова отвернулся к дверям. Ржущий как конь Ву Со не прекращал снимать, считая, что его день удался. Наконец, на экране высветилась заветная цифра "сорок шесть", в лифте раздался характерный звуковой сигнал и двери начали открываться. Юн выпрямился и направился на выход. Однако, неожиданно резко повернул к кнопкам и нажав одну из них, вручную закрывающую двери, повернулся к молниеносно затихшему, перепугавшемуся не на шутку Ву Со, хищно улыбнулся и произнёс своим ровным хриплым низким голосом: - Я тебя провожу. Последнее, что успел просипеть юный несмышлёныш перед тем, как стремительно посуровевший рэпер выхватил из его рук мобильный и наотмашь шарахнул его экраном о стену лифта, было "Пожалуйста, только не в нос.. я больше не бу.." На шестьдесят третьем этаже двери передвижного устройства здания разъехались в стороны. Оттуда с чрезвычайно довольной улыбкой на всё лицо и с чувством перевыполненного долга перед страной пружинистой походкой вышел Шуга в чёрно-белом коротком платье горничной, отряхивая руки скользящими ударами ладонь о ладонь, и, насвистывая что-то забавное, направился к лестнице. А позади, на полу в лифте, всхлипывая и прижимаясь плечом к стене, как-то неестественно сидел странно скривившийся Ву Со, в районе заднего шва штанов которого где-то под одеждой надрывно вибрировал его треснутый по диагонали телефон..