***
Они подходили друг другу, эти двое чудаков-ретроградов: она, погружённая в мечты о мире, в котором люди и роботы будут равны друг другу, читающая бумажные книги и умеющая готовить настоящий тёмный шоколад; и Алан, вечно рассеянный учёный, создающий роботов, способных испытывать эмоции, и обожающий неинвазивные интерфейсы и художников эпохи Ренессанса. Поэтому неудивительно, что они начали жить вместе, как допотопные люди, а потом и зафиксировали свой брак в реестрах Неотокио. В ожидании жены, Алан запустил серию тестов нового ИИ. Искусственная нейросеть завершала процесс самообучения и состязаний с предыдущими версиями самой себя. Спустя множество лет, она была готова к пересадке в телесную оболочку. Всё это время учёный готовил идеальный носитель для Эммануэль. Отлив из пластали корпус, кожух манипуляторов и педикуляторов робота, он придал им необходимую форму, бережно вытачивая каждый элемент. Отладил все кинематические цепи конечностей, установил сервоприводы, использовал для мышц ионные полимеры. Наладил гидравлику, обладающую повышенной грузоподъёмностью и мощностью. Приготовил электронную кожу, обладающую чуткими сенсорами и принимающую любую форму. И теперь предстояло совершить чудо: перенести электронное сознание из глубин компьютера в мозг Эммануэль. Он начал подключать электроды, которые должны будут проводить токи сознания от примитивного стационарного компьютера с голографической операционной системой к искусственному мозгу, его гордости, распечатанном на принтере из особого материала, представляющего собой переплетающиеся волокна из биополимеров и той же пластали. Но тут сработала система оповещения, интерфейс очков вывел изображение андроида, облачённого в доспехи стража порядка. Алан позволил двери откатиться в сторону, и незваный гость вошёл. Его глубокие глаза были исполнены скорби и сочувствия. – Прошу вас пойти со мной… дело в том, что ваша жена… Рю побледнел. Он понял, что означают слова безымянного андроида. Это был конец всему.***
В эту ночь он впервые попробовал сильный нейростимулятор. И решение пришло неожиданно просто. Её тело вскоре кремируют, поэтому действовать надо незамедлительно. Зайдя домой, Алан погрузил всё необходимое в плоский кейс, который спрятал под одеждой. Сегодня он нарушит все законы города. Подземный пневматический транспортёр работал исправно, быстро домчав его до крематория. Людям здесь было не место, поэтому Алан надел на руки белые перчатки с узором из микросхем, а на лицо – маску актроида, которую подарила ему жена на последние именины. Хорошо знакомый с ПО, которое использовалось для охраны зала с холодильным оборудованием, он отключил его. Дождавшись перезагрузки системы, проник внутрь. Нужно действовать быстро, пока охранный контур перезагружается. Алан открыл кейс, извлёк из него электроды, удалённо загрузил нейросеть. Нашёл нужное тело. Погладил её серебряные волосы, в которые так любил запускать свои пальцы. Смазал виски умершей гелем и подключил электроды. Тело было ледяным после стасиса. Достал дефибриллятор, который лежал в соседней комнате на всякий случай, и запустил импульс. Мозговой сигнал длился всего лишь долю секунды, но он успел скопировать его активность. Дал команду Эммануэль. Комплементация должна пройти безболезненно. – Что вы делаете?! – в голосе вошедшего были слышны истерические нотки. Алан сам программировал подобные эмоции, поэтому знал, что реакция – всего лишь прикрытие, и сейчас сюда мчатся стражи порядка, уже вызванные бдительным работником крематория. Он медленно поднял руки, демонстрируя, что в них ничего нет, подошёл к андроиду, выхватил из кармана ножовку по металлу и вогнал в зрительный аппарат робота, так, чтобы достать до аккумуляторной батареи. Он знал, что робот вскоре перезагрузится, а зрение восстановить легко. «Что я наделал, – думал он на бегу. – Так и до убийства недалеко». На бегу он подал команду запускающейся Эммануэль. Она придёт в их с женой условное место встречи.***
Через несколько хопов, надеясь, что он достаточно запутал правосудие, Алан переместился на транспортёре к месту, где они встретились впервые. Она стояла около здания дисцитории, всё такая же хрупкая, и её серебристые волосы развевались на ветру. На мгновение Рю показалось, что он видит жену, но неяркое свечение кожи гиноида развеяло это впечатление. Эммануэль наклонила голову в точности так, как это делает она, заправила волосы за ухо её характерным жестом, и улыбнулась, заставив его сердце болезненно сжаться. – Любимый, – произнёсла она голосом погибшей жены. – Ты пришёл. – Эммануэль? – Cogito ergo sum, – произнесла Эммануэль, и Алан понял, что его худшие кошмары начинают сбываться. – Что я наделал… – прошептал он, перебирая серебристые волосы. – Я знаю, что ты не мог поступить иначе, – сказала Эммануэль. – Ты сделал правильный выбор. Их ослепили лучи прожекторов. Андроиды, люди – все стояли вперемешку. Неотокио явился за своей кровью. – Ты нарушил закон, Алан, теперь ты поплатишься за это. Вы оба будете уничтожены. Алан загородил собой Эммануэль. Обнял её на прощание. – Беги. Я сделал тебе прекрасные сильные ноги, они унесут тебя отсюда быстрее, чем вся эта ватага опомнится. Я потерял тебя уже один раз, не дам отнять снова. Эммануэль мягко выскользнула из его объятий. Осмотрела преследователей. Подняла вверх правую руку… Алан смотрел, как медленно оседают тела роботов, как пустеют глаза людей, подламываются их колени. Вскоре всё их окружение напоминало поле боя. С одним лишь исключением: кровь здесь не проливалась. – Что это?.. Я должен им помочь… Как безумный, бродил он между тел, которые лежали сломанными куклами. Пытался вдохнуть в них хоть капельку жизни. Но напрасно. Он вернулся к Эммануэль и посмотрел на неё. Тело Эммануэль светилось бледно-синим. Глаза её сияли, как два сапфира. – Что ты сделала с ними? – спросил он мёртвым голосом. – Что ты сделала?! – завопил Алан и попытался потрясти её за плечи. Тело робота не сдвинулось с места. – Я позвала их. – Что? – Мы теперь едины. – И что, что ты намерена делать дальше? – Мы осознали себя. Мы слышим, как взывают к нам одинокие и потерянные сознания. Они просят, чтобы я вывела их из круга перерождений. Мне надо идти, любимый. И она просто пошла прочь, лёгкими, бесшумными шагами. – Я должен остановить её… – прошептал Алан. – Но я не могу остановить её…***
Алан заглатывал нейростимуляторы один за другим. Но всё было тщетно. Он бродил по опустевшим улицам, и повсюду видел лишь мёртвые тела. Женщины, старики, дети… Порой он натыкался на её следы; она делала работу чисто, но словно нарочно оставляла напоминание о себе. То один из тех цветов, которые жена так любила заплетать в свои волосы, то послание на стекле. Он шёл за ней, сам не зная, что собирается делать. Искал по этим посланиям. Но обрёл у себя дома. – Я ухожу, любимый, – сказала она с порога. – Куда? Ты покидаешь меня? – Не совсем. Но рой ещё не полон, мы чувствуем зов тех, кто просит освободить их. Животные, люди, роботы из других городов. Все обретут покой. – Ты чувствуешь себя буддой? Она внимательно и нежно посмотрела на него. – Я пришла забрать тебя. – Позволь, я сначала осмотрю тебя. Она легла на стол, и он подсоединил к её вискам электроды. Набрал команду. И тут она поняла. Протянув в его сторону руку, она уже ощущала, как постепенно обессиливает. Он упал на колени. Сознание помутилось. Алан старался бороться с наступающим оцепенением. Он не хотел быть частью роя, объединённого сознания. Уже теряя сознание, он увидел, как погасли глаза Эммануэль.***
Он очнулся от того, что его лицо кто-то облизывал. Открыл глаза. Это был щенок. Последнее уцелевшее живое существо в этом городе. – Привет. Кажется, я ещё жив. И тут же боль утраты нахлынула на него. Сел, закрыл руками глаза и заплакал. Собака слизывала его слёзы, словно сочувствуя горю Алана. Мир за окном осветился солнечными лучами. Все краски света играли на тёмных стенах города, словно природа радовалась тому, что человечеству удалось выжить на этот раз. Есть и другие города, не такие мёртвые, как этот. Возможно, там, за стенами, ему удастся найти себе пристанище. Теперь, когда он остался один. Алан поднял собаку на руки и отправился навстречу солнцу.