Фетиши и Комплексы

А вы заметили, что Манабу поправился? Ну так вот, эта история о том, как Казуки тоже заметил, и не просто заметил. Все дело было в том что Казуки, по секрету, нравились слегка «пухленькие», не полные, совсем нет, просто аппетитные, а Манабу, каким-то чудом, из дохлой лыжи превратился в самое то. Странно… *** В последний раз, Казуки видел Манабу в середине марта, когда тот выступал с сессионной группой. Тогда и успел уговорить его присоединиться, вместе с Сарши, к концерту в честь дня рождения Казуки, что тот планировал провести в начале августа. И вот сейчас, в этот судьбоносный июньский вечер, Казуки позвал Манабу в 4.forZERO, собираясь подробнее рассказать о планах на август и о предстоящих репетициях. Было рано и бар для клиентов был пока закрыт давая ребятам свободно пообщаться. И Казуки все не мог понять, что не так с Манабу, что изменилось. Вроде все то же, тот же взгляд серийного убийцы, если того что-то не устраивало, тот же звонкий и несдержанный смех, если шутка понравилась, такой же внимательный и педантичный, в общем, такой же «манабовый» Манабу. — Казуки, прием, ты где витаешь?! Можно, говорю, посмотрю, у вас там декорация в форме гитары интересная? — А, да, прости, задумался о том как нам эффектнее начать концерт, — Казуки врал как дышал, талант от бога, не иначе, но и Манабу не дурак, на вранье бывшего согруппника у него было особое чутье. Он решил, что тот просто задумался о еде, или о какой-нибудь очередной, мимо проходящей, пассии. — Конечно можно, не вопрос. Знакомый подарил, классная вещь, правда? Манабу приподнялся и потянулся к полке. Он встал на цыпочки и протянул руки, высокая полка и низкий рост активно способствовали его мучениям. Тем временем взгляд Казуки, как магнитом, притянуло к участку оголенной кожи, где приподнялась футболка. «У него что, животик появился? И бока, совсем немного? И попа?.. Так вот оно что… Блииин, и щечки такие милые, а я сразу-то и не заметил». Пока Казуки в своих мыслях «открывал Америку», Манабу успел рассмотреть интересующий его объект и вернуть на место. — Казу, хорош пялиться! Ну поправился я, да! — Манабу сразу смутился, и казалось даже расстроился. — Я постараюсь сбросить до твоего ДР… — Зачем?.. — в голосе Казуки было столько искреннего удивления, что Манабу даже растерялся. — По-моему ты отлично выглядишь. *** То, что происходило дальше, Манабу не особо понимал. За десять лет работы вместе в Скрю, Казуки не обращал ровно никакого внимания на него, вне положенного фансервиса и самой обыкновенной, нормальной дружбы. А тут, вдруг, ни с того ни с сего, Манабу начал ловить на себе вполне заинтересованные голодные взгляды. Казуки буквально раздевал его глазами. Еще и эти «комплименты», Казуки то назовет его «аппетитным», то он «Булочка Бу», и главное все это было сказано с таким умилением и восхищением, что Манабу хоть и огрызался, не находил в себе моральных сил по-настоящему поставить Казуки на место. Да Казуки сам был теперь похож на упитанного кабанчика и часто недовольствовал насчет собственного веса, но несмотря на это, таскал на репетиции разные вкусняшки, шоколадки, печеньки и прочее, и активно подкармливал ими Манабу, тут особо не похудеешь. «К-кексик?!» — Манабу подавился онигири и сильно закашлялся. Это был его обед-протест, сегодня онигири и больше ничего. — Мана, ты в порядке? — Казуки встрепенулся и даже встал намереваясь подойти, но испепеляющий взгляд Манабу приковал его к месту. — Еще раз назовешь меня «кексиком»… — Ну не сердись, я же любя, — пояснил Казуки примирительно. Ну как можно было сердиться на такого Казуки, как?!.. Если поначалу Манабу не догадывался чем был вызван весь этот балаган, то теперь ему было яснее ясного, что Казуки просто запал на его внешность, ведомый каким-то своим нездоровым фетишем. Вот и все. Досадно, однако… *** До лайва оставался примерно месяц и Казуки именно в это утро приспичило, ни свет ни заря, сначала обсудить кое-какие свои гениальные идеи у себя дома вместе с Манабу, а вечером уже и в студии с остальными ребятами. Манабу откровенно спал, стоя с кружкой горячего черного кофе, что Казуки заботливо для него сварил. Он не был ранней птицей и ненавидел утро по умолчанию, но увы и ах, дело есть дело. Он шатался за Казуки по его квартире пытаясь вслушаться в смысл сказанного и время от времени кивал в знак согласия. Когда Казуки бодрым шагом направился к полкам с дисками и разной мелочью, в поисках какой-то супер важной флешки, Манабу поплелся за ним и теперь топтался у того прямо за спиной, пока шли важнейшие «раскопки». — Нашел! — Ай! Черт-черт-черт… — Манабу официально проснулся, ибо резко повернувшись Казуки задел рукой кружку горячего кофе, а зомби-Манабу в своем заторможенном состоянии не успел даже отшагнуть. На любимой белой футболке теперь красовалось приличных размеров темное пятно. — Снимай быстрее, чего стоишь?! Надо замочить, не отстираешь потом! — Казуки сам стянул с него футболку, и побежал в ванную с воплями: — И джинсы сними! Манабу пожал плечами. Он как смог убрал лужицы расплескавшегося кофе на полу, отнес кружку на кухню и стянул с себя джинсы. В ванной, Казуки уже активно прыскал на футболку какой-то фигней, и погрузил ее в тазик с водой. Джинсы полетели следом. — Извини, Мана, все отстирается, обещаю. Идем, я тебе найду кое-что из своей одежды, — Казуки виновато смотрел в пол, а еще он боялся посмотреть на Манабу, почти голого Манабу, в одних боксерах посередине своей квартиры. — Вот, должно подойти, — Казуки старался смотреть куда угодно, но взгляд его упал на ребра пострадавшего. Большой красный ожог особо ярко выделялся на бледной коже. — Почему не сказал? Больно ведь… — Пустяки, — неприятно жгло, но Манабу решил, что жить он все-таки будет. Сам виноват. — Постой, должна быть мазь для ожогов, где-то тут, щас, — из неприглядной прикроватной тумбочки, на пол полетели весьма странные объекты. Нет, понятно презервативы, смазка, какие-то крема, но что там делали вилка, бритва и вязанный носок, один, Манабу так и не понял. Несчастный тюбик все-таки нашелся и Казуки выдавив приличное количество на пальцы, начал медленно втирать его в кожу Манабу. Он чувствовал себя виноватым, а осознание того, что причинил другу боль, вызывало угрызения совести. Манабу не успел запротестовать, он не успел даже пискнуть, а пальцы Казуки уже ловко массировали пострадавшее место. Сам Казуки лишь через пару мгновений осознал чем занимается. Под кончиками пальцев нежная кожа, такая приятная на ощупь, и послушный Манабу, стоявший до неприличия близко. Крем видимо действительно помогал и тот не дергался. А вот Казуки стало не по себе, в голову волной накатили мысли, одна другой развратней и он неосознанным жестом скользнул ладонью ниже, поглаживая мягкий животик. Манабу вздрогнул и Казуки понял, что либо сейчас, либо никогда. Он посмотрел тому прямо в глаза и уверенно, но нежно, чтобы не спугнуть, обхватил обеими ладонями пухленькие щечки. Казуки подался вперед ощущая горьковатый вкус кофе на губах Манабу. Поцелуй вышел почти невесомым и медленным, как будто все между ними уже было, как завершающая нота прекрасно проведенного вечера. По крайней мере, так показалось в начале. Кожа Манабу безумно вкусно пахла и сам он был безумно вкусным. Казуки вплел пальцы в его волосы на затылке, притягивая другой рукой ближе к себе. Манабу видимо впал в ступор, или просто решил не сопротивляться, но помедлив буквально долю секунды тот обнял Казуки руками за шею. Чем было вызвано такое поведение коллеги, Казуки не брался гадать, но он был рад, что все было именно так. Осознав, что опасность ему не грозит, что челюсть останется целой и глаза ему никто не выцарапает, Казуки слегка обнаглел. Нежность и медлительность разом улетучились, и последовал другой поцелуй, совсем не такой как первый, слегка развязанный, почти голодный, почти удушающий. Последняя здравая мысль в голове Манабу была из области «Я еще об этом пожалею, конкретно так пожалею…», ведь гадина Казуки ему слишком сильно нравился, всегда нравился, просто Манабу предпочитал не ввязываться в бесперспективные отношения, а отсутствие интереса со стороны желаемого объекта значительно облегчало его задачу, то бишь до недавних пор. Футболка Казуки полетела на пол, туда же приземлились и боксеры Манабу. Казуки показалось, что реальность медленно ускользает от него. Он никогда не видел Манабу таким, таким настоящим, никогда не трогал его так. Не говоря уже о том, что Казуки теперь невероятно нравилось его тело, именно такое, гибкое, но слегка мягкое. «Моя Булочка…» Сквозь поцелуи он подтолкнул Манабу к кровати и опрокинул того на спину. Хотелось целовать его везде, точнее съесть его всего, и Казуки как голодный зверь спустился настойчивыми поцелуями от подбородка вниз по шее, к груди с острыми сосками, животу, он целовал бока и внутреннюю сторону бедер Манабу, там где кожа была особо мягкой и аппетитной. Тем временем Манабу совсем перестал соображать кто он и что с ним делают. Никто и никогда еще не относился к его телу с таким фанатизмом. Промелькнула озорная мысль о том, что на его теле живого места не останется и завтра он будет весь в синяках. Но это были пустяки, лишь незначительная плата за удовольствие. Руки и губы Казуки исследовали каждый миллиметр его кожи заставляя подрагивать в предвкушении. При таком раскладе, валяться куклой Манабу точно не собирался и когда Казуки потянулся за очередным поцелуем, он протянул одну руку, на ощупь приспустил с того домашние штаны и мягко обхватил его член своими длинными пальцами. Казуки охнул, удовольствие накатывало яркими вспышками и хотелось большего, больше ощущений, больше Манабу. Сладкие волны заставляли подаваться в ласкающую руку, немыми просьбами намекая чтобы тот не останавливался. В то же время, хотелось хоть как-то приласкать, обезоружить Манабу, и не только, хотелось чтобы тот кричал от удовольствия и у Казуки быстро назрел план действия. Силой воли, он немного отстранился сбрасывая остатки ненужной одежды, и нащупал в куче на полу тюбик со смазкой. Но прежде чем Манабу сообразил, что будет дальше, Казуки вернулся к нему и поудобней устроился между его ног. Лукавый прищур, и легкий поцелуй в коленку, после чего Казуки склонился над ним и обхватил влажную головку губами. У Манабу был аккуратный член, который Казуки кроме как красивым не смог бы назвать, и вкусный, Манабу был вкусный весь и целиком. Казуки отнюдь не был мастером минетов, но когда он вобрал целиком и задвигал головой вверх-вниз, Манабу прошипел сквозь зубы. Его выдержка буквально рушилась на глазах. Было странно осознавать, что всегда сдержанный и строгий Манабу мог вот так вот нетерпеливо ерзать, и Казуки это льстило, более чем. Манабу не знал куда девать руки, не хотелось быть грубым и давить на затылок, и он просто комкал одеяло с обеих сторон. Проворный Казу тем временем выдавил приличное количество смазки на пальцы, и ненавязчиво массируя, несильно надавил на вход, продолжая ласкать того одними губами. Но от чего-то показалось, что Манабу напрягся, хотя тот ничего и не говорил. Ощутив едва уловимую перемену, Казуки отстранился и вопросительно посмотрел на него. — В чем дело? — он успокаивающе поглаживал ладонью по бедру. Манабу ему дико нравился, но Казуки не был насильником, не смотря на то, что собственное возбуждение ярко давало о себе знать. — Все хорошо, не останавливайся. — Манабу, — голос Казуки стал серьезным, — если ты не хочешь… — Боже, Казу, да — я не хочу, именно поэтому у меня стоит колом. — Манабу выдохнул и совсем тихо добавил: — Просто у меня давно не было…с мужчиной… ты там поаккуратнее, ладно?.. Вот… — Мана… — к горлу подкатил ком и Казуки даже не знал как описать это чувство. Нежность вперемешку с заботой и горечь от мысли что, возможно, в прошлом кто-то не смог уберечь Манабу, кто-то ранил его, причинил боль. Казуки склонился к пухлым губам и прошептал целуя, — я не сделаю тебе больно… Зря Манабу волновался, придраться было абсолютно не к чему. Казуки выдавил еще смазки на пальцы, снова обхватил его член губами и аккуратно ввел один палец. Мягкими движениями он старался немного растянуть тугие стенки, и дышать, глубоко, чтобы не сорваться, не натворить глупостей. Второй палец скользнул следом, Манабу пытался расслабиться и Казуки определенно помогал ему, водил губами и языком по его члену, целовал живот, отвлекая от дискомфорта. Манабу вдруг резко выдохнул и совсем тихо всхлипнул. «Попался ты, Бублик!» — Казуки понял, что задел простату и снова прошелся пальцами по нужному месту. Пара удачных движений и Манабу уже сам насаживался на пальцы. Он переместил одну руку на затылок Казуки несильно надавливая, но в какой-то момент Казуки показалось, что Манабу хотел одновременно и надавить сильнее и отдернуть его за волосы. Третий палец быстро решил его дилемму. Тот резковато отстранил Казуки от себя и потянул его вверх за поцелуем. Манабу рвано дышал, волосы растрепались по подушке, зрачки расширились и теперь его глаза казались черными, заманивающими. — Повернись… — хотя Казуки и хотел видеть его лицо, он осознавал, что так Манабу будет немного легче. Казуки отстранился от него, ловко выудил презерватив из кучи хлама на полу, также ловко его надел и обильно смазал. Ему хотелось поскорее вернуться к Манабу который теперь ожидал его в весьма пикантной позе. Тот уперся лбом в изгиб собственного локтя, гибкий словно кошка. Казуки скользнул взглядом по изящной спине, но взгляд его остановился между ягодиц парня, аппетитные, идеальной формы, со слегка блестящей от смазки дырочкой. От такого зрелища он чуть не выругался. Сердце, как бешеное, отбивало гулкий ритм в районе горла. Захотелось зацеловать Манабу, там между ягодиц, проникнуть в него языком, как можно глубже, заставить просить, умолять. Не смотря на свои безумные мысли, Казуки сообразил, что слизывать искусственную смазку не являлось самой удачной идеей. «В следующий раз, обязательно…», почему-то он совсем не сомневался, что следующий раз у них будет. Тем временем Манабу совсем притих и даже не смотрел на него. Стеснялся? Нет… Скорее пребывал в ожидании боли, которая обычно предшествовала удовольствию. Ну что за дурак?.. Казуки склонился на ним, но не спешил проникать, хотя и хотелось. Он убрал волосы на затылке и прихватил нежную кожу губами. Двумя пальцами одной руки, на ощупь проник до упора в растянутое тело и снова надавил на простату, массируя мелкими толчками. — Будет больно, говори, — промурлыкал он. Но его «Булочка» настолько сладко застонал в подушку, что Казуки замер. Низ живота потянуло от возбуждения. От отстранил пальцы, решительно сжал ладонями ягодицы Манабу и плавно, не останавливаясь, вошел на всю длину. Манабу зашипел и немного дернулся под ним, пытаясь отстраниться от проникновения, но Казуки не позволил. Он держал крепко и старался думать о чем угодно лишь бы отвлечься, и дышать, да дышать, а то узкие мышцы, плотно сжавшие его член определенно намеревались лишить его остатков самообладания. Он гладил Манабу по гибкой спине чувствуя влажную кожу, и снова склонился над ним, поцеловав в подрагивающие плечо. Казуки становилось дурно, хотелось двигаться, резко и грубо, остатки самоконтроля ускользали словно песок сквозь пальцы. Он нежно погладил животик Манабу одной рукой и обхватил его член слегка сжимая. Тот повернул голову вбок и несильно подался бедрами навстречу. Казуки еще успел увидеть выражение его лица. «Откуда столько злости в такой мелочи?», было последнее о чем он подумал более-менее адекватно. — Хватит тормозить, придурок! — Манабу немного отстранился и снова насадился на все длинну издав, все еще тихий, но такой пошлый стон, что мозг Казуки сдался. Далее тело действовало само по себе, только дикие инстинкты, никакой логики. Казуки вновь склонился над ним упираясь одной рукой в кровать, а другой поддерживая за живот. Пара пробных движений и он больше не сдерживался, теперь действительно грубовато трахая гибкое тело под ним и оставляя болезненные укусы на плечах, что сопровождались тихими всхлипами, или же, при особо резких толчках, негромкими стонами Манабу от которых просто срывало крышу. В контраст своим действиям, Казуки даже не сразу заметил, что нашептывал куда-то в район уха Манабу, какую-то ласковую ересь. Он сначала прошелся по разным животным, от котенка и зайчика до хомячка, а потом перешел на хлебобулочные изделия. Ему очень повезло, что в этот момент Манабу было абсолютно наплевать, являлся ли он пирожком или тортиком. Манабу чувствовал Казуки глубоко в себе, его горячее дыхание на щеке и понял, что сходит с ума. Он сдерживал стоны как мог и сдерживал себя, не хотелось кончить так быстро, хотелось еще, пока Казуки все еще хотел его таким… Эта мысль немного отрезвила и Манабу, собрав все оставшиеся силы, постарался отстранить Казуки. Он снова повернул голову вбок и одной рукой несильно отпихнул Казуки привлекая его внимание. — Постой… — Что такое? — Казуки немного сбавил скорость, опасаясь что натворил делов ведомый слепой страстью. — Слишком резко? Больно?.. Манабу слегка замотал головой, насколько позволяла его позиция. Пострадавшим он точно не казался, да и стонал он определенно не от боли. — Ложись… Хочу сверху… Вот это да. О таком подарке судьбы Казуки даже и не мечтал. Он вышел из Манабу, развернул того к себе лицом и поцеловал в припухшие губы. — Все, что попросишь… Казуки устроился поудобней, полусидя-полулежа и потянул плохо соображающего Манабу на себя. Тот не особо медля оседлал его и одним плавным движением опустился на член Казуки, полностью, глубоко, одной рукой упираясь сзади, а другой поглаживая собственный член и низ живота. И если для Манабу такая поза давала хоть какой-то контроль над ситуацией, то Казуки почти сразу понял, что это полный трындец, он облажается как неопытный подросток, вот и все. Он как загипнотизированный смотрел как Манабу откинул голову назад, открывая шею, как тот приподнялся и снова опустился. Но когда Манабу снова издал томный полустон на выдохе и заерзал, при этом ритмично сжимая член Казуки своими тугими мышцами, все терпение Казуки улетучилось к чертям собачьим. Где Манабу такому научился, а главное с кем, он выяснит потом. А теперь, теперь он просто вцепился пальцами в бедра парня, и время, что ранее казалось остановилось, теперь снова пустилось вскачь. Никто более не сдерживался, не было необходимости. Они быстро приближались к желаемому финалу. Воздуха катастрофически не хватало, но Казуки, не смотря на это, потянул Манабу на себя, затягивая в глубокий, развязанный поцелуй. Буквально на последней секунде, Казуки прижал его к себе и одним резким движением, перевернул Манабу на спину. Казуки теперь сжимал его член пытаясь попасть в такт, что все никак не получалось. А еще, Казуки очень хотел увидеть лицо Манабу, когда тот кончит. Резкий толчок и Манабу весь сжался. Его лицо Казуки так и не увидел. Он лишь ощутил волну крупной дрожи, сперму Манабу на пальцах, и как сжимались его мышцы там внизу. А следующее, что осознал Казуки, это то что он сам кончает, сильно зажмурившись и уткнувшись в изгиб шеи своего любовника. Ему казалось что он слышит гулкий пульс и тихое дыхание. Казуки было настолько хорошо сейчас, что он бы так и лежал не двигаясь. Все было идеально. — Ну ты даешь, кексик, — единственное, что он смог выдавить из себя. — Ай! — Манабу больно ущипнул его за бок и Казуки приподнялся на локте все еще пребывая в Манабу. Тот прикрыл глаза ладонью одной руки, на щеках красовался румянец, на шее и плечах засосы. Зная Манабу, Казуки правильно предположил, что тот медленно, но уверенно, возвращался в реальность и вот уже совсем скоро будет карать себя за содеянное и мучиться от ужасных угрызений совести. Но у Казуки были другие планы. Хотя стесняшка Манабу ему невероятно нравился, после сегодняшнего, он просто так не сдастся. Казуки слегка сжал его запястье, отодвигая ладонь от лица и хитро улыбнулся всматриваясь в красивые карие глаза. На ладони и пальцах остались следы удовольствия Манабу, и Казуки медленно провел большим пальцем по скуле и по губам притихшего парня, давая почувствовать собственный вкус. Тот вопросительно посмотрел на него, но совсем не возражал когда Казуки склонился слизывая размазанную сперму с его скулы и губ, проникая языком в рот, и увлекая в очередной поцелуй. С некой иронией Казуки отметил, что снова возбуждается. Он обычно не был любителем секс-марафонов и верил в качественный, нежели в количественный, трах. Проще говоря, после секса, даже обалденно хорошего, ему обычно больше не хотелось, по крайней мере сразу же после финала. Но в этот раз, тело явно просило добавки. Он так и не вышел из Манабу и теперь медленно двигался в нем мелкими толчками, не без гордости отмечая, что член его любовника теперь тоже упирался ему в живот, пусть еще пока не полностью возбужденный. Они продолжали целоваться так, почти лениво, и пока Манабу перебирал пальцами его волосы на затылке, Казуки поглаживал его бедро и с мыслями из серии «Пошлет, не пошлет…» тихо позвал Манабу, прижавшись губами к виску: — Бу… — Ммм?.. — Давай…еще раз, — толчок и тихий выдох, — ты ведь не против? — Казуки продолжал шептать куда-то на ухо и судорожно соображал, что если ему теперь откажут, придется обслужить себя самому. — Сними чертов презерватив, — от голоса Манабу, немного охрипшего и такого приятного, по позвонку пробежали мурашки. — С удовольствием! *** Последовал месяц крышесносного секса, они даже сбросили по парочке килограммов перед днем рождения Казуки. На счет себя тот был безумно рад, а вот на Манабу косился, продолжая шутя подсовывать тому разную калорийную пищу, хотя тот и отпирался. Где же ты был такой все это время? Этот вопрос все чаще посещал Казуки, также как и осознание того, что Манабу всегда был рядом, просто Казуки его на замечал. За этот короткий срок, он словно изучал и открывал разные стороны своего новоиспеченного любовника. В характере Манабу, ясное дело, он ничего такого нового не обнаружил, все же не один год знакомы, но Казуки ловил себя на мыслях о том насколько ему нравились, умиляли или просто радовали разные мелочи. Тихий смех Манабу, а иногда и откровенный ржач, его смущение, недовольная мордашка, взъерошенные волосы по утрам, и как тот любил прижиматься и греться о Казуки по ночам, все это придавало их, пусть и временным отношениям особую атмосферу, и Казуки все не брался определиться чем именно являлось это чувство. — Да достал ты меня! Ну сколько можно! — завелся Манабу после очередного «ласкательного» в свой адрес. — Буду впредь называть тебя бурундучком, так и знай. — Почему сразу бурундучком? Я не хочу быть бурундучком, — насупился Казуки. — Ну тогда кабанчиком. — Сразу нет! Я не какое-нибудь там массивное животное. — Казюля? Козявка? — предложил Манабу. — Нет и нет. — Козлина? — Чегооо? — Казуки чуть не подскочил с места. — Я тебе щас покажу козлину! Манабу нырнул под одеяло пытаясь скрыться от щекотки, но Казуки его в итоге поймал. Он обнял брыкающегося парня сзади, удерживая сильными руками и обрывая все пути к побегу. Волосы Манабу как всегда пахли сигаретами и шампунем, и Казуки вдохнул знакомый аромат уткнувшись лицом в его затылок. — Просто «Казу», зови меня «Казу», мне так нравится когда ты меня так называешь… Манабу молчал и еле заметно кивнул. Он не знал, что надо сказать и стоит ли вообще хоть что-то говорить. Его настораживали любые нежности со стороны Казуки, которые все чаще просачивались в их разговоры. Он не хотел на них вестись. Ведь секс оставался сексом, но он даже думать не хотел насколько паршиво ему будет потом, позволь он себе надумать невесть что об отношении Казуки к себе. Ведь совсем скоро они опять разойдутся каждый своей дорогой, оставаясь бывшими согруппниками и просто хорошими друзьями. Ведь о продолжении их странной связи никто даже и не заикался. Все равно ветряного Казуки интересовало лишь его тело, а Манабу решил просто воспользоваться моментом и воплотить давнюю фантазию. Не стоило все усложнять лишними глупостями. Манабу уже почти провалился в сон в теплых объятиях, когда услышал совсем тихий вопрос куда-то в затылок. — Мана? А у тебя сейчас есть кто-нибудь, ну типа, серьезный? — Я «ну типа, серьезным» не изменяю, — пробубнил тот в ответ, хотя чуть не ляпнул «Тебе-то какая разница?» — Аааа… А этот, несерьезный человек, парень или девушка? — А что? — «Господи да отстань ты от меня…», невесело подумал он. — Да так, ничего, просто хотел узнать, есть ли у меня хоть какой-то шанс. Позвал бы тебя на кофе, как-нибудь… — На кофе, вообще-то, ходят с теми, кто в твоем вкусе. — А я не в твоем вкусе? — с ноткой легкой обиды поинтересовался Казуки. — Скорее я уже буду не в твоем вкусе. Я собираюсь похудеть, — выдал Манабу первое что пришло на ум. Он не собирался продолжать эту связь. Не такой ценой. Хоть Казуки ему более чем просто нравился, как он определил за последний месяц, оставаться игрушкой в его руках, Манабу не желал. — Все хватит болтать, я спать хочу, поздно уже. — Угу… — неопределенно прошептал Казуки, все также зарывшись носом в волосы на его затылке. Как всегда, изворотливый Манабу нашел способ выкрутиться и дать понять, хотя и косвенным путем, что Казуки ему больше не интересен. Казуки не понаслышке знал, что спорить с Манабу бесполезная трата времени. Он совсем тихо вздохнул и покрепче обнял того, прижимая к своей груди. «Еще немного, побудь моим вредным кексиком…» Как и планировалось, через пару дней, ребята попрощались. Казуки уехал на две недели к родителям в Тоттори, так как обещал отпраздновать день рождения еще раз, в семейном кругу. Манабу же улетел в Осаку, собираясь вскоре вернуться. Его ожидали репетиции, ну и три осенних выступления в рамках сессионного проекта Show! Wa! JUMP. Свою квартиру в Токио, после распада Скрю, он так и не продал. И так как за прошлый месяц они с Казуки частенько проводили время и там, Манабу решил, хотя бы временно, избавить себя от необходимости натыкаться на воспоминания на каждом шагу. «Увидимся!» — все что сказал Манабу прощаясь. *** Неделю спустя Тоттори, 3:17 утра Казуки в очередной раз активно гипнотизировал потолок спальни. Он не помнил когда ему в последний раз после расставания, было настолько хреново. В родном городе, как назло, о Манабу напоминало абсолютно все, мамина выпечка, хомячок племянницы, сосед, которого звали Манабу, не говоря уже о том что в твиттер он просто боялся заглядывать. Бешеные фанатки накатали ему сообщений, ну и Манабу соответственно, у того же нет соцсетей, а что? Было скверно осознавать, что его бросили. Манабу он был не нужен, ни он, ни его, ну это, чем бы оно не являлось. «Так и сказал, прямым текстом, что у него кто-то есть, не очень серьезный, но все равно я ему не интересен и не нужен, и вообще не в его вкусе, хотя казалось нам так хорошо было вместе, а может ему и не было хорошо… Так, стоп!» — Казуки пытался напрячь уставшие извилины, когда его вдруг осенило. «Он же совсем не так говорил! Вот я придурок! Он что реально подумал, что я его только из-за его…» — мысли переплетались опережая друг друга, но у него назревал четкий, весьма стратегический план. Нужен подход и точность, иначе он рисковал утратить последний, хотя и блеклый, шанс. Манабу мог послать его, не моргнув и глазом. Казуки посмотрел на часы, оставалось ждать совсем недолго. В душе поселилась глупая, но такая теплая надежда, что Казуки вдруг понял, он будет бороться, до самого конца. Осака, 7:23 утра Звонок в дверь разбудил Манабу. В своем обычном состоянии, он бы испытал исключительно раздражение, посмей кто побеспокоить его сладкий сон в воскресенье. Но на этот раз, он не почувствовал абсолютно ничего. За последнюю неделю, в нем поселилась полная апатия, Манабу почти все время спал, желание делать что-либо отсутствовало. Он лишь передвигался по квартире словно тень и молился всем богам, чтобы это унылое состояние его поскорее отпустило. «Кто же приперся ни свет ни заря? Свидетели Иеговы? Гербалайф? Соцопрос?..» Он открыл дверь даже не потрудившись посмотреть в глазок и апатично уставился на миловидную девушку в униформе а-ля мейд-кафе, белый фартучек, чулки, на голове ободок с кошачьими ушками, в руках красивая элегантная упаковка. Манабу заторможено моргнул и уставился на бейджик на груди с надписью «ХаппиКо, Доставка Счастья». «Это явно не ко мне» — сумбурно подумал он, уже собираясь сообщить, что девушка ошиблась адресом, когда та защебетала вежливым голосом: — Доброе утро! Ошио Манабу-сан? — Эээ…да… — Вам срочный заказ. Просили передать лично в руки. Вот, пожалуйста, держите и распишитесь. — От кого? — Манабу настолько опешил, что почти на автомате принял упакованную вещь из ее рук, расписался и даже забыл элементарно поблагодарить. — Простите, Ошио-сан, но имена клиентов мы не разглашаем. При желании, клиент может оставить внутри записку. Кто знает, может Вам повезло? — Сотрудница ХаппиКо мило улыбнулась и добавила прощаясь: — Удачи Вам, и хорошего дня! — Спасибо… Манабу закрыл за собой дверь и поплелся на кухню со своей доставкой. Может Сарши решил так подшутить над ним, или фанаты подарок прислали? Хотя, нет, откуда фанатам знать его адрес. Думать и напрягаться желания не было. Он аккуратно распаковал, развязывая черные и красные ленты. Со вкусом, однако. Внутри, Манабу, к своему удивлению, обнаружил весьма изысканную коробку дорогого шоколада, именно того, что ему нравился. Сразу стало интересно, кто же так разорился, с утра пораньше-то. Записка, к счастью, прилагалась. Коротко и ясно, со следующим текстом: «Привет! Прости, что разбудил! Возвращайся поскорее в Токио. Нам надо обязательно поговорить. Твой Козлина П.С. Если не хочешь, не ешь это. Мне все равно какого размера у тебя булки!»