Разряд тока

Как только я узнал, кто у нас будет гость, я был в шоке, ведь не терпелось увидеть тебя вновь. Но когда, я наконец узнал, что ты придёшь один, я был в не себя от восторга. Хотелось прыгать до потолка или обнять весь мир, вообщем поделиться с кем-то своей радостью нахлынувшей словно поток лавы резко. Окончательно я просто не знал куда себя деть и вот наконец долгожданные съемки я им давно так не радовался и не ждал и вот ты обнимаешь, я неуверенно прижимаюсь дабы не спугнуть тебя, стоим максимально близко и тут я обнаруживаю ледяной взгляд ведущего и отскакиваю, словно мяч в корзину, но мне не терпится стать твоим партнёром. Пока лишь на сцене. И вот наконец мои молитвы услышаны мы рядом, я могу касаться тебя. Ты улыбаешься, заразительно смеешься, конечно ты думаешь это всего лишь игра на камеру, но, милый мой, это не игра я всерьёз люблю тебя.! Я пытался всё подойти, похлопать по плечу. Вообщем невинно коснуться словно друзья, которые давно не виделись, но мы не были друзьями, мы были шапочно знакомы, но не смотря ни на что, я хотел узнать тебя разгадать твои тайны и самые сокровенные желания, и познакомиться как можно поближе… Мы впервые встретились, когда он впервые пришёл на съёмки ''Импровизации''. Он как-то выделялся из трио. И я сейчас не про рост, а про его способности в импровизационном плане. Он был в этом шоу, словно рыба в воде. Как и во всем шоу-бизнесе в целом. Но, как оказалось, не в своей жизни. Я внезапно для самого себя понял, что мы нужны друг другу. А потом я его позвал в своё шоу на ютубе ''Контакты'' и там он мне открылся с неожиданной стороны: весёлый, расслабленный, непосредственный и находчивый. Как-будто даже рад и доволен моим личным приглашением; тем, что именно я его позвал к себе. Он был словно у меня дома. Такой довольный и всё чего-то ждал, какого-то знака или момента. Будто забыл о камерах и всё как-то призывно смотрел на меня и хлопал по креслу, приглашая сесть рядом, или для какой-то другой цели, а в конце выдал: —Приходи ко мне, в шоу ''Площадка для оскорблений''… . . . Я всё смотрел на него и не мог понять, что, он нашёл в этом выскочке, он же его не достоин. Да и не любит вовсе, а лишь использует, а он перед ним ходит на задних лапах словно собака. Он с него влюблённых, обожаемых глаз счастливого ребёнка не сводит, а чем я то хуже? Ведь я моложе неужели не достоин хоть капельки его любви, внимания и заботы? Решено вот прям в перерыве подойду и всё выскажу прямо в лицо и будь что будет пусть хоть уволит всё равно без него мне жизнь не мила! Подошёл решительно и дерзко сказал ему. — отстать от Ильи прекрати его доставать. Он достоин понимания, ласки, нежности, романтики, ухаживаний, знаков внимания, заботы, поддержки и преданного слушателя. И безусловной любви самого лучшего под стать ему понял.- выплюнул я ему прямо в лицо вперемешку с сигаретным дымом.- а ты просто зазнавшийся, высокомерный, пензенский ублюдок. Язык без костей. Высокоинтеллектуальная скотина, слоновья отрыжка…- он опешил от такой неожиданности и отстранился, но лишь на долю секунды. — да как ты смеешь, щенок? — полетели в меня снаряды оскорблений, унижений, ненависти и ревности вообщем полный букет эмоций.- он меня любит, да вообще он от меня зависим и я не обязан перед тобой отчитываться, понял? Тебя и звать никак. Ты пыль под нашими с ними ногами, усёк? Я таращился на него во все глаза, но решил переговорить с предметом обожания дабы всё выяснить из первых рук. Илья всячески отнекивался переводил всё в шутку или затравленно молчал, как бы изводя меня я молча ждал преданно глядя в глаза. — но понимаешь такое дело я с ним, но не потому, что ты думаешь. Это длинная история не забивай голову ерундой. Иди гуляй со своей Ирэн. Вон она уже тебя заждалась. Не заставляй девушку тебя ждать. Удачи.- мы пожали друг другу руки. Я стоял как вкопанный. Руку обдало огнём, прошёл импульс тока, будто я забыл снять шокеры. Как же я от него жутко зависим, как от сильно действующего наркотика на него реагирую бурно. Я уже хотел крикнуть, что кроме него мне никто не нужен и не интересует. Но его и след простыл. Так и остался стоять с открытым ртом и протянутой правой рукой. Когда мы впервые пересеклись вынуждено для него и весьма желанно для меня я был в крайне степени в восторге. Всё смотрел в его омуты практически пропуская мимо ушей все его колкости и скабрёзные шутки. Он для рейтинга или хайпа или не знаю чего ещё всё заставлял и принуждал к каминг-аут. Я всячески пытался отшутиться перевести на другую тему, но он завёлся. Словно сломанная пластинка. — скажи, да скажи, что тебе стоит.- а я всё держался из последних сил. Так как при нём вести себя здраво и мыслить чётко было слишком сложно, но изо-всех сил сдерживался дабы не накинуться на него прямо перед камерами и массовкой, в зале. Будто у нас Дом-2, но мы снимали не дом-2. Господи, как жаль. Похоже я схожу с ума, если ещё этого не сделал! Я был как на иголках весь выпуск. Будто сдаю самый главный экзамен в жизни или вообще от этого зависит вся моя дальнейшая жизнь. Но в конце он обнял пожал руку, а меня пронзил разряд тока. Но я не подал виду. Словно ничего произошло. Я просто не мог при нём сделать, что-то не то. Лишнее или неподходящее в плане и не ударить в грязь лицом. Всё должно быть на самом высшем уровне и никак иначе. Горделиво вытянул вперед руку будто полководец… . . . Я не могу забыть его. Его шелковистые волосы. Приятный голос, который хочется слушать постоянно. Милая улыбка. Я просто зависим тобой! Почему ты это не замечаешь? Только я заслуживаю твоей любви. Другие тобой будут пользоваться, но не любить по настоящему, как я. Снова ты проходишь мимо меня просто поздоровавшись. Ничего более. Ты даже руку мне не пожмёшь. Но почему? Я пытаюсь быть, как можно ласковее и нежнее с тобой, но тебе и этого недостаточно. Играешь безжалостно с моими чувствами. Я готов отдать тебе всё, что у меня есть. Но тебе этого не нужно. Тебе нужна любовь, которую я могу дать тебе, но ты постоянно отказываешься и не принимаешь её. Я собираюсь сделать всё, что бы ты был только моим. Только моим... Хах, я одержим тобой.. Я даже не знаю, как такое произошло. Как я тебя полюбил и стал о тебе думать постоянно. Ты резко занял все мои мысли и я готов сделать всё для тебя. Я уничтожу каждого кто сделает тебе больно. Особенно я против чтобы к тебе в не работы подходили Павел Воля и Арсений Попов как-то уж слишком странно реагируют они и трогают тебя в кадре! Смотрит касается да он как будто хочет тебя завалить прямо на сцене перед камерой, а ты почему ты не сопротивляешься? Почему не даёшь отпор? Заводит когда тобой помыкают, над тобой доминируют? Почему ты меня избегаешь, словно я зеркало? Ведь я просто хочу быть, но не в роли друга\партнёра, а значительно глубже, но почему ты мне не можешь дать один шанс, всего лишь шанс проявить себя, свои чувства?... Он был моим кумиром с раннего детства. Грубо говоря, сколько себя помню, я жаждал встречи. В идеале попасть на концерт. Для меня он был лучшим стендап-комиком России, идеалом, примером для подражания. Взрослея, зависимость лишь крепла. А когда я узнал, что ОН придёт ко мне на шоу, передать свои эмоции, ощущения я не смогу до конца. Я так счастлив, весь свечусь. Постоянно одёргиваю завравшегося, переигрющего Арсения, потому что этот напыщенный самовлюблённый нарцисс порядком надоел, тем более при встрече с кумиром, всё должно быть идеально, и никто, слышите, никто не посмеет помешать нашей первой встрече. А уж тем более испортить впечатления, скомпроментировать, я никому не позволю!.. Вот, наконец, я вижу его. Он почти такой, как я представлял, но намного лучше и увереннее. Импровизация вообще его конёк, как же я рад нашему знакомству. Решено, в перерыве подойду и попрошу познакомиться поближе, а позволит, так и фото с автографом, нужно улучить момент и ненавязчиво намекнуть про телефон. Эх, была не была. Он вообще бывает один, что они за ним следует словно тени или телохранители из крутого боевика, нужно их отвлечь минимум на час. Напрягу Серегу, он с радостью поможет, он же мой верный паж. А вот виднеется его косичка в самом дальнем углу. «Что он задумал? Он что там молится о наших совместных импровизациях?» — мелькнула шальная мысль. Подхожу, резко вторгаюсь в его личное пространство. Сколько же немого обожания во взгляде: — Что угодно мой лорд? — Отвлеки вон ту сладкую парочку, будь другом. Ты же меня знаешь, в долгу не останусь, — на ушко прошептал я, зная, как на него это действует. Чуть более чем через полчаса, он наконец один, боязливо озирается по сторонам, будто потерянный лисёнок. Я подхожу, предлагаю подышать воздухом. Он неуверенно соглашается. Мы выходим. Я держу его руку и не могу поверить в реальность происходящего. Все мысли улетели на воздушном шаре, остался лишь терпкий дым. Сигарета тлела, обжигая длинные пальцы, но я не замечал. Я смотрел на него. Время для меня замедлило бег. Но он меня привёл в чуство, легко касаясь плеча: — Чувак, у тебя сигарета закончилась или выкинь или замени. Не делай глупостей, договорились? — как только я услышал его голос, то будто впал в транс. Я слышал, но не мог понять смысла, он упрямо ускользал, как вода сквозь пальцы. Но, решительно оторвав от него взгляд, я наконец понял, что его так напугало. Чертыхнувшись я выкинул сигарету в урну. В очередной раз потеряв перчатки, мои пальцы замёрзли и нуждались в тепле. Я начал на них дуть. Он улыбнулся, взял их в свои руки и начал согревать. Так мы и стояли взявшись за руки, провожая облака… Я заметил ваши странные переглядывания, жесты, улыбки и различные эмоции ещё на съёмках «Импровизации». На этих же самых съемках Паша смотрелся каким-то чересчур довольным, словно кот, объевшийся жирной сметаны. Будто ловец, я выглядывал твой даже самый мимолётно брошенный взгляд — любое изменение в тебе похоже слишком задевало его за живое, а я всё не мог понять, что ему вообще понадобилось?! Жадно, чуть ли не облизываясь, как лиса от вида молоденького петушка, смотрел он на тебя… День выдался по обыкновению загружённым, так что возвращался домой я поздно, всё время ускоряя шаг, так как требовалось пересечь весьма криминальный район. Да и усталость не давала покоя какой день подряд, ведя к мягкой кроватке. Так бы я рысью и пронёсся, мечтая о своей постельке, но отчего-то решил посмотреть в сторону. Картина заставила меня замереть. Несколько рослых хулиганов пинали съёжившееся тело. И можно было бы сказать, что это не мое дело, и тот человек сам был неосторожен. Вот только того человека я узнал. Он лежал и не пытался оказать сопротивления. Его одежда немного порвалась от многочисленных ударов, а лицо и вовсе напоминало месиво, но я ринулся спасать, как медведица своего детёныша. Мне было неимоверно страшно. Страшно не за себя, а за него. «Господи… Нет… Нет. Нет!» — проносилось мантрой у меня в голове, пока я бежал к нему. Хулиганы уже разбежались, видимо, удовлетворились своим результатом. Но я уже и не думал о них — голову заняло состояние моего возлюбленного. — Эй! Ты живой? Эй! — звал я, ощупывая его тело на наличие серьёзных ран, что было глупо, но волнение не позволяло мне думать логично. — Да… — просипел он. — Только не трогай. Больно… — Прости. Прости! Что же делать?.. Что делать?! Скорая! Точно, скорая… Я начал ударять себя по всем карманам в поисках мобильника. Когда, наконец, тот был обнаружен, я чуть не уронил его. Дрожащими руками набираю номер, стираю, потому что не попал по нужным цифрам, и снова вбиваю этот чёртов номер. Да, я конченный мазохист и идиот! Называйте это, как хотите, но я с первой нашей встречи на «Импровизации» мечтаю о его необыкновенной улыбке. — Что это ты делаешь? — он попытался вывернуться так, чтобы увидеть, чем я занимаюсь, но лишь наткнулся рукой на стекло. — Ау! Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш… Мать твою ж! — Не… Не шевелись! Батюшки, что же делать?.. Вода! Точно, вода… Сейчас… Покопошившись в своём портфеле, я вырыл-таки воду с чистым носовым платком и, удалив стекло из руки бедолаги, промыл рану. Он шипел, но стойко терпел. Даже улыбнулся мне, стараясь показать, что всё это пустяки. — Потерпи ещё немного, я скорую вызову! — Не надо никакой скорой! — он резко дёрнулся в попытке встать, но охнув, вновь лёг на землю. Я с недоверием осмотрел его. Не хотелось оставлять такое дело без вмешательства профессионалов, но и отказать в просьбе не представлялось возможным. Меня к нему тянуло с жуткой силой, а он всё молча ждал моего решения, и когда эти детские ухаживания кончатся. Это было видно в его необыкновенных глазах, коими он выражал большую часть эмоций. Наскоро перевязав ему руку тем же платком, я практически насильно затолкал бунтаря в машину и повёз к себе, дабы не пугать его обожаемую, изнеженную семью. Трудности возникли, когда мы подъехали ко мне. Этот герой вызвался подниматься самостоятельно, но его состояние на деле не позволяло даже шевелиться без боли. Еле уговорил его идти, чуть опираясь на меня. Расспрашивать о причине драки подробней мне сейчас не казалось уместным, поэтому пришлось изрядно сдерживать своё любопытство. Даже если его просто хотели ограбить, так бы бить не стали. Но всё же покой возлюбленного важнее. С дверью я справился как фокусник, подрабатывающий жонглёром: ключи вытащил буквально из неоткуда и перекинул в другую руку, так как опять умудрился запихать их не в тот карман. Всё же преграда пала и вуаля! — Мы дома! От моего почти крика он недовольно застонал. Я, засуетившись, усадил раненого на тумбу для обуви, снял с него обувь и, оценив масштаб катастрофы, раздел его до трусов. Быстро скинув с себя обувь, я почти понёс его в комнату, где укрыл его одеялом. Его одежда сразу же отправилась в стиральную машину, а я вернулся в комнату с аптечкой — нужно ещё лицо героя в порядок привести, да и руку нормально забинтовать лишним не будет. Так, вообразив себя великим доктором, я проделал данные действия под тихое шипение, перебиваемое моим «тише-тише». Когда раненый был приведён в порядок, я оставил его отдыхать. Всё-таки у него сломано пару рёбер, да и внутренним органам, скорее всего, тоже досталось. «По-хорошему — скорую надо звать. Но он так ей противился, что я поддался. Посмотрим, что будет завтра — а там уж и решим.» — думал я, лёжа на диване в гостиной. Сон никак не шёл, поэтому я решил включить телевизор. Под тихие голоса героев какого-то фильма усталость всё-таки взяла своё… — Доброе утро! От неожиданности я резко развернулся и, как ожидаемо, свалился с узкого диванчика. Илья склонился надо мной, не понимая, с чего это я вдруг. Лицо его выглядело свежим, хоть на нём и проступали синяки от побоев, да он вообще выглядел бы абсолютно здоровым, если б не синяки да перебинтованная рука. Улыбнувшись, виновник моего падения протянул мне руку, а я так и застыл, смотря на это счастливое лицо. Возможно, он впервые за свою жизнь смог по-настоящему выспаться и побыть в прекрасном мире — мире тишины. Это неудивительно, ведь под руку с ним постоянно ходит и крутится неприятная атмосфера: вечно недовольная и терзающая по всякой, даже самой незначительной, мелочёвке жена и орущий практически сутками напролёт ребёнок. Одна старшая дочка, похоже, его несильно доставала. — Чего ты с утра пораньше? — наконец вышел из оцепенения я. — Пугаешь тут… — Да какое утро? Обед уже! — Илья сложил руки на груди и чуть насупился. — Ты, конечно, извини. Понимаю, я не у себя дома и всё такое… Но поесть мне сегодня дадут? Ещё бы ванну принять да одежду постирать… — Тихо-тихо! Сейчас всё будет. Давай так: иди сначала в душ, а я пока приготовлю что-нибудь съестное. — Лады. Ой, я, конечно, дико извиняюсь, но попить у тебя есть? Желательно холодненькая водичка, а то после сна прямо пустыня во рту… Эм-м-м… Антон? — Организуем! — крикнул я с кухни, потому что кинулся выполнять просьбу ещё со слов «попить у тебя есть». Когда я принёс стакан воды со льдом в гостиную, он накинулся на него, как путник, что прошёл всю пустыню. Илья практически залпом осушил стакан, чуть не подавился льдом и улыбнулся ещё счастливее, чем прежде. — Спасибо, ты мне прямо жизнь спас! — вручив мне стакан, жарко поблагодарил Илья и ушёл в ванную. А я смотрел ему вслед и думал, как же мало человеку нужно для счастья. Опомнился только тогда, когда услышал плеск воды. «Ё-моё! Мне ж готовить!» — дошло до моего сонного разума, и я помчался исполнять уговор. Встав с задумчивым видом напротив холодильника, пересматриваю запасы. Негусто, но и не пусто, что радует. База есть, а фантазия ещё не проснулась. — Короче! Омлет с колбасой! — выкрикнул я, устав тормошить то, что, видимо, впало в кому, и захлопнул дверцу. Сообразив, что ингредиенты я не взял, вновь открываю дверцу, вытаскиваю нужное и с той же силой захлопываю несчастную. Когда я уже закончил готовить и начал раскладывать кулинарный шедевр по тарелкам, из ванной послышался смущённый голос: — Антон… Это… У тебя очень случайно не найдётся что-нибудь моего размера? А вот беда, которую не ждали. Переодеться-то ему было не во что! А мой любимый голубой халат покажется Илье целой палаткой, а смотреться он в этом одеянии будет, как бабочка на стадии куколки. Что же делать? Оставив сковородку на разделочной доске, иду в комнату. Под периодические вопросы вроде «ну ты скоро?» выкидываю из шкафа всё содержимое в поисках подходящего. Не найдя ничего, что бы нормально сидело на Илье, беру большое белоснежное полотенце. Шёпотом четырхаясь, иду к заждавшемуся и думаю: «Ну это же лучше, чем ничего, да?» — Тебя только за смертью посылать! — бурчит высунувшаяся из-за двери недовольная моська. — Ну. Что там у те…бя… — он осёкся, лицезрев «одежду». — Что, совсем ничего, что ли, не было? — я зажмурился, отгораживая себя несчастным полотенцем. — Ладно. Ничего не попишешь. Разное у нас телосложение, — Илья смирился со своей участью и забрал полотенце, скрывшись за дверью. Я ретировался на кухню, положил-таки еду на тарелки и стал тревожно ожидать. Ждать пришлось минут пять. — Смотри! Я Бог! — воскликнул Илья, проходя на кухню. Он завернулся в полотенце, как грек в…тогу? Неважно. В общем, выглядел он действительно как Бог, по крайней мере, для меня. А его улыбка, сочетающаяся со свежестью, и вовсе могла стать зарядом для всех электроприборов, но похоже, вся её сила направилась на то, чтобы я заново влюбился в этого человека. — Прямо явление Христа народу! Давай садись и ешь уже, — улыбнувшись в ответ, поторопил я Илью. Омлет умяли мы очень быстро, а за избытком времени мы говорили, попивая чаёк с мёдом. Говорили мы обо всём, начиная с погоды за окном и заканчивая творчеством. На творчестве мы задержались конкретно: обсудили все лучшие шутки, все приёмы призыва вдохновения и самые запоминающиеся выступления. Оттуда плавно перешли на жизнь. Я очень много узнал о детстве Ильи и лишний раз убедился, что с семьёй он несчастен. Но и там есть то, что удерживает, — Софья. Кажется, эта девочка не даст мне спокойно жить — она занимает все мысли Ильи, и что-то с этим поделать сложно. Самое приятным событием было согласие Ильи остаться здесь на некоторое время, пока не заживёт рука и не исчезнут синяки. За это время я поставил себе цель сблизится с ним так, что он и думать забудет о ком-то ещё. Мы уж было собрались вместе посмотреть какой-нибудь фильм, но идиллию нарушил звонок. Оказалось, телефон у Ильи не украли. — Прости, надо ответить — он ушёл в прихожую и нашарил телефон во внутреннем кармане куртки. — Кстати, напомни мне, чтобы я куртку почистил, а то стыдно смотреть! — крикнул мне и ответил на вызов. — Да, Софи… А, мне просто предложили провести ещё один концерт, и я не смог зайти домой… Да? Скажи маме, чтобы не придумывала всякой ерунды. Любовница, придумает тоже… Да?.. — остальной разговор мне не удалось услышать, так как Илья ушёл в комнату, но и этого было достаточно, чтобы гнев заполнил меня до краёв. Я сидел на кухне и ждал. Час. Два. А его всё нет и нет. Плюнув на это дело, ушёл в гостиную и взял книгу — всё-таки смотреть телевизор одному казалось предательством, когда я обещал, что мы посмотрим и обсудим фильм вместе. Сначала читал неохотно, всё ещё надеясь, что Илья придёт. Потом увлёкся. Оторвался я от книги только тогда, когда отключили электричество. — Ну блин! На самом интересном месте! — недовольно протянул я, а потом до меня дошло… — Так. Это сколько ж я тут читаю? Я начал искать свой телефон — то ещё было испытание! Пройти три шага, споткнуться о ножку дивана, грохнуться встать. Идти осторожнее, ощупывая пространство впереди себя, пропустить дверь, врезаться в неё. Приоткрыть злосчастную, идти дальше, наткнуться на что-то живое, заорать. Ой, это ж Илья! — Ты меня до инфаркта доведёшь! — ошалело сипит он. — Но как так вышло, что я второй раз за день тебя пугаю? Кстати, у тебя зарядки нет? — Какая к чёрту зарядка?! Света нет! — нервы были на пределе, и я сорвался. — Ой, так заговорился, что и не понял. Сам света не включал, со временем, видно, привык к такому освещению. Хотел ещё у тебя спросить, что ты без света сидишь, а вот оно как. А у меня тут проблема: зарядка на телефоне села, а я не договорил. — Ты треплешься хуже бабы! Я даже не знаю, сколько времени прошло. Так. У тебя глаза привыкшие — ищи мой телефон. Илья в два счёта вырыл мой телефон. Оказалось, что он проболтал с дочкой шесть часов. На мой удивлённый взгляд, сопровождаемый светом от экрана телефона, мировой папаша ответил, что просто давно с ней не виделся. Более того, он умудрился уговорить меня дать ему телефон, чтобы пожелать «Софушке» сладких снов. Я согласился на условие, что это всё, что он сделает. Телефон я получил только через полчаса. Всё это время недовольно вздыхал и молился на электриков, чтобы они поскорее разобрались с неполадками. Ни Ильи, ни телефона, ни книги — что ещё делать? И вот, когда он, наконец-то, вернул телефон, мы решили, что время позднее и пора спать. Я, правда, не торопился ложиться, а читал кульминационную главу, подсвечивая телефоном. Дочитал, успокоился, положил книгу с телефоном на пол и уснул. Секунд на пятнадцать, потому что свет дали! Выматерив электриков, которые всё делают не вовремя, я усилием воли поднялся и щёлкнул выключатель. Бросился на диван с мыслью, что завтра уж точно начну осуществлять план по сближению с Ильёй.