Его больше нет

То, что она выжила, можно было назвать чудом. Она уже не надеялась на спасение. Газа в баллонах не было, сил сражаться, тоже не осталось, а подмогу ждать было неоткуда. Когда титаны оторвали её ногу, Нанаба уже смирилась с тем, что погибнет так глупо, не сумев защитить беззащитных детей. Но подмога пришла оттуда, откуда никто из них не ждал. Лохматый титан, примерно трёх метров ростом, в последний момент вырвал её из лап себе подобных и отволок на вершину башни, где уже находился перепуганный, но живой Гергер. Кажется, он отделался сотрясением мозга и сломанными ногами. Ей же повезло гораздо меньше – титан оторвал ей правую ногу. Синяки и ссадины на этом фоне не стоили и упоминания. Нанаба плохо помнила, что произошло потом, что именно кричали ей новобранцы. Помнила только, как её сердце сдавила обида, когда она поняла, кто именно был тем мелким титаном. В голове прочно засела мысль, что та девчонка могла обратиться намного раньше. Они могли бы спасти Рене и Хеннинга. Они могли бы сделать так много, если бы эта эгоистка соизволила бы открыться им раньше… Обидно. Последующие дни в госпитале слились в один большой ком, всё из-за большой потери крови и нескольких операций. Она была слишком слаба, чтобы концентрироваться на чём-то одном, но почему-то ощущение чего-то неправильного не покидало её ни на минуту. Что-то было не так. И эта неправильность точно не заключалась в Гергере, который скороговоркой пересказал ей последние новости, а потом поспешил сбежать из палаты раньше, прежде чем она успела спросить его хоть о чём-нибудь. Хотя и это было несколько странным. И уж точно виной этому не были врачи, которые избегали разговоров на некоторые темы. — Организм молодой, — улыбнулся ей пожилой врач, несколько дней спустя, похлопав её по плечу. — Скоро сможете вернуться домой и начать новую жизнь. Нанаба старалась не думать о том, как отреагируют дома, когда она вернётся к ним в таком виде. Мать всегда боялась, что с ней может случиться что-то настолько ужасное. Кто ж возьмёт калеку в жёны? Как эта самая калека будет потом рожать или содержать хозяйство? Нанаба всегда отмахивалась от этих страхов матери, но теперь… Что теперь? Она не представляла свою жизнь вне армии. Но даже не это было сейчас самым важным. Она поняла, что именно было тем неправильным и пугающим обстоятельством, что так не давало ей покоя всё это время. Майка не было рядом. Всегда, что бы ни случилось, как бы сильно они не были изранены, Майк всегда был рядом с ней. Сидел рядом как скала, принюхиваясь и поглаживая её волосы, будто она маленькая девочка. Он и сам признавался, что ему нравилось ухаживать за ней, как за маленькой девочкой – кормить с ложечки, носить на руках, помогать мыться и целовать так, будто целовал в последний раз… Майка нет рядом уже давно. Он всегда был гарантом безопасности. Ничего страшного больше не случится просто потому, что он закроет её своими широкими плечами и встретит опасность лицом к лицу. Как тогда с титаном, которого он одолел своими руками. Или же обнимет так, что она будет опасаться за целостность костей и не отпустит до тех пор, пока она не почувствует себя хорошо. Майка абсолютно точно нет в госпитале. Если бы он был серьёзно ранен, кто-нибудь сказал бы ей, верно? Тот же Гергер передал бы записочку или рассказал, как врачам в очередной раз пришлось привязывать Майка к кровати, чтобы он не ушёл к ней и не упал в коридоре из-за того, что его раны вновь открылись. Врачи удерживали бы и её саму, чтобы она не попыталась увидеться с ним. Но они просто игнорировали её вопросы или же смотрели на неё с таким удивлением, будто бы слышали о Майке Захариусе в первый раз в жизни. Майка больше не будет рядом. Он не вышел за завтраком, обедом или ужином для них двоих. Он не спал в соседней палате и уж точно не был в туалете. Майка не было рядом с ней ни сегодня, ни вчера и абсолютно точно не будет завтра. Его вообще больше не будет рядом никогда. Именно поэтому Гергер старался убежать раньше, чем она спросит его о том, где Майк и что с ним. Нанаба знала, что Гергер паршивый лжец и всегда легко могла вытянуть из него нужную информацию. Он это знал тоже. И потому, видимо, решил пойти по самому лёгкому пути. Пусть это сделает кто-нибудь другой, кто-нибудь кто лучше всех умеет сообщать людям неприятные известия о гибели их родных и друзей. Или же просто оставил её наедине со сводящей с ума неизвестностью, вынуждая догадаться самой. Жестоко и немного обидно. Она бы никогда так не поступила с ним. — Вижу, ты уже неплохо выглядишь, — Ривай поставил тарелку с супом на тумбочку и сел на стул рядом с её кроватью. Нанаба не отреагировала. Она смотрела на свои забинтованные ладони, стараясь не поддаваться переполняющим её эмоциям и очень простой и в то же время жуткой мыслью – Майка больше никогда не будет рядом. Они с Майком были неразлучны долгие годы. У них были большие планы на мирное время и надежды на то, что когда-нибудь эти планы осуществятся. Всё стало прахом в единый миг. Если бы она по-прежнему могла стоять на ногах, она бы могла отомстить тем, кто повинен в этой трагедии. Но теперь… Она совершенно бесполезна. Ривай не тревожил её, наблюдая за ней. Ему лучше других было известно, каково это – терять друзей и сообщать их родным плохие новости. Только недавно у него была весьма тяжёлая встреча с отцом Петры. — Что… Тоже промолчишь? — наконец произнесла она, всё ещё упорно не глядя на него. — Мне казалось, что ты уже знаешь… — Ривай нахмурился. — Надо будет не забыть назначить этого пьяницу вечным дежурным по уборке штаб-квартиры. Последние мозги с перепугу пропил. В обычной ситуации Нанаба бы попыталась пошутить, что штаб-квартиру потом придётся убирать уже после уборки Гергера, но она не могла себя даже заставить это сделать. — Вы…нашли хоть что-нибудь? — Ничего, что могло бы стать утешением, — Ривай вздохнул. — Не знаю, что там случилось, но он забрал с собой столько из них, сколько смог. Нанаба кивнула. Конечно, иначе и быть не могло. Майк был вторым по силе после Ривая. Он был сильным воином и отличным командиром. Он был чудесным любовником и был бы замечательным мужем. Титаны отняли у неё всё это. — Тебе стоит поесть. Тебе нужны силы. — Какой в этом смысл? — горько усмехнулась Нанаба и сдёрнула одеяло, показывая отсутствующую ногу. — Как будто от меня ещё будет какой-то прок. Ривай резко поднялся со стула и отбросил его к двери. Нанаба вздрогнула, когда он схватил её за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Он был очень зол. — Что, уже сдалась? Уже жалеешь себя и собираешься оплакивать свою горькую судьбу до конца своих дней? Хочешь вернуться домой и каждый день слушать причитания родни о твоей нелёгкой судьбе, а потом, поддавшись их уговорам выйти замуж за какого-нибудь забулдыгу, лишь бы быть замужем? Давай, останавливать не буду. Но знаешь что? Эрвин лишился руки спасая Эрена и он не собирается сдаваться. Он уже разрабатывает новые стратегии и надеется, наконец, добраться до грёбаного подвала. Если ты посмеешь сдаться так просто, то это обесценит гибель Майка и всех тех, кто погиб в те несколько дней, пока мы отвоёвывали Эрена. — Хватит, — громко сказала Нанаба, ударив Ривая по руке и освобождая своё лицо из его захвата. Слёзы наконец побежали по её щекам. Его слова задели её. Она представила, что бы сказал Майк, узнай он о том, что она опустила руки. Он был бы очень недоволен и долго отчитывал её за малодушие, как сделал это несколько дней назад, когда она была парализована ужасом. Майк никогда не сдавался, а значит, она тоже не имеет права делать этого. Она будет жить ради него и ради той жертвы, что он принёс ради них всех. — Так-то лучше, — Ривай был явно доволен. — Съешь, наконец, суп, а потом я посвящу тебя в курс дела. Эрвин рассчитывает и на твою помощь тоже. — Я была бы разочарована, если бы было иначе, — усмехнулась в ответ она. Она больше не позволит себе сдаться. Ради Майка она завершит дело, что они начали, а потом… Она подумает о будущем, когда придёт время.