***
Нет, мне, конечно, по кайфу трахать пизденыша. А кому бы нет? Тем более, что любые мои «членодвижения» встречает искренний стон наслаждения, а не жалкая наигранная имитация, подслушанная и подсмотренная в «высокохудожественных» картинах от киностудии «Сокол». Нравится нежный, сладко пахнущий атлас кожи. Яркие, блядски-синие глаза. Идеальный рот. Идеальный член. Идеальная задница. Но все было бы еще более идеальным, если бы я видел все это реже. Раз в неделю, хотя бы. Нет, еще реже. А лучше совсем никогда. Но от него хрен отделаешься — умеет, гад, заставить хотеть себя. Да и у меня самого ощущение, будто член укоренился в его маленькой заднице — настолько ему там привычно и хорошо. Короче, воинственно настроенные Тэйлоры атакуют по всем фронтам, не оставляя пути к отступлению, объявив мне войну за попранную честь их семьи. Сначала папаша едва не убил за то, что я соблазнил наследного принца, вогнав свой скипетр в девственную задницу и разрушив тем самым все надежды на его «натуральное» будущее. Старый идиот рассчитывал, что правильную ориентацию можно вернуть простым избиением. Не подозревая, видимо, что его чадо родилось на свет, сияя всеми оттенками голубого. Потом королева-мать притащила полный самсонайт тинейджерских доспехов и просто вынудила оставить у себя их заблудшее дитя. С истинно королевским достоинством принимая тот факт, что я трахаю ее сына в зад. Но тем не менее, считая проживание со мной меньшим из зол. Она попросту сбыла с рук главного нарушителя спокойствия в их правильном маленьком королевстве, оплатив пребывание в лофте чеком на пятьсот баксов. Блядь! Я согласен кормить его и трахать. Водить иногда в Вавилон. Или в закусочную. Но не учить с ним неправильные глаголы, биографию великого Гетсби и формулы кислот. И уж тем более не должен заботиться о его режиме, поскольку сам нарушаю распорядок, и причем с огромным удовольствием.***
Теперь же я ничем не отличаюсь от лизуний — у меня на руках гребаный ребенок. Но если Гасу для счастья хватает быть сытым и чистым, то райдер пизденыша несколько шире — ко всему вышеперечисленному нужно прибавить ежедневный многоразовый трах. Иначе не уснет. И я вместе с ним.***
В «Вуди» аншлаг. В смысле, есть из чего выбрать. Но я нагуливаю аппетит, уныло гоняя шары, слушая Тэодора и попутно обсуждая с Майки хиропрактика, прикалываясь над его преклонным возрастом и снобизмом. Тэодор какой в трахе, такой же и в биллиарде — много пиздежа и ноль результативных действий. Короче, в очередной раз облажался, и выигрыш, предсказуемо снова мой. А по-другому не бывает. Скучно. Пора переходить к более активным играм. Тем более есть с кем — сегодня полно красавцев.***
— Привет! Нахальная белобрысая морда! Я же оставил его запертым в лофте, велев сделать домашнее задание, а после — лечь спать. Правда, пришлось разрешить отсосать, пообещав вечером вернуть услугу. Иначе никак не соглашался на мои условия. — Что ты тут делаешь? — спрашиваю, прекрасно зная, почему он приперся.— Тебе завтра в школу. — Ну ты же здесь, — ухмыляется, нагло прихлебывая пиво из большого стакана. — Я взрослый. — Как же! — блядские глазки таят в себе мерзкую улыбочку. — Иди домой, — намекаю взглядом, что не забыл об обещании. — Не-е-е-т, — улыбается, бессовестно глядя в глаза и закусывает зубами невесть откуда взявшийся шелестящий квадратик. Делает мне ручкой и скрывается в направлении туалетов. — Это что такое? «Усынови любовника»? — Майки смотрит осуждающе. — Сначала он был на одну ночь. А теперь, что — переселился? — Это на время. — Пока не вырастет, что ли? — не унимается Майк. — Пока не придумаю, что с ним делать. Я давно знаю, что с ним делать. И мне это охуенно нравится. Но, действительно, нужно что-то решать — не хочу привыкнуть. Нервничаю, но не показываю, насколько. Сижу, потягивая пиво. Сейчас Майк спрыгнет к своему доку — у них вечерний сеанс массажа простаты — и я смогу спокойно отправиться на поиски пизденыша. Не нравится мне сюрприз в виде презерватива. В самом деле, не собрался же он испытывать латекс на прочность, заливая в него галлоны воды. Он — приличный мальчик и прекрасно знает — гондоны для члена. Вот только сдается мне, что в этот раз натянет его кто-то чужой. И речь не о презервативе. Туалеты в «Вуди» — филиал темных комнат «Вавилона». Правда, менее вместительны. Да и посетителей не так много. Разве только те, кто боится недотерпеть. И я не о желании отлить. Кабинок всего четыре. Три из них — настежь. В четвертой, той, что в самом углу, слышится возня. Судя по тому, что пизденыша больше нигде не видно, он именно здесь. Дергаю ручку на себя. Не поддается. За дверью слегка притихли. Дергаю снова, прилагая больше усилий и выламывая задвижку. Хватает секунды, чтоб оценить обстановку: взъерошенный, раскрасневшийся пизденыш в опущенных до щиколоток штанах и задранной до сосков футболке в руках высокого щуплого брюнета. Тот шарит тонкими похотливыми пальцами по его бледному животу, груди, заднице. Сгребает в горсть яйца. Теребит член. Мелкий охуенно хорош сейчас. Оба резко поворачиваются на звук. Пизденыш дерзко улыбается, а его подельник зыркает на меня, возбужденно раздувая ноздри и огрызаясь: — Чего тебе, Кинни? Отлить негде? — Я люблю при зрителях. Займешь парня? — протягиваю руку и хватаю Тэйлора за запястье. — Пошел на хуй! — шипит на меня. — Он мой! — Отдай по-хорошему, если не хочешь угодить в участок — ему семнадцать лет всего. Парень меняется в лице и выдает совсем другим тоном: — Я только отсосать хотел. Честно. Такой сла-а-а-дкий, — тянет противно. — Соси, только при мне! Иначе… ты понял. — А ты кто, его отец, что ли, — опять наглый тон. — Хуже. Я — нянька, дуэнья, сопровождающий, воспитатель, пастух. И надзиратель. Так что не тяни, ему завтра в школу. Парень охренело смотрит, потом медленно опускается на колени прямо на растрескавшийся кафель. Ладонями оглаживает ноги мелкого от щиколоток до самых бедер, обхватывает ягодицы и нежно ласкает их пальцами. Поцелуями поднимается от колен вверх, слегка прикусывая нежную кожу в паху, втягивая носом исходящий от пизденыша аромат. Трется щекой о вставший гладкий член. Затем легонько касается языком показавшейся головки. Все так же держу пизденыша за руку, ощущая, как заходится пульс под тонкой кожей запястья. Парень ритмично насаживается ртом, вбирая каждый раз чуть больше половины. Пизденыш тихо стонет, но смотрит не на парня, а на меня… Не выдерживаю и прикасаюсь к его соску. Тому, с колечком — он более чувствителен. Перекатываю маленькую теплую горошинку в пальцах пристально глядя в пьяные от возбуждения глаза. Потом приближаюсь и накрываю его рот своим. Лишь только мой язык прижимается к жаркому нёбу, мелкий кончает, длинно и глухо выстанывая в мой рот.***
Пока едем — молчит, знает, что виноват. — Слушай, Тэйлор, еще одна такая выходка — и ты на пути в военное училище. Там из тебя точно сделают натурала. Я немного успокоился, чего не скажешь о члене: перед глазами так и стоит кончающий в чужое горло пизденыш. — Ну ты же обещал мне минет, так какая разница? — зыркает на меня из-под пушистых ресниц. Вот гад! Да не появись я вовремя, трахнул бы его тот тип, бессовестно воспользовавшись его же резинкой. — Так ты еще не понял, в чем разница? — охреневаю от наглости. — Значит, придется тебе объяснить! — Ты отсосешь мне? — нахально лыбится и ерзает в нетерпении задницей. — Конечно, отсосу. Да еще и выебу в назидание — зря, что ли, твоя мать мне заплатила. Да, Майки прав, нужно что-то решать с пизденышем. А то игра в «усынови любовника» мне начинает нравиться. И это очень хуевый признак.