a perfect denial

      В очередной раз Валерий, пообещавший себе бросить курить и наладить режим сна, расхаживал по небольшой комнатушке, любезно выделенной ему товарищем из университета, выкуривая уже черт знает какую сигарету. Вдыхая горький дым в уже отказывающие легкие, он раздумывал над своим будущим. И чем больше он думал, тем скорее осознавал, что делать это по крайней мере бесполезно, ведь все, что ему остается- это сходить с ума от одиночества в четырех стенах своей скромной однушки. В чем дальнейший смысл существования в этом мире, если тебя лишили всего: работы, уважения, друзей и, чего уж таить, даже волос на собственной голове, Валерий лишится достаточно скоро. После того заседания, он ни разу не встречался ни с Ульяной, ни с Борисом, просто потому, что ему запретили, пригрозив тем, что если увидят тех вместе, уважения лишится не только он, но и его товарищи. Легасов хотел этого меньше всего, именно поэтому всячески избегал встреч с Хомюк и настойчивых звонков Бориса, который даже пару раз приходил проведывать его, но так и не попадал за порог квартиры, ведь Валерий специально затихал, пока не убеждался, что за дверью больше никого нет. С каждым днем становилось все тяжелее сторониться друзей, но его принципы, довольно крепко засевшие в изрядно облысевшей голове, не давали чувствам вторгнуться в сознание. Окончательно запутавшись в своих мыслях, Легасов решил прилечь на потертый диван, дабы утихомирить дрожащие ноги, которые с каждым днем сводило судорогой все чаще и сильнее. Валерий чувствовал, как умирал и ,черт бы его побрал- это было самое ужасное чувство из всех, что ему приходилось испытывать. Он не имел возможности объясниться с товарищами, извиниться перед ними, он просто продолжал проводить остаток своих дней в этой, уже изрядно надоевшей, обшарпанной комнате. Он бы хотел поделиться своими мыслями с Хомюк, зная, что та внимательно выслушает и обязательно даст какой-нибудь совет, которых у нее, как казалось Легасову, были сотни. Валерий бы с радостью впустил Щербина за порог своей квартиры, зная, что тот не устоит от своих, порой неуместных, шуточек по поводу внешнего вида ученого и его нового местонахождения. Легасов бы обязательно объяснился с Борисом во всей произошедшей ситуации, ведь он был одним из немногих людей, коим он мог доверять. И конечно, Валера бы наверняка признался ему в своих чувствах, которые мучили его на протяжении долгого времени, но он не мог. Только не Борису. От горьких раздумий, его вывел настойчивый звонок в дверь, вперемешку с громким стуком. Поднявшись с дивана, он надел тапки и прихрамывая, поплелся к источнику звука. Совсем позабыв о периодическом головокружении, Легасов резко завернул за угол, от чего в глазах мгновенно потемнело, а сам Валерий, пытаясь не потерять равновесие, оперся на старую тумбу, где стояла фарфоровая ваза. Найдя опору в виде деревянной поверхности, он измученно выдохнул, не замечая хрупкого предмета на краю тумбы. Решив подойти к двери, Легасов дернул рукой и случайно задел вазу локтем, мысленно выругавшись про себя. С внушающим звуком, фарфор разбился на мелкие кусочки, давая понять мужчине снаружи, что в доме все же кто-то есть. -Валера, мать твою, открой дверь, иначе я ее выломаю!- зло прокричал знакомый, до скрипа в груди, голос. Громко выдохнув и смирившись со своей участью, Легасов поплелся открывать дверь, шепотом проклиная тот день, когда он поленился перетащить ту вазу в кухню. Остановившись возле двери, Валерий что-то пробурчал себе под нос и отворил дверь, встречаясь взглядом с обеспокоенным Борисом. -Господи, Валера, наконец-то я до тебя достучался!-очнувшись, сказал Щербина, заключая Легасова в объятья. -И я тебе рад, Борис. Прости, времени было мало, дома почти не бывал- оправдывался Валерий, надеясь, что хоть в этот раз, Щербина не уличит его во лжи. -Да, понимаю, у самого дел по горло. Ну что, Валера, может пригласишь на чай?- отрываясь от мужчины, ухмыльнулся Борис. -Ну, если тебе по душе что-то вроде чая, который продают в магазине за углом, то прошу.- смущенно отвел глаза Легасов и поспешил на кухню. Усадив Бориса на диван, Валерий прошел на кухню, дабы налить две кружки напитка, которого язык не поворачивался назвать чаем. Подойдя к столешнице, Легасов открыл шкафчик, доставая оттуда две небольшие белые чашки, у одной из которых был отколот край. Поставив чайник на плиту, Валера принялся искать сахар, который, по его мнению, он положил в дальний ящик. Открыв его, он заметил небольшую прозрачную баночку, в которой находились какие-то таблетки. Взяв ее в руки, Легасов вспомнил, что по приезду из Чернобыля, закинул туда йод в таблетках, любезно предоставленный ему Ульяной Хомюк в день их знакомства. Воспоминания прошлого нахлынули на мужчину, заставляя сердце неприятно сжаться, вызывая рой негативных эмоций. Чего бы кто не говорил, но ни один человек, увидевший все то, что там происходило своими глазами, больше не сможет относиться к этому как к "простому недоразумению". Валерий видел множество людей, которые даже не догадывались о неотъемлемой смерти. Он врал им, говоря, что все они отделаются лишь пониженным иммунитетом, от чего на душе ученого становилось погано. Все эти люди прожили не более двух недель, последнюю из которых, они коротали в непосильных муках, ожидая скорейшего наступления смерти. Но люди продолжали верить ему, ведь он физик-ядерщик, ему виднее. А Легасов все продолжал врать, ведь так было положено, ему так приказали. Ложь. Она повсюду. Скажи кто-либо Валерию это еще три года назад, он бы обязательно отмахнулся, сказав, что мир не без добрых людей, но события, произошедшие в Чернобыле доказывают обратное. И только ученый собирался доставать сахарницу, как почувствовал прикосновение к своему плечу, которое могло принадлежать лишь одному человеку. -Валер, ты чего тут застрял, чайник еще только начинает закипать.-ободряюще улыбаясь сказал Борис. Только сейчас Валерий заметил, что от привычного ему мужчины осталось, от слова, совсем ничего. Светлые, прежде всегда сияющие, глаза впали, а под ними залегли темные круги, прибавляя мужчине лет так 10 к возрасту. Кожа стала сухой, а еле заметные ранее морщинки углубились, искажая лицо Бориса. Измученно улыбнувшись в ответ, Легасов ответил: -Ты, Борис, с какой вообще целью пришел? Если это снова что-то связанное с политикой, то меня это не ин.. -Валер, успокойся. Разве я не могу просто прийти и навестить своего друга? Мне казалось, мы достаточно знакомы для того, чтобы вот так просто, без повода, ходить друг к другу в гости.- почти шепотом сказал Щербина. -В этом все и дело, Боря. Мы слишком хорошо знакомы. Ты вообще понимаешь, что нам нельзя видеться, ведь тогда они могут подставить тебя, как это и было со мной.-отчаянно прошептал Легасов. -Я это прекрасно осознаю, ведь если бы не так, я бы уже давно вышиб эту чертову дверь.-смотря ученому в глаза, сказал Борис. -Тогда я совсем ничего не понимаю. Для чего это все? Ты ведь знаешь, что ждет тебя после этого?-чувствуя, как в глазах начинает неприятно щипать, Легасов поспешил отвернуться. -Да потому что я люблю тебя, Валера.-почти неслышно прошептал Щербина, соприкасаясь лбами с недоумевающим ученым. -Любишь? Этого не может быть, Боря. Как же так?-глядя в глаза напротив, довольствуясь каждой секундой, проведенной рядом с мужчиной, спрашивал ученый. -Вот так, Валера.. Осознав это, я понял, что шел к этому всю жизнь. Я влюбился в тебя как школьник, постоянно стараясь отгонять эти мысли. Я больше не могу скрывать свои чувства, иначе мне придет конец гораздо быстрее, чем он должен.- прикрыв глаза твердил Борис. -Но почему же ты не сказал мне этого раньше?-глядя на мужчину, спросил Валерий. -Потому что боялся. Боялся, что ты отвергнешь меня. Но теперь я вижу, что ты тоже что-то чувствуешь.. Так может быть, мы можем попробовать дожить наши жизни вместе?-с надеждой заглянул в глаза Валерию Борис, от чего у ученого внутри все сжалось. Он бы очень хотел быть рядом с ним всю оставшуюся жизнь, не взирая на то, сколько лет, а может и месяцев, им осталось жить. Будь то неделя, он отдал бы все, лишь бы быть с ним, но он не мог испортить жизнь Борису, ведь за ним сразу бы начали следить, а что еще хуже, могли опозорить его перед всей страной. Этого уж Валерий точно не хотел, именно поэтому, собрав всю волю в кулак, он принял возможно одно из худших решений в его жизни: -Мне очень жаль, Борис, но я ничего к тебе не чувствую.-как можно более безразлично сказал ученый и взглянул на Щербину, сразу же пожалев об этом. Его взгляд был полон разочарования, тоски, недопонимания и стыда.. О нет, только не стыд. В данной ситуации стыдиться должен Легасов, ведь это он снова соврал. Ведь он лжец, коим он и был всегда. По крайней мере, так думал сам Валерий. -Что же, раз так, то извини, я, видимо, погорячился. Думаю после этого ты не захочешь меня видеть, но позволь мне сделать кое-что, раз уж так все вышло.-стыдливо опустил глаза Щербина, от чего кошки вновь заскребли на душе Легасова -Конечно, Боря, все что угодно.- только и успел договорить Валерий, как Борис подошел к ему вплотную и накрыл своими губами, губы ученого. Он же в свою очередь, поняв наконец что происходит, ухватился руками за столешницу, стараясь хоть как-то унять мандраж, перемешанный с теплотой, разлившейся по всему телу. Борис отпрянул от ученого и посмотрев на него так, что у Валерия все внутри перевернулось, сказал: -Прощай, Валера и, конечно же, удачи тебе- после чего, взглянув на него в последний раз, скрылся в прихожей, стараясь запомнить, уже успевший стать родным, запах. А Валерий так бы и стоял в оцепенении, если бы не чайник, оповещающий о том, что теперь, на протяжении всей оставшейся жизни, чай ему придется пить одному.