***
— Мне начинает это надоедать, девочка, — буркнул Даруи, резким взмахом обезглавив три мои копии. — По правилам я не должен использовать дзюцу, но если ты продолжишь в том же духе — у меня ненадолго может разыграться склероз. «Ладно, хоть я и бурчу, но должен признать, что девчушка впечатляет, — подумал Даруи, проходя между клонов и раздавая тумаки направо и налево. — Чтобы создать подобное — нужно быть настоящим гением, слухи не врали». Продолжая движение, он краем глаза следил за той стороной облаков, где находилось настоящее тело юной листовички. «Вот ведь, в этом мельтешении девчушка едва заметна. Умей она лучше скрывать свою сигнатуру — и чёрта с два я бы её нашел. Такое чувство, будто сражаюсь с бывалым туманником, а не с генином Конохи». Для него было очевидно, что противник что-то готовит, но вот что именно — вопрос на миллион рё. Он тут столкнулся с полностью новым стилем дзюцу, а что-то новое всегда представляло опасность, хотя бы потому, что было неизвестно, чего от него ждать. Внезапно что-то почувствовав, джонин махнул мечом назад и тут же нахмурился, так как сталь нашла только пустоту. «Там точно что-то было», — подумал он, подозрительно сузив глаза. В этот момент окружающие облака вспыхнули молниями, не дав ему развить мысль. Даруи оглянулся. Впервые с начала поединка Сакура показалась на глаза, вот только теперь она держала перед собой небольшое искрящееся облако, что обменивалось разрядами с разными кусками тучи, распластанной по арене, которая на глазах начала разделяться на более мелкие тучки, между которыми сияли сплетённые молнии. — Тенкитон: Клетка Фарадея, — объявила мелкая засранка название техники, пристально уставившись на него зелёными глазищами. Даруи чуть склонил голову вбок. В этом взгляде не было ни страха, ни неуверенности из-за того, что ей пришлось сражаться с одним из лучших джонинов Кумо. Даруи невольно усмехнулся. — Так это была разминка? — спросил он, поменяв стойку и отведя руку с клинком в сторону, готовясь в любой момент сложить печать второй. — Что ж, думаю, тогда и мне стоит стать посерьёзнее.***
Сияющая жаром лава волна за волной сталкивалась с ледяными торосами, вызывая взрывы пара, эхо от которых разносилось по ущелью меж двух гор. Каменный мост уже десяток раз был расплавлен и заморожен, но крепко держался на месте, доказывая мастерство зодчих Кумо. Тут и там из земли торчали обсидианово-чёрные покатые стены, оставшиеся от насильно остужённых техник принцессы Ивы. Оплавленные ледяные зеркала усеивали всё вокруг, отражая мечущиеся фигуры. Хаку тяжело дышал, пристально следя за своей противницей. Его кимоно было наполовину сожжено, открывая покрасневшую кожу. Худшего ему пока что удавалось избегать, но знакомство с испепеляющим жаром куноичи Камня всё равно вышло неприятным. Привычные сенбоны в руках сменились куда более длинными и прочными ледяными иглами. Вот только толку от них всё равно было мало, столкновение между жаром глубин и лютым холодом пока шло совсем не в пользу последнего. — Ещё не сдаёшься? — скучающе ухмыльнулась Куроцучи, приглашающе разведя руки, с которых на землю капали раскалённые капли магмы. Хаку сощурился. Такой шанс он без внимания оставить не мог. Рванув вперёд, парень обменялся несколькими стремительными ударами с принцессой Ивы. Намороженные иглы снова подтвердили свою устойчивость, позволив последнему Юки безбоязненно отвести удар раскалённого кулака, после чего он поднырнул под следующую атаку и вонзил своё оружие прямо в грудь девушке. Хаку буквально всем своим естеством ощутил момент, когда, не пройдя и десятка миллиметров, оружие, созданное его чакрой, разбилось о твёрдый панцирь под слоем расплава. «Проклятье, мне её не пробить!» — подумал он, разрывая дистанцию. Пока они обменивались техниками на расстоянии — он не мог понять, что под жидкой субстанцией скрывается что-то ещё, но теперь стало очевидно, что его противница озаботилась дополнительной бронёй из затвердевшей лавы. — Ну как тебе моя Демоническая Лавовая Броня? Нравится? — ухмыльнулась Куроцучи, выращивая на голове корону из чёрных шипов. — Воистину устрашающая техника, — ответил Хаку, стараясь не показывать на лице страха от того, что большая часть его арсенала оказалась неэффективна. — Ты не можешь победить, ледяной мальчик, — заявила Куроцучи, давя под каблуком кусок одного из его зеркал. — Просто беги, как и остальные ничтожества. Хаку глубоко вздохнул, собираясь с силами, у него оставалась ещё одна техника, которая, возможно, позволит ему победить или хотя бы остановить её. — Ты ошибаешься… Может, твоё дзюцу мощное… Возможно, даже почти непроницаемое… Но я отказываюсь проигрывать! — выкрикнул он, призывая чакру, от чего его одежда затрепетала. Его руки замелькали в серии печатей, от чего на поле боя возникла очередная партия ледяных зеркал. Хаку едва успел нырнуть в плиту, возникшую у него за спиной, уходя от вырвавшегося из-под ног гейзера лавы. — Просто сдохни уже! — рявкнула Куроцучи. Прыгая из зеркала в зеркало, пока не оказался на другой стороне моста, неподалёку от пещеры, Хаку собрал всю доступную ему чакру, направив её в печати и под конец развёл ладони, открывая быстро растущий белый шар. Тяжело дыша, Юки припал на колено и с усилием толкнул шар вверх. Белая звезда вознеслась над ущельем. Покончив с этим, он едва успел перекатиться в сторону, уходя от очередного плевка лавы Куроцучи, но правую руку ему всё равно опалило. — Лучше бы ты уже сдался, — крикнула ему девушка, неспешно шагая в его сторону. — Может, твоё дзюцу и смотрится эффектно, но факт остаётся фактом: твои атаки бесполезны, а мне нужно попасть лишь раз. Хаку кашлянул, прижав к груди обезображенную руку. Чакра льда притупила боль, но ожог был страшен. — Ну уж нет, — прошипел Хаку, складывая уцелевшей рукой печать змеи. — У меня есть долг, который я должен выплатить. — К Сакуре? — спросила Куроцучи, скептически изогнув бровь. — Так ты из-за этого тут так надрываешься? — Она дала мне шанс стать кем-то, — сказал Хаку, сверкнув взглядом сквозь сбившиеся на лицо волосы. — Принцессе вроде тебя, что никогда не знала, что значит быть простым инструментом, этого не понять. А теперь я покажу тебе, на что я готов ради тех, кто мне дорог. Хьётон: Вечная Зима! — выкрикнул он, выбросив руку вверх. С его пальцев сорвалась стрела льда, что спустя мгновение врезалась в сферу, так и продолжавшую парить в небе, разбив ту на бесчисленные осколки. — Что за? — растерянно пробормотала Куроцучи, глядя, как сверкающие льдинки, словно снег, падают вниз. На какие-то мгновения битва замерла, пока оба шиноби наблюдали за падением «снежинок»: один с верой и надеждой, другая с высокомерным любопытством. Стоило первому осколку сферы коснуться земли, как он тотчас превратился в ледяной цветок с острыми угловатыми лепестками, шириной в две ладони. Глаза Куроцучи чуть расширились, и она тут же охнула от боли, вызванной цветком, распустившимся у неё на плече. Она было дёрнулась в попытке найти укрытие, но едва не рухнула от цветка, сковавшего её ногу. Чёрная броня девушки быстро выступила на поверхность, больше не скрытая лавой, имитирующей плоть. Всё больше снежинок падало вниз, лишая принцессу Ивы подвижности и замораживая поле боя. — Ублюдок, я убью тебя! — прорычала Куроцучи, впившись яростным взглядом в Хаку. Последний Юки начал медленно отступать спиной в пещеру, наблюдая за тем, как его противница безуспешно пытается выбраться. — Это моё последнее дзюцу, что я выучил под руководством Забузы, — негромко произнёс он, — и единственное, которое никогда не использовал вне тренировок. В обычной ситуации осколки сферы с чудовищной концентрацией Хьётона должны были безвозвратно заморозить плоть, которой касались, что не оставляло надежды на спасение. Именно поэтому он ненавидел эту технику — несмотря на его обучение, такая смертоносность претила ему. Но здесь и сейчас… Броня Куроцучи была крепка, а управление жаром не знало равных: она выживет, но выбраться не сможет. Когда испытание закончится — он её просто разморозит, и всё будет в порядке. «Я сделал это», — подумал Хаку, слегка улыбнувшись. Отвернувшись от растущей горы льда, он вошел под свод пещеры. Шаг, другой… На третий его ноги подкосились. Он рухнул на колени и едва удержался от полного падения, опершись на здоровую руку. — Проклятье… — прошептал он, тяжело дыша. Лоб Хаку покрыла болезненная испарина. — Чакра… кончилась, — в глазах начало темнеть. — Простите… Сакура… Кабуто… дальше… без меня. С этим последним словом локоть парня подогнулся, и он в беспамятстве растянулся на земле.***
Дуги разрядов вспыхивали среди облаков, озаряя нас, словно фотовспышки. Поднырнув под взмах меча Даруи, я бросила себя в сторону, в полёте указав на него пальцем. — Тенкитон: вспышка! — рыкнула я, и несколько облачков, окруживших мою руку, разрядились единой молнией в противника. Даруи едва успел поставить на пути атаки свой меч, но она не прошла впустую: разряд, устремившийся по клинку, вынудил шиноби с гримасой боли выронить оружие. Не теряя времени, кумовец сложил печати. — Рантон: лазерный цирк, — буркнул он, послав в меня сноп сияющих лучей. За мгновение до выстрела я уловила тропы, формирующиеся в природной энергии, и сделала шаг вбок, оказавшись точно в прорехе между смертельных потоков света. — Тенкитон: дроны-перехватчики, — скомандовала я, сложив печать концентрации, прежде чем джонин успел перенаправить технику. Передо мной возникла стайка крупных искр с сетью разрядов между ними, лучи кумовца врезались в них и были частично рассеяны, частично изогнутые в стороны магнитным полем. Стоило атаке прекратиться, как я рассеяла технику и рванулась в сторону, уходя от очередного взмаха клинка Даруи, который успел вернуть оружие, пока я защищалась. Увернувшись от пары ударов, я метнула кунай в подвернувшуюся брешь, но тот просто пролетел сквозь тело водного клона, и только контроль поля боя через взгляд второго тела спас мою шею от взмаха меча другой копии кумовца. Будь я нормальным генином — то уже бы умерла раз десять, но зрение кэнши продолжало спасать меня на каждом шагу. — Ты талантливая девочка, но сейчас просто откладываешь неизбежное, — прогудел Даруи. Мельком проверив облака, которые весь бой старательно скрывала от противника, я поняла, что они наконец готовы. «Пора начинать, — решила я, складывая печати обоими телами: — Тенкитон: штормовые осы». Часть моих облаков распались бессильным паром, обрушив на Даруи сотни укусов маленьких молний. — Это тебе не поможет! — рыкнул он, прорываясь сквозь электрический рой и сводя руки в знаке змеи: — Рантон: лазерный концерт! Новая порция лучей — но на этот раз я была готова, и на пути смертельного света сразу встали множество наэлектризованных тучек. На мгновение два дзюцу застыли в противоборстве. «Сейчас или никогда!» — вспыхнула мысль, и я выхватила из туч два чёрных комка облаков, между которыми тут же вспыхнула молния. От чакры земли к чакре воды и обратно, тысячи или даже миллионы искр в секунду. — Тенкитон: … Шепнула я мгновенно пересохшими губами… Даруи обернулся ко мне и его глаза расширились… —…Кирин! — на последнем слове мой голос вознёсся до неприличного крика. Пещеру поглотил свет от на мгновение проявившегося тела китайского дракона, сотканного из молний, воздух задрожал от поднявшейся температуры. Вся накопленная мною мощь одновременно обрушилась на Даруи, расколов его меч и впечатав тело в стену. Арена погрузилась в тишину. Полностью лишённые энергии облака быстро рассеивались. Я тяжело дышала, напряжённо глядя на джонина, лежащего у стены, ожидая любого признака продолжения. Его грудь слегка вздымалась — значит, жив. Рядом с ним валялся сломанный меч, принявший на себя большую часть удара моего дзюцу. К счастью, похоже, всё действительно было кончено. Гулко втянув воздух, пытаясь успокоить дыхание, я медленно шагнула к заветному выходу. Второй шаг… Третий…И тут в безоблачном небе Кумо грянул гром
***
Поле битвы пользователей противоположных стихий вновь претерпевало стремительные изменения. Ледник, покрывший половину моста и высоко взобравшийся по отвесному склону одной из гор, быстро таял. Ручьи весело журчали по камням, каскадами падая в ущелье. В центре намороженного массива всё ярче разгоралось недоброе багровое свечение. Вскоре от ледника начали откалываться целые пласты, с грохотом скатываясь вниз по скалам. Наконец одна особо крупная трещина добралась до свечения в центре и белая тюрьма выпустила на волю своего единственного пленника. Куроцучи, спотыкаясь, вырвалась из западни и устало сгорбилась, опершись руками о колени. Лавовая броня, в которую она была облачена, начала трескаться и опадать ей под ноги. — Этот… чёртов… засранец, — просипела она, борясь с одышкой. Девушка до дрожи сжала кулаки, резко выпрямилась и, набрав воздуха в грудь, заревела на всю округу: — Какого хрена это было?!!!