Пак Чимин действует получше любого косяка

Я снова веду беседы сам с собой Разговариваю со своим "я" А ты не говоришь мне ни слова. Прошу тебя, ведь я же мог бы дорожить тобой Но голубые небеса по-прежнему печальны... Голубые небеса и яркое солнце, Они освещают мои непрошенные слезы. Ну почему это ты? Почему я не в силах уйти? Почему влюблен только я? Почему больно лишь мне одному? Почему я продолжаю нуждаться в тебе, зная, что это причинит мне боль?

Несмотря на не позднее для подростков время, Тэхён уже укладывается спать. Ну, что поделать, режим прилежного мальчика активирован у Кима с детства. Мягкая кровать, подушка, тёплое одеяло — всё вроде прекрасно, ложись и засыпай. Вот только у Тэ мысли в голове табуном скачут, не давая покоя. Как хочется поскорее отключиться и не думать ни о каком конкретном парне с работы. Ещё и Чимин со своей душевной беседой, зачем вот он даёт Тэ ложные надежды? Бедный, запутавшийся парнишка просто хочет убежать и спрятаться в самом укромном месте мира, чтобы никакой Чонгук его не нашёл и не трепал нервы. Ещё и эти звуки за окном… Вот почему нельзя было купить квартиру на этаже восьмом, где ничего не слышно? — думает Тэ. И кто там ещё разорался под окнами? Ромео хреновы или алкаши? — он невольно прислушивается и понимает — точно алкаши. Ким уже хочет забраться под подушку, проигнорировав шум, но не успевает, заслышав новый посторонний звук. Кто-то кидается камушками в его окно. Тэхён старается закрыть уши руками, в попытке избавиться от громких звуков, исходящих с улицы, но всё идёт по звезде, когда Тэ, в пьяных тирадах ночного гуляки, разбирает своё имя. — Тэхён! Ким Тэхён! — слишком громко для одиннадцати вечера. Соседи будут жаловаться. — Тэ, ну выходи, — а голосок уже сменился на жалобный. Голос, что Ким узнает из тысячи. Да что там из тысячи, из миллиона. Тэхён подрывается с кровати и спешит к окну, по пути спотыкаясь о свои же тапочки. — Хён? Ты что здесь забыл? — наконец выглядывает из квартиры светлая макушка, а Чонгук стоит внизу, пошатываясь и улыбается — глупо как-то, но очень мило. — Тэхён-а, наконец то. Я уже так долго тебя зову. Выходи, давай, — выговаривает Чон, вытягивая руки вверх к окну. Как-будто в таком состоянии он сможет его поймать. Хах. — У меня сейчас в жизни, конечно, всё хреново, но не до такой степени, чтобы из окна выходить, — складывая руки на груди, выдаёт Тэхён. Он строит из себя строгую ледяную глыбу, потому что обижен. Но так он и должен себя вести, они с Гуком просто коллеги по работе, к чему тут сюсюкания? Но сердцу то не прикажешь, оно сейчас так рвётся выпрыгнуть из груди прямо в окно, к Чону в руки, и остаться там навсегда. А до затуманенного алкоголем разума Гука только сейчас доходит смысл сказанного Тэ. Он усмехается, но в миг становится серьёзнее: — Нужно поговорить. — Сейчас? Ты время видел? Мне завтра в школу. Тэхён держится. Ну, а как иначе? Он тут вообще-то пытался забыть Чонгука, а тот заявляется к нему пьяный, ещё и поговорить хочет. О чём, блин? — Твой вечный синдром отличника, -— вздыхает Гук, грустно усмехаясь, — Но, пожалуйста, Тэ, давай поговорим. Ким хочет поговорить. Искренне хочет, но боится. Боится окончательно разбиться, ведь знает, что ничего хорошего старший ему не скажет. Вдруг, захочет прекратить с ним всё общение, исключить даже те пару слов, которыми они перебрасываются на работе? Или попросит перевестись в другую смену, чтобы не мозолил Гуку глаза? — Ладно, заходи, я открою дверь. Только тише, хорошо? У меня мама дома. Старший кивает в ответ и через секунду скрывается в дверях подъезда. А Тэхён, тяжело вздыхая, плетётся к входной двери. Открывает её, как можно тише, и встречает Чонгука, поднимающегося по лестнице. Только сейчас он замечает его потрёпанный внешний вид — волосы взлохмачены, рубашка, что вроде должна быть заправлена в чёрные джинсы, торчит, но кожаная куртка, поверх всего этого, не даёт забывать о привычном крутом образе. Он проходит в квартиру молча, Тэхён слегка подталкивает его в направлении своей комнаты и закрывает входную дверь. Чон же, в это время усаживается на кровать, перебирая пальцами края той самой белой рубашки. — Мама уже спит? — осторожно спрашивает старший. Тэхёну кажется или он как-то быстро протрезвел? — Наверно, — Тэхён усмиряет внутреннее желание закутать старшего в одеяло и напоить горячим чаем. 🎵3 Doors Down - Here Without You🎵 Такой беззащитный Чонгук действует на него слишком сильно, поэтому парень решает прекратить затянувшееся молчание. — Да уж, пахнет далеко не лавандой. Чего напился? — Ну Тэ, не включай строгую жёнушку, — снова кроличья улыбка коснулась его уставшего лица, но ненадолго, — Для храбрости, — он похлопал ладонью по месту рядом с собой, и Ким, поняв его намёк, присел рядом. Такое близкое нахождение с Чоном сбивало дыхание светловолосого, учащало ритм сердца, но он обещал себе. Обещал держаться. — Ты можешь выгнать меня после того, что я тебе скажу, можешь даже выкинуть в это окно, я пойму. Но держать в себе это я больше не хочу. Ну вот, ни один разговор, начинающийся с такого, ничего хорошего в себе не несёт. Это пиздец, Тэ. А Чонгук, сделав глубокий вдох, всё же начинает: — Тэхён, та наша ночь… Она… Она перевернула мою жизнь. И поначалу, я думал, что не в лучшую сторону, потому что после неё я стал чувствовать себя иначе, почти перестал спать и есть, всё время вспоминал то, что здесь произошло. И только совсем недавно я понял причину. Кажется, я влюблён в тебя, Тэ… Думаю, это так. Я не мастер красиво говорить и признаваться, поэтому скажу как умею. После нашей близости, я стал смотреть на тебя иначе, замечать то, чего раньше не замечал и всё чаще думал о том, что хочу всё повторить. Но боялся. Боялся, потому что давно уже такого не испытывал. Тэ, ты мне очень нравишься. Вот и всё, теперь я могу уходить, пока ты мне не врезал. Чонгук встал с кровати, чтобы направиться к двери, но почувствовал теплоту чужой руки на запястье и развернулся лицом к Тэхёну. Тот, всё ещё сидя на кровати, крепко держал его за руку, по покрасневшим щекам покатилась одинокая кристальная слеза, отчего у Гука всё внутри сжалось. Он заставил Тэхёна плакать, да на костре бы его за такое сжечь. А Ким всё смотрел взглядом полным боли, и в тоже время искренности, он всё больше заставлял старшего съедать себя изнутри. — Не можешь. Ты не можешь оставить меня снова, — голос Тэ немного охрип, но даже это не помешало ему выразить через несколько слов всё то, что он хотел. Чонгук не выдерживает. Раз Тэхён сам попросил его остаться, он точно никуда не уйдёт. Чон падает перед ним на колени, заключает лицо Кима в свои большие сухие ладони и целует. Не напористо, не грубо. Их поцелуй медленный и тягучий, полный нежности и ласки. Он отстраняется от его губ только для того, чтобы сцеловать солёные дорожки с щёк и подбородка и снова возвращается к мягким розовым губам. А Тэ уже без сил хватается за крепкую шею Чона, чтобы удержаться, и приоткрывает рот, впуская его. Тэхён нежный, Тэхён сладкий, поэтому возбуждение в штанах Гука стремительно возрастает. Он сминает губы Тэ всё сильнее, параллельно подталкивая его лечь, и нависая сверху. Спускается ниже, мажет по шее и открытому участку ключиц. Его кожанка ограничивает свободу действий, и Ким стягивает её с плеч брюнета. Чонгук не отстраняется, продолжая выцеловывать шею светловолосого, стаскивая окончательно куртку и отправляя в далёкое путешествие по комнате Кима. Жаль, что путешествие её было таким коротким — всего лишь до торшера, а после они, сплетаясь воедино, благополучно свалились на пол с характерным шумом. Чон отрывается от младшего, озираясь по сторонам. Тэ так и застывает под ним с видимым ужасом на лице. А из коридора в это время доносится женский голос: — Тэхён, что случилось? Что упало? — Ким выбирается из объятий брюнета и бежит к двери, попутно отвечая маме, что всё нормально и шёпотом отдавая Чонгуку приказ. — Я сейчас, а ты спрячься куда-нибудь на всякий случай, — Ким вылетает в коридор, встречаясь с мамой. — Ты чего там на ночь глядя комнату громишь? — серьёзно спрашивает она, увидев напуганного сына. — Всё нормально, я просто зачитался, глаза уже слипаются, вот и споткнулся, — промямлил Тэ, но вроде убедительно, потому что мама лишь закатила глаза. Она знает, что сын её немного неуклюж и вполне способен на весь этот бред, что он ей описал. — А уронил что? — Торшер, — смущённо ответил светловолосый, отводя взгляд. — Ложись спать. Только без происшествий, ладно? — мама уходит, а Киму внутри как-то стыдно становится за свой обман. — Спокойной ночи, мам, — пожелание остаётся без ответа, лишь хлопок двери маминой спальни доносится до ушей Тэ. Он возвращается, закрывает за собой дверь, упираясь в неё затылком, и облегчённо выдыхает. Чонгука нигде не видно, всё-таки спрятался. Комната Кима далеко не номер в шикарном отеле, поэтому для игры в прятки есть только два варианта — кровать и шкаф. Кровать отметается сразу, да Гук туда просто не пролезет, поэтому Тэхён проходит к шкафу и присаживается рядом на пол. Это самый удобный для смущённого Тэхёна момент, пока он не видит опасных, притягательных глаз Гука, он сможет и сам ему признаться. — Просто, чтобы ты знал, я тоже влюблён в тебя. — Эй, ты что, только что шкафу в любви признался? — с трудом выбираясь из-под кровати, усмехается Гук. А у Тэ глаза на лоб лезут, неужели поместился? — Я тут распинаюсь, а он какой-то деревяшке «я влюблён в тебя». Ну вообще… — Но ты же знаешь, кому это признание на самом деле адресовано? — хитренько улыбается светловолосый, поднимаясь с пола. Он подходит к Чонгуку ближе и утопает в его объятиях. Старший прижимает ближе, обнимая за талию, и зарывается носом в светлые пряди. Тэхён чувствует себя слабым в руках Чона, и ему это нравится. Пока Гук рядом, он под защитой, и ничего другого не надо. — Не уходи, давай полежим немного. — Помнится, ты рвался поскорее лечь спать, завтра же в школу, — да Чонгук просто издевается, ещё и посмеивается так ехидно. — Так, всё, бесишь, проваливай, — усмехается Ким, пытаясь оттолкнуть парня, но Чон отступать не собирается, поэтому перехватывает Тэ за поясницу и утягивает с собой на кровать. Смеётся, вдыхает сладкий запах и смыкает руки на его талии крепче. — Хён, можно я что-то спрошу? — Конечно, маленький. — Когда именно ты почувствовал это? — спрашивает младший, накрывая своими ладонями руки Чона. — Даже не знаю. На той вечеринке я был так сильно пьян, но, что необычно — помню все до мелочей. Ночью ты был для меня таким близким, таким родным, будто так и надо, будто так и должно быть. Вспоминать всё это было так прекрасно, но так мучительно. А видеть тебя каждый день на работе — ещё мучительнее. Ещё и Чимин этот в наше кафе зачастил. — Чимин ведь просто мой друг, — улыбнулся Тэ. — Вы слишком часто с ним разговаривали за стойкой, так и хотел растолкать вас в разные стороны. Одного ударить посильнее, чтобы дорогу навсегда сюда забыл, а другого зацеловать, чтобы ни о ком другом больше думать не смог, — горячим дыханием Чонгук обдаёт шею Кима и оставляет на ней лёгкий поцелуй. — Я ни о ком, кроме тебя, и не думал, — зевнув, мягко отвечает светловолосый. — Спокойной ночи, малыш Тэ, — короткий чмок в щёку и крепкие объятия на всю ночь. А кстати, никого не смущает, что торшер всё ещё валяется на полу? Нет? Ну ладно, им сейчас не до этого, а нам и тем более…