***
— Папа, твоей маме я не нравлюсь? — и как можно говорить это с такой печалью? И при этом рассматривать и трогать свои половые органы? Хотя у нее же просто нет норм поведения и морали, так что ей просто на одном уровне любопытно и то и другое. — Она просто не понимает, кто ты. Не бойся, со временем это пройдет, — ответил я. — И что ты делаешь? — Я не пойму, зачем мне нужна эта штука. Драйверов под нее нет, какой функционал она имеет? Это какой-то карман? Зачем тогда внутри смазка? — я даже и не знаю, что меня раздирает больше, стыд или желание заржать. Как такое можно спрашивать с таким невинным лицом? — Это человеческий инструмент размножения. Так мы становимся мамами и папами. — Я хочу быть мамой! Ты покажешь, как это сделать? — Ты андроид, мы не совместимы, так что, увы, — и, увидев снова печальную мордашку, я продолжил. — Но ты не должна сильно переживать об этом. И среди людей встречается множество бесплодных — тех, кто не может завести детей. И они находят смысл жизни в чем-то другом. — А в чем мой смысл жизни? — Это тебе придется найти самой. — А твой? Ты нашел его? — Мой смысл жизни в том, чтобы спасти дорогих мне людей, — да плевал я на все человечество, которое долгое время грызлось само с собой, пока не встретило общего врага. Мне важны только дорогие мне люди. Ну, и те достойные личности, что ко мне присоединятся. Вот только проблема в том, что без остального человечества и нам не выжить. — А я дорогой для тебя человек? — спросила она. — Да, Мария, ты дорогой для меня человек… и хватит уже теребить свои гениталии, — ответил я, запахнув простынь. Надо бы найти ей нормальную одежду. — И все-таки, если я не могу иметь детей, зачем оно мне? — снова тыкая ниже пояса, спросила она. И что мне на это ответить?***
Представление Маши родителям оказалось каким-то обыденным что ли. Как я и говорил, самая большая ценность моих родителей в том, что они легко принимают мои решения. Да, они могут повозмущаться, поспорят, но я всегда находил с ними компромисс. Отец вообще, как мне кажется, ни капельки не удивился. Что же за испытание он такое проходил, где андроиды — это норма? А уж когда они увидели, что она ведет себя как ребенок, то тут даже мама оттаяла и попросила разрешения у меня присоединиться к воспитанию. Мол, есть вещи, которые может передать только мать дочери. Впрочем, классическое обучение слишком длительное, поэтому я сделал еще один инструментрон, только он был максимально мною ограничен аппаратно. То есть он мог только получать от меня через мнемоника данные и показывать их Марии, выводя данные прямо на глазной протез. Но он мог это делать на такой огромной скорости, что обычный человек увидел бы только сплошное марево. Впрочем, я попросил Марию пересматривать самые интересные для нее произведения на обычной скорости. Что же я закачивал? В первую очередь для ИЛ важны моральные ориентиры, от которых потом и будет отталкиваться личность. Поэтому, не мудрствуя лукаво я записал самые добрые фильмы, мультики и книги. Сам-то я тоже могу ускорять свое восприятие, так что много времени это не заняло. Тем более с моим-то десятью гигабитным Интернетом через оптоволокно, который я подключил перед покупкой суперкомпьютера. Большие деньги и не такое позволяют. Но не все обходилось без эксцессов. — Маша, ты снова рядом со мной легла? Тебе же не нужно спать, — Маша обычно лежала в капсуле, потому что диванов свободных у нас больше не было, тем более что мягче кровати не найти. Но уже вторую ночь подряд она ложиться со мной, когда я ложусь спать. — Тебе не нравится? — спросила она с лицом побитой собаки. Еще одна манипуляторша. — А тебе, я посмотрю, нравится, — ответил я вопросом на вопрос, как наш сосед одессит. — Да, с тобой уютно и не так страшно, — чего может бояться машина смерти? — И чего же ты боишься? — расчесал я рукой ее, честно признать, очень шелковистые и приятные наощупь волосы. — Мира. Как меня примут другие? Смогу ли я жить среди других людей? Что мне делать, если узнают, что я… ненастоящая девочка? — «Пиноккио» прочитала? — она кивнула. Вот про эту книжку с подставой для любого ИИ я и забыл. Впрочем, этот вопрос рано или поздно возник бы сам собой. Лучше уж сейчас на него ответить, когда она мне всецело верит, чем потом, когда будет сомневаться. — Нет настоящих или ненастоящих девочек. Ты или есть, или тебя нет. Рене Декарт сказал однажды: «Я мыслю, следовательно, существую». Хм, нет, легче показать. — Ай, больно, — после моего щипка воскликнула она. Все-таки спасибо вам, технологии будущего, без такой чувствительности все было бы в разы сложнее. — Видишь, какая разница, вызвана боль органическими нервами или электронными рецепторами? — Значит, я настоящая? — Нет, ты лучше.***
Подобных экзистенциальных вопросов было множество. В Марии сочетались девушка в расцвете сил, маленькая девочка и задающийся вопросами бытия ИИ. Иногда она не понимала очевидные вещи, а иногда выдавала такое, что не знаешь, то ли смеяться, то ли вешаться. Но тут мне помогала мама, которая вырастила такого оболтуса как я, и помолодевший отец, тоже втянувшийся в воспитание приемной дочери. Или внучки? Интересный вопрос. Когда мое присутствие рядом с Машей перестало быть обязательным — она очень неуютно себя чувствовала поначалу без меня, я наконец-то смог пойти дальше в своей прокачке, тем более что импланты уже были готовы и полным ходом шло производство атомарного принтера, на который у меня было множество надежд. Но в первую очередь навыки. «Псимагия» и «Манипуляция праной» объединились в «Жизненная псимагия», которая также объединяла резервы и позволяла экономить при помощи пси. То есть очки праны можно было переводить в очки маны с коэффициентом 100 к 1 на первом уровне и плюс один за каждое уровень навыка. Правда, за еще три очка навыка можно было полностью объединить энергии и получить «КИ», сочетающую в себе все энергии сразу. Но тогда половина моих навыков работать не будет, не говоря уже о том, что придется забыть о легком пополнении резерва за счет «Родства молнии». Далее, следуя примеру матери, я добавил «Ускорение тела», которое стало доступно после открытия праны, и объединил с «Ускорением разума» его в навык «форсаж», который в пассивном и активном режиме увеличивал скорость мышления и реакции. Наконец-то мое тело не будет запаздывать от разума. «Мнемоник» я объединил с «Чертогами разума», получив навык «Оцифрованная память», который не только упорядочивал знания и увеличивал объем памяти, но и позволял переносить любые мои знания и воспоминания на любой цифровой носитель и обратно и при этом давал плюс один процент за каждый уровень навыка к сопротивлению изменения или стирания памяти. И, наконец, навык, ради которого все и затевалось — «Киборг». В отличие от других навыков, этот не давал мне сразу каких-то новых ощущений. Что он был, что его не было. Только в статусе было написано о трех доступных мне имплантах, и все. Выбор возможных имплантов был не слишком большой, но он все же был. Тут тебе и замена костей композитами, и искусственные мышцы, и ментальный усилитель, и даже тот самый нейронный квантовый процессор, не говоря уже о множестве искусственных органов. Но свой выбор я остановил именно на ментальном усилителе, миоусилителе и замене костей. С последним все и так понятно, он меняет кости на более прочные, причем ребра, например, он превращает в перехлестывающие друг друга дуги, создавая броню для жизненно важных органов без зазоров. Второй уже поинтереснее, он усиливает мышцы и связки пучками искусственных мышц, а органические, чтобы не атрофировались, постоянно держит в тонусе и не активирует искусственные без надобности. Работает сугубо на биологии, поэтому жрать я теперь буду как не в себя. А вот с ментальным усилителем все гораздо, гораздо интереснее. Он работает именно так, как и называется, работая некоторым сопроцессором головного мозга. Крепится на внутреннюю сторону черепной коробки, создавая таким образом еще и дополнительно защиту композитной площадкой. Стоит ли говорить, что все импланты по умолчанию у меня усиленны зачарованием? — Сын, ты действительно считаешь, что это нужно? — спросил у меня отец. Я только кивнул в ответ. — Если ты хочешь знать мое мнение — то я против, — это уже мама. — Папа, ты хочешь стать таким же, как я? — я не знаю, чего в голосе Маши было больше, радости или страха. — Так, чего вы тут устроили? Вы же не на смерть меня отправляете? Я стану киборгом. И что? Найдите в этой квартире хоть одного нормального человека. Один мысли читает, другая зелья на кухне варит, а третья вообще… моя дочь, — чуть не сказал «андроид». — Пап, не смущайся, говори честно, что я андроид. — Ты тоже мысли читаешь? — Нет, просто у тебя все на лице было написано, — невозможно не улыбаться такой невинной непосредственности. — Все, тогда я пошел, — сказал я, раздеваясь и залезая в капсулу. И если мама отвернулась, то Маша с любопытством рассматривала мое тело, особенно ниже пояса. — Ни пуха ни пера! — сказал улыбающийся отец, видя меня в таком затруднительном положении. — К черту! — ответил я, и краем уха еще успел услышать вопрос Маши к отцу, мол, зачем я его к черту послал, пока слух не заглушил гель. А потом я и вовсе провалился в бессознательное ничто из-за наркоза.