Like You Need it to Survive

Я сел и осмотрелся. Мне понадобилось немного времени, чтобы осознать, где я. В квартире… за рабочим столом. Хорошо, неплохое начало, лампа всё ещё включена, может, ещё ночь? Я заснул, и сейчас… Я бросаю быстрый взгляд на часы. Черт, уже 7:30. Я проспал здесь всю ночь. Я потянулся и зевнул. Прямо передо мной на столе лежали раскрытая тетрадь и ручка. Нужно было собираться на работу, а я и так проспал, и теперь будет сложно прийти вовремя. Я быстро переоделся в отглаженную одежду, перелил остывший за ночь кофе в чашку-термос и запихнул тетрадь в сумку. Меньше, чем через пятнадцать минут, я уже стоял у двери. Шёл дождь. Будучи всё ещё слишком уставшим, чтобы нервничать, я зажег сигарету и сунул руку в карман. К тому времени, как я добрался до офиса, все мои коллеги уже пришли. Обычно я не бываю последним, кто приходит, так что меня точно заметят. Я сел за стол и приступил к работе. Мне нужно было до вечера сдать статью о билле, над которым работал губернатор. Не то чтобы кто-то её читал. Людям куда интереснее читать, какие модные рестораны открылись в городе. Моя бедная газета загибалась. Пришло электронное письмо от Адамса. Я закатил глаза, открывая его. Конечно, я смогу сделать и твою работу. Оказалось, что письмо всем журналистам. В нашу команду прибыл новый фотожурналист. Попытка сделать нашу газету более подходящей для молодой аудитории, миллениалов, которые без картинок не могут прочитать ничего длиннее статейки на Buzzfeed. Я быстро просмотрел письмо и заметил свое имя. Новичок будет следовать за мной тенью, чтобы понять, как мы работаем. Чертов Адамс, у меня слишком много работы, чтобы кого-то нянчить. На столе зазвонил телефон. Босс. — Адамс. — Гамильтон. Думаю, ты уже прочитал письмо? — Да. Сэр, у меня нет времени, чтобы... обучать кого-то. — Гамильтон, я никогда не сомневался в твоей компетентности, и поэтому ты единственный, кому я могу поручить такое задание. Он придет после обеда. Сходите с ним в ресторан, познакомьтесь. — Сэр, у меня нет времени, чтобы обедать с кем-то. — Чушь. Я уже забронировал вам столик в обед. Я прикусил щеку и задавил свою гордость. — Да, сэр. — Гамильтон, — с упреком добавил он. — Будь поприветливее, — и отключился. Тупой, некомпетентный, ленивый мудак. Я немного забеспокоился, но вернулся к работе над текстом, который теперь придется закончить до обеда. Когда настало время уходить, я с трудом встал, явно не желая идти. Снаружи всё ещё шел дождь. Я поднял воротник куртки. Конечно же, дождь идти не перестал. К тому времени, как я добрался до ресторана, мои штаны и ботинки промокли насквозь. Пока хост провел меня к моему столику, я оставил за собой мокрую дорожку. Я изучил меню, выискивая самые дорогие блюда, лишь бы потратить побольше денег хренового Адамса. Официант принес мой эспрессо. Я отставил его в сторону и взглянул на часы. Пятнадцать минут первого. Я заворчал, достал записную книжку и приступил к работе, чтобы хоть как-то убить время. Минут через десять хост вернулся с моей новой обязанностью. Я не встал, только окинул его взглядом. Он сел передо мной. Повисло неловкое молчание. — Подожди минутку, я заканчиваю, — я поднял палец и дописал предложение, а затем грубо захлопнул книжку. Я поднял глаза и встретился со взглядом новичка. — Здравствуйте, сэр. Я Джон Лоуренс, — он взволнованно улыбнулся. У меня перехватило дыхание. Я пытался не пялиться на него. Его лицо, утопающее в кудряшках. Светло-карие глаза цвета карамели. На лбу, носу и щеках россыпь веснушек. — Александр Гамильтон, — я быстро пожал ему руку. — Ой, я знаю, кто вы. Когда мистер Адамс сказал, что я буду работать с вами, я поискал ваши статьи и, вау, что за статью вы написали о выборах Куомо! Да ещё и за одну ночь? Невероятно. Я отпил эспрессо и отвел взгляд. Меня нельзя очаровать простым комплиментом. — Простите, что опоздал. Я плохо знаю эту часть города и совсем заблудился. Надеюсь, вы недолго ждали. — Долго. — Что ж, мне правда очень неловко, такого больше не повторится, обещаю. Пришел официант и забрал наш заказ. Я взял себе самый большой стейк в меню, фирменный салат и печеный картофель. — Откуда вы? — парень напротив просто сиял и был утомительно веселым. — Это не важно. — Оу, ну, я из Южной Каролины, но я прожил здесь уже четыре года, учился в колледже свободных искусств и не стал переезжать. Мне здесь нравится. Моя... моя семья из Пуэрто-Рико, но я там никогда не был. Жаль, что они так до конца и не восстановились, моя abuela — в смысле, моя бабушка — потеряла дом, но ей удалось переехать к моим родителям. Я посмотрел на него сквозь прищуренные глаза, но промолчал, хотя внутри кричал. Я знаю, что значит abuela, я из чертового Пуэрто-Рико, и нечего рассказывать мне про ураганы, будто разбираешься в этом дерьме, и твоя бедная бабушка не разбирается тоже. В моей голове мелькали злобные мысли. Он слишком много болтал. Наконец-то принесли еду. Я погрузился в свой салат, он — в свой. Я молчал, сосредоточившись на еде. Я перешел к картошке, и это было первое, что я ел за весь день — а может, и за вчера. Я не мог вспомнить. Всё это время мой коллега продолжал говорить. Покончив с картошкой, я накрыл тарелку салфеткой. — Вы не будете есть это? — он вопросительно посмотрел на мою тарелку. — Я вегетарианец. — Я тоже! Спасем животных, — он улыбнулся слишком широко. Ямочки. — Нет, я просто не люблю мясо. — Оу. Зачем вы тогда заказали стейк? — Чтобы потратить деньги Адамса. Зачем я вообще отвечаю? — я встал и допил эспрессо, собираясь уходить. — Вы пришли сюда пешком? — Да. — Я тоже. Можем пойти в офис вместе. Прекрасно. Мы вышли из ресторана, и он раскрыл зонтик, защитив себя от дождя. — Вот, здесь много места, — он протянул руку с зонтиком и накрыл меня. — Спасибо, мне и так хорошо, — я пошел вперед и зажег сигарету. — Оу, ладно. Я надел наушники и пошел к офису. Я не включил музыку, просто хотел показать ему, что разговор окончен. Мы молча дошли до офиса и вместе поднялись на четырнадцатый этаж. Я, не сбавляя шага, дошел до своего рабочего места, где меня ждало маленькое дополнение: стол, приставленный к моему буквой L. Нет. Нет. Нет. Адамс, сукин ты сын. Я снова приступил к работе. Через час вернулся он. — Простите, что так долго, нужно было подписать кое-какие бумаги. Итак, как здесь проходит день? — Я пишу. Меня публикуют. Я иду домой. Снова пишу. Со мной никто не разговаривает. — Вау, звучит одиноко. Хорошо, что теперь здесь есть я, — он звучал взволнованно. Я продолжил писать. — Вам нравится слушать музыку, пока вы пишете? — Не-а. — Оу, тоже хорошо. Мы сидели молча. Я закончил статью, над которой работал, перенес её с бумаги на компьютер и отправил документ редакторам. — Вау, вы сперва пишете все от руки? — Да. — Вау. Вы, честно, самый крутой человек, которого я видел. Я взглянул на часы. 4:53. Обычно я уходил самый последний. Теперь я не мог дождаться, чтобы уйти. — В котором часу ты придешь завтра? — спросил я, собирая вещи и избегая его взгляда. — Мистер Адамс сказал мне спросить, когда приходите вы. — Я не приду до десяти, — соврал я. — Тогда увидимся! — он помахал мне. Я вышел из здания, с радостью замечая, что тучи рассеивались. Я добрался до дома и свалился в кровать, все ещё не заправленную со вторника, когда я в последний раз в ней спал. — Как он посмел иметь веснушки. Веснушки и ямочки. И карие глаза. И такие волосы. Он что, думает, что он одни веснушки, ямочки и глаза, — пожаловался я стене, зажигая ещё одну сигарету и забывая выкурить большую её часть. Дурацкие веснушки. Мне придется встретиться с ним завтра. И потом. От него не сбежать. Я нахмурился на потолок и задумался, чем пахнут его волосы. Наверное, клубникой. Дурацкая клубника. Я представил его в своих руках, когда я... не-а, нужно работать. Я встал, сел за стол и попытался доделать работу. Я не мог сосредоточиться. Эти ямочки, думал я, интересно, их видно, когда он... Какого черта, Алекс, соберись. Я насыпал в миску злаков и попытался сосредоточиться на работе, не думая, можно ли сосчитать все его веснушки. Эти чертовы веснушки.