immortal

Ему говорили, что время лечит. Лечит боль, гнев, смерть, страх… Но что насчёт любви? Иногда любовь к человеку может быть настолько сильна, что ощущается как глубокий порез на руке. Оставаясь неведомой тому, кому принадлежат твоё ноющее сердце, рана болит ещё сильнее, потому что открывать чувства — это опасно, в его случае, недопустимом, предосудительном. Он никогда не выказывал признаков угнетенности, не открывал своих чувств, и это ранило его. Но он никогда не давал им выхода. Он почувствовал, как желудок сделал маленький кувырок, когда, много лет назад, он пожал руку кузену Генри Бауэрса. Ему понравилось играть с ним. Действительно понравилось. И в первый раз, в самый первый раз, ему захотелось продлить это чувство. Он просто пытался быть вежливым. Это закончилось его слезами на скамейке в парке. Именами, которыми они его называли, тем, как ОНО играло с его головой… это было слишком. Ричи никогда не боялся клоунов, клоуна. Он боялся, что люди узнают, ради кого бьется его сердце. И когда он покинул Дерри, то впервые почувствовал себя в безопасности. У него была надежда; надежда, что его тайна останется таковой: в тайне. И что какие бы то ни было чувства к лучшему другу отступят, ослабнут и, со временем, забудутся. И так действительно произошло. Он забыл, он повзрослел и стал прекрасным стэндапером, способным писать собственные шоу, хотя никогда этого не делал. Но даже тогда, было что-то, что он упускал. Он никогда не понимал, что именно это было, но пустота повлияла на него, даже несмотря на то, что он почти ее не замечал. А потом позвонил Майк Хэнлон, и у Ричи скрутило живот. Его стошнило в порыве осознания, что страх, от которого ему наконец удалось освободиться, на самом деле никогда не уходил. От мысли о возвращении в Дерри его сердце гулко заколотилось, быстрее, чем должно было. В сознании очертилось одно имя. Имя, которое он беззвучно бормотал все время, пока добирался до Мэна. Имя, которое не произносил почти три десятилетия, и лицо двенадцатилетнего мальчика, лишь смутно им припоминаемое. Его глубоко захороненным чувствам потребовалась пара часов, чтобы вернуться к жизни. И ещё пара, чтобы смениться страданием и скорбью. Пока человек, которого ты любишь, жив, независимо от того, насколько ты настойчив в сокрытии своих чувств, всегда остаётся шанс, что он может их обнаружить. Когда любимый человек умирает, твоё сердце отравляет боль. Когда голос сердца лишен возможности говорить, но произносит «Я люблю тебя», это ранит в тысячу раз сильнее. Ричи снова пришёл на Мост Поцелуев. Но в этот раз он не оглядывается каждые три секунды, чтобы проверить, не наблюдают ли за ним. Он никуда не торопится. Сейчас у него есть все время в мире. Он принимает себя, потому что больше не сомневается. Теперь он знает. Он любит Эдди. И всегда будет. Он не спешит, вырезая их инициалы на том же месте, где они впервые появились двадцать семь лет назад. Он улыбается самому себе, потому что больше не боится. Время помогает забыть боль, гнев, страх. Но любовь — никогда. Ричи думает, что, наверное, любовь бессмертна.