Хороший день

Итак, это случилось. Пришёл «тот самый день в году», которого Хайне ждал и боялся одновременно. День этот был особенным. Особенно неудачным для альбиноса. Потому что день этот был днём рождения рыжего недоразумения по имени Бадоу Нейлс, который по совместительству являлся «горячо любимым» напарником Рамштайнера. Собственно именно поэтому вставать с кровати не хотелось. Впрочем, и лежать в ней не доставляло никакого удовольствие, так как взгляд постоянно натыкался на напоминания о дней рождения(Бадоу никогда особо не рассчитывал на память своего напарника, поэтому заботливо обклеил всю его каморку стикерами с напоминанием и обвёл сердечком этот день в календаре). Со вздохом Хайне поднялся со своей малоудобной, а точнее совсем неудобной, кровати и направился в сторону ванной, почистить зубы. По пути альбинос с тоской выбросил старый серый носок, служивший ему копилкой(деньги он, естественно, потратил на подарок одному рыжему недоразумению), про себя отметив, что надо бы отрядить на это дело новый носок, не такой застиранный и дырявый. Впрочем, утро прошло на удивление тихо. Нейлс так и не соизволил ворваться, выломав многострадальную хайневскую дверь, и вообще как-то не подавал признаков жизни. Рамштайнер ощутил укол беспокойства. Он бы его с успехом проигнорировал, если бы не сломавший телевизор и тошнотворные розовые сердечки-стикеры, наклеенные везде, где можно и нельзя. -Он бы ещё мне их на трусы налепил, придурок! – вслух рыкнул альбинос, хватая куртку и выскакивая на улицу, хлопнув жалобно скрипнувшей дверью. Рыжий с успехом обнаружился около церкви, уже пьяный и веселый. Падре, поймавший Хайне буквально за шкирку, в красках и очень цветастых выражениях объяснил, что если «многоуважаемый Бадоу-кун, скотина он эдакая, ещё раз припрётся в говно пьяным в святую обитель, в которой живёт маленькая, не испорченная жизнью девочка, и начнёт ей рассказывать, как правильно готовить «секс на пляже» и чем этот самый коктейль отличается от просто секса, то он, падре, оторвёт ему всё, что болтается, включая язык, и наглядно продемонстрирует, что такое «секс с тростью» тридцать пять раз!» Альбинос проникся и поспешил утащить напарника подальше от разбушевавшегося священника. Он, конечно, не до конца верил в угрозы церковного настоятеля, но пару раз видел его в деле и смутно догадывался, что он весьма опасный противник. Нейлс же, пребывая в приятном пьяном тумане, привалившись плечом к плечу напарника, хихикал и еле переставлял ноги. В конце концов Рамштайнеру всё это надоело, и он отпустил рыжего, который тут же спланировал в лужу. Перевернувшись, Бадоу вполне трезво посмотрел на наглого красноглазого и вздохнул. -Ты такой день испортил, - страдальчески вздохнул Нейлс. -Испортил!? Да я тебя от надругательства спас! Свинья ты неблагодарная! – пока Хайне выливал праведный гнев на рыжую макушку, эта самая макушка переместилась в сидячее положение на краешек дороги. В конце концов, выдохнув, альбинос опустился рядом и молча сунул в руки ищущему сигареты Бадоу свёрток. Свёрток был в блестящей праздничной бумаге и с розовым бантом. -Это что? – один единственный глаз принял ощутимо квадратную форму и небывалые размеры. -Что-что, подарок, - буркнул Рамштайнер, глядя, как рыжий жадно рвёт упаковку и выуживает из коробки курительную трубку. Красивую, тёмного дерева, с какими-то узорами. - Она крепче, чем твои сигареты, - фыркнул. - Авось, не так быстро сломается. Нейлс переводил офигевший взгляд с трубки на напарника и обратно. -Следующим подарком будет нюхательный табак? – привычная ухмылка растянула губы. А Хайне не смог не улыбнуться в ответ. Если бы рыжий сказал «спасибо», то следующим подарком стала бы одноместная палата в клинике для душевнобольных. И всё-таки, день был не такой уж и плохой.