1
Первый раз почти происходит случайно. Он просто просыпается, отключившись от усталости на чужом плече, с пустой головой и головокружением. На плечах чужая рука, не дающая упасть. Агеро не смотрит на него, хмурясь светочу, но словно чувствует его пробуждение, несмотря на то, что он не выдал себя даже дыханием. — Проснулся, Баам? Как себя чувствуешь? Собственное имя из чужих уст звучит особенно, тепло и всегда чуточку взволнованно. И говорит Агеро его часто, словно это что-то очень важное. В его груди разливается незнакомое тепло, затапливает полностью, и, сам удивляясь, он думает, глядя в спокойные, синие глаза: «Я люблю вас». Мысль просто появляется, и, видимо, не до конца проснувшись, Баам уже открывает рот, чтобы произнести, когда в комнату врывается Ли Су. — Ребята, вот вы где! Срочно, Рак… Баам застывает с открытым ртом, резко возвращаясь в реальность. «Я господина Куна что?» «Рак сделал что?!»2
Видимо, переваривать, усваивать и делать частью себя он мог не только чужие силы и незнакомые сущности, но и неожиданные мысли и осознания. «Люблю так люблю», думает Баам, разглядывая Агеро по-новому, в свете этого понимания. Не меняется почти ничего. Всё тот же господин Кун, которого он знает. Только теперь чувства понятнее. Почему от заботы тепло так, почему улыбаться рядом хочется, почему он засматривался так часто на него. Диван небольшой, сидят они не вплотную, но Баам всё равно кладёт руку на чужое плечо, привлекая внимание. Ведь, если он сейчас признается, он ведь сможет потом поцеловать?.. Уже когда он набирает в рот воздуха и немного подаётся вперёд, в кресле за ними звучно всхрапывает и вскрикивает во сне Рак, о котором залюбовавшийся Баам совсем забыл. Звук упавшего тела окончательно сбивает настрой. Баам улыбается, извиняясь, и привстаёт, глядя, что произошло с упавшим другом и не нужна ли тому помощь.3
Коридор пуст, всё, что они могут видеть — уютные стены неопределённо бежевого оттенка. Никто кроме них ещё не вернулся, решив остаться и посмотреть фильм по телевизору Ли Су. Баам не знает, почему Агеро встал за ним, когда он извинился перед друзьями и ушёл пораньше. Возможно, тоже усталость — тренировки отнимали все силы, хоть от них отдых и становился спокойнее. Агеро молчит, как и он. Тишина спокойная, шаги неторопливые, их плечи лишь чуточку не соприкасаются. Агеро держит руки в карманах, думая о чём-то. Снова хмурится, почти незаметно под чёлкой, но хмурится. Не думая, Баам окликает: — Господин Кун. Повернувшееся к нему лицо легко улыбается. — Да, Баам? — Я… Он понимает, что не знает, что говорить. Он хотел лишь окликнуть, отвлечь от неприятных мыслей, не подумав дальше. «Может, сейчас?» внезапно вскакивает внутри мысль. Сердце сжимается. Они наедине. В коридоре никого нет. Тишина чем-то мягким скользит по щекам, нагревая их. Ощущение, что он может услышать чужое дыхание. Внезапный страх заставляет его остановиться. Агеро останавливается следом, немного развернувшись для удобства. Пускай Баам и думал о возможном отказе, но испугался только оказавшись в шаге от него. В горле неожиданно пересыхает. Сердце словно стремится вырваться через его уши, один удар громче предыдущего. «Это не может быть страшнее тренировок госпожи Эванхэлл», смаргивает он, пытаясь взять себя в руки. Дыхание сбивается, когда он пытается хотя бы раскрыть рот — его словно свело. — Я… хотел кое-что сказать вам, — чудом произносит он. Горло сдавливает всё сильнее. Глубокий вдох. Выдох. Он смотрит на стену над чужим плечом, пытаясь собраться с духом. Ещё один вдох, глубокий и уверенный, он поворачивается, отвечая на чужой слегка беспокойный взгляд, открывает рот, и… — Баам! Баам, ты забыл свою куртку! Мисенг, маленький талантливый скаут, прибегает быстрее, чем он успевает её заметить. Длинный коридор она пробегает за секунды. Баам благодарит её за заботу, но не может отделаться от мысли, что голос его звучал немного натянуто.4
На этот раз он не будет сомневаться. Он сам пойдёт к Агеро, постучится вечером, повторит, что хочет поговорить, и выпалит всё сразу с порога! В этот день они идут на фестиваль и отключаются, едва доковыляв до своих комнат.5
— Господин Кун… — Виоле, Зажигалка отказалась играть, будешь третьим?6
Он успевает лишь войти в комнату и сесть рядом, когда слышит стук. Что же, на этот раз они хотя бы постучались. — Мне нужен партнёр для спарринга. Серьгоман, занят? Когда Агеро выходит, Баам прикрывает горящее лицо ладонью. Хотелось заплакать от несправедливости происходящего.7
Сколько бы они не виделись в течение дня, рядом всегда кто-то был, или же уединение было слишком мимолётным, чтобы успеть и признаться, и получить ответ. Баам глубоко вдыхает, берёт ключи от небольшой кладовки на первом этаже, убеждается, что все остальные заняты и не собираются отвлекаться и, наконец, направляется к Агеро. Даже если тот занят — попросит отложить, ему нужно лишь несколько минут. Агеро прикипает к нему взглядом стоит ему войти после короткого стука. От пристального внимания вдоль позвоночника ползут мурашки. На предложение поговорить друг молча встаёт, делая светочи невидимыми. Кладовка пыльная, довольно тесная — вытянуть руки не задев что-то не получится. Подозрительно запираться вот так, но ничего не поделаешь. Он не выдержит, если его прервут ещё раз. Это понимание держало его в подобии спокойствия, когда он развернулся и набрал в лёгкие воздуха. Последний шанс. Если не сможет сейчас — вряд ли решится сделать это ещё раз. Даже он не железный. Появляется Андросси с помощью бон-бона. — Баам! Кун! Здание сейчас… Почему вы в кладовке? Ладно, это неважно, нужно убираться отсюда пока нас не придавило! Приземлившись за пределами гостиницы, он смотрит на разрушающееся здание, ощущая с ним странное родство.1
Дни текут дальше. В новом месте неуютно, стены давят непривычной темнотой, мебель и пол скрипят, как бы он ни старался касаться их аккуратно. Когда ночью он просыпался от кошмара, то за водой приходилось лететь на диске шинсу. Агеро эти перемены тоже тревожили, пару раз они обсуждали возможные варианты для переезда. Каждый раз не приходили ни к чему — легче было дождаться, когда восстановят гостиницу. Баам продолжает засыпать на чужом плече и украдкой любоваться то тонкими пальцами, то упавшей на скулу прядью, то победной ухмылкой от решения сложной задачи. Ему этого достаточно. Достаточно произносить эти слова про себя. А вслух… стоит ему подумать об этом и он словно чувствует чужой взгляд, не может перестать озираться. Это было похоже на злой рок, на судьбу, а менять судьбу он устал, смертельно устал. Что бы ни собиралось произойти дальше, он просто примет это. Не будет пытаться делать что-то самому. А то, такими темпами, экстренно искать жильё им придётся уже во второй раз. В чужой комнате как всегда тепло. Агеро смеётся над своей же шуткой, до сих пор улыбается, и Баам не может не залюбоваться. Редко увидишь его в таком хорошем настроении, чаще всё дела, сложности, проблемы, головная боль, и даже во время отдыха друг умудрялся выглядеть сосредоточенным или хотя бы усталым. Не увидишь румянца, выступившего на щеках, не увидишь чертёнков в довольных глазах. Синих-синих. Которые неожиданно оказываются слишком близко, когда он встаёт, чтобы сходить за чаем на кухню. — Господин Кун? — успевает выдохнуть он. Дыхание на щеке выбивает из колеи, стена ударяется о спину, выбивая резкий выдох, а глаза, ресницы у которых уже можно пересчитать, словно гипнотизируют. Агеро целует его быстрее, чем он успевает опомниться. Целует смело, торопливо, сминая его губы своими. Целует. Баам только сейчас понимает до конца, что такое поцелуи, о которых ему однажды рассказала Рахиль и о которых он слышал пару раз после. Спина, за которую он цепляется пальцами, расслабляется, стоит ему открыть рот и попытаться ответить. Когда воздуха начинает не хватать, Баам отворачивается, судорожно втягивая его раз за разом. Едва вернув контроль над губами, он сам не понимает, как выпаливает вслух: — Я люблю вас! Агеро щурится в сытой кошачьей улыбке. — Значит, я правильно понял, о чём ты хотел поговорить, — с облегчением шепчет. Баам может лишь кивнуть перед тем, как снова прижмётся к чужим губам. Целоваться ему понравилось.