ричи «балабол» тозиер: грязный маленький секретик

3... 2... 1... Погнали! Ричи выходит на сцену со своей ухмылкой «для фотографий» на лице, под звенящие в ушах оглушительные восторженные крики. Как обычно, зал полон: в основном парни, кое-кто с бутылкой пива в руках, а рядом — слегка неуверенные девушки. — Привет, чуваки! — говорит он в микрофон, — Как у нас обстоят дела сегодня вечером? — и снова слышит взрыв криков и аплодисментов. — Что ж, на самом деле в моих прошлых стендапах я был не так уж честен, если говорить о моём юморе. Я всегда рассказывал шутки, которые, как я думал, люди хотят услышать: про отношения, секс, всю эту забавную похабную хрень. Ну, а кому не понравится хорошая шутка про члены, а? — слышится смех и несколько радостных возгласов из толпы. — Кое-кто из вас знает, что я недавно брал перерыв от всего этого. Не буду утомлять вас деталями — вы сюда посмеяться пришли, а не уснуть... но знаете, у меня есть друзья, которых я не видел со старшей школы, и мы на днях собрались все вместе, и это заставило меня осознать некоторое дерьмо, — Ричи прерывается, подтолкнув очки на носу повыше. — Во-первых, это заставило меня осознать, что я реально вытащил короткую соломинку по части генетики: все мои друзья сейчас пиздец какие горячие. Они, типа, худые и молодо выглядят, и я вырос в это? Вы блять шутите? — он указывает на свои поношенные джинсы, побитые кроссовки, и сам же смеётся. — Я был так рад рад увидеть, какими они все стали, а затем понял, что это я теперь лузер! Мой друг, его зовут Бен, раньше, когда мы были детьми, он был прям тяжеловесом, окей? И вот я вижу его после почти тридцати лет и не узнаю — вот настолько он сбросил. Он, значит, собирается меня обнять, а я почти заорал «отстань, незнакомец!» Ну, вот мы разговариваем, и я поворачиваюсь к нему и такой: «Эй, давай поговорим о слоне, который больше не в комнате, Бен». Несколько хлопков, громкий смех. Ричи снова ухмыляется. — И они все на крутой работе! Я был так взволнован, говоря им, что стал комиком. Я всегда хотел этим заниматься, и пока мы росли, изводил всех своими дурацкими панчлайнами. И они все занимаются куда более крутой хернёй! Они разрабатывают модные линии одежды, и пишут сценарии, и строят грёбанные дома. Да кому нахуй есть дело до моих пародий и шуток про члены? На самом деле, когда я был в родном Мэне, маленький мальчик подошёл ко мне и процитировал строчку с одного из моих шоу, а я вообще забыл собственную шутку. Бедный ребёнок — я таращился на него, будто у него две головы! Мои друзья такие: «Рич, как ты можешь не знать свой материал?» В свою защиту могу сказать, что до этого я опрокинул достаточно шотов. Рассыпавшийся по толпе смех снова заполняет зал. Ричи берёт паузу, чтобы отхлебнуть из бутылки с водой. — Вновь вернуться туда, где вырос — после стольких лет это реально странно. Как будто идёшь сквозь сон, и ладно бы это был прикольный «мокрый» вариант сна, но нет... — Парень на втором ряду хохочет, а его девушка делает большой глоток вина, — Это куда страннее. Ладно, может быть, вам норм. Я-то не знаю, от чего вы тащитесь, чуваки, — добавляет Ричи с усмешкой. — Я вновь увидел всё это дерьмо, о котором совершенно забыл. Где там мои «дети 80-ых»? — поднимается несколько рук, слышны возгласы, — Ребят, помните Стрит Файтер? Эта игра... это был мой конёк! Я был круче всех, держал рекорд. И вот я вернулся в зал с игровыми автоматами, когда был там, и сейчас он совершенно заброшен. Автоматы, типа, все в пыли и сломаны... Удручающе. Типа, чем сейчас вообще заняты дети? Я мог провести там дни. На самом деле, я встретил там первого краша. Мы могли несколько часов играть друг против друга в Стрит Файтер. Но... из этого ничего не вышло. Ну, вы знаете, краши редко ведут к чему-то... Я имею в виду, ну вот мне почти сорок, и я никогда не был женат, — Ричи замолкает, осторожно прочищая горло. — Ну так вот, я с друзьями был в родном городке всего пару дней, и к моменту, как мы уехали, двое из них начали блять встречаться. Я предсказывал это ещё в десятом классе, и пару месяцев назад они поженились, и я очень счастлив за них, но эй! Три дня на то, чтобы возродить детскую влюблённость? После нашего воссоединения у меня ушёл месяц на осознание того, что я был влюблён в своего лучшего друга ещё тогда, когда нам было по двенадцать, — говорит Ричи, засовывая руки в карманы пиджака, — и это, на самом-то деле, просто высшая точка тупости. Когда нам было четырнадцать, я вырезал наши инициалы на мосту, который местные называли Мостом поцелуев, и я типа: «Да мы просто друзья! Я вырезал это по-дружески!». Вот же идиотом я был. Он осматривает зал, вглядываясь в лица: заинтересованы, немного озадачены тем, какой поворот принимает стендап, но вовсе не разочарованы. — Ну и вот, мы разъезжаемся после того, как закончили со всем этим весельем в духе «встреча старых друзей», и нам нужно ехать через тот мост, чтобы добраться из городка до аэропорта, и мы с этим другом едем вместе — знаете, уменьшить выброс СО2 или что там блять. И мы проезжаем мимо моего «Р + Э», вырезанного на этом мосту, и «Э» даже не просматривается, и я такой думаю: «Что ж, видимо, придётся выразить свои чувства? Разве не получится момент «как в кино?» — мягко улыбаясь, Ричи продолжает: — И мы собираемся разойтись по разным самолётам, и обнимаемся на прощание, и я просто: «Эм, кстати... я гей». Зал замирает. Ричи задерживает дыхание, только что озвучив перед этими незнакомцами то, что смог принять не так давно. — Так что да, «Э» означает Эдди. Сюрприз! Все эти шуточки про бывших девушек, которые я раньше шутил? Всё это время я был геем! — Напряжение потихоньку спадает, толпа начинает смеяться, раздаются редкие хлопки. Ричи добавляет: — Сейчас мы с Эдди обручены, кстати. Зал взрывается аплодисментами. — Спасибо, ребята, очень мило с вашей стороны похлопать моей помолвке, которая могла бы случиться и пораньше. Мой жених, он, хм... Он замечательный человек, но иногда он меня блять с ума сводит. Он работает страховым аналитиком — знаю, самая ебически скучная работа тупо говорить: «О, если будешь писать СМС за рулём, умрёшь!». М-да. И поэтому он нервничает реально из-за всего, так что когда я сказал ему, что хочу совершить каминг-аут на этом стендапе, вместо того чтобы ответить «о, это так смело, лишь бы ты был счастлив, детка, я тебя поддержку», он такой: «Ну, статистически, квир-комики чаще попадают в такие-то и такие-то истории...» Меня называли педиком ещё до того, как я сам понял, что гей, так что сейчас, когда я осознал это, я знаете ли, успел стать достаточно непробиваемым. Если какой-нибудь журнал хочет заявить, что я больше не смешной, потому что гей, что ж, пускай! В этот раз смех звучит нерешительно, будто люди не уверены, могут ли они смеяться над этим и не звучать при этом как мудаки. — Но, да, этот факт был моим маленьким грязным секретиком на протяжении последних тридцати с чем-то лет. Спасибо, что разрешили поделиться. Не думаю, что всё прям уж поменяется — я продолжу шутить про члены, но теперь это будут шутки про то, как я люблю пенисы! — на это женщина на задних рядах одобрительно свистит. Ричи широко улыбается: стоять перед толпой людей тут же становится легче и ощущается... по-настоящему; он может продолжать шутить шуточки и пародировать голоса, но быть при этом честным. Писать собственный материал — о том, о чём хочется. Когда он спускается со сцены, Эдди ждёт его за кулисами, с гордостью улыбаясь, и целует — Ричи до сих пор каждый раз ощущает «бабочек в животе». Он осознаёт, что его грязный маленький секретик никогда не был грязным, ничуть. А теперь ещё и перестал быть секретом.