Карма

На работу Катя запретила ему идти, а сама вызвала такси и помчалась домой переодеваться. — Выключите звук на телефоне, — посоветовала она, — и ложитесь спать. Я к обеду к вам Федьку с супом пришлю. Постарайтесь отдохнуть, Андрей Павлович, вы в последнее время весь на нервах. — Кать, — он сжал её руку, — спасибо вам за всё, Кать. — Выздоравливайте, Андрей Палыч. — Кать, вы же навестите меня вечером, правда? — Мне надо писать отчет. — Кать! — Я постараюсь. До обеда Жданов честно дремал на границе сна и яви. Заявился Федька с супом и огромным термосом с морсом — Елена Санна передала, сообщил он. — Как там на фронте? — Без перемен. Кира Юрьевна только Катерине форменный допрос устроила. Жданов видел пропущенные звонки от невесты, но не спешил ей перезванивать. Как видно, зря. Как он сам не подумал, на ком Кира будет срываться в первую очередь? — Как Катя? — Как стойкий оловянный солдатик. Стояла насмерть. «Разве Андрей Палыч не может просто заболеть?». А Кира Юрьевна: «Знаю я, чем он болен!». В общем, всё как обычно. — Понятно. Благодарю за службу, Федор. — Служу Зималетто! Проводив курьера, Жданов позвонил Пушкаревой. — Ну как вы? — Нормально. Юлиана принесла списки приглашенных на показ, я отдала их на утверждение Кире Юрьевне. «Ллойд Морис», — она понизила голос, — готов нам выдать новый кредит, но требует еще одну долговую расписку. — Это всё? — Всё, — твердо ответила Пушкарева, надежная, как весь гражданский флот. — Ах да, Роман Дмитриевич просил передать, что заскочит к вам вечером. С апельсинами. — Как Роман Дмитриевич? А вы? — А я поеду домой. Я очень устала, Андрей Павлович. И папа сердится. — Конечно, — огорченно ответил Жданов. — Я буду скучать, Кать. Я уже… скучаю. Она дышала в трубку и молчала. — Палыч, ты что, на самом деле заболел? — И ты туда же? — Ну согласись, твоя внезапная ангина выглядит подозрительно. — Хочешь, я на тебя дыхну? Будем подозрительными оба? — Ой только не надо, — высоким голосом произнес Малиновский, — угрожать мне биологическим оружием. Спроси лучше, как Кира. — Как Кира? — Ой, даже не спрашивай! Она… мне кажется, она превратилась в зомби. Ходит, разговаривает, ест, спит, а сама словно бы даже не понимает, что вокруг происходит. — Однако это не помешало ей сегодня наехать на Пушкареву. — Да ничего с твоей Пушкаревой не будет, — отмахнулся Малиновский. — Ей даже полезно. Тонизирует. Жданов зевнул, думая о своем. — Наверное, тяжело ей сегодня пришлось с недосыпа… И я еще не догадался велеть ей уйти пораньше. — Загонял Катюшку? Не досыпает она у тебя? — без всякого удивления спросил Малиновский. — Корпит над отчетом? — Ночью она корпела надо мной. Смотреть, как меняется выражение лица Малиновского, было истинным удовольствием. — Андрюха, — сипло проговорил Малиновский. — Что? Как… Ты? Вы?.. — Никак и ничего. Просто Катя осталась со мной… как сиделка. Она очень… Ну не могла же она меня бросить одного, больного, с температурой, — рассердился Жданов, не понимая, чему именно Малиновский так удивляется. — Это нормальный человеческий поступок. — Да, да, да… Палыч, ты хочешь сказать, что привел Пушкареву домой? — Это она меня привела. Я неважно себя чувствовал. — Ойёёёё, — Малиновский схватился за голову. — Если Кира об этом узнает — вам полный капец. — Капец — делу венец, — хмыкнул Жданов. — Хочешь морса, Ром? Елена Санна сделала. — Елена Санна — твоя новая домработница? А куда старая делась? Увидела Пушкареву и убежала? — Елена Санна — это Катина мама. — Какой Кати? — Пушкаревой. — Она тоже тут ночевала? — поразился Ромка. Жданов засмеялся. Малиновский смотрел на него с подозрением, непониманием и любопытством. Как на редкое насекомое. — Палыч, — сказал он, — а ты ничего не хочешь мне рассказать? Сначала ты ни с того ни сего бросаешь Киру — а это накануне совета директоров. Потом ночуешь с Пушкаревой — и это с каким-то сомнительным поводом. Что будет дальше? Ты на ней женишься? В голосе лучшего друга было столько сарказма, словно он говорил о каких-то фантастических вещах. «Кать, — написал Жданов, сообщение, пока Малиновский фонтанировал истерикой, — ложитесь сегодня пораньше. Вы устали. Очень жаль, что вы не смогли ко мне приехать. Я весь день думаю о вас. Спокойной ночи». — Может, тебе просто надоело Зималетто? И ты решил пустить нас по миру? Тихо булькнул телефон. «Не пишите мне таких слов, если хотите, чтобы я спала по ночам». — Ром, мне надо… Глупо и широко улыбаясь и не будучи в состоянии погасить эту идиотскую улыбку, Жданов скрылся в ванной комнате и набрал Катин номер. Она ответила моментально, словно держала мобильник в руках. — Кать, — сказал Жданов, и горячий шарик солнца подкатывал к его горлу, — Кать. — Да, Андрей… Палыч? — Я просто хотел сказать, что очень рад, что вы пришли работать в Зималетто. — Потому что я пишу для вас отличные отчеты? — ликующим голосом спросила она. — Потому что я… я вообще с трудом представляю, как раньше жил без вас. Показ и совет директоров неумолимо приближались. Жданов несколько раз пытался поговорить с Кирой, объяснить ей, что она ни в чем не виновата. Что это он изменился. Что он вовсе не заслуживает её страданий. Но Малиновский был прав — она словно бы впала в какой-то транс, оставаясь глухой ко всем его словам. Она только смотрела на него глазами раненого оленя и спрашивала «Андрюш, это же просто временная размолвка. Мы же не расстались на самом деле, правда?» Малиновский яростно не одобрял Жданова. Он настаивал на том, что с Кирой надо помириться — хотя бы до совета. Но внутри Жданова словно бы лопнула невидимая струна, не позволявшая ему вернуться к прежнему образу жизни. Не врать Кире было слишком хорошо. — Кать, а Кать, — Жданов слегка потянул к себе её клавиатуру. — Не балуйтесь, Андрей Палыч, — строго сказала она, не отрывая взгляда от монитора. — Кать, завтра приезжают мои родители. Мы же готовы к этому? — Отчет готов, — ответила она невозмутимо. — А мы? — И мы. — Отлично, — Жданов порывисто вскочил, стянул с вешалки Катино пальто, приглашающе расправил его. — Я зверски проголодался, Кать. Поедем пообедать? Она наконец посмотрела на него. — Собираетесь на обед в «Ромашку», Андрей Павлович? — Почему обязательно в «Ромашку»? — Потому что я уже договорилась с девочками… — А… а почему нет? Ну же, Катя, — Жданов помахал рукавами пальто, — пойдемте. — Но мы собирались гадать… — Еще лучше. Пусть Амура и мне погадает. — Вам? — Мне. Катя прыснула. — Андрей Жданов в «Ромашке», гадающий на картах — это могло бы стать очередной сенсацией. — Не напоминайте, Кать. Она встала и подошла к нему, повернулась спиной. Он заботливо помог ей надеть пальто. Не удержался от того, чтобы не пригладить мех на воротнике. — Разве вам не интересно, — шепнул на ухо, — что мне Амура нагадает? — Не боитесь, что все ваши секреты выплывут наружу? Она чуть повернула голову, отчего её ухо коснулось его губ. Жданов сглотнул. — Ну какие у меня могут быть секреты. — Ничего не понимаю, — Амура озадаченно разглядывала карты. Девчонки, малость прибитые явлением Жданова народу, к гаданию не сильно проявляли интереса. Они усердно таращились на Катерину, как будто надеялись выведать у неё причину такой эксцентричности одной силой мысли. Катя жевала тефтельку и притворялась, что ничего странного не происходит. — Что-то… наверное, сегодня карты капризничают и не хотят говорить правду, — решила Амура и принялась убирать карты. — Нет-нет, — остановил её Жданов. — Что вас так смущает? — Это какой-то дурацкий закон подлости, — едва не плача, ответила она. — Единственный раз в жизни пришел погадать Андрей Палыч, а я так опозорилась! — А это у него аура сбоит, — сказала Катя ехидно, — карма испорченная. Жданов только плюхнул в её картофельное пюре еще одну тефтельку из собственной тарелки, надеясь хоть на какое-то время отвлечь Катерину. — Продолжайте, Амура, — предложил он. — Я вижу женщину. Катя тефтельку слопала, но молчать не собиралась. — Только одну? — Да, — с видом двоечницы, признала Амура, — только одну. — Кира Юрьевна, наверное, — предположила Шура. — Эта женщина, она занимает все ваши мысли. Вы всё время стремитесь к ней. — А она? — быстро спросил Жданов. — И она… вы как будто одно целое. Семья, понимаете? — Так это Маргарита Рудольфовна, — разочаровалась Шура. — И вас объединяет общее дело… Работа? — А, ну тогда это Пушкарева, — определилась Шура. — И страсть. Сумасшедшая страсть. Жданов, не глядя на Катю, протянул ей свой компот. Она залпом его выпила. — Семья, работа и страсть, — повторила Шура с таким видом, будто разгадывала кроссворд. — И что будет дальше? — поторопил Жданов Амуру. — Будет большой ядерный взрыв, — сказала та, — ну, то есть буквально. Совет директоров. Жданов даже расстроился. Ему-то хотелось обойтись без потрясений и сотрясений. — А потом хэппи-энд, да? — спросил он. — Не знаю… Пока ничего не видно за взрывной волной. Жданов разочарованно откинулся назад. Совершенно бестолковая Амура, хоть бы чего нового сказала! Катя сочувственно подвинула ему пирожное.