The light behind her eyes

— Ауч! — прошипела Беатрис, сморщившись. — Потерпи еще немного. Изабель, передай вон тот моток бинта. — Ага. Держи. — Спасибо.       Она посмотрела на Леви. Ее беспокоило его состояние. С тех пор, как они вернулись, он не произнес ни слова и вот уже на протяжении часа или двух сидел в стороне и отрешенно смотрел в окно.       Она предпринимала несколько попыток заострить на этом внимание Изабель и Фарлана, но те продолжали списывать его состояние на чрезмерную усталость и стресс от возложенной на него ответственности за успешное выполнение задания. Однако она чувствовала, что и они обеспокоены его внезапной переменой настроения. Беатрис несколько раз намеревалась с ним заговорить, но в последний момент передумывала и продолжала молчать. — Ну вот, — торжественно объявил Фарлан, любуясь своей работой, как художник любуется своей только что написанной картиной. — Готово. — Хорошо хотя бы, что не мумия, как в тот раз, — прыснула Изабель. — Да ну тебя! Я, между прочим, делаю успехи. Могла бы и сказать что-нибудь хорошее хотя бы раз, — буркнул он в ответ. — Я же просто шучу! Не обижайся. У тебя и вправду уже получается лучше. Верно я говорю, Трис? Но признай, когда ты превратил сестренку в мумию, было довольно забавно. — Ну… ты права. Согласен.       Беатрис натянуто улыбнулась при виде смеющихся друзей, которые пытались вести себя как ни в чем не бывало. Через пару секунд она подошла к Леви. — Все… в порядке? — ее ладонь легла поверх его. — Братишка, ты чего такой мрачный? — подскочила Изабель. — Говори, что случилось.       Он медленно поднял голову и посмотрел на них. — Могу я поговорить с Беатрис наедине?       Девушка кивнула и посмотрела на Фарлана и Изабель. Те ободряюще улыбнулись. — Сделай лицо попроще, — усмехнулся он. — А то тебя как будто казнить собираются. — Мы вернемся через десять минут, — добавила она, поспешно выпихивая Фарлана из комнаты. — Надеюсь, этого времени вам будет достаточно. Не скучайте!       Дверь за ними захлопнулась. Беатрис и Леви посмотрели друг на друга, не решаясь заговорить. — Тебе… нравится Эрвин?       Вопрос застал ее врасплох. Она вздрогнула и виновато потупила взор. — Я не знаю, — честно ответила она. — Мы знакомы всего две недели и… — Просто скажи: да или нет?       Девушка молчала, нервно заламывая руки и не стараясь не глядеть в его сторону. В такой обстановке нервы потихоньку начинали сдавать. — Да или нет? Трис, я жду твоего ответа.       Она продолжала молчать. Леви в упор посмотрел на нее и тяжело вздохнул. — Ты не говоришь, потому что боишься сказать мне правду? Я знаю, сейчас ты мне врешь, Трис. Это видно по твоим глазам. — Что?.. О чем ты вообще, Леви?       Он сбросил с себя ее руку, подошел к окну и через пару секунд снова развернулся к ней лицом. — Я видел вас вдвоем. В первый день, в третий… и сегодня. Это продолжается уже полторы недели. — Леви, ты… — Что это, по-твоему, сегодня было? — он начинал закипать. — Как это прикажешь понимать, Трис? А?       Девушка поджала губы. — Он просто помог мне сегодня… — Просто помог? Сидеть у него на коленях — это теперь у нас «помощь»? Твое лицо было в паре миллиметров от его — это тоже теперь «помощь»? И с каких это пор вы стали так… близки? — Ты ревнуешь, Леви? — Кто? Я? — он усмехнулся. — Это я-то ревную? Не смеши меня, Трис. К кому мне ревновать? К нему? К этому… этому… высокомерному нахалу?       Беатрис с трудом сдержалась, чтобы не прыснуть. Леви продолжал как-то странно посмеиваться, расхаживая по комнате туда-сюда. — Чтоб я ревновал… Ничего себе! У тебя так фантазия разыгралась! Да я никогда в жизни не буду ревновать тебя к этому подонку! Он же ненормальный. — Ты ошибаешься, — возразила она. — Эрвин хороший человек. — Да что ты говоришь! И в каком же, извини, месте он хороший человек?       Поняв, на что он намекает, девушка пристыженно опустила голову вниз и тихо всхлипнула. Как будто это была ее вина! Она и так до сих пор чувствовала себя отвратительно после сегодняшнего инцидента, так еще и Леви решил посыпать соль на рану вместо того, чтобы утешить и поддержать. — С каких пор Эрвин вдруг стал для тебя «хорошим человеком»? Он — наше задание. Своими действиями ты ставишь под угрозу нашу операцию. — Но я же не сделала ничего плохого. — Пока нет, — его голос смягчился. Леви остановился и присел рядом с ней, глядя в глаза. — Однако я хочу попросить тебя ограничить общение с этим человеком. Сможешь выполнить мою просьбу? — Да. — Обещаешь? — Обещаю.       Между ними это символизировало высшую степень доверия. Если другой человек в ответ говорил «обещаю», то это значило, что никакие обстоятельства не будут оправданием, если обещание не будет сдержано. — Могу ли я рассказать Изабель и Фарлану о случившемся? — спросил Леви. — Да, — уверенно кивнула Беатрис. — Они имеют право знать. Точнее, они должны знать. — Хорошо. Не против, если я расскажу? — Конечно.       Девушка вытерла слезы рукавом рубашки и натянуто улыбнулась для пущей уверенности. Но в душе постепенно начали поселяться тревога и печаль. /// — Почему-то я так и думала, что найду тебя здесь.       Беатрис едва не выронили книжки из рук. Появившаяся внезапно Ханджи в каком-то смысле застала ее врасплох. — Привет! — поздоровалась она в ответ. — Давно я тебя не видела. — Прости, — та тяжело вздохнула. — Видишь ли, слишком много дел накопилось. Столько всего надо было успеть! Этот документ подпиши, тут отчет сдай, здесь проведи расследование — одним словом, геморрой. Но я здесь, к сожалению, не за тем, чтобы жаловаться тебе на свою нелегкую жизнь. — Что-то случилось? — Эрвин. Он сказал, что хочет поговорить с тобой. Не знаю, зачем, даже не спрашивай. Он мне этого не сказал.       Беатрис молчала, вспоминая последний разговори с Леви. Она дала обещание ограничить общение с ним. Более того, она сказала «обещаю», а это уже кое-что значит. Но и сказать нет язык не поворачивался. Что если это что-то серьезное? Если он не назвал причину, по которой хочет поговорить, то это может быть все, что угодно. — Судя по всему, ты ему приглянулась, — загадочно улыбнулась Ханджи. — Первый раз вижу его таким. Но, если честно, я рада, что он хоть кем-то интересуется. А то совсем выглядел каким-то потерянным и грустным. Да и вообще с вашим приходом две недели назад многое изменилось. Даже этот черствый Флаган, который постоянно говорил на повышенных тонах со своими подчиненными, научился спокойствию, и даже улыбаться стал. И характер заметно смягчился… Но за Эрвина я переживала больше — уж слишком он был мрачным и озабоченным. Знакомство с тобой идет ему на пользу.       Беатрис искренне улыбнулась. Она всегда была рада слышать о том, как ее присутствие помогает людям. Это, в каком-то смысле, придавало ее жизни смысл. — Кстати, я раньше не замечала у тебя этой заколки на голове. Как давно ты стала ее носить? Она безумно красивая. — Спасибо. Я ношу ее с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать. — Ого! Надо же, вот это я невнимательная! Ты ее так долго носишь… Почему не поменяла до сих пор? — Не хочу. — Почему? Что такого особенного в ней? Чем она тебе так дорога? — Мне ее подарил Леви. На мой день рождения.       Глаза Ханджи округлились. — Вау! Ну, тогда все понятно. Вполне логично. Ладно, пошли. — Куда? — К Эрвину. Я обещала ему, что приведу тебя как только найду. А мы с тобой потратили целых пять минут на бессмысленную болтовню.       Растерянная Беатрис засеменила следом, строя теории у себя в голове. С чего она вдруг посреди дня могла понадобиться ему? В чем причина? Просьба? Вопрос? Или он хочет обсудить тот случай? Ведь после него их общение сошло на нет. С тех пор Эрвин ни разу не заговорил с ней. Более того, ей казалось, что он избегает ее. Она не то что с ним не говорила — Беатрис даже видеть его не видела.       С одной стороны ее радовал этот факт — она держала обещание, данное Леви. Но с другой стороны, ей все же не хватало этих душевных бесед о прошлом, а больше ей и не с кем было поговорить об этом. Леви не любил вспоминать, а Фарлан и Изабель просто предпочитали даже не затрагивать эту тему. Почему — причина не ясна. И поэтому часть ее ощущала растущую в душе пустоту.       Когда они подошли к кабинету и Ханджи начала стучать в дверь, Беатрис прошиб холодный пот. Может, он узнал о том, что они копались в его кабинете? — Войдите.       Дверь скрипнула, а Беатрис запаниковала. Все, теперь их планам точно конец. Все пропало. — Вот, я привела ее. Все, как ты и говорил — библиотека. — Смотрю, ты прямо пристрастилась читать, — он улыбнулся. — Ханджи, оставь нас. — Не вопрос. Я пошла.       Девушка покинула помещение. Беатрис лихорадочно старалась вспомнить моменты, когда она могла заикнуться об этом, но в голову ничего не приходило. Это были незначительные беседы о прошлом, не более.       Она не заметила, когда Эрвин подошел к ней вплотную. Беатрис припутано посмотрела на него в ответ. — Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя красивые глаза? — Н-нет. — Они голубые, как небо. И в них нет ни тени зла или ненависти. Чистый, искренний взгляд. Я прежде никогда не видел ничего подобного. Такие глаза бывают только у ангелов.       Девушка растерянно таращилась на него пару секунд, но затем расслабилась и улыбнулась. — Прости меня, — продолжил он. — Наша экспедиция состоится через две недели, и нужно было много чего сделать Я был сильно занят, и поэтому все никак не мог найти подходящего момента. Прости за это. — Ничего страшного, правда. Я нисколько не злюсь и не обижена на Вас. Не переживайте. — Правда? Точно? — Хорошо. Я… — он сделал паузу, собирая мысли в кучу. — В общем, прежде всего я бы хотел попросить у тебя прощение за тот… инцидент неделю назад. — Вы про… — Да, я про тот. Перед твоим другом… Я понимаю, как тебе было неловко.       Беатрис смутилась. Единственное, с чем у нее ассоциировался этот случай — это шокированный взгляд Леви и последующий разговор. — И еще кое-что.       Девушка напряглась. Эрвин сильно волновался, и она видела это. Непохоже на него. Что он хочет ей сказать? — У тебя есть планы на послезавтра? — выдавил он. — Вроде нет. — Тогда не хочешь прогуляться со мной по городу? Хочу показать тебе его. Только ты и я. Больше никого.       Щеки девушки ярко заалели. Она смущенно улыбнулась и, поразмыслив несколько секунд, ответила: — Да. Хочу.       Эрвин широко и радостно улыбнулся.