The light behind her eyes

— Эй, Трис, все в порядке? — Ханджи потрясла сидевшую рядом девушку за плечо. — Прости, задумалась, — вяло пробормотала она в ответ. — Все хорошо. — В последнее время ты стала совсем тихой и молчаливой. Из тебя слова не вытянешь.       Беатрис устроилась поудобнее, обхватив руками колени и прислонившись спиной к дереву. — Думаю, мне нет нужды объяснять причину.       Ханджи промолчала и понимающе кивнула. — Согласна, особенно учитывая то, какой хаос сейчас происходит на острове, — она тяжело вздохнула. — Все эти йегеристы, титаны, стены… я совершенно перестала понимать, что происходит. — Я уверена: будь Эрвин жив, всего этого бы не было. — И то верно.       Беатрис взглянула на лежавшего на земле перебинтованного с ног до головы человека и коснулась его лица. Дыхание было нормальным — грудь едва заметно вздымалась и опускалась. — Спасибо, что помогла мне подлатать его, — произнесла Ханджи, благодарно улыбнувшись. — Одна бы я не справилась.       Беатрис ничего не ответила. Ей не хотелось говорить об этом. В последнее время слишком много всего выпало на ее долю и долю Легиона Разведки. Мир пошатнулся, и теперь никто не знает, что будет дальше. Каждое утро люди встают в страхе и панике, опасаясь, что этот день — их последний.       Беатрис устала так жить, быть скованной и ведомой этим страхом. Ей хотелось изменить это, но как? Она не насколько всемогущая, у нее одной нет таких сил и возможностей, которые могли бы повлиять на ход событий. Да, она четвертая по силе после Ханджи и сильно изменилась в сравнении с тем, когда только пришла сюда.       И все же, этого недостаточно. — Как думаешь, с ним все будет в порядке? — спросила Беатрис, как будто была готова заплакать в любой момент.       Зое положила девушке руку на плечо, надеясь хоть как-то передать свою поддержку и уверенность. — С ним все будет хорошо. Леви сильный — он справится. — До недавнего времени я даже не знала его фамилии. Аккерман… он никогда не говорил мне об этом. — Возможно, так он хотел тебя защитить. Ты ведь знаешь, с чем связана его фамилия: побочный продукт, гонения… — Теперь знаю. — Он хотел, чтобы ты и Луиза были в безопасности. Кстати, как она? Что с ней? — Кейтлин и Сара за ней присматривают сейчас. И Хистория с ними. Ее Величество сама настояла на том, что хочет помочь, уверив меня, что будет присматривать. — Хорошо, если так. Хистория очень любит детей. Так что, думаю, Луиза действительно в надежных руках.       Беатрис понимала — Ханджи старалась ей помочь, отвлечь от больной темы, но легче не становилось. Как бы Зое сильно не старалась, все беспокойные мысли Беатрис так или иначе возвращались к Леви. Она думала о Луизе. Если он не выживет, как дочь будет расти без отца? Как компенсировать это? Что сделала на ее месте Кейтлин и как она справилась с этим? — Кстати говоря, кто тебя этому научил? — Ты о чем? — Латать раны? Пока ты перебинтовывала раны Леви, то делала это с легкостью и сноровкой опытного доктора. Где ты этому научилась? — До моего появления в Легионе Разведки, я частенько латала раны всем нашим. А поскольку делала это довольно часто — и, бывало, что по несколько раз на день, то теперь даже большие раны не составляют огромного труда. Сноровка сделала свое дело.       Беатрис зевнула и устало протерла виски. Спать хотелось дико, но она знала, что сейчас нельзя расслабляться — в такие времена, как эти, может произойти все, что угодно в любой момент. Даже тогда, когда, казалось бы, не ожидал ничего. — Ты так сильно изменилась за эти десять лет. — Прости? — Никак не могу перестать этому не удивляться. До сих пор помню тот день, когда ты впервые появилась в штабе. Вся скованная, зажатая, грустная — на тебя без слез невозможно было глядеть. — Правда? — Ага. Но после своей второй миссии за стену ты начала меняться, и за десять лет превратилась в совершенно иного человека. — Так уж вышло. Мир и обстоятельства вынудили меня многое переосмыслить и начать воспринимать все по-другому. — Ты еще очень много плакала и грустила раньше. А потом перестала. Не считая смерти и похорон Эрвина. — За эти годы он стал мне близким человеком и очень много сделал для нас троих.       Беатрис не удержалась и снова зевнула. — Иди поспи. Я посторожу, — сказала Ханджи, заметив. — Не обращай на это внимания. Я не могу оставить тебя одну присматривать за нами двумя. Да и помощи ждать неоткуда. — Ты ехала сюда всю ночь и бинтовала его еще несколько часов. Тебе нужен отдых. — Я не могу. Это будет неправильно и нечестно по отношению к тебе.       Ханджи быстро протерла очки и одела их обратно. — Ладно, как знаешь. Но если тебе захочется спать, то иди спи. — Хорошо. Спасибо.       Беатрис снова взглянула на Леви и откинула прядь волос с его лба. Она знала о том, как мало он спит — по два-три часа — и как, должно быть, тяжело из-за этого ему приходится. А сейчас он, наконец, может поспать подольше.       Она прислушалась. Вокруг было тихо и безлюдно, только костер слегка потрескивал. Ни стрельбы, никакого грохота — ничего не было слышно. Полнейшая, умиротворенная тишина.       Беатрис прислонилась к дереву и не заметила, как через полчаса уснула. ///       Проснулась она спустя три часа от грохота.       Беатрис резко вскочила и встретилась с менее испуганным взглядом Ханджи. — Ты тоже это слышала? — спросила командор. — Да, но что это? Что происходит? — Не знаю, но оставаться здесь однозначно не безопасно. — Звероподобный… куса дерьма…       Беатрис на секунду замерла, пропустив два удара. Затем медленно обернулась в сторону забинтованного человека. — Леви!       Она радостно вскочила с места и присела рядом с ним. Шея и спина за время сна заеткли от сидения в неудобной позе и теперь слегка ныли, так что прыжок и движения получились не такими легкими, как ей хотелось. — Трис? — в одном единственном глазу отразились удивление и испуг. — Что? Что ты здесь делаешь? — Я приехала, как только смогла. — Что с Луизой? Она в безопасности? — С ней все хорошо. Она сейчас под присмотром Сары и Хистории.       Беатрис взяла его руку в свои ладони и нежно поцеловала в то место, где раньше были два пальца. Леви коснулся ее лица. На душе и в груди сразу же потеплело. Она была снова здесь, рядом с ним, как будто никуда и не уходила. — А ты? Ты сама не ранена? — Нет. Я в полном порядке. — У тебя свежая царапина на лице и синяк на руке. Подумай и ответь еще раз. — В отличие от тебя, я живее всех живых, — в ее голосе послышались нотки возмущения. — А это пустяки. — Что с Изабель и Фарланом? Они целы? — Последний раз я видела их с Конни и Еленой. В любом случае, они не пропадут. С ними все будет хорошо.       Беатрис взяла его руку в свою и прислонила ко лбу. Только сейчас, в эту самую секунду она полностью осознала, что Леви жив. да, жизнь потрепала его обстоятельно, лишила двух пальцев, глаза и сильно травмировала, но он был жив. Леви дышал, говорил с ней, смотрел на нее и был рядом, как будто они и вовсе не расставались. — Трис…       Девушка тихо всхлипнула. — Прости. Я обещала, что не буду плакать, но… прости, не сдержалась, правда, мне… — Ты не должна извиняться передо мной за это. Плакать это нормально. — Да, но я ведь пообещала Эрвину, что не буду.       Беатрис вытерла слезы и попыталась задержать дыхание, чтобы успокоить свою и без того расшатанную нервную систему, но ничего не вышло. Слезы продолжали литься. — Трис, плачут даже самые сильные люди, особенно в такие моменты, — произнесла Ханджи, пристроившись рядом. — Так что это абсолютно нормально. Леви прав. Тебе не за что извиняться. — Ханджи? — он перевел удивленный взгляд на командора. — Привет, — она глупо улыбнулась. — Выглядишь паршиво.       Капрал решил пропустить очередной комментарий мимо ушей. — Болит что-то? — заботливо спросила Беатрис. — Нет. Не волнуйся. — Постарайся не делать резких движений. Иначе раны могут открыться. Я сделала все, что смогла. — Этого более, чем достаточно.       Беатрис криво улыбнулась, и Леви подумал о том, что уже очень давно не видел ее настоящей улыбки. Той самой искренней, особенной, которая заставляла его сердце биться чаще. Он нисколько не сомневался, что Луиза с ним согласится. — Ладно, я пойду разберусь с повозкой. — Какой еще повозкой? — На которой мы тебя повезем.       Леви закатил глаза (точнее, один глаз), Беатрис негромко хихикнула и посмотрела на него, переводя взгляд с одной раны на другую. — Не хочу, чтобы Луиза видела меня таким.       Девушка резко встрепенулась. — Что еще за глупости? — Посмотри на меня! На что я стал похож. Я даже не знаю, смогу ли снова встать на ноги. Мне…       Леви запнулся. Ему не хотелось говорить, но он должен. Долго держать в себе он это не сможет. — Мне стыдно, что ты видишь меня таким.       Беатрис едва заметно нахмурилась, наклонилась вперед и поцеловала в щеку. — Дурачок ты, Леви, — в ее глазах стояли слезы. — Любят не за внешность. И моя любовь не зависит от того, как ты выглядишь и как ты будешь выглядеть. Гораздо важнее, что у человека внутри. — Да, но ведь… — Я люблю тебя любым. Ведь, если бы не ты, меня бы сейчас здесь не было. И Луизы бы тоже не было. Мы есть и мы живы благодаря тебе. Потому что ты рядом. Ты рискуешь и жертвуешь собой, чтобы другие жили. И, мне кажется, она тоже это понимает. — Ей всего десять лет. — Возраст тоже не имеет значения, — их пальцы переплелись. — Она наша дочь, Леви. И она любит тебя. Поэтому она поймет. Даже будучи такой юной.       Слова Беатрис вселяли в него уверенность — то, чего ему не хватало. Леви знал свои цели и знал, что должен делать. Но сейчас, будучи в таком состоянии, он был растерян. — Ты не должен быть героем и взваливать на себя и нести это в одиночку. Такое никому не по силам. Я помогу тебе разобраться со Звероподобным. — Трис! Ты в своем уме? — Не спрашивай, почему. Эрвину я тоже многое обещала. — И что же?       Девушка тяжело вздохнула, собираясь с мыслями. — Перестать плакать и присматривать за тобой и Луизой. И я сдержу обещание. Во что бы то ни стало.