А у меня во дворе...

А у меня во дворе, ходит девочка с каре. Она любит м*федрон, она любит м*федрон. А у меня во дворе, ходит девочка с каре. И я так в неё влюблен, и я так в неё влюблен. Я бежал что было сил. Она стояла на краю крыши дома, спиной к девяти этажам свободного падения, в шаге от смерти. А перед ней этот подонок Люцифер — нахально улыбается и что-то говорит. И я уверен, были бы у меня силы — убил бы его на месте. Я глаза уберу с потолка в голове. Я касаюсь твоих губ, языка — никогда. Меня мама убедит, ты того, но я знаю. Она врёт — она врёт — она врёт, все равно. Её тёмные, короткие волосы развиваются на ветру, и я отсюда вижу как она дрожит, плачет. А Люцифер продолжает твердить ей о чём-то. Как бы мне хотелось сейчас прижать её к себе, крепко обнимая. Стереть слёзы с лица и со словами «я люблю тебя» поцеловать. Как же давно я не видел, как она улыбается. Как же я хочу быть причиной её улыбки… А у меня во дворе, ходит девочка с каре. И я так в неё влюблен, и я так в неё влюблен. Её рука прикоснулась к щеке Люцифера, она улыбалась и со слезами на глазах говорила что-то. Если она прыгнет сейчас, я не успею. Я не смогу её поймать. Я всегда думал, дым в облаках — в голове. Ты сигаешь на меня, с высока — навсегда. Меня мама убедит, ты того, но я знаю. Она врет и я вижу твой полёт — твой полёт. Осталось буквально десять метров. Она делает шаг назад и летит вниз. «Сариэль!» — отчаянно выкрикиваю её имя и в считанные секунды она уже лежит на земле. Я добегаю последний метр и падаю на колени у обезжизненного тела. Уголки её губ всё ещё изогнуты в прощальной улыбке. Я не успел. А у меня во дворе, тело девочки с каре — тело девочки с каре. Обнимаю, как баре. С моих глаз катятся слёзы, я в истерике кричу и прижимаю её к себе, беру и сжимаю ещё тёплую руку. Через пару минут успокаиваюсь и вытираю её щёки от почти высохших дорожек воды, закрываю ей глаза и нежно целую в губы. Я потерял свою малышку. Навсегда потерял.