Такие, как Питер

      Такие, как Питер, не ищут сочувствия, не питают иллюзий. И они не загибаются под ношей жалости к своему бестолковому сердцу, которое свирепствовало и ныло. Такие, как Питер, хмурятся лишь в одиночестве, когда никто не видит и точно не услышит их ударов по стене или собственной грудной клетке, потому что, на самом деле, если говорить совсем начистоту, то это было больно. Боль-как острым лезвием под дых-но.       — Вчера в одном клубе встретил Кёртиса Джексона за барной стойкой. Мужик был пьян и уверял меня, что он — не дешёвка, ну а я всё же оставил ему пятьдесят центов, — Питер повествовал тоном звучным, а брови поднимались домиком, когда он видел, как хохочет пропахший моторным маслом Тони, расслабленный и роняющий гаечный ключ, такой божественно красивый, такой невозможно интересный. Такие, как Питер, готовы захлёбываться своей тоской, даже когда Тони находился рядом. Таких, как он, печаль сопровождала даже в моменты высокоградусной эйфории.       И, например, если Питер споткнется, а это рассмешит Тони, он будет спотыкаться снова и снова, пока Старк не остановит его неуклюжесть своим взволнованным взглядом. Пока мужчина реагирует смехом, Паркер будет падать, проливать на себя колу, проигрывать в видео-игры, изображать кенгуру или придумывать истории, в которые было сложно поверить, но Энтони верил.       Питер являл собой настоящего, мощного профи в том, как задыхаться от мыслей о ком-то вроде Энтони Старка и скручиваться пополам. А еще он был обладателем самого гениального подсознания в области издевательств, потому что сны, которые видел Питер, были пронизаны откровенным счастьем, диаметрально противоположным страданиям в его реальности; поэтому, когда Питер просыпался, умереть ему всегда хотелось чуть больше, чем продолжать жить.       Если дело касалось Тони, реакция сердца Питера не влезала в приличные формулировки. Потому что когда Питер произносил имя Тони, после каждой буквы, если быть достаточно внимательным и навострить уши, можно услышать тихое «я люблю вас». Или:       «Мистер Старк» — «вам плевать, но я умру за вас»       «Мистер Старк» — «у меня предательски дрожат руки»       «Мистер Старк» — «я каждый день слушаю ваш смех на диктофоне»       «Мистер Старк» — «вы для меня круче бога»       Рядом с Тони он никогда не сомневался, не моргнув глазом бросался на неосторожные геройства и храбрые глупости. Какой-то необъяснимой лёгкостью и болезненным весельем вился Питер вокруг Старка. А ещё он всегда замечал, когда кто-то на улице смотрел в сторону мужчины, ведь Тони поразительно красивый, а когда никто не смотрел, это было лишь потому, что они боялись взглянуть на Тони, ведь он, опять же, был слишком красивый. Настолько, что, Питер был уверен, это давало для планеты вескую причину вращаться.       Очень сложно быть таким, как Питер, которого наводняли эмоции в самых острых своих проявлениях. Если бы кто-то мог хотя бы один день ощущать то же самое, что и Паркер, он бы обязательно искреннему диву дал, как хрупкое тельце Питера способно выдерживать столь интенсивный напор чувств. Но человек способен на все, если ему есть за что сражаться, а благополучие Мистера Старка для Питера было самой первостепенной, самой главной, самой актуальной задачей в режиме нон-стоп:       Тони обнимает Пеппер — «главное, что Мистер Старк улыбается»       Тони просит закончить на сегодня, так как Пеппер в слишком коротком платье — «главное, что Мистер Старк счастлив»       Тони обещает перезвонить, но забывает — «главное, чтобы Мистер Старк побольше отдыхал»       Тони гуляет с Питером, но внезапно уезжает — «главное, чтобы у Мистера Старка всё было хорошо»       Удобно, когда тебя так безропотно любят. Горько, когда так безропотно любишь ты. И такие, как Питер, об этом хорошо знали.